Читать книгу Что у принца под короной - Галина Полынская - Страница 4

Озадаченная Таиска своими расспросами не давала толком поужинать, пришлось рассказать, как Лаврентий сосватал мне раскрасивого вьюношу. Похотливая подруга сразу же сильно заинтересовалась и принялась выведывать подробности, но я лишь загадочно усмехалась, трапезничая макаронами с сыром и упорно отмалчивалась. В конце-концов, Тая рассердилась, обозвала меня сурнамской пипой и пошла в комнату стелить диван. Всю ночь подруга дней моих суровых гадким образом мстила мне за недостаток информации, а именно – она подло храпела. Обычно такого свинства за нею не водилось, а тут решила, значит, устроить показательное выступление. Под переливчатые рулады, я вертелась, крутилась и страдала, время от времени толкая храпуниху в бок. Тая отвечала мне: «Хрррр… аф-аф-аф! Хрррр!» и продолжала свой симфонический концерт. Чтобы не взять подушку и не положить драгоценной подруженьке на личико, я занялась медитацией, старательно перенаправляя мысли в позитивное русло. Самым позитивным были, разумеется, мечтания о Дмитрии. Я вспоминала его лицо, снежинки на густых ресницах, яркую улыбку… К сожалению, выяснить его семейное положение не представилось возможным – на руках у него были кожаные перчатки, посмотреть есть ли кольцо или, к счастью, нету, я не смогла, а сам он ничего не говорил о наличии супруги. Очень хотелось верить в ее отсутствие… Постепенно фантазия разыгралась до такой степени, что я стала представлять, какая чудесная совместная жизнь ожидает нас с Дмитрием. К сожалению, как раз на выборе страны для свадебного путешествия, меня сморил глубокий сон.

И на работу я вдребезги проспала. Если бы меня не разбудил соскучившийся Лаврентий, я имела бы все шансы приехать в редакцию ближе к обеденному перерыву. Скорбя и завывая, заметалась я по квартире, собираясь с самой реактивной скоростью, на которую только мог быть способен человек спросонок.

– Тая! Выгуляй Лавра! Я опоздала уже!

– Мне тоже надо на работу, – сквозь сон пробормотала она.

– Ничего не знаю! Выгуливай! Я даже позавтракать не успеваю!

– Хорошо, только ты это…

Что она хотела сказать, я дослушать не успела, потому что в этот момент впрыгивала в ботинки и вылетала из квартиры, на ходу застегивая куртку. Рисуя всевозможные ужасы, которые учинит надо мной наш грозный предводитель, я неслась как угорелая, вот только, к несчастью, нельзя было заставить поезда орденоносного метрополитена двигаться быстрее положенного. В общем, опоздала я аж на полтора часа. С замиранием души, на плохо слушающихся конечностях, я просочилась в предбанник и первое, что бросилось в глаза – пустое рабочее место нашего секретаря-кроссвордиста Петюни. Это так меня изумило, что даже страх перед гневом начальства улетучился, ведь Петр приходил раньше всех, уходил позднее всех, обедал, не вылезая из-за своего компьютера и, похоже, никогда не отлучался даже в туалет. А тут вдруг стол пустует! И тут из нашего всеми любимого офиса вдруг донесся шум, гам и нечленораздельные выкрики, полные тоски и отчаяния. В полнейшем недоумении бросилась я в лоно родимой редакции и соляным столбом замерла на пороге. Офисное помещение окутывали клубы сырого пара, а с потолка, с лампочек, буквально со всех щелей лилась вода. Весь наш редакционный состав в ужасе и панике метался по офису, спасая компьютеры, бумаги и прочее имущество. Увидав такой вот апокалипсец на отдельно взятой территории, я сразу поняла, что худшие опасения Конякина оправдались. А опасалось дорогое начальство следующего: не так давно журнал «Компьютерная вселенная», располагавшийся прямо над нами этажом выше, с какого-то перепуга решил затеять у себя ремонт. Так как практически все редакции газет-журналов, теснившиеся под крышей издательского дома «Комета» являлись, мягко говоря, небогатыми а, если честно, попросту нищими, поэтому и ремонт компьютерные вселенцы взялись делать собственными силами, страшно при этом собою гордясь. Они прямо на всех углах гордо дребезжали на тему собственной красивости, сообщая, что заменят всё-всё-всё, даже батареи. Вот именно замена батарей и напугала наше мужественное начальство до напряженной задумчивости, он даже пытался отговорить главного редактора «Вселенной» от этого рискованного шага, попробовал убедить не экономить на профессиональных сантехниках, хотя бы в вопросе батарей. Но главред, помутившись мозгами от собственной самонадеянности, заверил, что все будет чики-пуки и волноваться совершенно не о чем. Но Станислав Станиславович все равно волновался. Что ж и он оказался прав, похоже, прорвало новенькие батареи. Быстренько раздевшись и бросив сумку с курткой на стул Петюне, я бросилась на помощь коллегам по перу. Пока что заливало только офис, Петюнин предбанник не пострадал, поэтому имущество перетаскивалось туда.

