Читать книгу Сердце пополам - Гамид Амиров - Страница 3

Москва в 1997 году праздновала юбилей. За восемь с половиной столетий чего только не повидал этот город, кто только не жил здесь! Многие считали себя коренными обитателями этого мегаполиса, но большинство из них были приезжими искателями счастья со всех концов огромной страны. Кто-то приехал в поисках легких денег, кто-то – работы, а кто-то – славы…

Гриша Амелин приехал в Москву учиться. В 1995 году он поступил в Воронежский государственный университет на экономический факультет, и все бы ничего, если бы не печальная любовная история.

На первом курсе, в марте, Гриша познакомился с девушкой из параллельной группы – Катей, симпатичной кареглазой шатенкой. Когда они первый раз встретились в кафе рядом с институтом, Катя была с подругой, а Гриша – с лучшим другом Антоном, с ним он проучился в одном классе три последних года, вместе они поступили в институт на одну специальность. Ребята пригласили девушек на дискотеку, ну а дальше пошло-поехало.

Антон с подругой общего языка не нашли, а Гриша с Катей продолжили отношения, которые переросли в так называемую любовь. Встречались, гуляли, ходили в кафе, на дискотеки. Отношения приобретали все более серьезный характер. Для Гриши. Кате, как оказалось, нужно было не это, и через полгода она его бросила. Призналась, что ее сердце принадлежит другому. И не кому-нибудь, а Антону. Друг принял такой подарок судьбы, не видя в этом ничего зазорного. А вот Гриша понять этих двоих не мог. И называть Антона после этого другом тоже не получалось.

Последний семестр второго курса для Гриши превратился в пытку. С Антоном и Катей он не общался, но постоянно видел их вместе. Они ходили, держась за руки, и вовсю веселились. Антон был из богатой семьи, чем, собственно, и покорил «сердце» Кати. Гриша отстранился от друзей и знакомых, полностью ушел в учебу. Это было первое большое его разочарование в людях. Мужская дружба оказалось ложью, женская любовь – фальшивкой. Как в книгах с несчастливым концом.

Поразмыслив над всем этим, Гриша понял, что из вуза надо уходить. Но куда? В Воронеже это лучший институт. Тогда ему в голову пришла идея перевестись в Москву. Парень уже давно мечтал о том, что когда-нибудь будет жить в столице, но раньше это были просто грезы, теперь же он решил приложить все усилия, чтобы вырваться из провинции и забыть и Катю, и Антона, и эту боль.

В Воронеже Гриша учился на бюджетной основе, перейти на тех же условиях в столицу было сложно, а платить деньги за обучение было не по карману. Он имел неплохие спортивные результаты в легкой атлетике, что было большим плюсом. Но все-таки его перевели в Москву благодаря маме, которая работала главным врачом военного госпиталя и имела неплохие связи в городе.

Мама Гриши была доброй женщиной. В двадцать она вышла замуж по любви, родила двоих сыновей с разницей в пять лет, при этом упорно продолжала учиться в медицинском институте, потом работала в госпитале. Когда старшему, Грише, исполнилось четырнадцать, а младший, Сашка, пошел в третий класс, Анастасия уже была заместителем главного врача. Как раз тогда ее муж и ушел к другой женщине. Анастасия решила не страдать – любовь давно прошла, а вечно пропадающий где-то муж только создавал лишние проблемы. Он работал строителем и часто уезжал на объекты в соседние города, не появляясь дома месяцами.

Через пару лет главврач ушел на пенсию, и эту должность заняла Анастасия Владимировна. Зарплата увеличилась ненамного, зато ее стали засыпать подарками, часто предлагали взятки, и женщина смогла обеспечить сыновьям нормальную жизнь. Бывший муж ее переехал жить в Волгоград. В Воронеж он приезжал в лучшем случае раз в год, чтобы увидеть сыновей и подкинуть им немного деньжат, хотя, в принципе, они в этом не нуждались.

В июле 1997 года из Москвы пришло письмо – Григория Амелина пригласили в экономический институт, парня зачислили на третий курс по специальности «Управление финансовыми рисками». Мать переживала за сына, но понимала, что пусть он лучше обеспечит себе хорошее будущее в столице, чем будет прозябать в Воронеже. К тому же в Москве у Анастасии Владимировны жила сестра, в случае чего она всегда могла помочь. Гриша был разумным и самостоятельным, старался маму не огорчать по пустякам. Он заверил ее, что будет хорошо учиться и домой писать будет почаще. И вот 31 августа, попрощавшись с матерью и младшим братом, Амелин, полный надежд, поехал покорять столицу.

Через десять часов он уже выходил из московского метро. На небольшой площади, по краю которой буквой П стояли магазинчики, кафешки и ларьки «Шаурма», толпились люди в ожидании маршрутных такси и автобусов, отправляющихся в областные города и поселки. Народу на пятачке было много, все куда-то спешили. Прямо возле выхода из метро бабушки продавали сигареты. Зазывалы предлагали заглянуть в новый универмаг. Влюбленные целовались на скамейке. А уличные музыканты добавляли ритма и шума этой суете. Гриша никогда не видел столь разношерстную публику в одном месте, а разнообразие национальностей было просто колоссальным. Но тогда он и разобрать не мог, кто это все такие, Грише они казались просто толпой москвичей. Вьетнамцы, азербайджанцы или молдаване – неважно, все они – жители большого города.

Гриша имел чисто славянскую внешность, поэтому не выделялся в этой толпе. Ростом около 180 см, светло-русые чуть волнистые зачесанные на бок волосы, прямой нос и ярко-зеленые выразительные глаза делали его довольно привлекательным.

До института от метро нужно было идти минут пять. Дорога шла по центру, слева стояло пятиэтажное здание серого цвета, справа величественно возвышалось двенадцатиэтажное общежитие. Здание института соединялось с общежитием переходом, образуя арку, под которой продолжалась пешеходная дорожка. Пройдя под аркой, Гриша вышел к входу в другой корпус института, перед которым раскинулась небольшая площадь. Справа – большая автостоянка, слева – еще один небольшой учебный корпус. Все здания институтского комплекса, выстроенные из серо-зеленого камня в едином стиле, соединялись стеклянными переходами на уровне третьего этажа. Территория института была огорожена решетчатым забором, но открытые ворота были и справа и слева.

Письмо Гриша помнил наизусть, ему нужен был поточный корпус, кабинет приемной комиссии. Перебросив спортивную сумку на правое плечо, парень двинулся прямо туда. Он быстро оформил все бумаги, сходил в прилегающий к зданию банк, чтобы оплатить первый месяц проживания в общежитии, и получил ключ от своей комнаты. На номерке был выбит номер 1109.

Общежитие было чистое. Внутри – как будто 70-е годы, все стандартно и по-советски. Комендантская на входе, где выдавали ключи. Четыре лифта. На каждом этаже кухня, три электроплиты. Некоторые комнаты были оборудованы санузлом и душевой, а где-то эти блага цивилизации делили соседи, жившие в блоке из двух или трех комнат. Это было смешанное общежитие, но селили, естественно, всех по половому признаку. Женские и мужские комнаты ничем не отличались, да и чем было отличаться, если из мебели везде были только стулья, стол и кровати. В общежитии жили и аспиранты, которые успели обзавестись семьей. Но занимали они буквально четыре-пять комнат на втором этаже. Комендантом общежития была женщина, которая не брезговала никакими способами заработка и без официальных документов сдавала несколько пустующих комнат совершенно посторонним людям, которые не могли себе позволить снять квартиру.

Дверь комнаты была открыта, Гриша зашел внутрь и увидел двух темноволосых парней. Один сидел на кровати возле окна, другой устроился на стуле спиной к двери, между ними на табурете лежали нарды. Тот, что сидел спиной, был в синей футболке «Адидас», синих спортивных штанах той же фирмы и белых кроссовках. На кровати сидел парень лет двадцати, чем-то похожий на Сильвестра Сталлоне. Из одежды на нем были только шорты и тапочки, на груди через густой волосяной покров поблескивал огромный золотой крест на цепочке.

В комнате было две кровати. В углу, плотно прижатые друг к другу, стояли две тумбочки, на них возвышалась картонная коробка с надписью «Ararat». Слева у стены стоял стол, над ним висела полка с книгами. Дальше белели дверцы шкафа для одежды. Справа была дверь в туалет. Обои в комнате успели пожелтеть от времени, потолок был беленый, лампочка без абажура горела тусклым светом. «Не отель, но жить можно», – вздохнул Гриша.

