Читать книгу Порченый подарок - Галина Чередий, Галина Валентиновна Чередий - Страница 6

– Не уполномочен вступать в споры по поводу личных качеств и стратегических решений моего правителя, онор Бора, но позвольте осмелиться вам заметить, что делать столь пренебрежительные заявления в отношении юной особы за этой дверью – далеко не лучший способ наладить с ней в будущем сносные отношения, учитывая характер крессы Греймунны.

Странный звук, низкий, раскатистый, но не громкий, едва ли на грани слышимости, но от этого не менее мощный, проник сквозь разделяющую меня и мужчин деревянную преграду, вызвав незнакомый трепет, опознать чью природу мне было не под силу. Страх ли это? Нечто совсем иное, названия чему не знала пока? Или знала, ибо больше всего это напоминало какое-то нездоровое предвкушение, пробуждающее во мне необъяснимую воинственность? В ином случае почему же я уже на ногах, вся напряженная, стояла под дверью, сжимая кулаки, готовая броситься вперед… для чего?

– Мое пренебрежение адресовано исключительно мужчине, чьи заносчивость и скудоумие толкнули его на попытку протянуть руки к чужому, а трусость и неспособность отвечать в полной мере за последствия своих решений вылились в то, что сейчас вынужденно называться расплатой… а могло изначально быть чем-то другим, – под конец фразы почудилось, что раздражение анира заметно поутихло, сменившись скорее уж досадой, и продолжил он почти спокойно: – Хочу ее видеть. Немедленно.

Последовали тяжелые отдаляющиеся шаги и скрип половиц, и спустя полминуты Инослас постучал.

– Кресса Греймунна, мне нужно войти к вам.

Сразу распахнула дверь, и когда столкнулась с ним взглядом, на миг мне показалось, что заметила нечто похожее на неловкость в глазах главного рунига от понимания, что я наверняка уловила все до последнего слова. Но потом он перевел взгляд куда-то мне за плечо, избегая прямого визуального контакта, и шагнул в комнату, бесцеремонно тесня меня внутрь.

– Вы хоть немного задумываетесь о том, во что способна вылиться эта передача меня ему, причем для всего Гелиизена? – прошептала я, представляя, каким оскорблением может счесть онор Бора утрату моей невинности. – Или единственное, что для вас важно, – это дотошное исполнение приказа, а последствия не ваша проблема?

– Не вам о подобном упоминать, девушка, – так же тихим шепотом ответил Инослас, наклоняясь к самому моему уху. – По крайней мере, я точно знаю, что первоначальная договоренность между правителями соблюдена, прямого повода для военного конфликта на данный момент не существует, а неприятный сюрприз, что вы припасли для этого анира, является проблемой сугубо личного характера, но никак не межгосударственной. Поэтому, кресса Греймунна, будьте любезны прикусить свой острый и длинный язычок, держать способные втянуть вас в неприятности ручки при себе, а ноги – плотно сдвинутыми ближайшее время, и очень может статься, что все обернется не так уж и катастрофично для всех и вас в частности.

Я вышла вслед за ним в уже жарко натопленную гостиную и увидела онора Бора сидящим во главе длинного стола из гладковыструганных досок. То, что он не стоял в полный рост, никак не скрадывало, не уменьшало очевидности, насколько громадным был этот пугающий мужчина. Первыми мне в глаза почему-то бросились его напряженно сцепленные между собой, лежащие на столешнице здоровенные ручищи. Широкие ладони, крепкие пальцы с аккуратно остриженными ногтями, набитые красноватые костяшки, отчетливо просматривающиеся под кожей толстые вены, перебегающие на мощные запястья, открытые задравшимися рукавами простой белой рубахи редкие золотистые волоски на тыльной стороне… На мгновение меня накрыло видением, как эта мощная конечность, с жадно растопыренными в собственническом жесте пальцами, накрывает целиком мой трепещущий обнаженный живот, и я вздрогнула всем телом. Откуда это? Мне негде было увидеть такое, Алмер тоже так не делал, но почему же это показалось отчетливым, как вспышка праздничного фейерверка на сплошной черной глади ночного неба?

