Читать книгу Черничный конфитюр - Галина Владимировна Челик - Страница 2

– Жанна, просыпайся, я сварила твой любимый куриный суп. Ма белль, ты должна поесть, иначе ты совсем ослабеешь,– голос мадам Дешам слышался совсем рядом.

"Странный сон",– подумала я. Но голос не переставал:

– Дорогая, у меня для тебя куча новостей. Во-первых, с тобой хочет побеседовать комиссар Ларош. Во-вторых, со мной приехали Момо и детектив Александр Леренар и его отец месье Пьер Леренар. Так что просыпайся, милая. Ох, уж эти молодые особы, такие нежные.

"Нет, это не сон", – и я открыла глаза и приподнялась на постели.

Мадам Дешам поправила подушки, чтобы мне было удобно сидеть. Аромат куриного супа щекотал ноздри.

– Проголодалась, ма белль? Старушка Кларисса, знает, чем накормить мою хорошую девочку, чтобы у неё прибавились силы,– мадам Дешам поднесла ложку с супом к моему рту. Она кормила меня, словно маленького ребёнка, не переставая рассказывать о том, что со мною произошло.

Оказывается Николя нашёл меня без сознания возле столика и сразу же вызвал врача, до приезда которого Мелисса привела меня в чувства холодной водой. Ничего серьёзного врач у меня не нашёл, но сделал мне укол успокоительного. Так что я уснула и проснулась только через сутки.

Вечером этого же дня приехала мадам Дешам с Момо и детективами агентства "Le Renard et les fils". Узнав о произошедшем, хозяйка кафе сразу взяла всё под свой контроль. Вызвала семейного врача и наняла на ночь сиделку.

– Жанна, во сне ты много бредила. Я по просьбе детектива Леренар попросила сиделку записать твои слова. Посовещавшись с месье Пьером, я решила, что следует позвонить в полицию. Возможно, твои сведения могут помочь в розыске убийцы девочки.

После этих слов я почувствовала тяжесть и холод внизу живота. Руки мои затряслись.

–Тебе плохо, ма белль? Скорее выпей воды и тебе полегчает. Тебе нечего бояться. Ты должна знать, что ты не одна. Кое-кто хочет с тобой познакомиться.

Мадам Дешам выглянула за дверь моей комнаты и позвала:

– Момо!

В слегка приоткрытую дверь заглянула милая и немного бледная девушка в свитере и джинсах.

– Можно войти?

– Заходи же скорее, Момо. Ну что же ты такая нерасторопная. – мадам Дешам втащила Момо в мою комнату за рукав. – Вот, ма белль – это Момо.

Момо молча подошла к моей постели и положила на подушку фотографию. Фотография была порвана на части, но склеена. Однако половина фотографии была обрезана. На снимке были изображены черноволосая красивая женщина с глазами тёмно-медового цвета. Она держала на руках трёхлетнюю малышку, а рядом с женщиной стояла я, восьмилетняя. На шеях у всех троих были повязаны шёлковые шарфы цвета моря.

Сердце моё сжалось. В глазах потемнело. Я выпила воды и снова вгляделась в фото.

– Это мама. Откуда у тебя это? Где обрезанная часть фотографии?

– Я не знаю, – ответила Момо и достала из кармана джинсов аккуратно сложенный маленький голубой шёлковый шарфик, такой же, какой был на шее у малышки на фото и точно такой же, как мой.

Мои мысли смешались. Я встала с кровати.

– Это ещё не всё, – Момо задрала свитер и оголила свой живот.

На животе Момо был уродливый шрам.

– У тебя тоже! – чувство ужаса охватило меня. Мы обнялись с Момо и разрыдались. Нас связывало не только кровное родство. Мы были сёстрами по одной страшной трагедии, с нами произошедшей.

Мадам Дешам оставила нас с Момо наедине, считая, что нам нужно о многом поговорить. Но мы не говорили. Момо забралась в мою кровать и прижалась ко мне всем телом, словно хотела спрятаться. Я гладила её волосы и успокаивала. Чувство ответственности за чью-то другую жизнь, незнакомое мне раньше, охватило меня, дало мне силы и уверенности в себе.

– Моя хорошая, с нами ничего ужасного не произойдёт. Тебе больше нечего бояться. Мы вместе, – я крепко обняла свою младшую сестру. Так мы и уснули вместе.

Меня разбудил стук в дверь и голос мадам Дешам.

– Жанна, Момо… Лежебоки. Вставайте.

Поднявшись с кровати, я привела себя в порядок и разбудила Момо.

– Умывальник за ширмой, сестричка, – я слегка подтолкнула Момо и та рассмеялась.