Тот, что сидел спиной, услышал скрип двери и обернулся. Он был чем-то похож на своего соперника по нардам, но черты лица его были немного мельче, и на щеках виднелась щетина.

Гриша посмотрел в глаза тому, что сидел на кровати, и смело сказал:

– Здаров, пацаны!

– Здравствуй, дорогой! Тут жить будешь? – спросил тот, что в шортах.

– Да.

– Меня Арсен зовут, – протягивая руку, сказал парень.

– Гриша.

– Вартан. Откуда ты, брат? – крепко пожимая руку, спросил кавказец.

– Воронеж. А вы?

– Я из Еревана, а Вартан – армянский москвич! – смеясь, ответил Арсен.

Вартан ухмыльнулся. Гриша учтиво улыбнулся, примерно понимая смысл шутки.

– Заходи, садись, ахпер1 , вот твоя кровать, сейчас в шкафу полки тебе покажу.

Арсен был довольно дружелюбен и учтив, Вартан – чуть со спесью, но видно было, что тоже неконфликтный парень.

Гриша разместился, сложил вещи, болтая с ребятами. Из беседы с новыми знакомыми он узнал, что Арсен, его сосед по комнате, учится на четвертом курсе на «Мировой экономике», а Вартан – на третьем курсе на той же специальности и уже пять лет живет с родителями в Москве. Родом оба они из Еревана и, судя по всему, были частью большой компании друзей-земляков. Говорили по-русски вроде грамотно, но с явно выраженным акцентом, из-за чего чуть гнусавили. Между собой же постоянно перекидывались фразами на своем. Амелин раньше в Воронеже встречал армян, но как-то особо не придавал значения национальности. Его это абсолютно не трогало.

Гриша обещал заехать в гости к тетке, старшей маминой сестре, но в тот день так сильно устал, что сил никуда ехать не было, да и дело шло к ночи. Выпив со своими первыми московскими знакомыми чаю и поболтав немного об учебе, он дождался, когда Вартан ушел, и лег спать.

Будильник прозвенел в 7:30. Открыв глаза, Гриша увидел, что Арсен в черных брюках и белоснежной рубашке сидит на кровати и чистит губкой остроносые лаковые туфли. Волосы у него были зачесаны назад и блестели от геля.

– Доброе утро, Гриша-джан!2 Выспался?

– Привет! Да, вроде.

– Собирайся, брат, кофе пей, чайник на столе. Я пойду уже. В институте увидимся.

– Спасибо. Да, встретимся там.

Гриша встал и начал быстро одеваться. Ему всегда хватало пятнадцати минут, чтобы собраться. На ходу хлебнув кофе без сахара, он закрыл дверь и выбежал в коридор. Лекции начинались в 8:00.

Пройдя в лифтовой холл с огромным окном, из которого виднелись вход в институт и большая часть территории, он обомлел от того, сколько студентов было на улице перед входом в основное здание и рядом с общежитием. Вот оно, то, о чем он мечтал. Бурная жизнь большого города.

Прослушав три лекции со своей новой группой, Гриша успел оценить положение вещей и пообщаться с некоторыми одногруппниками. В группе было двадцать шесть человек, на парах же присутствовали лишь пятнадцать, одиннадцать из них были девочки. Гриша познакомился с голубоглазым спокойным ростовчанином по имени Андрей, который тоже жил в общежитии, и с маленького роста рыжим Максимом, видно было, что он так называемый активист группы, который в курсе всех событий вокруг. Максим был не особо приятный собеседник, потому что постоянно болтал и задавал кучу вопросов: «Зачем приехал в Москву?» или «Много ли у родителей денег?» и тому подобных. Одним словом, интересовался тем, что его не касалось.

От Максима Гриша узнал, что в переходе между корпусами есть кафе, столовая и бар. Бар находился на каком-то балконе, и туда, по словам Максима, ходили, точнее, сидели там весь день, одни бездельники. Он посоветовал Грише вообще туда не заглядывать. Одногруппник также рассказал о ценах на экзамены. Стоимость хороших оценок на предметы различалась, и надо было знать нужных людей со связями. Гришу это все абсолютно не интересовало, ведь он приехал с целью выучиться и пустить в столице корни. У него и в Воронеже друзей было немного – он предпочитал компанию хороших книг, от которых, по его мнению, пользы в жизни было больше. Максим так утомил его своими разговорами, что после третьей пары Гриша быстрым шагом пошел по направлению к переходу, где располагалось кафе. Он проголодался так, что готов был съесть слона.

Гриша прошел через стеклянный переход, ведущий из поточного корпуса, и оказался в огромном зале. Окна здесь были от пола до потолка, а посередине начиналась лестница, которая вела вниз, в обычную студенческую столовую с дешевыми ценами и алюминиевыми вилками. Вдоль стен там стояли железные стулья, скрепленные между собой по пятнадцать штук. Три ряда столиков со стульями на четверых тянулись до дальней стены. Слева было два прилавка, с одного продавали чай, кофе, бутерброды, пиццу, жульены и другие мелкие закуски, с другого – шаурму. Над прилавками был балкон, лестница с которого спускалась на середину этого импровизированного «ресторана». На балконе тоже было какое-то кафе столов на десять. Снизу было видно, что там открыто играют в карты и курят сигареты. Потолок там был очень высокий, поэтому дыма и запаха сигарет не чувствовалось.

Гриша посмотрел на балкон. Он не собирался туда, но что-то внутри ему подсказывало, что рано или поздно он там окажется. Вообще, какой-то внутренний голос постоянно вел Гришу куда-то, и чувство, что что-то важное должно с ним произойти, не покидало провинциального парня ни на секунду.

Отбросив эти мысли, Гриша направился к прилавку. Все деньги он взял с собой, потому что боялся оставлять их в общежитии. У него было триста долларов и несколько сотен рублей. Парень собирался поехать к тете и оставить доллары у нее на хранение.

Он уже доедал свой обед, когда увидел, что зашла шумная компания, человек десять: две девочки, остальные – ребята. Все были нерусские, разговаривали на своем языке, причем одновременно и очень громко, смеялись, хлопали друг друга по ладоням и весело улыбались. Ребята сдвинули два стола, и, когда они расселись, Гриша заметил среди них Арсена.

– Арсен! – позвал его Гриша.

Тот обернулся:

– О-о-о, сосед-джан, цаветанем!3 Сейчас с ребятами познакомлю!

Арсен вскочил, взял Гришу под руку и приволок к столу своих друзей.

– Ребят! Это Гриша, мой сосед! Из Воронежа приехал.

Армяне по одному начали пожимать руку новому соседу Арсена. Вартана там не было, остальных имен Гриша просто не запомнил, кроме Армана, и то, наверное, потому, что он был одет не так, как все они. Арман был в голубых джинсах, кроссовках «Рибок» и голубой спортивной футболке с капюшоном. Остальные были одеты примерно в одном стиле: черные брюки со стрелками и рубашки – у кого бежевая, у кого в полоску, увешаны золотом – браслетами, цепями и кольцами. Самым поразительным было то, что, несмотря на сравнительно небольшой рост, где-то 165–175 сантиметров, у всех почему-то были невероятно больших размеров черные туфли. У кого-то лаковые, у кого-то нет, но у всех начищенные до блеска и, видно, дорогие.

Гриша был одет в светлые джинсы, легкие черные мокасины и того же цвета футболку с большой желтой надписью Wrangler на груди. Он явно не вписывался в эту компанию, а если еще учесть внушительные носы, круглые рыбьи глаза и черные волосы армян, то Гриша явно был не на своем месте. Девочки были довольно симпатичные и дружелюбные, похожие на гномиков, звали их Нелли и Гаянэ. Они тоже громко смеялись, говорили что-то на армянском и абсолютно никого не стеснялись. Вообще вся компания была довольно дружелюбная. Они никого не трогали, просто громко разговаривали. Гриша не стал с ними сидеть. Сославшись на дела, попрощался и убежал. Пары закончились, и он пошел в общагу, чтобы почитать конспекты, а позже поехать к тете.

