Читать книгу Сердце пополам - Гамид Амиров - Страница 4

В V–VII веках на Северный Кавказ, а если быть точнее, в Южный Дагестан, из Персии переселились евреи, которые еще в Иране переняли язык небольшого племени татов. Язык был схож с фарси, а племя татов растворилось среди азербайджанцев и иранцев. Евреи же, живя среди горцев Дагестана, переняли очень много их традиций, национальные костюмы, кухню, танцы, тем не менее, остались верны своей вере, предпочитая браки исключительно внутри своей общины.

С приходом советской власти этих евреев стали называть «горские евреи», но в документах они были записаны как «таты». Они являлись одной из восьми основных национальностей Дагестана, хотя исповедовали иудаизм. Сформировалось несколько крупных общин, самые большие в Дербенте и Нальчике, меньше – в Махачкале, Хасавюрте, Грозном. Там было много цеховиков, виноделов и заготовителей. Также горских евреев много жило в Азербайджане, они в основном занимались торговлей. Диалект и образ жизни у них немного отличался от сложившихся в северокавказских общинах, но все равно это была одна нация.

После распада СССР многих зажиточных евреев начали донимать рэкетиры из числа дагестанцев и балкарцев. В 1992 – 1995 годах большая часть горских евреев уехала в Израиль, США и Германию. Из тех, кто остался в России, почти все покинули Кавказ и переехали в Москву. Со временем они заняли в столице сильные позиции в бизнесе и торговле за счет своей сплоченности, присущей как евреям, так и кавказцам. Конечно же, сыграло роль и наличие еврейской хитрости и живого ума, что во все времена возводило эту нацию на вершины в любой области. Представители горских евреев были известны также в самых верхних эшелонах власти преступного мира. Это были выходцы из Баку, Дербента и Махачкалы, среди которых были и воры в законе, и просто авторитеты.

Адам Евдаев родился в Дербенте, в семье горских евреев – обычного рабочего и телефонистки. С детства он был очень несдержанным и дерзким хулиганом. Имея хорошие физические данные, Адам постоянно влезал в драки. Женившись в двадцать пять лет на девушке своей нации из приличной семьи, он устроился работать на коньячный комбинат экспедитором. Через пять лет, в 1981 году, имея двоих детей – четырехлетнюю дочь Анжелику и двухлетнего сына Натана, он решил попытать счастья в Москве. Молодая семья скиталась по съемным квартирам почти семь лет, пока отец перебивался с одной работы на другую, таксуя и разгружая грузовые машины.

С началом перестройки в Москве появилось множество кооперативов и много желающих их ободрать рэкетиров. Встретив случайно на Рижском рынке своего армейского друга, махачкалинского аварца, занимающегося сбором податей с торговцев, Адам не стал долго думать и примкнул к нему. Через пару лет он привез молодых дерзких дагестанцев с родины и сколотил свою бригаду. Бригада занималась рэкетом, выбиванием долгов, крышеванием мелких коммерсантов. В 1991 году у него уже была первая этническая ОПГ, состоящая из дагестанцев, и дела пошли покрупнее.

Имея тесные связи со своими единоверцами европейского происхождения, Адам нашел через них очень прибыльный в то время способ финансовых махинаций – воровство бюджетных денег. Называлось это тогда «авизо» и было очень популярно среди чеченских ОПГ. Его коллеги-евреи были представителями одной из исконно московских группировок и кавказцев на дух не переносили. Но общая религия и перспектива сорвать хороший куш сыграли свою роль, и, объединив силы, они все-таки провернули дело.

В феврале 1991 года Адам получил долю наличными около пяти миллионов рублей, что тогда было просто сумасшедшей суммой. В Москве к тому времени он уже являлся крупным авторитетом, и его слово имело вес в криминальном мире. Несмотря на все это, дагестанцы, имевшие крутой нрав, все же крепко поругались с московскими бандитами. А скандал в таких кругах в те времена сопровождался рядом убийств.

Натану тогда было четырнадцать лет. Он был тихим, спокойным ребенком из богатой семьи крутого бандита. Ему всегда были присущи скромность, сдержанность и фантастическая память. В школе учиться ему было просто неинтересно, он запоминал целые параграфы наизусть. А вот художественная литература была ему по душе. Он читал все, что попадалось под руку.