– Сеныч, я спас твой компьютер! – мимо пронесся Влад с ворохом пластмассовых папок. – Он у С.С. в кабинете!

– А где сам С.С.? – крикнула я ему вслед, спешно вытаскивая из ящиков своего стола все самое ценное.

– Наверху! Казнит, наверное, компьютерных вселенщиков! – донеслось уже из предбанника.

Слаженно, самоотверженно, не обращая внимания на льющуюся на головы воду, мы спасали имущество нашей дорогой газеты. Народ носился туда-сюда как угорелый, а Тина Олеговна, видимо впав в состояние аффекта, усердно спасала унылую старую репродукцию какого-то пейзажика. Репродукция висела высоковато, а Тина Олеговна особа малорослая, даже ее вечные высоченные каблуки не спасали положения, поэтому она упорно подпрыгивала на месте, пытаясь дотянуться до этой, в общем-то, никому не нужной вещицы, а на стул встать почему-то не догадывалась. Наш невозмутимый белый лебедь Оксана Макакина в кои-то веки растеряла свою знаменитую невозмутимость и металась по маршруту офис-предбанник-офис со спринтерской скоростью. Ее блондинистая стрижка, по обыкновению уложенная аккуратными кудрями-локонами, намокла, превратившись в полулысый кошмарик, но это ничуть не беспокоило Оксану – она спасала драгоценные кипы бумаг, скопившиеся на ее столе. Системные блоки и мониторы мужчины эвакуировали в первую очередь, свое, личное бумажное барахло тоже спасли оперативно, под угрозой оставался газетный архив, занимавший два шкафа и три стеллажа. А вода с потолка все продолжала пребывать, клубы пара густели, ведь лилось ни что-нибудь, а кипяток. В общем, страх и скрежет зубовный… Завалив предбанник и конякинский кабинет под завязку, принялись выволакивать архив в коридор и складывать папки штабелями вдоль стены. Вскоре к нам примчались перепуганные сотрудники газетенки анекдотов и сканвордов «Смехач», располагавшейся этажом ниже нас. Они принялись было брызгать ядом, что их заливает, но мы скоренько продемонстрировали им катастрофическую картину, сообщив, что во всем виноваты компьютеристы сверху. Пара сотрудников помчалась наверх, пара вниз – спасать свое анекдотично-сканвордное хозяйство. Таскать архив оказалось крайне утомительно, мы даже и не подозревали, насколько он большой! Вскоре измученному дизайнеру-корректору-верстальщику Диме пришла в голову светлая идея открыть окна и сбрасывать папки прямо во двор, в снег… Слава богу, у коллектива хватило ума-разума блестящую идею отклонить. В битве за спасение архива, даже не заметили появления нашего грозного начальства в мокрых штанах по колено. Предводитель был встрепан, всклокочен и воинственен сверх всякой меры. Тяжело дыша, мокрые и несчастные, обступили мы Конякина, желая разузнать новости сверху.

– Воду мы перекрыли! – прорычал Станислав Станиславович. – Но на полу целый океан! Пока его тряпками, стаканами, тарелками ликвидируют, нас будет топить!

– Фигово, – тяжело вздохнул художник Левик Иловайский, запоздало стаскивая с себя мокрый свитер. – Похоже, и нам ремонта не избежать: обои отвалятся, паркет вздыбится, потолок обрушится…

– Может, еще и обойдется? – с надеждой пискнула Тина Олеговна.

– Не обойдется, – покачал головой Влад, – ой, не обойдется.

– Всё вытащили? – Конякин обвел коллектив горящим взором.

– Еще где-то четверть архива! – простонала Макакина, одним нервным жестом размазывая по лицу всю косметику.

– Тогда чего стоим?! – взревел наш Великий и Ужасный. – Вперед! Спасайте архив!

