Читать книгу Что у принца под короной - Галина Полынская - Страница 3

Новоиспеченная вдова безостановочно курила какие-то невиданные тонюсенькие сигаретки розового цвета, то поднимала, то опускала воротник короткого песцового полушубка, нервно рыхлила снег высокими острыми каблуками и даже не смотрела в сторону безвременно ушедшего, вообще не интересовалась им! И я подумала, что было бы здорово, поднимись сейчас усопший как ни в чем не бывало и скажи: «Вот, что дорогая моя! Я тебя разыграл! Хотел поглядеть, сколь сильна твоя любовь ко мне и есть ли она в частности! Теперь все увидел, все понял и не отвалится теперь тебе по завещанию ни единого соевого батончика с моей шоколадной фабрики!» Это было бы здорово и очень поучительно, но, к сожалению, ничего подобного не произошло, покойный оставался неподвижным, а Инуся продолжала курить.

– Вы считаете, что на Рязанский проспект ваш муж ехал к свой м-м-м-м… подруге? – задала вопрос Тая.

– К своей шлюхе! – «поправила» Инна. – К сучке своей паршивой!

– Я так понимаю, вы знаете, где она живет? – осторожно поинтересовалась я, глядя на нешуточно обозленную женщину. Подумать только, выезжая по моему звонку, она даже успела накраситься! То есть, если она не имеет привычки сидеть дома при полном параде, дамочка, услышав известие о смерти мужа, уселась красить ресницы. Что в мире творится, граждане-начальники…

– Еще бы мне не знать! – малиновые губы презрительно искривились. – Эта дрянь, как-никак, моя бывшая одноклассница! Подруга детства, чтоб она сдохла! Целый год к этой колоде, к уродине кривоногой шлялся! И чем только она его приворожила, моль белобрысая?! Ведь поклялся, что кончилось у них все, а нет! Опять к ней потащился!

В нас с Таисией Михайловной синхронно проснулись маленькие такие въедливые детективчики и немедленно взялись за расследование. Мы очень заинтересовались ситуацией, ведь не каждый день у нас в машине ни с того ни с сего умирают директора кондитерских фабрик. К сожалению, выпытать подробности по горячим следам не удалось – очень некстати приперлась доблестная милиция вместе с судмедэкспертом. Пока дяденьки милиционеры расспрашивали нас о случившемся, пожилой, хмурый, явно чем-то сильно недовольный судмедэксперт полез в машину осматривать тело. Стараясь не особо перебивать друг друга, мы с Таюнчиком рассказали, как дело было. На всякий случай, я не стала говорить, что таксёрством мы занимались умышленно – а вдруг без особой лицензии такая индивидуальная трудовая деятельность уголовно наказуема? А мы с подругой очень-очень-очень законопослушные гражданки. Правда-правда, честное и благородное слово!

– М-да, интересно! – перебил наше повествование возглас судмедэксперта. Он прикурил сигарету и отделился от машины, походя к нашей группе. – На первый взгляд причина смерти – отравление цианидом. Разумеется, необходимо сделать вскрытие…

Дальше я его слушала с отвисшей челюстью. Как это – отравление цианидом? Чего ради пассажир взялся травиться цианидом в моей машине? Кто ему вообще позволял столь безобразное поведение?

– Подождите, – открылся мой рот, прежде чем я успела как следует обмозговать ситуацию, – он замолчал и умер буквально на полуслове, рассказывая, куда дальше ехать, какой может быть цианид?

– Выясним, – глубокомысленно изрек молодой, но уже очень толстый мент. – Давайте-ка, проследуем.

– Куда? – недовольно вякнула Тая, которой, так же как и мне хотелось проследовать домой.

Оказалось, проследовать нам предлагали в ближайшую районную прокуратуру. Тело из моей машинерии изъяли и мы все вместе, дружной кавалькадой последовали за милицейской машиной в прокуратуру. Ну а там все было скучно, но, слава богу, не долго: нас с Таюсом по очереди вызвали к задерганному следователю, докурившемуся до надрывного кашля, составили прокол опроса и отпустили на все четыре стороны. В коридоре своей очереди дожидалась Инна, мы притормозили и Тайка, скроив озабоченную физиономию, попросила «если можно, конечно» Инины координаты для связи: «вы же понимаете, мы так переживаем, хотелось бы узнать, как и от чего…» Инна рывком расстегнула молнию на сумочке, покопалась в ее недрах, извлекла золотистый прямоугольник визитки и сунула Тае в руку, мол, берите, только отстаньте от меня! Сказав: «До свидания!» удаляющейся к кабинету следователя песцовой спине, мы заторопились на выход. Хоть мы и не были ни в чем виноваты, но пребывание в здании прокуратуры все равно слегка нервировало.