Это случилось 21 апреля 1992 года, часа в три ночи. Натан спал в детской комнате, сестра была у бабушки в Дербенте, мать отдыхала в своей спальне. Отец обычно приходил поздно либо вообще утром. Внезапно раздался звонок в дверь. Натан проснулся и услышал страшные слова.

– Софа, быстрей, воду возьми, Адама подстрелили, он лежит у подъезда, – скороговоркой проговорил сосед-осетин.

Натан в панике вскочил с кровати и выбежал в холл, с разбегу обняв мать. Бедная женщина, плача, налила бутылку воды и побежала к лифту. За ней несся Натан.

– Он в сознании? – спросила она.

– Да, – ответил сосед. – Его киллер под сердце подстрелил. Я увидел случайно, сам только приехал, смотрю, он лежит… в чувство его привел…

Они выбежали на улицу, там уже стояли милиционеры, и собралась толпа зевак, несмотря на ночное время. Отец Натана лежал возле своего дорогущего «Феррари-348» с распахнутой дверью.

Натан с матерью подбежали к Адаму и, плача, стали обнимать его. В области сердца на кремовой рубашке виднелось пятно крови. Он тяжело дышал. Адам посмотрел на них, и в его глазах блеснули слезы.

– Сыночек… – тихо сказал он.

– Папочка, мой родной… – Натан прижался к отцу и стал рыдать. – Ты не умрешь, папочка! Ты не можешь нас оставить!

– Адик… – плакала мать, тоже обнимая его. – Кто это сделал? Чу сохум, гу?18

– Прости меня, Софа… – его глаза были полны слез. – Я не знаю! Из кустов стреляли… я запутался… ничего не успел… – он уже терял сознание.

Натан увидел это и завопил:

– Не-е-ет! Папочка… Ты не умрешь! Мой папочка… Нет, нет!!

Подъехала скорая помощь. Софа подбежала к машине.

– Я вас прошу, быстрее! Я заплачу много денег, только спасите его!

Она держалась очень мужественно.

Врачи молча подняли Адама на каталку и завезли ее в машину.

Софа села на корточки, обняла Натана и сказала:

– Зайди домой, закрой все двери. Слушай меня внимательно! Соберись, сынок! Не переживай, папа жив! Позвони сразу же… Ой, Худо!19 Кому же звонить… Звони дяде Володе! Он его брат, точно не предатель! И тете Бэлле набери сразу же. Я из больницы тоже позвоню ей, они с Тимуром рядом живут, сразу придут к тебе! Максимум двадцать минут ты один будешь. В глазок посмотришь, им откроешь! Больше никому! Понял?

– Да.

Софа села в «скорую». Натан побежал домой. Поднявшись в квартиру, он закрыл двери на все замки. Собрался с мыслями, взял себя в руки. Натан думал о том, что могут прийти добить и его. Это было обычной практикой у бандитов с Кавказа. Чтоб потом не отомстил.

Он не включал свет. Достал из отцовского тайника в туалете большой тесак, как в фильме «Рэмбо». Потом взял радиотелефон «Панасоник» и залез под стол на кухне. Напротив висели часы, они показывали 3:27. Натан набрал номер маминой близкой подруги детства, Бэллы, муж которой, простой строитель, был двоюродным братом отца. Они жили через два дома от них, в семи минутах ходьбы.

После долгих гудков на том конце провода ответил сонный голос тети Беллы:

– Алло.

– Тетя Бэлла! Это Натан.

– Натанчик!? Что случилось, сынок?

– Папу подстрелили возле дома, мама в больнице… – слезы наворачивались на глаза, но он проглотил их и твердо продолжил: – Мама сказала вам позвонить, чтоб вы пришли.

– Да ты что?! А где Софа?

– В больницу со «скорой» поехала, я же говорю, я один.

– Один? А вдруг… О Господи… Никому не открывай, понял?

– Да, конечно. Вы придете?

– Придем, сынок! Не бойся ничего. Тихо сиди, главное! Вове позвонил?

– Сейчас позвоню.

– Скажи ему, пусть охрану пришлет к тебе.