– Ах, значит, ты не только молчать умеешь! Момо, у тебя чудесный задорный смех. Дай мне слово, что ты больше никогда не будешь ходить надутой и хмурой.

– Я никогда не буду грустить, Жанна. Потому что у меня есть ты, – Момо улыбнулась,– Я ушла умываться.

– Иди, иди. Не задерживайся. Мадам Дешам нас заждалась, наверное.

Через пятнадцать минут мы были готовы спуститься в квартиру мадам Дешам, где нас ждали детективы Леренар и комиссар полиции Ларош.

Супруги Дешам были хозяевами старинной пятиэтажки на улице булочников. Этот дом с кафе принадлежал предкам Николя и переходил от одного Дешам к другому по наследству. В этом доме вырос Николя. Сюда он привёл юную Кларису, которая сразу же занялась кафе.

В этом доме родились и выросли два сына Николя и Кларисы. Отсюда они уехали в Париж в Сорбонну и огромный дом опустел. Сыновья Дешам приезжали крайне редко и ненадолго.

Супруги перебрались на второй этаж над кафе и отпустили прислугу.

Мадам Дешам сдала большую комнату с балконом на третьем этаже посудомойке Мелиссе, квартиру на четвёртом этаже занял повар Шарль. Мне же досталась комната бонны под крышей дома.

Мы спустились на второй этаж и прошли в просторную гостиную.

Мужчины сидевшие на креслах галантно встали, чтобы нас поприветствовать.

– Жанна, хочу представить тебе комиссара полиции Сержа Ларош и детективов агенства "Le Renard et les fils".

Мы с Момо сели напротив гостей, Момо придвинулась ко мне так близко, словно хотела спрятаться. Мадам Дешам принесла кофе.

– Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, Жанна, чтобы с нами поговорить?– комиссар Ларош отодвинул свою кофейную чашку на край стола и положил перед мной пухлую папку.– Я хочу вам показать фотографии. Момо лучше покинуть комнату, потому что фотографии не из приятных.

– Я могу остаться?– сестра посмотрела на меня с надеждой,– Мне почти восемнадцать лет и через три месяца я стану совершеннолетней.

Я кивнула. Комиссар открыл папку и разложил передо мной фотографии с мест преступлений и с разной давностью лет. Это были фото убитых девочек трёх и восьми лет. И у каждой девочки на шее был повязан шёлковый шарф цвета морской волны.

– О, боже! Неужели они все мертвы? Кто эти малютки? Кто это чудовище?

– Жанна, детектив Леренар считает, что это чудовище,– пожилой Леренар протянул мне обрезанную фотографию, которую мне показала Момо.

– Не понимаю. Что вы хотите этим сказать? Это фото моей семьи. Это мама, это я, это малышка Момо,– странные картинки поплыли у меня перед глазами.– А тут обрезано. Тут должен быть Клаус. Где Клаус? Кто порезал это фото?

– Я думаю, что Клаус и порезал, Лиза.– детектив Леренар заглянул мне в глаза. – Неужели ты ничего не помнишь? Ты помнишь, что тебя зовут Лиза, а не Жанна?

Я покачала головой.

– Хорошо же тебя обработал, старик Краузе. Но Клауса ты вспомнила?

Я кивнула. Я решила ничему не удивляться.

–Лицо вспомнила?

–Очень смутно. Описать вряд ли смогу.

–Комиссар, психиатр Генрих Краузе, который проводил сеансы гипноза с Лизой, полгода назад умер. Уверен, что у него остались ученики. – Пьер Леренар посмотрел на меня. – Жанна, у тебя есть координаты клиники доктора Краузе?

–У меня есть несколько визиток тети Берты. Возможно, среди них есть визитка доктора Краузе. Я сейчас…

Выскочив из квартиры четы Дешам, в одно мгновение я поднялась по лестнице на пятый этаж и зашла в свою комнату. Моя сумочка висела на вешалке и искать её не пришлось. Взяв её, я спустилась на второй этаж, где меня ждали детективы, Момо и Кларисса Дешам. В моей визитнице было много визиток. Несколько из них мне оставила Берта Лурье, в том числе и визитку психиатра частной психиатрической клиники Генриха Краузе.

– Возможно, мы найдём того, кто поможет мне вернуть мою память. Хотя, если честно, я этого боюсь,– с этими словами я протянула визитку комиссару.

– Благодарю, Жанна.То есть Лиза. Как удобнее тебя называть?

– Лучше – Жанна. К Жанне я привыкла.

Ларош, не теряя времени, позвонил по телефону, указанном на визитке. Потом сделал ещё несколько звонков.

Тем временем мадам Дешам хлопотала в столовой, сервируя стол к ужину. Она привлекла к этому важному делу меня и Момо.