Качнув головой, скользнула взглядом по светлой ткани, натянувшейся на его бицепсах и плечах, несмотря на свободный покрой, и, наконец, остановилась на лице, все еще уклоняясь от прямого столкновения с его пронзительно голубыми глазами, что опять заставили бы сердце тоскливо сжаться напоминанием впечатлений родом из беззаботного детства о прекрасном, но жутко опасном цветке идриса. Интересно, а здесь он растет?

– Ты плохо выглядишь, маленькая Ликоли, – не скрывая раздражения, проворчал мой будущий супруг. – Почему?

Кончик языка засвербел огрызнуться, указав, что ему стоило бы поработать над своей способностью верно приветствовать женщину и делать ей комплименты, невзирая на реальный внешний вид, но предупреждающее косое зырканье Иносласа заставило его прикусить. Я просто уставилась прямо на Бора, отмечая, что в этот раз его щеки покрывала совсем короткая, одно-двухдневная щетина, в отличие от прежней короткой бороды, отчего линия подбородка выглядела даже жестче и мужественнее, зато свободно рассыпанные по плечам волосы, похоже, стали длиннее, более темные у корней и почти совсем выгоревшие на чуть вьющихся концах. На переносице и под левым глазом появились две белесых тонких полоски – шрамы, которых я не помнила при первой встрече, а нижняя губа справа была чуть припухшей и с пятнышком запекшейся под тонкой кожей крови. Едва мои глаза замерли на этом повреждении, уголок рта анира дернулся так же, как и кадык, снова непонятным образом смешивая мои мысли импульсом не поддающихся анализу ощущений, и собственное горло пересохло.

– Дорога была долгой и изнурительной для крессы Греймунны, – поспешил ответить за меня руниг, чуть ли не насильно усаживая за противоположный край стола на максимальном удалении от Бора. – А встречу на границе вряд ли можно было назвать радушной и той, которой заслуживает аристократка и тем более нареченная правителя государства.

– Я достаточно уже слушал тебя, – не отрывая от меня глаз, буркнул Иносласу онор Бора. – Если захочу этого снова, то и обращусь к тебе. Ответь мне, Ликоли, хорошо ли ты себя чувствуешь?

– Спасибо, со мной все прекрасно! – ответила немного поспешно, и вышло это неожиданно хрипло, словно я перед этим вечность не пользовалась своим голосом.

Бора почему-то рвано вдохнул и вдруг прикрыл глаза, склоняя голову набок, будто не хотел упустить ни единого произнесенного мной звука.

– Хорошо, – еле слышно пробормотал он, непонятно что имея в виду.

– Хорошо? – разрушил момент Инослас. – Что хорошего в том, что вместо приветствия девушке велели убираться прочь, дав понять, что на ее место уже есть претендентка, и попытались напугать подселением в общую казарму с солдатней?

Вот теперь с недовольством на главного рунига зыркнул не только онор Бора, но и я. Какого шараака он испытывал его терпение, да еще и донес о том инциденте на границе? Такое чувство, что это он сам девица, чья гордость должна быть уязвлена практически прямым упоминанием о другой женщине в жизни ее будущего супруга. Я, может, и оказалась глупой и наивной в некоторых аспектах, но знала о наличии фавориток у того же правителя и любовниц у аристократов. И это в Гелиизене, где подобные вещи не приветствовались открыто, что же говорить о местных варварах? В конце концов, наш брак, ежели ему и суждено случиться, – союз сугубо политический и вынужденный, а вовсе не слияние двух любящих сердец, в которое я теперь в принципе не верю. И если у онора Бора есть любовница или сотня – мне же лучше, меньше придется терпеть его внимание определенного рода, а основываясь на прежнем опыте, это равносильно более редким мучениям. И если уж быть до конца честной, то у меня скреблась трусливая мыслишка-надежда, что он таки решит отказаться от меня, и тогда можно будет вернуться на родину. Никаких радужных перспектив, но все же, любые лишения в родном краю представляются не столь страшными, чем в стране, где ты не знаешь ни единой живой души и понятия не имеешь об обычаях и окружающих опасностях.