– Хорошо, – сказал Натан и повесил трубку.

Что-то не понравился ему голос тети, но времени анализировать ситуацию не было. Натан начал набирать номер дяди Вовы. Благо ему достаточно было пару раз сказать номер, чтобы он его запомнил.

Дядя Вова по кличке Хищник, двоюродный брат отца, был довольно авторитетным преступником. Он был тесно связан с Адамом, но держался в стороне от группировок и рэкета. Хищник дважды сидел в тюрьме и был без пяти минут вором в законе, а жил за счет взгревов от различных ОПГ, за то что «разруливал» ситуации в разборках «по понятиям». Причем «разрулить» он мог в любую сторону в зависимости от того, кто больше заплатит. Он был старше Адама на десять лет.

– Алло, – услышал Натан голос дяди Вовы.

Тот явно не спал, были слышны другие голоса.

– Дядь Вова, здравствуйте! Это Натан. У нас беда…

– Что случилось? – спокойно спросил он.

– Папу подстрелили… Он в больнице. Мы не знаем, кому звонить…

В трубке была тишина.

Натан продолжал:

– Мама сказала вам позвонить и…

Разъединилось. Натан набрал снова. Трубку не снимали. Он отключил телефон, подождал три минуты и позвонил опять, не понимая, что там произошло. Может, рядом кто-то, при ком нельзя говорить?..

На этот раз он услышал в трубке другой голос, а на фоне была тишина.

– Алло.

– А дядю Володю… будьте добры.

– Кто это?

– Это Натан, Адика Дербентского сын! – гордо сказал мальчик, назвав отца, как его называли в блатных кругах.

– А-а-а, сынок! Как поживаешь? Это дядя Мераб, помнишь меня?

– Не помню, – сказал Натан, хотя прекрасно помнил, дважды видел его.

Худой, весь в наколках, некто Мераб Гудаутский был явным наркоманом и вечно крутился рядом с дядей Володей.

– Как не помнишь, слушай? А что случилось, сынок? Что так поздно звонишь?

– Мне дядя Вова нужен! – стоял на своем Натан.

– Он в туалет вышел, скажу ему, перезвонит тебе, родной. Так что стало? Папа как?

Натан решил, что ничего ему не скажет, и бросил трубку. Мысли в голове мальчика проносились одна за другой. Что значит «вышел в туалет»?.. Это же бред! Зачем он выспрашивает все? Очень подозрительно! Скорей бы тетя Бэлла пришла…

Но никто не приходил. И не перезванивал. Натан сидел под столом, нож лежал рядом. Ему казалось, что все это сон. Сжимая руки у подбородка, мальчик молил Бога, чтобы можно было быстрее проснуться. Но время шло, а он не просыпался… Каждая минута тянулась вечность. Это был не сон…

В 5:17 завибрировал телефон, Натан сразу ответил:

– Да!

– Сынок… – он услышал слабый голос матери, и из его глаз снова хлынули слезы.

– Мамочка… Что с папой? Как ты там? Я с ума сошел тут уже…

– Бэлла где?

– Не пришла еще… Да черт с ней! Что с папой?

– Сынуля… Все плохо. Он жив… еще. Ты должен держаться и помочь мне. Родной мой… – мать зарыдала. – Ты сильный мальчик…

– Конечно, мамочка… Что сделать? Говори. Я в порядке!

Мать собралась с силами и слабым голосом сказала:

– Звони в Дербент своей бабке. Скажи, что Адик в больнице, но не говори, что стреляли… Скажи, почки! Пусть первым рейсом летит сюда! Потом набери в Махачкалу. На тумбочке у меня записная книжка, там есть номер «Сабина Махачкала». Звони туда, попроси Заура, ты его знаешь, друг близкий папин, все ему расскажи. Понял?

– Конечно, мамуль! Все сделаю сейчас.

– Я через час приеду, сынок… Главное, держись, мой родной! Дверь – ни единой душе!

– Да, мамочка. Ты не переживай за меня, я справлюсь…

Натан все сделал, как сказала мама, в течение пятнадцати минут.

В 6:39 дверь открылась, и вошла Софа.

Натан стал ее обнимать:

– Мамочка!