– Ма белль, ты теперь член нашей семьи, и потому старушка Кларисса должна о тебе заботиться. Ну и ты тоже обо мне. Не возражаешь?

Я не возражала. Мадам Дешам и Николя мне всегда нравились и потому породниться с ними было приятно.

Мы суетились втроём, накрывая на стол. Кулинарные изыски, вроде мясного рулета и паштета из гусиной печени приносила Мелисса из кухни кафе.

– Мелиссе очень повезёт, если Шарль на ней женится,– рассуждала мадам Дешам.– С таким мужем она будет обеспечена куском хлеба и ей не придётся мыть посуду на чужих кухнях. Как ты считаешь, Жанна? Да и тебе пора подумать, милочка, о своём будущем. Знаешь, этот молодой Леренар был бы не плохой партией для тебя. Он так на тебя поглядывает.

– По-моему, он поглядывает на меня так, как лис глядит на курочку в курятнике. Если детективы раскроют это дело, то Александр Леренар и его отец отхватят хороший кусок. Как ты думаешь, Момо? Да и мне еще рано думать о замужестве.

Я ущипнула сестру за нос и рассмеялась, потому что заметила, как после слов Кларисы Дешам она заметно помрачнела. На самом деле мне было не до смеха. События этих двух дней перевернули всю мою жизнь. Будущее меня пугало. А от мысли о встрече с забытым прошлым я чувствовала холод внизу живота.

Мадам Дешам между тем не унималась:

– Напрасно ты, ма белль, так несерьёзно относишься к своему будущему. Для женщины важно свить гнёздышко. Вот я свила своё, выкормила птенцов. Птенцы выросли и выпорхнули из гнезда. И я теперь каждый день жду, когда мои сыновья вспомнят обо мне и навестят свою старушку мать,– Кларисса украдкой смахнула набежавшую слезу.– Но, милая Жанна, Господь меня не оставил. Он послал мне Момо и тебя.

Я обняла мадам Дешам, а Момо обняла нас. Так бы мы и стояли обнявшись, если бы Александр Леренар не окликнул Кларису Дешам :

– Мадам Дешам, вы чем то расстроены?– оказалось он и вправду поглядывал в нашу сторону.– Мадемуазель Жанна, – обратился ко мне Леренар младший,– мой отец хотел бы побеседовать с вами после ужина. Это возможно?

– Да-да, непременно.– я кивнула головой.

Молодой Леренар действительно был хорош. Но у меня с парнями были только дружеские отношения и думать о чём-то большем мне было странно.

Через несколько минут в дверях квартиры появился Николя и объявил, что по случаю прихода важных гостей в их дом, он закрыл кафе пораньше. Кроме того Николя попросил посудомойку Мелиссу и повара Шарля помочь в обслуживании гостей.

Шарль был отличным парнем и потому охотно откликнулся на просьбу патрона.

Сервировка стола подошла к концу и мадам Дешам пригласила гостей и меня с Момо в столовую.

Стол ломился от яств. Мне хотелось съесть всё, но я побоялась лопнуть. За ужином хозяйка то и дело расхваливала повара и расторопность посудомойки Мелиссы. Казалось, что ещё чуть-чуть и она их сосватает друг за друга.

Беседа за столом шла размеренно и, к счастью, никто из гостей не вспоминал причину прихода.

После ужина мадам Дешам снова пригласила всех в гостиную. Детектив агенства "Le Renard et les fils" Пьер Леренар обратился ко мне.

– Жанна, я понимаю, что за короткий срок столько изменений произошло в вашей жизни. И возможно вам тяжело будет услышать то, о чём я хочу вам рассказать. Но мы сюда приехали не для развлечений. Маленькие девочки погибают от рук психопата и возможно ваша жизнь и жизнь вашей сестры тоже в опасности. Убийцу необходимо поймать. Он хитёр и где-то прячется. Мы считаем, что где-то в глубине вашей памяти спрятан ключ к разгадке тайны.

– Какой тайны, месье Пьер?

– Где прячется ваш старший брат Клаус фон Добершуц?

– Но как же я смогу вам помочь? Я ведь ничего не помню.

Моё сердце бешено забилось. – Я не Жанна Лурье и моё настоящее имя Лиза фон Добершуц?

– Нет. Ваша мать вышла замуж дважды. Вы с Матильдой дети от второго брака и носите фамилию Тома. Но мне не хочется забегать вперёд.

Я долгое время работал в отделении уголовной полиции в Кольмаре. Много дел прошло через мои руки. Но с таким, как дело Клауса фон Добершуц, я столкнулся впервые.

