Читать книгу Кто разрешил? - Галина Нечаева - Страница 12

Он ознаменовался тем, что мы побывали на елке во Дворце школьников. С удовольствием я прокатилась по гладкой фанерной горке. Единственный раз я поверила в живого, жутко костлявого Кощея, который хотел меня обнять и утащить в какое-то неизвестное мне свое царство и запереть в темницу. Я сбежала от него, восхитилась живой до потолка елкой, которая сопровождалась светом огромного прожектора и двигалась к детям, к центру зала. Со всеми вместе я много танцевала и пела, и получила маленькую шоколадку. А еще во Дворце я все время переживала из-за того, что боялась потерять гардеробную бирочку с номером, хранившим, мое зимнее пальто, хотя она была спрятана ни где-нибудь, а в правом валенке. Все обошлось благополучно. Конечно, мне бы было значительно легче, если бы я была тогда знакома с рассказом Зощенко о бирке от шкафчика со своей одеждой, которую во время мойки человек хранил на коленке, и которая не хотела никак на нем держаться.

На школьном новогоднем празднике я была солисткой и исполняла роль белого гуся, а моя подружка Пименова Валя – серого гуся. Мама из белой марли, сложив ее в несколько слоев, сшила платье и украсила его лентой из красного ситца, и мы, впервые, как артистки, пели вместе: "Жили у бабуси два веселых гуся", а потом Валя, показывая на свое сердце, почти шёпотом произносила: "Один – серый", а я также, показывая пальчикам на свое сердце, широко улыбалась, и громко, протяжно произносила: "Другой – белый", и вместе весело каждый раз заканчивали фразу: "Два веселых гуся!"

Что касается праздничного дня, на который мы вместе с мамой были приглашены нашими знакомыми и то, что елка была у них не большая, но очень яркая и красивая, и стол, покрытый белой скатертью, был огромный, на нем красовались яблоки, апельсины, мандарины, пирожное, мое любимое козье молоко. Взрослые и дети много пели и танцевали вальсы, польки, краковяк. Хозяйка девочкам преподнесла подарки. Это были на красивых тесемках синие шерстяные сумочки с вышитыми васильками и малюсенькими куколками-матрешками. Вечером мы вежливо попрощались, поблагодарили хозяев за праздник и ушли. Папа в эту пору был уже на Украине и с утра до позднего вечера восстанавливал харьковский аэропорт, его деревянную часть: топором делал все двери, а их было много, рамы для окон, сооружал крылечки, выстилал полы, укреплял чердаки и подвалы, как самого аэровокзала, также и других нужных хозяйственных построек, Три года он занимался своим любимым делом. восстанавливая аэропорты в городах – Донецк, Днепропетровск и Запорожье. Недавно я плакала, потому что хозяева-варвары «самостийной» Украины бомбили, разрушали аэропорты, которые, полсущества, были созданы посиневшими от напряженной работы плотника, непрерывно длившееся не больше и не меньше четырехсот двадцати трудовых полусуток. Плача, я в 2014-ом году, в возрасте семидесяти лет причитала: «Дорогие мои вокзалы! Солнечные мои военные летчики сороковых годов! Счастливое мое детство! Почему бесповоротно не могут исчезнуть проклятые фашисты?»