Прошла неделя. Гриша ходил на пары, обедал в столовой, потом в своей комнате повторял лекции, вечером готовил что-нибудь поесть на общей кухне на этаже, иногда вместе с Арсеном. Арсен и Вартан вместе со своим земляком с четвертого этажа Тиграном научили Гришу играть в карточную игру белот, которую они считали армянской и называли «базар блот». Игра была сложная, но очень интересная. Гриша как-то читал одну книгу про арабов, эту игру они считали своей так же, как и армяне. Но в России и в бывшем СССР на самом деле, кроме армян, никто не знал этой игры.

В Москве было шумно, в общаге – весело. Грише нравилась такая жизнь, и он окончательно решил для себя, что хочет жить в столице. Да, со стороны он выглядел тихим и скромным ботаником, но парень просто присматривался к этому городу. Гриша еще боялся показать себя настоящего, помня предательство близкого друга. И неизвестно, сколько бы еще текла его жизнь вот так – размеренно и правильно, если бы не один случай.

Арсен уехал к родственникам, и Гриша провел субботу в одиночестве – пил чай, листал конспекты, вспоминал воронежскую жизнь и мечтал, как развернется жизнь столичная. Ночью он никак не мог заснуть из-за шума, доносящегося из коридора. Шум в общаге – дело привычное, но вот уже два часа как на этаже кто-то громко смеялся и разговаривал.

Часа в три ночи в дверь кто-то начал барабанить. Гриша открыл. В дверях стоял подвыпивший парень ростом ниже среднего, коренастый и широкоплечий. Русые прямые волосы были не стрижены и немного закрывали уши. У него был небольшой, но с горбинкой нос и прямой вызывающий взгляд карих глаз. Одет парень был в сине-красный спортивный костюм с надписью «РОССИЯ», на босых ногах были спортивные резиновые тапки с такой же надписью.

– Сигареты есть, э? – без церемоний спросил нежданный гость.

– Есть, а что? – Гриша не смолил постоянно, но иногда мог выкурить сигарету, на этот случай у него была припасена почти полная пачка «Парламент лайт».

– Через плечо!! У нас кончились! Дай сигареты, несколько штук! – дерзко сказал парень.

Гриша никогда трусом не был, а хамство этого персонажа его просто вывело из себя.

– Ну так пойди к метро и купи!

Наглец был шокирован таким ответом. Как будто раб нагрубил хозяину, а в роль хозяина он почему-то возвел себя.

– Ты че, э, лошара, попутал, что ли? Или не проснулся еще? Я тебе репу сейчас расколю!

В этот момент сзади подошел еще один, судя по всему, его друг. Худощавый, среднего роста смуглый брюнет, на вид ему было лет двадцать пять, в красной футболке, спортивных штанах «Адидас» с полосками по бокам и в тапочках. Он грыз семечки, небрежно бросая по одной себе в рот и выплевывая шелуху прямо на пол.

– Мурик, че потерялся? Кого тут напрягаешь? – поинтересовался брюнет.

– Да тут олень какой-то дерзит, есть жи4 , Мага, че, навешать ему, вот думаю…

– Тормози, ле5 , че лоха этого бить!? Сигареты есть, пацан? – поворачиваясь к Грише, спросил он.

Гришу поразила их беспечность и наглость. Было такое ощущение, что они говорили про мебель. Он прокручивал в голове возможные варианты развития ситуации. Сломаться, дать полный назад, спокойно отдать им сигареты и пойти спать он не хотел. С другой стороны, стоять на своем было чревато последствиями. Их двое, и неизвестно, сколько еще придет, один точно спортсмен. По акценту ясно, что они кавказцы, а их мало не бывает. Гриша плохо разбирался в нациях, но было видно, что это не веселые и дружелюбные армяне, а какие-то полубандиты. Тем не менее его упрямство взяло верх. Сейчас надо было себя поставить так, чтобы потом его никто не трогал.

– Есть. Но надо бы вам научиться нормально разговаривать, – ответил он спокойным тоном.

– Ва!6 Ты смотри… Ежик в себя поверил, что ли? – с усмешкой сказал тот, кого назвали Муриком.

– Я не ежик, во-первых, а во-вторых, как человек разговаривай!

Гриша уже готов был обороняться. Он решил идти до конца. Чему быть, того не миновать.

– Я сейчас тебе поговорю, чертила!! – уже злобно закричал спортсмен и через секунду треснул Гришу кулаком.

Звездочки закружили перед глазами. Удар был резкий и сильный, парень отлетел назад на метр, согнувшись и закрыв лицо руками.

– Чале!7 Тормози, Мурик! Э-э-э!! – Мага схватил друга за руки.

– Я его поломаю сейчас, лоха этого!! – кричал Мурик.

– Не надо! Не трогай его, тормози!

Секунд через пять Гриша поднял голову, выпрямился и, решив, что не имеет права в первую же неделю в Москве так опозориться, вдохнул побольше воздуха, готовясь к самому худшему, и со всего маху ударил Мурика прямо в челюсть!

Удар прошел вскользь и сильным не получился, но кавказцы застыли как вкопанные, удивленно глядя на Гришу. Воронежский легкоатлет встал в стойку, защищая лицо кулаками, и был готов к тому, что сейчас эти двое его отметелят, но он просто так не сдастся. Все трое на мгновение замерли, Гриша – недоумевая, почему они не нападают, а незваные гости – в шоке от его поступка.

Тишину нарушил брюнет:

– Ты откуда тут взялся? Давно в общаге живешь?

– Что? – Гришу ошеломил вопрос.

– Откуда ты, говорю? Ты понимаешь, на кого прешь?

– Я из Воронежа, неделю назад перевелся сюда. Я ни на кого не пру. Просто надо нормально разговаривать!

– Я в шоке, жи есть, внатуре! Не ожидал! Молодец ты, Воронеж, не очканул8 , – с ухмылкой сказал Мурик.

Гриша просто не верил своим ушам. Когда его уже начнут убивать? Это что, розыгрыш какой-то!? Или они только с виду страшные?

Тут тоном старшего заговорил смуглый:

– Короче… Меня зовут Мага, его Мурад. Как тебя зовут?

– Гриша.

Они по очереди пожали ему руку.

Потом Мага сказал:

– Мы уважаем таких, как ты! Ты достойный оказался мужик! Бери сигареты, чисто по-братски, пойдем с нами выпьем. Там наши пацаны, познакомишься. Через четыре комнаты. Тысяча сто пятая наша.

Гриша взял сигареты. На секунду замешкался: странно это все. Но все же пошел с ними.

1105 был блок из двух отдельных комнат и общего санузла. Обе комнаты были «двушки». Та, что слева, была чуть больше, видимо в советские времена это была «трешка». Перед дверью кавказцы встали, пропуская Гришу вперед. Комната была просторней, чем Гришина. Две кровати у окна, между ними стол и три табурета. Возле шкафа две тумбы с ящиками, на одной лежал бережно сложенный коврик, похожий на молитвенный у мусульман, на второй стоял магнитофон «Сони», из колонок которого тихо звучало радио. За столом сидели трое – двое на кровати, один на табурете.

У окна устроился брюнет в белой футболке с надписью Asics Wrestling, примерно двадцати трех лет. Подчеркнутое короткой стрижкой лицо походило на суровую скалу, уши, поломанные неоднократно, напоминали пирожки. У него были невероятно широкие плечи и накаченные руки. Видно было сразу: с таким не дай бог повздорить.

На кровати, ближе к нему, сидел тоже спортивного телосложения, но моложе и поменьше светловолосый улыбающийся весельчак. Нос у него был чуть картошкой. Ярко-сиреневая расстегнутая рубашка обнажала грудь, которую украшал кожаный треугольник на ниточке, очевидно, талисман. Парень был похож на русского деревенского хлопца, только глаза у него были как у хищного зверя – какие-то волчьи, зеленые, в них читались бесшабашность и смелость. А когда Гриша увидел его руки, холод пробежал у него по телу – костяшки были в шрамах и ссадинах, видать, этот парень любил подраться.

Второй же, сидевший на кровати, резко отличался от остальных. Он был одет в черную футболку и черные брюки. Волосы его были черные, как смоль, и волнистые, видимо специально выпрямленные с помощью геля для волос, но все равно вьющиеся. У него был прямой нос, пухлые губы и темно-карие миндалевидные глаза с длинными ресницами. Взгляд его пронизывал, будто парень мог читать мысли, и выдавал едва заметное высокомерие. Было понятно, что он обладает проницательностью и недюжим умом и явно это сам понимает. На лице у парня было что-то вроде ухмылки. Сразу бросалось в глаза, что он точно не спортсмен, как все остальные: среднего телосложения, руки не накаченные, а пальцы – длинные и красивые, как у пианиста.