Вслед за ней вошли друзья отца, дагестанцы. Их было трое, Натан их всех знал. Они уважительно отошли назад, убедившись, что в квартире все нормально.

Один из них сказал:

– Софа! Мы внизу будем стоять, возле подъезда, а Хабиб на этаже у лифта на всякий случай.

– Да, спасибо, ребята, – устало сказала мать.

Потом все происходило как в фильме «Крестный отец». Молодые дагестанцы охраняли семью Адама в больнице и дома. Во дворе стояло пять машин с людьми, все иномарки. Бабушка прилетела вместе с другом детства отца, Зауром, у которого была одна из самых сильных ОПГ в Махачкале. С ними были еще четверо мордоворотов.

Судьба Адама уже была решена. Сколько он проживет – вопрос нескольких часов. Всего одна пуля со смещенным центром разорвала почти все органы и ушла в позвонок. Не задето было только сердце, поэтому Адам еще дышал, но жизнь его поддерживали аппараты.

Весь день приходили и уходили люди, в основном криминальные авторитеты. Больше всех Натану запомнился один красивый высокий парень лет тридцати трех. Он был одет в замшевый пиджак и держался с большим достоинством.

Этот парень вошел в комнату, где сидел Натан с мамой, и очень вежливо стал задавать Софе вопросы:

– Вы меня извините, а вы не в курсе, откуда он ехал ночью?

– Да он мне разве говорил что-то? – устало ответила женщина.

– Вы знаете, это очень важно на самом деле. Последние два-три дня где он бывал? – парень говорил грамотно и без акцента, хотя видно было, что он нерусский, но кто именно, определить было сложно.

Софа печально посмотрела на него и спросила сквозь выступившие слезы:

– Какое это теперь имеет значение? Он умирает уже…

Мужчина, видно, от души жалея их, сел на корточки перед женщиной, взял Натана за руку и, глядя Софе прямо в глаза, сказал:

– Меня зовут Даник, я родом из Махачкалы, но сейчас в Пятигорске живу. Освободился год назад… – потом, к удивлению Софы и Натана перейдя на горско-еврейский язык, продолжил: – Я приехал пригласить Адама и вас на свою свадьбу… А тут… – он достал из кармана бумажку с номером телефона и дал Софе. – Я знаю, что сейчас не время, но возьмите мой телефон. В любое время дня и ночи звоните, я всегда помогу! Вам нужна будет помощь, поверьте мне! Извините еще раз, что докучаю вам в такой момент, – и ушел.

Софа, естественно, не обратила внимания на этого человека, да и Натан вспомнил о нем лишь спустя пять лет.

В одиннадцать вечера зазвонил телефон. Софа взяла трубку. Через две секунды она выронила ее из рук и сказала то, что перевернуло жизнь многих людей:

– Умер…

Натан закричал:

– Не-е-ет! Папочка… – он подбежал к маме.

Софа без сил села на диван. Натан обнял ее.

– Мамочка… Пожалуйста, только держись! Мамочка…

Она плакала и тоже его обнимала:

– Что же мы будем делать, сынок? Одни…

– Не переживай, мамочка, я вас с Анжелой не дам в обиду! Я пойду работать!

В квартире стоял плач. Бабушка, ее звали Эстер, уже вовсю кричала, била себя по лицу и рвала на себе волосы. Натан сильно переживал за мать. Бабушка постоянно давила на нее, к тому же прилетели две старшие сестры отца, которые тоже не жаловали невестку. Натан понимал, что от матери отходить нельзя, если вдруг что, он в обиду ее не даст.

Ночь была просто адская, никто не спал. Все куда-то уезжали, приезжали, звонили. Брат отца, дядя Володя, так и не появился, причем Натан его больше никогда не видел. Хищник боялся, что и его постигнет та же участь, что и Адама, поэтому уехал в Израиль. Тетя Бэлла с мужем, двоюродным братом отца, только с другой стороны, то же не появились. В следующий раз Натан их увидел лишь через два года. Они просто испугались прийти ночью к Натану. Когда мальчик понял это, ему стало тошно и противно от трусости и низости людей.