Выйдя на улицу, я сразу же расстроилась, увидав, какой нешуточный снегопад разразился, пока мы общались со следователем. А я, стоит заметить, автомобилистка весьма слабонервная, чуть дождик брызнет или снежок сыпанет, так я незамедлительно ударяюсь в панику. Перед глазами, как кадры из передачи «Чрезвычайное происшествие», начинают мелькать жуткие автокатастрофы, машины всмятку, люди в кашу… ну и моя масяня «в гармошку» соответственно, и я там где-то на асфальте в виде паштета… Похоронный марш, все плачут, в голос рыдает Конякин, утверждая, что я была самым лучшим сотрудником нашей газеты и больше не будет теперь на белом свете другого такого умного, отзывчивого, чуткого, бесстрашного и благородного журналиста…

– Что, опять забоялась садиться за руль? – покосилась на меня подруга. – Трусло несчастное! Сколько можно проводить с тобой политические беседы на тему: так жить нельзя? Прямо горе от ума, ей богу! Вон сколько народа едет себе спокойно и ничего, все живы!

– Да ничего я не боюсь, с чего ты взяла? – Я мужественно подошла к машине, храбро открыла дверь и отважно уселась за руль. Казалось, лобовое стекло накрыто белой простыней – такой валил снежище. Мужество, храбрость и отвага стремительно стали меня покидать…

– Жаль, что я водить не умею, – Тая уселась на сидение рядом и с грохотом захлопнула дверь, – а то сама бы села за руль и…

– И раскрошила нас обеих вдребезги на ближайшем перекрестке, – я включила зажигание и масяня завелась с первого раза, не предоставив мне возможности собраться с духом. – Ладно, пристегнись, поехали.

– Какой смысл пристегиваться? Случишь что, в этой капсуле смерти все равно никто не выживет.

Ободренная этими словами сверх всякой меры, я тихонько тронулась с места и порулила к родимому гнезду с великими предосторожностями.

– Интересно мы сегодня потаксовали, – Тая все время возилась, устраиваясь поудобнее, – с приключеньицем!

Я хотела сказать, что до сегодняшнего дня, когда дорогая подруга навязала мне свои услуги телохранителя, у меня все было прекрасно, как-то умудрялась обходиться без трупов, но промолчала. Чего лишний раз провоцировать ссору, подруга у меня вредная, вспыльчивая…. Жаба в общем, у меня подруга, каких поискать!

– Удивительный случай, – продолжала Тая, – как он мог умереть ни с того ни с сего, да еще и от цианида? Цианид это цианистый калий, я правильно понимаю?

– По-моему, их там много всяких разных цианидов, – с умным видом знатока-отравителя изрекла я. Мои влажные перепуганные пальцы вцепились в «баранку» с такой силой, что аж костяшки побелели. Нет, все-таки я очень трусливая гражданка… похоронный марш… хороший был журналист…

– Ну, допустим, отравился он цианистым калием, – Тая все никак не могла найти для себя удобного положения, и мне казалось, что от ее возни раскачивается вся машина, – что ж получается, дядя решил покончить с собой таким вот оригинальным способом? Сесть в такси и схрумкать цианиду?

– Ты думаешь, это было самоубийство? – я притормозила на светофоре и перевела дух – вроде пока живы…

– А что по-твоему? – удивилась Тая.

– Тай, он находился в полуметре от нас, тарахтел без умолку, бодрячком критиковал все и всех, предположительно следовал к своей зазнобе, так с какого же перепугу ему кончать с собой? Не напугала же его до такой степени твоя сигарета, в самом-то деле!

Вспыхнул зеленый свет, и я нехотя тронулась дальше в путь.

– Тогда, Таюнчик, выходит, его убили, накормив цианидом? Убили в моей машине, в полуметре от нас с тобой? Мне как-то спокойнее и проще думать, что он покончил с собой. И вообще, давай дождемся результатов вскрытия, скорее всего, медик просто ошибся.

– Медики не ошибаются! – с умным видом изрекла Тая глупость. – И знаешь, что я думаю?