На небольшом столе стояли полупустая бутылка водки «Исток», двухлитровая кока-кола, хлеб, маринованный чеснок, банка соленых огурцов, нарезанные яблоки и большое блюдо с вареным мясом, а еще четыре пустые тарелки, из которых они ели, точнее закусывали, и одноразовые стаканы.

– Пацаны, это Гриша! Нормальный пацан, вроде, – сказал Мага, садясь на диван.

Светловолосый встал и протянул Грише руку:

– Шамиль.

Следом руку пожал ломоухий здоровяк Гаджи. И, выдержав едва заметную паузу, глядя с подозрением Грише прямо в глаза, свою тонкую, по сравнению с другими, руку протянул последний – Натан.

Мурик взахлеб стал рассказывать, как Гриша «не очканул и воткнул ему обратку». Остальные одобрительно кивали.

Гаджи с уважением сказал Грише:

– Молодец, вацако!9 Спортсмен?

– Любитель, – ответил Гриша.

– В смысле «любитель»? Чем занимаешься?

– Легкой атлетикой, но титулов особых не имею, КМС всего.

Услышав «легкая атлетика», они улыбнулись.

Мага повелительным тоном сказал Мураду:

– Мурик, налей, а ну-ка! Че морозишься!? Грише тоже налей!

Потом, обернувшись к Грише, спросил:

– Так сигареты где? Мы тут уже воем без курева!

Гриша достал из кармана пачку и аккуратно положил на стол. Он прекрасно знал с детства, что «по-пацански» сигареты надо класть на общий стол. А тут все пахло «блатной лирикой».

Парень уже не ломал голову над тем, откуда эта вся «братва», и, пока Мурад наливал всем водку, смело спросил:

– А вы откуда родом? Учитесь тоже тут?

Ему дружелюбно ответил Мага:

– Мы из Дагестана, братан! Я живу в этой комнате, со мной братишка еще живет, его нет сегодня просто. Мурик в соседней живет, учимся тут. Натан тоже здесь учится, но живет в квартире. А эти бездельники школу еле закончили! – и он ехидно засмеялся.

– Майами, тормози, да, ерунду говорить! Мурик, налей штрафную ему! – показывая на Гришу и широко улыбаясь, сказал Шамиль и добавил, обращаясь к новому собеседнику, – гонит все он! Мы спортсмены! Борцы. Лучше бороться, чем стремных англичанок ради зачета шатать!

И все они дружно засмеялись, включая Магу, как стало понятно, по прозвищу Майами.

Когда все чуть успокоились, заговорил Натан:

– Хорош балаболить, давайте накатим лучше!

Он повернулся к Грише:

– Молодец, заднюю не дал! Давай покажи теперь, как бухать можешь! В Воронеже наверняка хорошо пьют. Давайте выпьем за правильных пацанов, с духом, чтоб за нашим столом только такие были!

– ИншАллах!10  – сказали в один голос почти все сидевшие за столом и, чокнувшись одноразовыми стаканами, выпили.

У Гриши был полный стакан, и все они как бы незаметно следили, как он выпьет. Зная это, он медленно осушил его до дна, чувствуя, как спирт расходится по организму, и закусил соленым огурцом. Гриша успел заметить, что, когда Натан говорил, все внимательно слушали. Было видно, что он пользуется уважением среди друзей.

После того, как Гриша выпил, Мурик хлопнул его по плечу и сказал:

– Пойдем выскочим в коридор, покурим, а то Майами не разрешает в комнате курить. Замучил нас уже всех.

Гриша сидел с ними еще часа два. Пили, смеялись, разговаривали. Говорили в основном они, больше всех Шамиль. Из разговоров Гриша узнал, что Шамиль и Гаджи живут на съемной квартире. Шамилю было двадцать лет, он много и громко заливисто смеялся. Оказалось, что он чемпион России по вольной борьбе, но два года назад бросил заниматься. Что делал Шамиль сейчас, было непонятно. Здоровяк Гаджи по прозвищу Борцуха был чемпионом Европы, тоже по вольной борьбе, но год, как бросил это дело. Ему было двадцать два, хотя выглядел он постарше.

Гриша заметил, как беспрекословно Мурад наливал всем, что-то поднимал, если упало, подавал и убирал со стола. Это делалось на автомате, и Гриша был поражен, когда понял почему: он был самым младшим в этой компании! В Воронеже, конечно, много слышали про кавказцев, про их отношения между старшими и младшими, но Гриша думал, что подобное было давно либо осталось только в глухих селах. Он видел, что у армян отсутствует какая-либо иерархия. У них все было просто, почти как у русских. У этих же, дагестанцев, все было по какому-то кодексу. Выходя из комнаты или заходя в нее, они обязательно пропускали старших вперед, но первым – Гришу, видимо, потому что он гость.

Мурик оказался очень веселым парнем с открытой душой. Трудно было поверить, что пару часов назад он вел себя как дерзкий наглец, который готов был убить незнакомого парня из-за сигарет! Оказалось, что его как младшего, отправили за сигаретами, и он, чтоб не идти на улицу, решил стрельнуть их у соседей.

Про Магу Майами Гриша узнал смешную историю о том, как он соблазнил молодую преподавательницу английского языка и на месяц стал ее любовником ради того, чтобы она поставила ему зачет. Он своего добился, но теперь при каждом удобном случае все подкалывали его. Майами было уже двадцать четыре года, он учился на третьем курсе. Мага поздно поступил учиться, видимо были какие-то обстоятельства.

Про Натана Гриша толком ничего узнать не смог, но постоянно чувствовал на себе его сверлящий взгляд. Натан не молчал, а говорил наравне со всеми, смеялся и умело подкалывал всех, а вот его не подкалывал никто, и про себя он ничего не говорил. Разговорная речь Натана была не такой, как у других, акцента практически не было, и всякие непонятные словечки, типа «вацако» и «ле», он не использовал вообще. Гриша, не стесняясь, спросил, что значат эти слова.

Майами ответил ему с улыбкой:

– «Вацако» – это братан, «ле» – это просто обращение к мужчине. «Ча» – это, типа, хватит. Что еще…

– Еще «саул»11 , но это, как я уже понял, «спасибо», – сказал Гриша.

– Правильно. «Спасибо» еще можно сказать «баркалла»12 , – добавил Мага.

– А еще на нашем грамотном языке «спасибо», знаешь, как? – спросил Шамиль и сразу сам ответил: – Сенкью! – и, заливаясь во весь голос, засмеялся над своей глупой шуткой.

Когда он смеялся, волей-неволей начинали смеяться все. Речь его была немного комична, потому что он не выговаривал букву «р».

На улице было уже светло, и Гриша, вставая, сказал:

– Ладно, ребят, пойду я уже. Спасибо за компанию!

– Да ладно, все нормально! Если че, всегда заходи! – Майами протянул ему ладонь.

– Да, братка, не обессудь, что так вышло, короче, – с улыбкой добавил Мурик, пожимая руку Грише. – Ты, вообще, обращайся, если че, мы тут… Если проблемы с кем-то или че…

– Спасибо. Но я за мир. А за это, ничего, все бывает, главное, поняли друг друга, – улыбнулся Гриша. – Кстати, если кому негде спать, у меня сосед только вечером приедет, место есть одно.

Шамиль дружелюбно сказал:

– Саул! Будем знать, что один шконарь13 есть. Но ты не парься, мы сейчас на хату поедем.

Попрощавшись со всеми, Гриша пошел к себе комнату. Он лег на кровать и понял, что пьян. От постоянных мыслей и напряжения, сидя с ребятами, Гриша этого даже не чувствовал. Парень моментально провалился в сон.

Открыв глаза, Гриша увидел Арсена, лежащего на своей кровати с книгой в руках. Будильник на тумбочке показывал 16:34. Гриша проспал около десяти часов. Во рту была засуха, голова трещала.

– Арсен!

– Ай, ахпер, сколько ты спишь, ва-ай! Я тут, как мишка, сижу! – сосед вскочил с кровати, бросив книгу, посмотрел на Гришино лицо и ужаснулся, сделав гримасу то ли страшную, то ли смешную. – Аствац!!14 Что случилось?? Кто побил тебя, брат??