– Претендентка? – озадаченно нахмурился анир, вроде как вовсе не понимая смысла этого слова. – Общая казарма?

– Возможно, это было некое проявление юмора, которое мы были не в силах оценить, устав с дороги, – вмешалась я.

Вот не хватало еще начать свою жизнь на чужбине, спровоцировав правителя на проявление жестокости к своим воинам, наябедничав из-за какой-то ерунды. Такие вещи помнят ой как долго, а дополнительные враги прямо с порога мне ни к чему.

– Я разберусь, – продолжил хмуриться Бора. – Но сейчас я хочу знать, готова ли ты, Ликоли, разделить со мной первую трапезу и отправиться дальше? Дорогу заметает, и экипаж будет двигаться очень медленно, но мы можем поехать вместе верхом. Обещаю не дать тебе замерзнуть.

Я глянула в окно и действительно убедилась, что там валит снег, да такой обильный, какого мне никогда видеть не случалось.

– Разумно ли передвигаться в такую метель, да еще если нужно пробираться через лесную чащу?

– Метель? Разве это метель? – анир неожиданно улыбнулся, словно я была неразумным дитятем, развеселившим его. Его лицо при этом радикально изменилось, вокруг глаз множественными лучами разошлись морщинки, обнажилась полоска поразительно белоснежных зубов, практически идеальных, если бы не небольшой скол на одном верхнем, но удивительным образом именно этот маленький изъян приковал мое внимание, почему-то порождая мысль о его… ну не такой уж и чуждости, что ли. – Если тебя так уж пугает этот реденький лесочек, то я спрячу тебя под плащом и довезу в целости и сохранности до дома. Уж поверь, рядом со мной тебе ничего не угрожает в этой «страшной лесной чаще». Вообще нигде.

В его голосе прозвучало скорее уж веселье, не насмешка, но все равно я ощутила себя задетой.

– Смею заметить вам, онор Бора, что сама прекрасно держусь в седле, и если уж так необходимо выезжать в такую погоду, то я вполне готова, и в том, чтобы меня оберегали и где-то прятали, не нуждаюсь.

– Кресса Греймунна, – тихо процедил сквозь зубы Инослас.

– Тебе, – сказал анир, снова склонив голову и глядя на меня как на нечто забавное и крайне любопытное, и пусть губы его уже не улыбались, смешливые морщинки вокруг глаз никуда не исчезли и непонятным образом задевали и смущали меня.

– Что?

– Не «выкай» мне. Зови по имени. И в твоем мастерстве наездницы я имел возможность убедиться: ты едва мне сердце не остановила, почти въехав в зад моему Тиславу, – по его тону совершенно не было понятно, пытается он уколоть меня напоминанием о том происшествии или на самом деле признает, что справилась я неплохо, хоть сама и спровоцировала опасную ситуацию. – Хочешь ехать сама – пожалуйста, но вот речи о том, что оберегать тебя не нужно, даже не заводи. Зачем иначе женщине муж, если не беречь и не прятать от любых невзгод?

Я не успела ничего ответить, как распахнулась входная дверь, впуская разрумянившегося Ронра вместе с порывом холодного воздуха и целым облаком снежинок.

– Завтрак готов, отец! – возвестил он с порога.

– Ну так неси его нам, сынок, – онор Бора снова разулыбался парнишке, но в этот раз совсем по-иному, открыто и очень-очень тепло. – И пригласи кресса Иносласа с собой поесть с остальными.

Ну надо же, главному рунигу вежливо, но настойчиво давали пинка под зад. С одной стороны, я злорадствовала, заметив сдерживаемый гнев в его глазах, с другой – реально оробела от перспективы остаться с огромным аниром наедине.

– Вынужден напомнить, что пребывание без свидетелей на данном этапе ваших отношений не соответствует нормам необходимых приличий, и настаиваю на моем дальнейшем присутствии, – отчеканил Инослас, и все мужчины застыли.

