Читать книгу Год Синей Лошади. Рассказы о жизни, счастье и любви, написанные с юмором и от души - Галина Викторовна Балабанова - Страница 4

Прошла неделя, за ней другая. Сергей так и не пришел за вещами.

Через неделю Юлька поняла, что беременна. О том, чтобы сделать аборт, не могло быть и речи. Она твердо решила рожать.

Самым тяжелым был звонок отцу. Юлька готовилась к нему долго, придумывала разные варианты, проговаривала вопросы, которые он будет ей задавать, и предполагаемые ответы. В конечном итоге, не придумав ничего вразумительного, махнула рукой и сообщила родителю «приятную» новость.

Константин Аркадьевич приехал к неблагодарной дочери в тот же день. Лучше бы не приезжал.

– И как тебе не стыдно?! – начал обвинительную речь бывший судья, постукивая по столу костяшками пальцев. – Так опозорить отца! Как ты могла?! – И губы его с каждым словом становились все бледнее и тоньше. – Я в тебя сердце, деньги, душу вложил, а ты мне в благодарность такой фортель выкидываешь?! А если об этом узнают родственники?! Соседи?! Друзья?! – Он вытащил из портфеля таблетки. – В общем, так: или ты делаешь аборт, или у тебя больше нет отца, – подвел он черту под неприятным для него разговором.

– Мне тридцать два года и я буду рожать, – отчеканила Юлька, но глаз поднять не посмела.

– А ну повтори, что ты сказала, – взвился Константин Аркадьевич, и лицо его стало белым как мел.

– Я буду рожать, – повторила Юлька. – И давай не будем превращать мою жизнь в сериал…

– Значит, ты от меня отрекаешься?! – пытаясь ее пристыдить, продолжал Константин Аркадьевич. – Вот здесь?! Прямо сейчас?!

– Нет, папа, я не отрекаюсь, – устало промямлила Юлька. – Но ребенка я убивать не стану, как бы тебе этого ни хотелось.

Константин Аркадьевич всегда был авторитарен в своих решениях и, однажды впустив дочь в свой до тошноты правильный мир, удерживал ее там всеми возможными способами, пытаясь навязать свои взгляды, принципы и собственную, выработанную годами мораль.

Любила ли Юлька отца? Конечно. И жалела… до слез, до скребучей тоски в душе, но никогда ему об этом не говорила. И не из-за того, что он был человеком иных взглядов, а потому что знала, что он никогда ее не поймет и не примет такой, какая она есть. А ведь когда-то давно они были друзьями.

Что же произошло с тех пор? Почему она потеряла его? Неужели, потому что после развода не приняла его сторону. Но ведь тогда она была всего лишь ребенком, маленькой птичкой, которой родители ненароком вырвали крылья.

Отец во всем винил мать, мать – отца. Крайней, как всегда, оказалась она. Пытаясь сохранить собственное лицо, отец упрямо тащил дочь в свою сторону, ничуть не заботясь о трансформациях, происходивших в ее душе. Мать, опасаясь потерять ее навсегда, чуть ли ни на коленях умоляла Юльку не бросать ее, ведь она – все, что у нее есть.

Юлька осталась с матерью, но связь с отцом не теряла. Встречались они на нейтральной территории, разговаривали ни о чем и расходились непонятые и неудовлетворенные друг другом.

С тех пор прошло много лет. Детские обиды были давно позабыты и почти не терзали Юлькину душу, но попытки построить с отцом новые отношения ни к чему не привели. Константин Аркадьевич не желал видеть в дочери взрослого человека и продолжал держать на нее обиду. Каждый раз, натыкаясь на его твердолобость и заплесневелую жизненную позицию, Юлька давала себе зарок никогда больше не вступать с отцом в споры, и каждый раз вступала, оказываясь, как всегда, непонятой и виноватой.

Оставаясь в руках отца разменной монетой, с помощью которой он пытался удержать прошлое, Юлька со временем научилась балансировать в его непростом мире, но окончательно принять его сторону не смогла. Константин Аркадьевич все так же был далек от нее и сближаться по всей видимости не собирался. Даже в те редкие минуты, когда он смеялся, он смеялся над ней, но никогда вместе с ней, а если горевал, то в одиночестве, не подпуская к своей персоне никого, кроме себя любимого, достойного и всеми непонятого. Может он боялся показаться слабым? Ведь он мужчина и к тому ж отец. Юльке оставалось только догадываться и надеяться, что когда-нибудь сердце его оттает, он обнимет ее и скажет: «Я люблю тебя, доченька. Люблю такой, какая ты есть. И пусть у нас разные взгляды на жизнь, но ты для меня – самое важное, что есть в этом мире, и я всегда буду с тобой, потому что я твой отец».

Константин Аркадьевич бросил на Юльку испепеляющий взгляд и нарочито громко сказал:

– Что же, дочь, ты сделала свой выбор. На меня с этой минуты можешь не рассчитывать.

Можно было подумать, что она рассчитывала на него все эти годы.

Он бросил так и не распакованную пачку с таблетками обратно в портфель и, сощурив глаза, спокойным голосом произнес:

– Твоя мать сделала свое дело. Теперь расхлебывай эту кашу с ней. Я в этом позоре участвовать не желаю.

Юлька мысленно погладила отца по голове: «Я очень люблю тебя, папа, но ты сам от нас отказался, – она посмотрела на свой плоский живот, – что ж, это твой выбор, а жаль».

Константин Аркадьевич поднял с пола портфель.

– Прощай, дочь, – угрюмо проговорил он, – с этого дня мы враги.