Гриша слабо улыбнулся тому, что Арсен сказал «мишка», имея в виду мышку. Потом он вспомнил, что вчера произошло, и понял, что под глазом у него синяк.

– Да все нормально, друг. Вода есть? Пить хочу, умираю.

Арсен протянул ему бутылку минералки, причитая, как бабка:

– Как я тебя оставил без защиты тут!? С кем подрался? Наверняка из-за девушки! Еще и не спал всю ночь, наверное! Сегодня разборки сделаем! – он уже принял воинственный вид, нахмурил брови и выпятил грудь. – Сейчас кофе попьем, потом пойдем позвоним Вартану, Карену, ребятам. Ты зачем ночью в ту общагу не пошел? Тиграна не позвал? Он боксер! Любого побил бы!

– Погоди, пожалуйста… Блин, голова болит… Душ приму и расскажу все. Не переживай, не надо никому звонить! Все хорошо, друг!

Через полчаса Гриша поведал Арсену про свои ночные приключения. По мере его рассказа лицо у Арсена становилось все менее воинственным и все более бледным.

Когда Гриша закончил, сосед молча достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, прикурил, хотя в комнате они никогда не курили, и, посмотрев на Гришу добрыми печальными глазами, тихо спросил:

– Курить будешь, брат?

Гриша громко рассмеялся. Парадоксально, он только что рассказывал Арсену, как подрался с кавказцами из-за сигарет, и этот, тоже кавказец, хоть и другой нации, опять говорит про сигареты!

Наконец он успокоился:

– Извини, Арсен-джан. Просто, все так странно. Угораздило меня попасть в этот водоворот!

– Теперь слушай, брат, меня, – начал Арсен серьезно.

– Да, да, друг! Так ты знаешь их?

– Я знаю всех! Прошлый год я на четвертом этаже жил, а эти все время тут ошивались. Поверь, цаветанем, с ними не связывайся! Это бандиты. И я тебе откровенно скажу, они страшные люди. Очень злые ко всем, кроме своих! Только друг друга они уважают, и все! Хотя нас они никогда не трогали, даже бухали с нами пару раз. Но потом… брат…

Арсен приблизился и, прищурив глаза, шепотом произнес:

– Они тут человека убили! Про это многие знают, но не говорят.

Гриша удивился, но до конца не поверил. После ночных событий у него сложилось иное мнение об этих ребятах. Кто из них?.. Да и зачем в институте кого-то убивать?

Арсен же с серьезным лицом продолжал:

– Этот Шамиль – беспредельщик и отморозок. Он тут не учится, это Натана друг. А Натан хитрожопый самый, он там главный мозг, его весь институт знает! И бывает он со всеми – и с армянами, и с чеченцами, и с осетинами. Везде в курсе всего! Что они мутят, никто не знает, но у них иногда бывает много денег, и они зажигают тут неделями. Проституток сюда привозят, с общаговскими девочками тоже развлекаются! Майами хороший парень, у него брат тоже нормальный. У них двоюродный брат – олигарх, он их сюда учиться засунул. Этот Борцуха тоже их родственник дальний. Он спокойный, но самый сильный там. Его не дай бог задеть! Ва-ай!

– Ты мне скажи, кого тут кто убил? И за что?

Арсен снова прищурился:

– Короче, я тебе скажу… Но ты это не от меня узнал, а лучше вообще не знаешь, аскаца… то есть понял?

Гриша кивнул, он видел, что Арсен от волнения даже слова русские и армянские путал и говорил не совсем грамотно.

– В общем, тут какой-то русский бандит крутой вечером телку свою ждал на улице, где стоянка перед поточным, а этот Шамиль, руки у него чесались подраться, что-то до него докопался. Короче, они сцепились. Русский сильный оказался, его скрутил, в этот момент Натан прибежал. Никого больше из их друзей рядом не было. Мимо проходили только те, кто на вечернем учился, и то мало людей. Вдвоем они его бить начали, а тот пистолет вытащил! И в Шамиля уже стрелять хотел! Там, говорят, все секунды решали… Натан ему нож в живот три раза воткнул, чтоб он Шамиля не убил. Русский упал, а они убежали.

На следующий день менты пришли и всех чеченцев стали забирать. Кто-то из свидетелей сказал, что они чеченцы были. Вы же, русские, не разбираетесь. Но чеченцев не опознали, а дагестанцы эти, Натан и Шамиль, исчезли на время вообще. Тихо сидели, не слышно было их. Потом появились… Такое тут потом на Новый год ночью устроили, вай-вай… Я тогда здесь был, домой не полетел, билет не успел купить. Общага вся гремела… прям на первом этаже в круг встали, лезгинку танцевали! Герои стали они у них!

Кавказцы все в баре на балконе сидят, они знали, кто русского убил. Одна чеченка видела, когда эта драка была… Своим землякам рассказала. Но ее одну, наверное, менты ни о чем не спрашивали, она крутая какая-то. Короче, когда Шамиль и Натан пришли в бар, все уже знали, что с ними лучше не шутить! А Натан этот у них, видно, сразу боссом стал.

Не нужны они тебе, брат-джан! Они нехорошие дела делают, я уверен! Натана я хорошо знаю, он с армянами может сесть базар-блот играть, коньяк пить, чуть-чуть армянский язык сказать… А потом кто-нибудь без денег будет! Или ограбят, или еще что!

Гриша призадумался, прикурил сигарету. Хорошо, что Арсен не мешал своими причитаниями, а молча уставился в окно. Конечно, теперь многое стало понятно. Но чутье подсказывало Грише, что все это раздуто и есть что-то такое, чего не знают все эти переносчики слухов и сплетен. То, что осталось в кругу друзей, не допускающих в свой мир никого, кроме своих.

Прошло еще две недели. Дагестанцев Гриша за это время не встретил ни разу. Он спокойно ходил на пары, вечерами иногда играл с армянами в карты или в нарды. Съездил в «Макдоналдс», погулял по Красной площади, походил по магазинам. Одним словом, привыкал к Москве. Не забывал Гриша и учиться, старательно записывал все лекции, а потом перечитывал конспекты.

В конце сентября он побывал на дне рождения у одногруппницы. Юля Артамонова, симпатичная голубоглазая шатенка с длинными волосами, всегда модно и стильно одетая, подошла перед лекцией и, смущенно улыбаясь, пригласила его после пар в кафе «Фортуна» около метро. По пути в кафе Гриша заглянул в магазин парфюмерии и купил туалетную воду, в цветочном павильоне рядом выбрал букет из одиннадцати красных роз.

Кафе «Фортуна» по сути было бильярдной. В зале друг за другом стояли четыре американских пула, а по краям – восемь деревянных столов на четыре и на шесть человек. Возле барной стойки в конце скучали официантки и бармен. Одногруппники Гриши уже тусовались здесь: восемь девушек и два парня – болтун Максим и угрюмый москвич Антон. На столе стояли шампанское, графин с соком, тарелка с фруктами и две пиццы, которые, видимо, только что принесли.

Именинница вся сияла. Гриша подошел к ней, подарил цветы и духи, поздравил. Она скромно с улыбкой чмокнула его, после чего прижалась своей щекой к его.

Гриша сидел в кафе и считал каждую минуту, ему хотелось быстрее уйти. От болтовни и смеха девочек у него уже болела голова.

Через час он встал, подошел к Юле и, склонившись к ее уху, шепотом сказал:

– Спасибо, что пригласила, еще раз тебя с днем рождения! Я пойду уже, у меня дела.

Юля встала, взяла Гришу под руку и оттащила подальше от стола. Повернувшись лицом к нему, сделала губы бантиком и обиженно сказала:

– А я так надеялась, что ты посидишь еще… что мы потанцуем, познакомимся поближе…

Она была немного пьяна, но Гриша давно заметил, что Юля частенько стреляет в его сторону глазками.

– Я думаю, у нас будет еще много возможностей и потанцевать и познакомиться ближе, – ответил он ей с доброй улыбкой.

– Ой… Гриша, спасибо тебе… Да… я очень надеюсь на это! Знаешь… ну, да, в общем… пока!

Девушка растерялась, покраснела, потом улыбнулась, обняла Гришу и поцеловала в щеку:

– Я буду ждать! – и убежала.