– Что? – я взмокла от ужаса, увидав, какие пируэты принялась выделывать прямо перед моим носом какая-то безумная «Мазда».

– Если в смерти директора… ты не помнишь, как его звали?

– Нет, – в данный момент меня интересовала только «Мазда» – камикадзе, мечущаяся с одной полосы на другую, судя по тому, как ее здорово заносило, сменить летнюю резину на зимнюю водитель не потрудился.

– Ну да не важно, – Тая наконец-то устроилась и перестала крутиться. – Как бы ни было, ситуация интересная и, если медик не напутал и директор не откинулся по естественным причинам, думаю, нам следует покопаться в этом дельце.

– Чего вдруг? – мне захотелось истово перекреститься, когда психованная «Мазда» вдруг свернула влево и понеслась пугать автомобилистов по другой дороге.

– Во-первых, интересный случай, – Тая вытянула вперед лапу и принялась изучать местами облупившийся красный маникюр, – во-вторых, не мешало бы лишний раз потренироваться, чтобы не терять квалификацию. Я все-таки подумываю к пенсии сменить профессию на частного детектива, стану эдакой мисс Марпл, сующей свой старческий нос во все громкие преступления века. Может, обо мне даже красивую толстую книжку напишут.

– Ага, под названием «Она совала свой нос куда не следует» и фотография твоего оторванного носа на обложке.

Едва сдерживая слезы радости, я свернула в свой родимый дворик, все еще не веря в благополучное завершение снегопадного пути-дороги.

– Похоже, я чувствую какое-то неправильное настроение в наших рядах, – недовольно покосилась на меня дорогая подруга. – Разве тебя не заинтересовало это дело?

– Тай, – я припарковалась под окнами, решив поставить масяню в гараж завтра, при свете дня, – еще даже не ясно, существует ли хоть какое-то «дело», а ты уже собралась расследовать. Я больше чем уверена, что человек умер от естественных причин…

– Например, захлебнулся собственной злобной желчью?

– Может быть и желчью, – я выключила зажигание. – Человек, вообще-то, много от чего способен внезапно умереть, а внешние признаки, если это не ножевое и не пулевое ранение, не стоит принимать во внимание до результатов вскрытия.

– Подумать только, с какой чудовищной занудой я вынуждена общаться! – воскликнула Тая. – Никакой авантюрной романтики в человеке не осталось!

– Знаешь что, мой дорогой авантюрно-романтический дружок! Мне к пятнице нужно Конякину на стол четыре статьи положить, а я даже над темами думать не начинала! Вылезай из машины, идем домой, я есть хочу!

– С темами я тебе помогу – не вопрос, – она и не думала вылезать, – да и вряд ли за два дня появятся результаты вскрытия. Так что разберемся со статьями и вперед – к новым следственным горизонтам!

– Что с тобой, а? Тебя ведь обычно не заставишь!

– Раз на раз не приходится, теперь я очень хочу заняться этим делом.

– Почему?

– Да потому что мне просто-напросто интересно! Любопытно мне узнать, как говориться: «шо это было»? Мы домой вообще идем или нет?

Ничего себе!

– Так это же ты, дорогуша, сидишь и не выходишь!

– Почему не выхожу? Очень даже выхожу!

Щелкая зубами в предвкушении горячего сытного ужина, я открыла дверь квартиры и прямо с порога поняла, что насыщении организма придется отложить: Лаврентий всеми доступными ему способами показывал, как сильно он хочет в туалет.

– Сейчас, лапочка, – скорбно вздохнула я, снимая с крючка его амуницию, – уже идем.

– А я пока покушать приготовлю! – и Тайка побыстрее принялась разуваться-раздеваться, чтобы, стало быть, я не потащила ее гулять вместе с нами.

Судорожно сглатывая голодную слюну, я вывела Лаврентия из подъезда под снегопад, который, как показалось, стал еще сильнее. Сплошная белая завеса крупных пушистых хлопьев превратила окружающий мир удивительное пушистое зазеркалье. Тишина, красота, ни души народа, поэтому безбоязненно отпустил Лавра с поводка прямо во дворе и пошла себе тихонько вслед за резво потрусившей к своим любимым кустам-деревьям собаченцией. Лучше всего мну думалось-соображалось в двух случаях: на прогулках с Лаврентием и за приготовлением пищи, мысли начинали выстраиваться, идеи рождаться сами собой и вообще… Нет, ну все-таки, как же директор умудрился угоститься цианидом прямо в моей машине? Чудеса, да и только… Вдруг откуда-то издалека раздался басовитый лай Лаврентия. Уж что-то, а голос своей любимой-родной собаки я узнаю из тысячи, а так как Лавр собака спокойная, степенная и гавкает крайне редко, то этот лай меня очень насторожил.