Юный Ронра стрелял своими яркими глазами с меня на Бора и Иносласа, кажется, не совсем понимая сути сказанного рунигом, сам же старший анир мгновенно помрачнел и даже разъярился, учитывая легкое подрагивание его верхней губы и правой щеки, и медленно поднялся из-за стола, заставляя мое сердце зайтись в тревожной чечетке от очередного осознания, насколько же он огромный.

– А что ты сможешь сделать, вдруг чего, свидетель? – с уничтожающей насмешкой спросил он Иносласа. – И кому же ты так не доверяешь? Думаешь, я брошусь на собственную невесту, как одуревший во время гона безмозглый бохиль, или что маленькая Ликоли кинется соблазнять меня, едва ты выйдешь за порог? Кто из нас двоих не в состоянии остаться без твоего присмотра, дабы сохранить лицо цивилизованного создания?

– Дело не в доверии, – пробурчал руниг, – а в приличиях.

– Дело всегда в доверии, приличия – ничто! – припечатал анир и указал на дверь: – Иди, я хочу спокойно поесть в обществе девушки, которую и так ждал слишком долго. Не испытывай мое терпение и дальше.

– Помните, что я вам сказал, кресса Греймунна, – прошептал Инослас, прожигая меня глазами, прежде чем направиться на выход.

– Боишься меня? – без обиняков спросил онор Бора, только за рунигом и Ронра закрылась дверь, и я вздрогнула от нового порыва ледяного сквозняка. – Вернуть его?

Я хотела ответить с идеальной смесью гордости и вежливости, что о страхе речи не идет, что было бы, естественно, ложью, но слова вырвались из меня словно сами собой.

– Конечно боюсь, только взгляни на себя… ты ведь просто огромен.

Анир неожиданно запрокинул голову и громко расхохотался, выходя из-за стола совсем, еще больше расправляя свои широченные плечи, и раскинул бугрящиеся мускулами руки, явно нарочно демонстрируя себя мне во всей шокирующей мощи.

– Смотри, смотри на меня, сладкая моя Ликоли! – продолжая веселиться, сказал он. – Смотри и запоминай, что ничто во мне не несет тебе угрозы. Как бы силен и огромен я ни был – все это создано служить твоей защите и удовольствию, и привыкай не боятся меня никогда.

– На это уйдет некоторое время, – ответила тихо, приказывая себе перестать пялиться на красующегося передо мной анира, но не в силах пока отвести глаз. Он был как пожар, пугающий и повергающий в шок, но отвернуться от этого полыхания невозможно.

– У нас полно времени, – Бора стремительно шагнул ко мне, и как бы я хорошо ни держалась, не вжаться в спинку стула не вышло.

Опять нахмурившись, мужчина вдруг опустился на корточки передо мной, создавая прямой визуальный контакт, и протянул огромную ладонь, предлагая вложить в нее свою. Трусь-не трусь, а отказа его жест явно не допускал, и я аккуратно коснулась чужой очень горячей кожи, стараясь скрыть дрожь руки. Бора тут же сжал мою конечность, мягко, но так, что точно не вырваться, потянул к себе и, наклонив голову, прижался носом к изгибу запястья, как тогда в главном зале дворца, и глубоко вдохнул, издав раскатистый звук, напоминающий мурлыканье. Моя кожа вспыхнула, от места прикосновения хлынули сразу два невидимых потока: один ледяной, другой обжигающий. Они заставили задрожать все внутри от сменявшей друг друга контрастности и странно зазудеть кожу от макушки и до кончиков пальцев, и я даже не могла понять, приятно это или, наоборот, отталкивающе. Слишком новые и ошеломляющие ощущения, и я замерла, вслушиваясь и постигая их.

Но онор Бора вдохнул еще раз и еще, гораздо резче, и его брови стремительно сошлись на переносице, верхняя губа задралась, открывая самый натуральный оскал, а пальцы стиснули мою кисть с такой силой, что я вскрикнула от боли. Мурлыканье моментально преобразилось в тот самый пронзающий глухой рокочущий звук, будящий примитивный страх и жажду обороняться, а ярко-голубые глаза потемнели до предгрозовой сини, уставившись в мои с откровенной яростью.