Гриша вышел на улицу и, улыбаясь, зашагал к метро. У него не осталось денег, надо было ехать к тете, чтобы взять из своих сбережений сотню долларов. Все что было, он потратил на подарок Юле, но ни капли не жалел об этом. Хорошая, добрая девочка. Симпатичная. Гриша видел, что нравится ей, но он был слишком сильно ранен Катей и не мог себе позволить снова оказаться в такой же ситуации. Парень твердо решил для себя: никаких любовных историй и никаких близких друзей! Он словно возвел вокруг себя каменную стену и не собирался никого впускать в свое сердце.

Тетя жила с мужем в районе метро «Юго-Западная». Ее дочь, Гришина двоюродная сестра Олеся, была замужем за мелким бизнесменом и жила на проспекте Мира. Гриша с ней особо не общался, они и виделись-то за всю жизнь раз пять-шесть. Олеся была старше Гриши на семь лет, и общих тем для разговора у них почти не было. А вот тетя, ее звали Татьяна, была добрейшей души человеком. Когда-то она была заведующей отделением хирургии в Воронежской городской больнице, а ее муж Игорь, стоматологом. Десять лет назад они решили переехать в Москву, брат ее мужа работал в московском Минздраве. Он устроил Игоря в клинику и помог получить двухкомнатную квартиру, так они в столице и остались. Сейчас уже на пенсии были, жили скромно и тихо.

Гриша остался ночевать у тети, а утром, видимо, когда второпях одевался, выронил ключи от своей комнаты. Теперь ему надо было найти Арсена, чтобы взять у него ключ. В перерыве между парами Гриша встретил одного из друзей Арсена, который сказал, что тот сидит в баре на балконе. Гриша поднялся туда, встал у входа и стал с интересом изучать бар, параллельно ища глазами соседа.

В баре помещалось всего десять столов. Справа от входа была барная стойка с кассой, перед ней столпились несколько человек. Слева от стойки стоял одинокий стол, за которым сидели трое парней и о чем-то беседовали, улыбаясь. Все трое были нерусские и говорили на своем языке. Темно-русые, белокожие, с высокомерными взглядами, полные достоинства, все они были дорого одеты. Парни высоко держали головы, в их глазах читались ум и хитрость.

Дальше в два ряда стояли пластиковые столы. За ними в основном сидели кавказцы, но были здесь и русские. За одним из столов Гриша увидел Шамиля, который, закинув ноги на соседний стул, что-то рассказывал двум красивым русским девушкам и смеялся во весь голос. За соседним столом Натан играл в карты с ребятами, которых Гриша не знал. За последним столом тоже играли в карты, и кто-то там громко кричал. Там и сидел Арсен с земляками. Гриша улыбнулся, подумав, что армяне конечно неизменны, где они, там шум и суета, но все по-доброму, на уровне шуток.

Вдруг Гриша услышал голос:

– Братец, ты проход совсем закрыл, Вася!

Он обернулся и увидел перед собой веснушчатого парня с дымящейся сигаретой в руке. Среднего роста, худой как спичка, и рыжий давно нестриженный парень немного горбился, но смотрел с вызовом.

– Ты перепутал меня с кем-то. Я Гриша.

– Оура15 , пройти, говорю, хочу, спутал, не спутал!

– А-а-а… Конечно! Я просто не понял сразу, – Гриша посторонился.

– Кого ищешь тут? Раньше что-то не видел тебя. Первокурсник, что ли?

– Нет, не первокурсник. Из другого города перевелся на третий курс.

– А ищешь кого?

– Да уже нашел. Соседа по комнате.

В этот момент послышался голос Натана:

– Астик, это свой пацан!

Гриша развернулся. Натан подошел и сразу протянул ему руку, следом поздоровался с тем парнем. Второй рукой оба они прикоснулись к плечу друг друга.

– Натан, салам, братец! Не знал просто его. Познакомился только.

Протянув Грише руку, парень представился:

– Астамур.

– Гриша.

Натан положил руку Грише на плечо и спросил:

– Как дела?

– Ничего, все нормально.

– Что-то тебя не видно было. Учишься?

– Ну да. А что тут еще делать? Это же институт.

Натан ухмыльнулся, но ничего не сказал. Они сели за стол.

Шамиль, увидев Гришу, сразу подошел, улыбаясь:

– Как ты, Гриня?

Гриша привстал, протянул ему руку, Шамиль поздоровался с ним двумя руками, второй полуобняв за плечо.

– Нормально все. Ты как?

– Да тоже все в порядке.

– Чай будешь? – спросил Натан.

– Да, можно.

Натан развернулся к соседнему столу, где сидели и о чем-то болтали двое парней, с которыми он только что играл в карты:

– Гасан, чай принеси по-братски!

Один из них беспрекословно встал и пошел к барной стойке. Через три минуты поднос с чайником, блюдцем сахара и четырьмя прозрачными стаканами с ложками был на столе.

Натан объяснил Грише, что Астамур – абхаз, нормальный парень, но иногда травится наркотой, потом спросил Гришу про его учебу и про Воронеж. Спрашивал с наигранным безразличием, хотя Гриша видел, как он анализирует каждое его слово и каждый жест.

Шамиль ушел к девушкам и продолжил их веселить. Подошел Арсен.

– А-а-а, Гриша-джан, цаветанем! Наконец-то ты к нам поднялся! – с улыбкой сказал армянин, здороваясь с Гришей.

– Так я тебя тут и искал! Мне ключ нужен. Я свой у тети случайно выронил.

– Конечно, возьми, брат! Я часов в шесть только в общагу пойду, – Арсен протянул соседу ключ и снова сел за свой стол.

Натан вдруг спросил:

– А у тебя тут тетя живет?

– Да.

– Родная?

– Ну да. А что?

– Да нет, ничего. Просто спросил. А в каком районе?

– На «Юго-Западной».

Натан почему-то удивился.

– А на какой улице?

Гриша насторожился, вспомнив предостережения Арсена и не понимая, к чему столько вопросов.

Собеседник мгновенно прочитал Гришино волнение и, как будто отвечая на его вопросы, с ухмылкой сказал:

– Я просто рядом живу. На проспекте Вернадского. Я там многих знаю, думал, мало ли… может, твоих братьев или сестер двоюродных встречал где-то.

К ним подошел парень среднего роста с прической, закрывающей уши (как Гриша уже понял, у кавказцев это была модная стрижка), в джинсах, черных красивых туфлях с тупыми носами и дорогой черной рубашке с надписью на нагрудном кармане Hugo Boss. Он был светлый, но волосы черные. Парень надменно, свысока смотрел вокруг.

Протягивая руку Натану, он сказал:

– Салам алейкум, Натан! Как ты?

Натан, чуть привстав, поздоровался с ним. Они полуобнялись.

– Ва-алейкум салам! Все ровно. Ты как?

– Нормально! Что там, не спрашивал ты насчет статистики? Брат, кроме тебя, никто не решит это, отвечаю!

У парня был своеобразный акцент, непохожий ни на дагестанский, ни на армянский. Но Грише этот говор показался очень знакомым.

– Я спросил. Преподша на принципе, только через завкафедрой. Меньше пятисот никак не получится.

– Вот сука! Ну, вариантов нет, короче, пятьсот так пятьсот.

– Ну как готов будешь, зачетку, направление и капусту приноси, – Натан говорил с каким-то безразличием.

– А нельзя сначала поставить, потом деньги ей дать?

– Можно! Но не всем! Только тем, кто после института идет учиться в школу! – сказал Натан с язвительной ухмылкой.

– Ну ты шутник!

И они вместе засмеялись, причем у кого в этот момент лицо было хитрее, трудно сказать.

– Ладно, решено, брат! Завтра бабки притащу.

– Базара нет!

Они не попрощались, этот парень сел за первый стол, где уже сидели пять человек.

Пока они разговаривали, в бар поднялся Мага Майами. Он поздоровался со всеми за первым столом. Проходя мимо Шамиля, просто хлопнул его по спине, потом весело поприветствовал Натана и Гришу.

– Ассаламу алейкум!

– Ва-алейкум салам, Майами! – Натан встал, они тоже обнялись.

Майами двумя руками поздоровался с Гришей:

– Гриня, как ты, ле? Че пропал совсем?

– Все нормально, я тут.

Мага сел за стол.

Натан хитро улыбнулся:

– Аслан клюнул! Завтра капусту принесет!

– Во ты красава, Натан! – обрадовался Майами. – Как ты раскрутил его грамотно! Чехи все попрут теперь к тебе. Главное, чтоб не врубились.

– Да не врубятся они! Все ювелирно! – самодовольно сказал Натан.