Утром через депутатский зал аэропорта «Внуково» повезли тело отца. Специальным чартерным рейсом летели еще человек тридцать, включая Натана, его маму, бабушку и приближенных Адама. У иудеев, как и у мусульман, хоронить принято сразу, до захода солнца. Но если необходимо перевезти тело, можно задержаться максимум на три дня.

От аэропорта в Махачкале сто километров до Дербента ехали кортежем. Когда подъехали к дому, у Натана потемнело в глазах от увиденного. Ворота их частного дома были распахнуты, большой двор весь был застелен коврами, на которых сидели женщины всех возрастов в платках. Их там было не меньше сотни, и почти все они плакали, причитали на горско-еврейском и выли, а сестры отца, его тетки, и некоторые другие близкие орали диким криком и рвали на себе волосы. Это было кошмарное зрелище. Натан рос в Москве и никогда не видел такого. Он искал глазами сестру, но не мог найти ее. Вдоль всей улицы стояли лавки, на них тихо сидели мужчины. Головы у них тоже были покрыты. Кто в плоской широкой кепке, кто в папахе, кто просто положил платок на голову.

Дальше все происходило как в страшном сне. Плач, крики, похороны. Народу было столько, что улицы перекрыли, и машины не могли проехать. Дербентская еврейская община лишилась на тот момент самого сильного криминального авторитета, благодаря которому многих еврейских цеховиков не трогали группировки из соседних городов.

Жизнь Натана поменялась в один миг. Он как будто проснулся, стал обращать внимание на то, кто из взрослых как себя ведет, постоянно думать, как жить дальше, что теперь будет с ними? Но твердо мальчик знал одно: надо возвращаться в Москву! Сразу, как представится возможность. Родственники отца всячески унижали и постоянно оскорбляли мать Натана. Будто она была виновата в смерти Адама. Заступиться за нее было некому. В ее семье все были скромные и тихие, избегали конфликтов и боялись собственной тени. Натан старался быть рядом с мамой. При нем ее никто не обижал. Хоть он и был еще ребенком, но, когда его глаза вспыхивали гневом, даже взрослые не хотели с ним связываться. Адама все боялись за его крутой нрав, а Натан внешне был очень похож на отца, и люди понимали, что мальчик скоро вырастет, а кем он станет, неизвестно.

Натан пошел учиться в дербентскую школу и сразу попал в круг самых уважаемых хулиганов. Он познакомился с кавказскими понятиями и традициями. Конечно, воспитание мальчиков на Кавказе сильно отличалось от русского, но Натан воспитывал себя сам. Он много читал и анализировал каждую ситуацию, находя правильное решение.

Прошло одиннадцать месяцев, ему было уже пятнадцать лет, но если внешне Натан повзрослел на год, то интеллектуально – на все десять лет. Его рассуждения о жизни часто повергали взрослых в шок.

После годовщины смерти, точнее одиннадцати месяцев, – иудеи поминают так – Натан вечером зашел к маме в комнату поговорить.

– Мама, мы теперь можем вернуться домой!

– Да, сынок. Но что мы там будем делать? – мать обняла его и печально улыбнулась.

– Мы придумаем что-нибудь, но тут нельзя оставаться, бабушка с тетками тебя скоро съедят! Поедем в Москву!

– Сынок, все деньги у бабушки Эстер. Она, чтобы не пропали, купила три дома и кучу бриллиантов. Неужели ты думаешь, что она нам что-то отдаст?

– А у нас что, совсем ничего нет? У нас есть две машины в Москве! Продадим их…

– Адик за неделю до смерти принес двадцать тысяч долларов, они дома спрятаны. Но про это молчок! Даже Анжеле не говори пока. Это все, что у нас осталось.

– Вот! Уже что-то! Мамуль, надо бежать отсюда. Анжела, если хочет, пусть остается пока тут, она теток любит, но нам надо уехать! – Натан говорил очень решительно, по-взрослому.

– Хорошо, сынок, я поговорю с папой, он поможет! Спасибо тебе, мой родной, – Софа крепко обняла сына.

Отец Софы был уважаемый в городе, очень благородный и порядочный хозяин самого большого в Дербенте коммерческого магазина. Он зарабатывал неплохо и был в состоянии иногда помогать дочери деньгами. Через два дня Софа с Натаном вернулись в Москву. Анжела решила до сентября остаться у бабушки.