Однажды в октябре пятнадцать лет назад в отделение поступил звонок с фермы Годри. Пастух гнал коз через овраг, расположенный неподалёку от фермы. Внимание пастуха привлёкла голубая материя, развивающаяся по ветру. Подойдя поближе, он увидел, шёлковый шарф цвета моря одним краем зацепился за ветку тернового куста, а другой его край сжимала маленькая детская ручка. Ручка выглядывала из-под кучи опавших листьев. Пастух осторожно раскопал листья и обнаружил окровавленное тело трёхлетней малышки. К счастью девочка была жива. Не теряя ни минуты, он принёс девочку на ферму. Вызвал врача и полицию. Девочку необходимо было опознать и я разместил её фото в газете. На публикацию откликнулись быстро. Малышку звали Матильда Тома.

Она была дочерью Жаклин Тома и считалась погибшей. По заключению расследования маленькая Матильда сгорела в доме вместе со своей матерью Жаклин и старшей сестрой Лизой. Тело Жаклин опознали сразу, а вот обгоревшие трупы девочек опознать не удалось.

Комиссариат снова поднял это дело. Я же получил разрешение на эксгумацию тел.

Тела подняли и отдали экспертам. Результаты экспертизы пришли быстро. Сгоревшие девочки не были дочерями Жаклин Тома. Они даже не были родственницами. Дело казалось очень запутанным. Если Матильда Тома жива, то где же её сестра Лиза? И кто эти девочки?

Вопросы, вопросы, вопросы… Мы снова начали расследование.

Жаклин Тома на момент смерти было тридцать восемь лет. Жила она с дочками в домике недалеко от железной дороги и работала официанткой в кафе на вокзале. Жаклин выглядела прекрасно и многим нравилась. Но особого повода для ухаживаний она не давала.

В любовных связях Жаклин тоже не была замечена. Разве что к ней в кафе иногда заходил худощавый молодой блондин. Возможно, молодой любовник. Всякий раз, когда он приходил, Жаклин Тома смущалась и просила за что-то прощения. Молодой человек был очень расстроен.

Последний раз парня видели за три дня до смерти женщины. Он недолго побеседовал с Жаклин. На следующее утро после встречи с блондином Жаклин попросила подругу подменить её на пару дней в кафе, сказав, что хочет провести время со своей семьёй. Она заметила: " Мой мальчик, поведёт нас на прогулку в лес. Мы будем собирать чернику, как в прежние времена".

Никому в голову не могло прийти, что молодой блондин – сын Жаклин Тома Клаус фон Добершуц.

Вообще о своей прошлой жизни женщина никому не рассказывала. Вокзальным служащим было известно, что Жаклин появилась в этих местах три года назад. Она сошла на вокзале с поезда из Кольмара. В одной руке женщина держала чемодан с вещами, в другой – свёрток с новорожденным ребёнком. А сзади за подол её пальто держалась пятилетняя девочка.

Женщина с ребёнком на руках зашла в офис начальника вокзала, оставив возле входа чемодан и пятилетнюю малышку. Через полчаса она вышла из офиса, держа в руках рекомендательное письмо к хозяину привокзального кафе и ключ от пустующего придорожного деревянного домика.

Жаклин была приятной особой и легко договоривалась с людьми. Благодаря этому дару, работу в кафе и жильё она обеспечила себе очень быстро. Девочек на время работы тоже пристроила сразу. За маленькой Матильдой и Лизой присматривала жена сторожа.

Жаклин ни с кем не спорила, ни с кем не ссорилась. Складывалось впечатление, что врагов у Жаклин Тома нет и быть не может.

Пожар произошёл ночью. По всей вероятности, уголь из камина упал на пол и деревянный дом вспыхнул, словно спичка. Когда приехали пожарные от дома остались одни головёшки и спасать было некого.

Обгоревшую Жаклин Тома опознала жена сторожа. А тела двух девочек приблизительно трёх и восьми лет похоронили неопознанными рядом с матерью.

Пожар признали несчастным случаем и дело открывать не стали.

И вдруг через месяц после похорон пастух находит младшую дочь Жаклин Матильду живой. Это обстоятельство поставило весь комиссариат с ног на голову. Служащие полиции рыскали повсюду, разыскивая старшую сестру Матильды Тома Лизу, то есть тебя, Жанна, живой или мёртвой. Но всё безуспешно.

Однажды в отделение уголовной полиции позвонил хозяин привокзального кафе и сообщил, что могилу Жаклин Тома разыскивал молодой блондин, приходивший незадолго до смерти женщины. Хозяин кафе проводил парня до могилы. Вечером этого же дня гость уехал на поезде в Мюлуз, взяв билеты на имя Клауса фон Добершуц.