Гриша наконец решил спросить у них:

– А кто это такой был?

Натан с Магой переглянулись, как будто забыли, что он сидит с ними за столом.

Майами ответил:

– Это ингуш, Аслан.

– За тем столом все ингуши, что ли?

– Нет, – улыбнулся Мага, – там в основном чехи, ну… чеченцы. Ингуши всегда с ними, у них язык один. Еще с ними бывают карачаевцы. Три-четыре человека. Русские. Мы с чехами братья, но у них своя тема, у нас своя.

Гриша понял, наконец, где он слышал этот акцент. По телевизору постоянно в новостях показывали чеченских боевиков. Там же война была.

– А армяне, грузины?

Мага опять улыбнулся:

– Армяне – отдельная тема. Их больше других кавказцев в институте, но они сами по себе. Грузинов мало тут. Абхазов больше. Они после войны особо не дружат, но с абхазами в кентах16 кабардинцы и черкесы, а там цепочка идет дальше. Короче, не заморачивайся. Со временем, будешь с нами, все узнаешь.

Натан все это время сверлил Гришу глазами, как будто проверял его. Пара уже началась, но в баре сидел народ. Суеты, конечно, стало поменьше, но армяне также играли в карты, а Шамиль охмурял девушек.

Гриша встал, собираясь идти:

– Пойду я, пацаны!

– Да посиди… что ты все учишься!? Отдохни чуток! – остановил его Мага.

– Да я не учиться! – ответил Гриша. – Я к метро, дубликат ключа сделать, к тете из-за этого ехать не хочу.

– Это не проблема! Сейчас молодых зашлем… – Мага окинул взглядом бар. – Гасан! Ва! Я тебя не увидел! Салам алейкум! – обратился он к парню, который приносил чай.

Тот встал, подошел к Маге, с уважительной улыбкой поздоровался, как у них принято, и сказал:

– Ва-алейкум салам, Мага! Да я сам че-то заболтался, не спалил тебя.

– Гасан, махни, да, к метро, дубликат ключа сделать надо.

– Да, Мага, без проблем, давай ключ.

Мага протянул руку, Гриша отдал ключ и деньги на дубликат.

Молодой без вопросов повернулся к своему собеседнику и крикнул:

– Алан, пятнадцать минут погоди, я к метро слетаю.

Тот кивнул, и Гасан убежал.

Гриша в очередной раз был удивлен. Ну, можно налить, убрать стол, подать чай… Но идти к метро только из-за того, что ты младше на каких-то три-четыре года!? Причем это не было обидно или постыдно! Это было ясно и просто, как то, что надо пить воду или чистить зубы.

Натан в очередной раз прочитал мысли Гриши и ответил на его вопрос:

– Это Гасан, наш земляк, молодой самый. Живет в Москве, но пацан воспитан в традициях. Он младший из сидящих тут в данный момент дагов. Я, когда младший был, тоже бегал. Если сейчас окажусь в компании самым младшим, опять буду бегать. Это не западло, так принято.

– У всех кавказцев так? – поинтересовался Гриша.

– Нет. Только на Северном Кавказе. У армян и грузин такого нету. Они и не такие сплоченные, как мы.

– Я, честно говоря, особо не разбираюсь.

– Это понятно. Жил в Воронеже тем более, для тебя все одно и то же.

– Пойдем шаурму покушаем внизу? – предложил Мага Натану.

– Пошли, – Натан встал. – Идем, Гриша.

Прямо под балконом на одном из прилавков продавали шаурму из курицы. Майами сел за стол, показал Грише на соседний стул, а Натан пошел покупать шаурму. Покушав втроем, они вернулись в бар. Там особо ничего не изменилось, только Шамиль уже сидел один за их столом и пил чай, видно, свежий чайник.

Улыбаясь, он сказал:

– Короче, грузанул я этих телок! В субботу они с нами зажигать будут, еще двух подруг возьмут. Гриня, ключ держи твой.

Гриша отнес ключ Арсену и вернулся. Арсен постоянно смотрел на него с опаской из своего угла. Видно было, как он переживал.

Уйти сразу после того, как поел с недавними знакомыми, было неудобно, и Гриша решил посидеть в баре. За час разговора с ними он убедился, что Натан намного образованнее и умнее, чем показывает. Он хорошо разбирался в экономике и политике и отлично знал историю. Любая тема была ему знакома. Но самое удивительное было то, что он просто читал мысли собеседников! Грише даже страшно стало от этого. Потом он попрощался и пошел в общагу.

Вечером пришел Арсен, стал спрашивать, что да как. Гриша рассказал ему все поверхностно, опустив подробности про экзамен по статистике для ингуша, но в общих чертах упомянул и про это, так как не мог пока понять сути дела. Арсен, как обычно, причитал и говорил, что с этими ребятами дружить нельзя.

Гриша спросил про экзамены, и вот что рассказал Арсен:

– Короче, любой экзамен в институте можно купить, если имеешь связи с преподами! Самый дорогой – статистика. Он стоит четыреста – пятьсот долларов. Экзамен или зачет кроме твоего препода может поставить только заведующий кафедрой этого предмета. В основном все покупают на первом курсе высшую математику за двести долларов, на втором – теорию вероятности за триста и информатику за двести, на третьем – статистику за пятьсот. Это самые сложные предметы. Есть такие, которые купить просто невозможно, например КСЕ на первом курсе. У Натана язык сто метров, он ходит к преподам, договаривается за сто, сам берет двести. Есть еще несколько человек, кто ставят, но Натан может поставить любой предмет. Я думаю, у него какие-то связи в ректорате, по-другому никак! Все так считают, но он не признается.

Гриша призадумался. Конечно, он не рассказал Арсену про разговор Натана и Маги. Парень не мог понять, в чем же подвох? Что имел в виду Мага, сказав «главное, чтоб не врубились»? Во что там надо врубиться? С этими мыслями он и заснул.

Шла третья неделя ноября. На улице уже лежал снег. Через месяц начиналась сессия, но многие зачеты можно было получить автоматом. Те, кто посещал все семинары и написал курсовую на отлично, могли рассчитывать на благосклонность преподавателя и освобождение от зачета. Гриша на такое не надеялся, а просто учил все, чтобы сдать как положено зачеты и быть допущенным к экзаменам.

После пар он пришел в свою комнату и долго листал учебник. Пора было определиться с темой курсового проекта, который надо было еще успеть написать за месяц. Не найдя у себя методичку по макроэкономике, Гриша решил взять ее у одногруппника, жившего в этой же общаге. Был уже вечер, и он направился на восьмой этаж к Андрею – неразговорчивому ростовчанину, который хорошо учился. Одногруппник жил в 803 комнате, а в соседней громко орала музыка и были слышны голоса, но Гриша не обратил на это внимания. Андрей был дома, он молча кивнул на Гришину просьбу, дал ему методичку, и они попрощались.

В коридоре уже курили пятеро пьяных пацанов, которые вышли из комнаты, где был шум. Четверо стояли вдоль стен напротив друг друга, один сидел на корточках. Гриша спокойно шел между ними, и тут кто-то выставил ногу. Он, не заметив этого, споткнулся и с грохотом упал на пол. Пацаны громко засмеялись. Они были подвыпившие, и им было весело.

Гриша встал, посмотрел в глаза тому, что стоял к нему ближе всех, и, четко выговаривая слова, сказал:

– Тебя что так рассмешило?

Парень, смеясь, ответил:

– Я бы еще раз на это падение посмотрел! А тебе не понравилось? Может, повторим?

И пацаны засмеялись еще громче.

– Ты дебил! Смотри сам не упади где-нибудь, а то последние мозги потеряешь!

Гриша развернулся, чтобы уйти. Он понимал, что они пьяные и им сейчас бесполезно что-то доказывать. Они все были русские и не так принципиальны, как кавказцы, но их было слишком много. Так что парень решил не лезть на рожон, а просто запомнил лицо говорившего с ним, чтобы при удобном случае рассчитаться за оскорбление.

– А ну стой! Ты че, епта, смелый? Кого дебилом-то назвал, козел?

– Иди проспись, потом придешь, поговорим! Моя комната тысяча сто девятая! – Гриша все равно не собирался сейчас затевать драку, он был уверен, что, когда пацаны протрезвеют, они забудут этот инцидент.

Но парни, видимо, хотели приключений и осмелели от выпитого. Гриша не успел повернуться к ним спиной, как град ударов посыпался ему на голову.