Первая половина девяностых в России была очень сурова. Москва захлебывалась от разгула преступности, убийств и разборок. Софа отдала часть денег под проценты и потихоньку жила. Ей также финансово помогал ее отец, первое время помогали и некоторые друзья Адама. Но через год все друзья исчезли. Кого-то убили, кого-то посадили, а большинство просто забыли про Софу и ее детей. Нет человека – нет и его семьи.

На похоронах многие плакали и клялись, что никогда не оставят детей Адика… Но, к сожалению, это были всего лишь слова. Да что там друзья, родная бабушка не отдала ни копейки внукам. Ее дочь, тетя Натана, тоже вдова с двумя детьми младше Натана на несколько лет. Вот к ней постепенно и утекли все деньги, за которые Адам положил свою жизнь. Наверняка он не думал, что его дети будут нуждаться, в то время как другие родственники будут тратить то, что не принадлежит им по праву.

Но жизнь пошла иначе, и Натан сначала стал курить сигареты, потом баловаться анашой. Он попал в криминальную компанию в районе, где они жили, увидел дно жизни. Тусовался в подвалах, дружил с наркоманами, но сам ограничивался только анашой. После возвращения в Москву Натан бросил школу и пошел с друзьями воровать дубленки и шубы на вещевом рынке, грабить магазины, мухлевать в карты и разводить богатых лохов на деньги. У него был очень хорошо подвешен язык. Богатый словарный запас и удивительная способность входить в доверие к людям не раз выручали его. Натану несильно нравилась такая криминальная жизнь, но судьба почему-то постоянно толкала его именно на эту дорогу. В те годы честно заработать было очень тяжело, а мать не работала, и сбережения заканчивались. Дед помогал, но этого хватало только на еду.

В шестнадцать лет, когда бывшие одноклассники получали в школе аттестаты, Натан решил все-таки встать на другой путь. Он купил в Дербенте аттестат средней школы и, как истинный еврей, пошел учиться в вуз. Его одноклассник и друг, армянин Арман, который держался в стороне от криминала, но был, пожалуй, самым близким другом Натана, поступил в Московский институт экономики. Натан пошел с ним вместе. Денег на год обучения ему хватило, он оплатил первый курс, и его зачислили на специализацию «Мировая экономика».

Став студентом, Натан сразу с головой окунулся в учебу. Через неделю он зашел с Арманом в бар на балконе и там встретился с дагестанцем Шамилем. Их познакомил одногруппник Натана, абхаз Астамур, который за первые два дня узнал всех завсегдатаев бара. Шамиль прилетел в Москву на соревнования по вольной борьбе. В самолете он познакомился с земляком, который учился на пятом курсе, и приехал с ним в институт, чтобы просто убить время. А тут было столько девчонок, так весело, что он уже неделю тусовался в баре. У Шамиля в Москве жила старшая сестра с мужем, он остановился у них. Каждый день говорил, что едет на тренировку в ЦСКА, а сам отправлялся в институт охмурять девушек. Шамиль был на год старше Натана, ему было семнадцать.

Через три минуты общения с Шамилем Натан уже мог дать ему полную характеристику. Аварец по национальности, Шамиль был типичным представителем этого горского народа. Физически сильный от природы, плюс еще и спортсмен, абсолютно бесстрашный, но просто до безумия впадающий в крайности, он очень любил своих близких, родных и друзей. Настолько, что готов был поставить свою жизнь на карту ради них. А к людям незнакомым, с которыми он часто просто ради развлечения влезал в драки, Шамиль был настолько жесток, что порой казалось, что он маньяк. К Натану он относился по-братски с первого же дня.

Будучи очень проницательным, умным и имея хорошее чувство юмора, Натан сумел расположить к себе и других земляков. Для городских дагестанцев, преимущественно из Махачкалы, не было особой разницы, какой именно ты нации, если ты земляк. В Дагестане жили тридцать шесть национальностей, восемь больших, остальные мелкие. И, как правило, рядом с другими народами они все считали друг друга братьями.