Кошмар по спасению имущества и самого офиса длился до конца рабочего дня. Мы возились непосредственно в редакции, а Конякин то и дело бегал добывать что-нибудь полезное: тряпки, ведра, швабры… даже умудрился разжиться двумя утюгами, чтобы высушить одежду. К вечеру мы так устали и измучались, что обрадовались все, включая трезвенницу Тину Олеговну, когда Иловайский притащил откуда-то бутылку коньяка «Белый аист» и пластмассовые стаканчики. Кое-как расположились в сухом предбаннике, Влад сбегал за Конякиным и предложил распить с коллективом пятьдесят грамм. Начальство не отказалось, коньяк прикончили моментально. Затем стали думать, как жить дальше. Влад внес предложение приоткрыть окна и дать помещению пару дней просохнуть. Никаких более разумных идей ни у кого не родилось, и Конякин вынужден был согласиться. Сколько трудодней выпадало из жизни любимой газеты, никто не мог спрогнозировать, поэтому Станислав Станиславович всем раздал задания на дом, ведь ничто, никакие катаклизмы не имели права ставить под угрозу выход очередного номера «Непознанного мира». Оставив архив подсыхать в коридоре, подсушенный утюгами и сплоченный общей бедой коллектив, покинул издательский дом «Комета» и поплелся к метрополитену. У метро, не сговариваясь, пришвартовались к палатке, купили по банке джин-тоника и молча выпили с похоронными мордами. Не знаю, кто о чем, лично я думала о ремонте, который теперь уже насильственно грозил нам, и никак не могла представить как, а главное, на какие шиши его осуществлять? М-да, как страшно жить…

Домой приехала позднее обычного и в совершенно собачьем настроении. Единственное, в чем повезло за весь сегодняшний день – Таисия была у меня дома, она успела прогулять Лаврентия и приготовить ужин.

– Чего стряслось? – сразу поинтересовалась она, как только я переступила порог.

– Да так, – без сил махнула я рукой, – нас затопило кипятком. Наверху ремонт делали и как-то криворуко установили батареи, их прорвало и на нескольких этажах случилась Венеция.

– Неплохо! – присвистнула Тая. – Завтра на работу пойдешь?

– Нет, что ты, какая работа, пара дней нужна, пока там все высохнет. А потом придется делать ремонт, – я прошла в ванную вымыть руки.

– Что, так сильно затопило? – подруга двинула за мною следом.

– Не то слово! Что с ремонтом теперь делать, где средства на него брать ума не приложу.

– Ничего, ваш Конякин что-нибудь изобретет, он ведь на редкость изобретательный. Есть будешь? Я макароны по-флотски сварганила.

– Буду, голодная ужасно.

Порой наши с Тайкой взаимоотношения напоминали мне отношения двух близких родственников, проживших под одной крышей лет сорок – не меньше.

– Слушай, знаешь, кем работает наша веселая вдова? – Тая поставила на стол передо мной тарелку с дымящимися макаронами. – Я пристально изучила ее визитку.

– И кем же? – хотя меня в данный момент это меньше всего интересовало.

– Генеральным директором чайной компании «Ароматный дом». Там так и написано: «генеральный директор», представляешь? А по ней и не скажешь, я думала, она с модельным бизнесом связана.

– Ну, мало ли, – пожала я плечами. – А вообще все очень гармонично: муж конфеты-шоколады производит, супруга чаем торгует. Интересно, а кем она была до того, как стала генеральным директором чайной компании?

– Судя по ее внешнему виду и манере поведения она была никем, – Тая заглянула в холодильник, не нашла там ничего интересного и уселась за стол напротив меня.

– Почему ты так решила? – я с аппетитом уплетала макароны, Михайловна сварганила их на славу.

– Сама подумай, – она подперла рукой подбородок, глядя, как я наминаю макароны, – если бы Инна выходила замуж за своего директора по любви, а не из-за денег, она бы хоть немного опечалилась, узнав о его смерти?

– Думаю, да.

– Нет, она, конечно, опечалилась, расстроилась, даже рассердилась, но как будто кошелек потеряла с крупной суммой денег, а не дорогого супруга. Прямо странно это все, интересуюсь я очень ситуацией.

– Все-таки решила заняться этим делом? – я тщательно выскребла вилкой остатки макарон и мясного фарша.

– Да, – всем своим видом Тая демонстрировала детективную решительность. – Очень даже решила заняться. Дела, где фигурируют богатые и мертвые мужья, хищные женушки и любовницы-одноклассницы, дают особый приток адреналина моему горячему сердцу. Спрашивать о том, будешь ли ты расследовать со мной, я считаю излишним, – чересчур уж важно произнесла мадам Ливанова.

Я подумала о притоке адреналина, который меня ожидает в затопленной редакции, отставила в сторонку пустую тарелку и послушно кивнула, да мол, товарищ генерал, конечно же, буду расследовать все, что пожелаете, наплевав на все свои насущные проблемы.

– Что-то я не вижу энтузиазма на твоей мордени! – с подозрением уставилась на меня любимая подруженька. – Не хочется верить, что тебе не интересно такое замечательное дельце!

– Оставь в покое мою мордень, – устало зевнула я, – буду я с тобой расследовать, буду, куда ж от тебя деваться.

– Это да, – довольно ухмыльнулась Таюха, – от меня никуда не денешься!

Уж кто бы сомневался…