– Как ты посмела?! – прорычал он, вскакивая и отбрасывая мою руку, как ядовитую змею. – Кому ты отдала то, что должно было стать моим?

Ну вот сейчас все и закончится.

– Не могу припомнить, чтобы у меня было хоть что-то, обещанное вам! – Пресветлая, мужчина передо мной был воплощением гнева, и весь он направлен на меня, а я боялась отчаянно, до безумия, желая защититься любым образом, пусть и отчетливо понимала, что не обладаю ничем, что могу противопоставить ему.

– Ты вся! Такая, какой являлась при нашей встрече, вот что давно уже мое!

– Я никогда с этим не соглашалась!

– Метка! Ты сама ее оставила!

– Не нужно притворяться, будто вы, онор Бора, целиком и полностью не спровоцировали меня на это! Мне были незнакомы ваши обычаи, и мое сердце… – «было по глупости отдано другому, нисколько этого недостойному», но вслух произнести это не нашлось сил.

Но, похоже, он меня и не желал услышать вообще, абсолютно поглощенный своей яростью.

– Знаешь, что в моей стране принято делать с предательницами и изменницами? – наклонился анир ко мне, ощериваясь совершенно жутко, вынуждая окончательно проникнуться фактом собственной беззащитности перед ним. – Мужчина лишает такую женщину своей защиты и покровительства, вышвыривает вон, объявляя во всеуслышание, что она шлюха, доступная всем и каждому. Никто не впустит ее в свой дом, не спрячет и не прикроет от мужчин, что станут охотиться на нее, словно на дичь, и брать столько, сколько им заблагорассудиться!

– Выходит, я попала в страну насильников и настоящих зверей! – в панике огрызнулась я. – А к изменившим мужчинам применяют такие же законы, или эта «счастливая» доля отмерена лишь женщинам?

– Ты смеешь еще и говорить со мной в таком тоне после всего? – прогрохотал он, и глаза его стали совсем безумными. – Вместо того чтобы умолять о прощении?

Рявкнув нечто нечленораздельное, онор Бора схватился за край стоящего рядом со мной тяжеленного стола и кинул его в бревенчатую стену, разбивая на части, как если бы тот был ничтожной безделушкой из тонкого стекла, и рванул к двери.

– Я не признаю себя изменницей! – крикнула ему вслед. – Можете приказать растерзать меня, но умолять простить за то, в чем я не вижу своей вины, не стану!

Дверь грохнула с такой силой, что тут же перекосилась и отвалилась, впуская внутрь пронизывающий до костей ветер и множество беспорядочно выплясывающих мохнатых снежинок, а спустя несколько секунд в проеме появился ошарашенный Ронра с огромным блюдом в руках.

– Кресса Греймунна? – Он буквально швырнул свою ношу на стул и метнулся ко мне, бухаясь на колени и заглядывая в лицо, тогда как все мои силы были направлены на то, чтобы усидеть прямо, а не рухнуть и зарыдать от страха и безысходности. – Вам плохо? Отец за целителем убежал?

– Что? – потерянно спросила я, плохо понимая смысл слов.

Вся решимость и гордость улетучились без остатка, и я едва не понеслась вслед за Бора, готовая умолять и покупать свою жизнь и безопасность любой ценой. О чем я только думала, тупая идиотка, разве судьба мало врезала мне за прежнюю опрометчивость, бездумные слова и поступки?

– Как помочь? – Этот мальчишка напоминал встревоженного щенка, бесхитростно глядя на меня бесконечно голубыми глазами, так похожими на те, что только что сжигали меня злобой и презрением и обещали участь хуже смерти.

– Никак, – пробормотала и, поднявшись на трясущихся ногах, пошла в отведенную мне спальню.

Онор Бора умчался объявлять всем и каждому, какая я подлая дрянь и распутная девка? И когда за мной придут, чтобы обойтись именно так, как, по их мнению, заслуживаю? Сейчас же? Через час? С наступлением ночи?