– Лаврик! – заголосила я. – Лаврентий, ко мне!

Послушный пес незамедлительно вынырнул из снежной завесы и подбежал ко мне, размахивая хвостом.

– Ты на кого это ругался? – На всякий случай я защелкнула на ошейнике карабин поводка. – Ты с кем скандалил?

– Это он на меня ругался! – донесся из-за деревьев веселый мужской голос. – Не хотел почему-то пропускать! Наверное, я шел по его дорожке или просто не понравился!

Услышав это, Лавр сорвался с места и побежал обратно. Вот только теперь он был на поводке. А на другом конце поводка болталась я. А пес мой весит почти на тридцать килограммов больше своей хозяйки. И на улице, между прочим, снежно и скользко. В общем, пробежать я умудрилась всего пару метров, дальше уже ехала на заднице. Хорошо хоть сугробы намело приличные, поэтому от встречи с бордюром я не сильно пострадала. Привез меня мой лихой скакун прямиком к высокому мужчине в черной куртке и меховой шапке. Притормозив посредством удара лбом о его колени, я, сгорая со стыда, кое-как поднялась на ноги, слава богу, Лаврентий не предпринял попытки бежать дальше. Он обнюхивал мужчину и махал хвостом.

– Извините, пожалуйста, – мне очень хотелось провалиться сквозь землю прямиком куда-нибудь в Австралию, где, как известно, все ходят на головах, – не знаю, что на него нашло. Он вас не напугал, не испачкал?

– Нет, что вы, похоже, он просто хотел пообщаться, – веселился мужчина. – Давайте помогу вам.

Совместными усилиями мы отчистили меня от снега, потом познакомились. Жертву разбойного нападения моей собаки звали Дмитрием. Стояли мы вдалеке от освещения, поэтому толком рассмотреть его никак не получалось, но голос звучал молодо и приятно. Выяснилось, что живет он через два дома от моего, и шел от остановки, возвращаясь с работы.

– А я вон в том доме обитаю, мы здесь все время гуляем, – зачем-то сообщила я. – Вообще-то нам пора.

– Ничего если я вас провожу?

– Конечно-конечно! – закивала я головой, хотя до подъезда было метров сто, да и вряд ли какой-то отчаянный маньяк решился бы покуситься на девушку с сенбернаром. Но уж очень мне хотелось, чтобы в кои-то веки меня кто-нибудь хоть куда-нибудь проводил!

Под светом ближайшего фонаря я наконец-то смогла рассмотреть своего спутника и сразу же позабыла об остром чувстве голода. Батюшки, какой расчудесный кавалер взялся меня провожать! Симпатичное лицо с почти римским носом, большие черные глаза изумительной красы… Неужели судьба наконец-то вспомнила обо мне и решила ниспослать прекрасного принца? Вот ведь Таисию Михайловну от зависти-то растопырит! Хоть раз удача в жизни улыбнется! Надо же а, как фантастично… Разговоры разговаривали до тех пор, пока Лаврентий не начал намекать на то, что не мешало бы наконец-то пойти домой и плотненько поужинать.

– Жаль, у меня нет собаки, – улыбнулся на прощание Дмитрий, – а то гуляли бы вместе.

– Можно гулять вместе с моей собакой, – сострила я, стараясь не сильно кокетничать и не выглядеть при этом глупой. – Мы с Лаврентием хорошей компании всегда рады.

Обсудили время нашей вечерней прогулки, время его возвращения с работы и договорились как-нибудь состыковаться и побродить по сугробам вместе. На этом и распрощались. Домой я поднималась вся из себя романтичная и одухотворенная, вся загадочная такая и непознанная… На пороге моей берлоги мы столкнулись с разгневанной и отчего-то облаченной в куртку и сапоги Таисией Михайловной.

– Вы где шлялись целый час?! – развозникалась она на всю лестничную клетку. – Я уже за вами собралась! Думала, что-то случилось!

– Ах, оставьте! – я лебедушкой поплыла в прихожую. – Что ж вы, право, так кричите…