Конечно, горские евреи, или, как их называли, таты, всегда держались в стороне, учитывая их вероисповедание. А в девяностые годы мусульмане Кавказа стали более религиозны, чем представители прошлого поколения, выросшие в социалистической стране, и евреи с учетом политического конфликта Израиля и арабских стран, как правило, были для них врагами. Но городские даги внимания на это не обращали.

Находясь в Москве среди стольких народов, таты были такими же дагестанцами, как аварцы или даргинцы. А про религию с ними никто и не говорил особо. Для окружающих – чеченцев, осетин, армян и других кавказцев – тем более разницы не было. Они вообще не различали народы Дагестана, для них все были одинаковы. Так что Натан занял свою позицию в так называемой общине дагестанцев в институте, которых всего насчитывалось от семи до десяти человек учащихся одновременно.

Чеченцев с ингушами было раза в два больше, около двадцати человек. Они были дагестанцам братским народом, тем не менее тусовались отдельно. Также было пятеро осетин, которые вроде дружили со всеми, но ближе всех держались с адыгами. Адыгов же – это кабардинцы, черкесы, абазины и абхазы, было человек восемь. Было еще несколько карачаевцев, но они растворились в чеченской тусовке.

Все это была одна большая компания молодежи, выходцев с Северного Кавказа. У них бывали между собой разборки и разногласия, но, если кто-то появлялся со стороны, они собирались вместе, в один кулак, без разговоров. А вот представители Закавказья, точнее, армяне и грузины, были многочисленны, но не так дружны: несколько компаний по десять – пятнадцать человек, которым было глубоко наплевать на своих земляков.

Первый курс Натан проучился, посещая большую часть занятий. Он, конечно, уже знал почти всех кавказцев, но старался ограничивать свое общение с теми, кто предпочитал бездельничать. В основном это были сыновья или племянники весьма состоятельных людей, которые жили в свое удовольствие, зная, что завтра у них все будет хорошо.

На втором курсе приключения все-таки нашли Натана.

В первую же неделю учебы в баре к нему подошел Шамиль:

– Натан, салам алейкум! Дело есть, брат!

– Ва-алейкум салам! Да, конечно, – Натан встал из-за стола.

Отойдя в сторону, Шамиль тихо заговорил:

– Короче, есть тема капусту заработать!

Натан сразу понял, что криминал, тем не менее утвердительно кивнул, давая понять, что готов выслушать.

Шамиль заговорщицки улыбнулся и продолжил:

– Короче, я с Махачкалы ствол привез, Макаров с глушаком… на автобусе…

– И? – Натан пока не понимал, чего тот хочет.

– Давай пихнем его кому-нибудь!? Че скажешь?

– А в чем тема? Продать ствол?

– Ну да! Я его там за двести баксов купил у солдат из Чечни. А тут он баксов семьсот, говорят, стоит! Я просто не знаю, как лучше замутить. А ты в Москве многих знаешь. Че там и как… Ну, короче, придумаешь… Бабло запилим пополам.

Натан задумался. Предложение, в принципе, было интересное. Но надо было все обмозговать.

Он ответил:

– Шама, дай мне время до завтра. Я подумаю, завтра решим. Хорошо?

– Да, базара нет!

– Только, по-братски, ни единой душе ничего не говори. Что со мной про это общался и вообще…

– Да не, братан, ты че! Я тебе первому сказал.

Натан ушел на пару. Он не слушал лекцию, а прикидывал возможные варианты. Деньги ему сейчас были очень нужны. Пора было платить за обучение. Конечно, двести-триста долларов его бы не спасли, но все же это нормальная сумма. С Шамилем дело иметь можно, он парень при понятиях, к Натану относился от души. Не жадный. В общем, нормальный партнер. Можно было попробовать продать ствол по старым каналам, хотя так не хотелось к ним возвращаться. Натан отошел от всех и не хотел больше лезть в криминал. Но продать ствол, разок заработать… Почему бы и нет? У него внезапно родилась идея: надо предложить его пацанам в общагах РУДН. Там рассадник кавказцев, негров, индусов, и все просто кишит бандитами, наркотой и другими грязными делами.