Тело сначала показалось обвисшей бессильной тряпкой, но все растущая паника стремительно вливала отчаянную жажду действий в кровь. Я не намерена просто сидеть и ждать всех желающих поглумиться надо мной! Я согрешила, полюбив, подвела всех вокруг, виновата со всех сторон, но все равно смиряться не хочу и не буду!

Подойдя к окну, распахнула его и, быстро надев пушистую шубейку из подарков теперь уже бывшего жениха, выбралась наружу, тут же провалившись в снег выше колена. С трудом переставляя ноги, добралась до угла гостевого дома и выглянула на большую площадь, где раньше видела множество аниров и их здоровенных коней. На мою удачу, никого не наблюдалось, очевидно, завтрак проходил у всех в одно время, зато у коновязи, фыркая и мотая густыми гривами, стояли сразу три оседланных лошади.

Прикинув, где находится дорога, по которой мы сюда прибыли, я зачем-то пригнулась и, нелепо выдергивая ноги из сугробов, как могла споро помчалась к привязанным животным. Выбрав крайнюю серую в яблоках кобылу за то, что она была хоть немного меньше остальных копытных монстров, быстро отвязала и вскарабкалась в седло. Аж дух захватило: сидеть было очень высоко, куда там моему изящному крохе Орегу! Стремена были отрегулированы не под мой рост, седло с дико непривычной и неудобной посадкой, но кому сейчас на это не наплевать?

На первый удар по бокам серая отреагировала только удивленным поворотом головы и косым взглядом «ты, верно, шутишь?». Но я не собиралась сдаваться и с маниакальной настойчивостью стала понукать наглое создание, так что вскоре мы двигались прочь с открытой для любого взора площади. Правда, неспешным шагом, еле-еле, словно она мне одолжение делала, что не устраивало совершенно.

– А ну шевелись давай, ленивая жирная скотина! – рявкнула я ей почти в ухо, подавшись вперед и грубо ударив поводом по шее, а удилами по зубам. Руки бы за такое поотбивала кому угодно в иное время, но выбора нет.

Новый взгляд темно-коричневого глаза, уже явно раздраженный, и вдруг без всякого предупреждения кобыла ринулась вперед, переходя сразу с шага в галоп, да еще и подкидывая на ходу задом с намерением вышибить меня из седла. Не тут-то было, шарааково ты отродье! При всем неудобстве посадки, моего опыта хватило, чтобы усидеть, и мы понеслись вперед. Глаза залепляли снежинки, капюшон слетел и поправлять его не было возможности, все внимание уходило на усилия удержаться на повторяющей подлые трюки норовистой животине. Кто бы заподозрил в этой мохнатой махине такой скандальный нрав! Кажется, кто-то что-то кричал мне вслед, и даже слышался стук копыт, но оглянуться я не могла, чтобы не пропустить очередной финт лошади, что теперь еще и норовила свернуть в чащу и затащить меня под ветки.

Я безжалостно «запиливала» упрямицу, заставляя двигаться куда мне нужно, одновременно мысленно прося у нее прощения за жестокость, и изо всех сил всматривалась вперед, желая пересечь проклятую границу.

Могли ли аниры преследовать меня и в Гелиизене? Конечно. На что я рассчитывала, устроив этот безумный побег? Понятия не имею, но только сидеть и ждать, когда моя участь будет решена снова за меня, не смогла.

Ноги в сапожках, в которые изрядно набилось снега, заледенели, его же уже полно набилось за воротник, лицо, уши, шея горели и болели, руки без перчаток скрючило, глаза почти ослепли, но я продолжала толкать и толкать под бока ворованную лошадь. Где же эта проклятая граница?

Поменяв посадку, вытянулась, силясь больше увидеть впереди, как вдруг отвлеклась на странную тень, мелькнувшую у дороги, и вспышку искристо-голубого среди сплошной белизны, и хитрая кобыла тут же этим воспользовалась, шарахнувшись влево и врезав моим коленом прямо в ближайший ствол. Истошно заорав, я полетела в снег, встречаясь лбом с низко расположенной веткой. Вот и конец моему побегу. Даиг, пусть мне дадут просто замерзнуть тут!