– Сука! Приглашает он!! Кого дебилом назвал?! Я те поговорю, урод!!

Гриша закрывал лицо руками, но один сильный удар по лицу все же получил. Его сбили с ног и начали пинать кроссовками. По лицу, по голове и по почкам.

– Серег, хорош, ладно те! Колян, ты-то че его лупишь? Оставьте вы этого ботаника сраного! – останавливал друзей один из них.

Они все были достаточно крепкого телосложения, и удары были совсем неслабые. Потом пацаны остановились и, смеясь, ушли в комнату.

Гриша поднялся на ноги и побрел к лифту. На лице зрела пара синяков, голова гудела. В комнате он смочил холодной водой полотенце и приложил ко лбу. К счастью, Арсена не было, а то опять начал бы причитать.

Гриша вышел в коридор покурить, ему было обидно, что он смог выстоять перед кавказцами, а русские его ни за что отметелили, хотя кавказцы были сильнее и злее намного. Сидя на корточках и откинувшись к стене, парень думал обо всем этом. Одной рукой он держал полотенце, а другой сигарету.

И тут услышал знакомый голос:

– Что случилось? Кто тебя рубанул?

Подняв голову, он увидел перед собой Натана. Сердце Гриши сразу наполнилось какой-то теплотой, как будто он увидел родного человека.

– Привет, Натан! Да… ничего страшного… так получилось просто, – Гриша встал, пожал руку Натану.

– Так не бывает! Кто и за что? Рассказывай быстро! Подробности можешь опустить! – лицо парня оставалось спокойным, но губы угрожающе поджались.

Натан был ростом как Гриша, но по его телосложению было видно, что он далек от спорта, а те ребята, что побили Гришу, были далеко нехилые. Натан был стройный, руки тонкие, но по самоуверенному взгляду было видно, что он не робкого десятка.

Когда Гриша рассказал все, Натан ухмыльнулся и сказал:

– Хорошо, я поднялся к пацанам, тебя увидел в коридоре. Ладно. Вставай, пошли.

– Куда? – удивился Гриша.

– На восьмой этаж! – и он двинулся в сторону лифта.

– Вдвоем? – изумленно спросил парень. – Может, кого-то еще возьмем? А вообще какой смысл туда идти? Они бухие все!

Натан твердо посмотрел Грише в глаза и тихо сказал:

– Брось нахрен свое полотенце и пойдем со мной!

В комнате на восьмом этаже музыка орала уже не так громко. Натан пнул дверь, и они вошли. За столом сидели те ребята и две девушки, все поддатые. Они с удивлением посмотрели на Натана и Гришу. Дагестанец сразу начал на них кричать, причем с такой смелостью, будто за ним стояла армия.

– Ну, че, черти? Беспределом занимаетесь? Попутали берега совсем? – подойдя к тому, что сидел ближе, Натан взял его за волосы и повернул лицом к себе. – Что, чмошник? Одного пацана толпой решили рубануть? А? Чертила! – и, сильно стукнув его лицом об стол, отпустил.

Остальные молчали, оторопев от изумления. Одна девушка завизжала.

– Заткнись, шмара!17  – крикнул Натан.

Наконец они опомнились, и парень, который подставил Грише подножку, наверное, самый смелый, оценив ситуацию – их все-таки больше, с пренебрежением сказал:

– Че тут пришел права качать, хач? Смотри, и тебя отбуцкаем! Вали отсюда, пока цел!

Видимо, он придал остальным храбрости, и они все вместе засмеялись, выкрикивая:

– Вали давай, чурка!

– Сейчас, как дружка твоего, затопчем!

Через секунду Натан схватил со стола почти пустую бутылку водки «Гжелка» и со всего маху ударил ею по голове заводиле. Разговоры оборвались. Все в ужасе смотрели на парня, потерявшего сознание. Голову оцарапали осколки, и струйка крови текла по его лицу. Девушки прижались друг к другу, тихо плача.

Натан ухватился за конец скатерти, дернул ее, с шумом скинув все, что лежало на столе, прямо на сидевших на кровати ребят. Скрутив скатерть в некое подобие веревки, он накинул ее сзади на шею другому парню и стал затягивать у него на горле. Остальные, выпучив глаза, с ужасом смотрели на происходящее.

Натан же, твердо выговаривая каждое слово, произнес, обращаясь к ним:

– Значит так! Этого пацана зовут Гриша! Он живет на одиннадцатом! – он затянул скатерть потуже. Парень, которого душили, покраснел и с хрипом кашлял, а Натан продолжал: – Если где-то кто-то тронет Гришу, нашего кента, я к вам приду уже не один! И тогда вы увидите небо в алмазах! Черти! Вы поняли, с кем имеете дело? – в этот момент он был похож на маньяка.

Сидевшие на кровати двое парней закивали в знак согласия, не отводя глаз от друга, которого Натан душил.

Выпустив из рук скатерть и пнув сидевшего на стуле с окровавленной головой парня, дагестанец повернулся к двери и, бросив на ходу:

– Гриня, пойдем! – спокойно вышел из комнаты.

Они молча поднялись на свой этаж и вместе зашли в комнату 1105. Там на кровати, поджав под себя ноги, сидел Мурик и что-то читал в тетради.

– Салам, Мурик! – поздоровался Натан.

– Ва-алейкум салам! – ответил тот. – Гриня, как ты, вацако?

– Нормально.

– Че с лицом? – Мурик вскочил с кровати. – С кем кипиш?

– Да все хорошо, уже наказали мы их, – успокоил его Натан и вкратце рассказал, что произошло.

Мурик стал возмущаться:

– Почему меня не взял? Я им всем башку разбил бы!! Вот ты внатуре, Натан! – он даже обиделся.

– Вот поэтому тебя и не взял! – Натан улыбнулся. – Чай замути нам лучше, Мурик. Садись, Гриня.

Гриша только теперь начал осознавать, что произошло. Натан, который физически был слабее его и каждого из тех пятерых, за пару минут просто уничтожил морально всю их компашку, а физически – троих из них.

Гриша думал об этом, а Натан, как обычно, прочитав его мысли, улыбнулся и спросил:

– Гриня, о чем думаешь? О тех лохах?

– Да, я просто в шоке! Ты их уничтожил. Один.

– Я тебе сейчас одну притчу расскажу, и ты все поймешь, – Натан взял чашку чая и устроился на кровати. – Стая волков пошла на охоту, в лагере остались только старый волк и щенки. Вернулись они с хорошей добычей и без потерь, только пара царапин была у кого-то. Старый волк спросил: «Кого задрали?» Молодой вожак ответил: «Нам попались десять охотников, мы их окружили, напали и задрали». Прошло время, и опять волки отправились на охоту, старый же остался в лагере. Но вернулось их очень мало. Большая часть погибла на охоте, а те, кто вернулись, были ранены и все в крови. Добычи не было. Старый волк удивился: «Что случилось? На кого вы напали?» Молодой вожак с горечью сказал: «Мы подкараулили троих друзей на пикнике, как обычно, окружили их и напали. Но они так дрались, что мы с трудом спаслись. Я не пойму, почему десятерых охотников мы задрали с легкостью, а троих друзей не смогли?» Старый волк ему ответил просто: «Потому что это были охотники, просто знакомые, каждый думал только о себе, а те трое были друзья, готовые друг за друга отдать жизнь».

Натан замолчал. Мурик с задумчивым лицом сказал:

– Порвали волков, внатуре!

Гриша и Натан громко рассмеялись, а Мурик не мог понять, над чем они смеются.

Успокоившись, Натан сказал:

– Я понимал сразу, что эти лошки максимум одногруппники. Даже если они и считают себя друзьями, таковыми не являются. У русских вообще понятие дружбы отличается от кавказского. У нас это братство, у вас же одно только название, и то за бутылкой. Это первое, а второе то, что толпой побить одного могут только трусы. Ясно было, что это пять трусливых лохов, имеющих смелость побить только одинокого прохожего. Вот и все, – он хитро улыбнулся и спросил, – я ответил на все интересующие тебя вопросы?

– Не на все! – смело сказал Гриша.

Натан удивленно вскинул брови:

– А что еще тебе интересно?

– Зачем тебе за меня идти с кем-то на разборки? Мы едва знакомы. Может, я тебе для чего-то нужен? – глядя прямо в глаза Натану, спросил Гриша.