Вечером Натан уже выходил из метро возле РУДН. Дойдя до студенческого городка, он повернул к трехэтажным зданиям общежития. Там жил один его старый друг из Дербента, тоже тат, звали его Руслан, он учился в РУДН на четвертом курсе и знал в университете все и всех. Натан с уважением относился к нему, Руслан был очень достойный, честный парень, про таких говорят: настоящий мужчина.

Натан зашел в маленькую комнатку с двумя кроватями и столом. На кровати лежал Руслан, он, видимо, спал, но, услышав, как открылась дверь, проснулся.

– Какие люди! Натан, привет, братка!

– Привет, Русик! Не обессудь, разбудил тебя, – сказал Натан, обнимая друга.

– Да ерунда! С пар пришел, вырубился чуток. Садись. Кофе замучу тебе!

– Спасибо. Сосед где твой?

– Ушел куда-то со своими земляками-адыгейцами. А че? Нужен тебе?

– Нет. Просто разговор есть к тебе один. Секретный! – подмигнул Натан.

Руслан стоял возле электрочайника и ждал, пока он закипит.

– Говори, братан! Я слушаю!

– Скажи мне, тут ствол можно кому продать, без палева, надежным людям? – без предисловий прямо спросил Натан. С таким видом, как будто он про булочки спрашивает.

У Руслана чашка чуть из рук не выпала:

– Натик! У тебя вечно такие темы опасные!

– Да что тут опасного? Просто есть ствол чистый. Почему бы не заработать? – Натан улыбнулся.

Руслан протянул ему кружку с кофе и, держа такую же в руке, сел на кровать напротив.

Отпив глоток, серьезным тоном сказал:

– Я думаю, есть кому предложить. Но это, конечно, стремновато… Чтобы потом нить в случае чего на нас не вывела.

– Братан! Какая нить!? О чем ты говоришь!? Если это не маньяк или какой-нибудь религиозный фанатик, мусорам плевать, откуда ствол! Я точно тебе говорю!

– Ну хорошо! Сейчас кофе допьем и сходим.

– Ты хоть скажи к кому? Как разговор вести? Блатные или отморозки? Русские?

– Нет. Не русские. И не блатные… Просто бандиты…

Натан улыбнулся:

– Ты в своем репертуаре! «Просто бандиты»! Как будто это «просто шахтеры»! Кто такие хоть?

– Карачаевцы. Я знаю, они промышляют грабежами.

У Натана улыбка слетела с лица.

– Карачаевцы… Они опасные, страха вообще не имеют. Хуже аварцев, – призадумавшись, он добавил, – но нам какая разница!? Допил кофе?

– Да. Пошли.

– Только, Русик, ты познакомь, тему скажи, а дальше я сам, хорошо?

– Да, конечно. Мне оно и не надо.

Они поднялись на третий этаж. Руслан постучал в дверь одной из комнат.

Им открыл симпатичный высокий черноволосый парень с карими, чуть зауженными глазами:

– О! Руслан! Салам алейкум! Заходи, братуха!

Руслан обнялся с ним:

– Ва-алейкум салам! Это мой братишка! – показал он на Натана.

– Азрет! – протянул парень руку.

– Натан!

– Проходите в наш коттедж! – пошутил карачаевец.

Они улыбнулись и зашли. В комнате, такой же, как у Руслана, сидели напротив друг друга еще два парня.

Один из них, с проседью, хитрым взглядом, тоже чуть узкими глазами, в спортивном костюме «Найк», с подозрением глядя Натану в глаза, протянул руку:

– Таулан!

Натан, следом Руслан поздоровались с ним, затем с третьим, который был внешне очень похож на первого, но у него через всю левую щеку, от глаза до подбородка, тянулся шрам. Его звали Назир. Парни предложили ребятам присесть. Руслан стал болтать на дежурные темы, об учебе, о каких-то девушках.

Потом, понимая, что карачаевцы ждут вопрос, по которому он привел брата, Руслан принял серьезный вид и аккуратно начал говорить, обращаясь к Азрету:

– Азрет! Натан мой брат, и у него есть кое-какое дело, которое может вас заинтересовать… Но это сугубо между нами, как бы не вышло…

Азрет чуть улыбнулся:

– Тут все свои, Русик! Таулан, считай, тоже мой брат, не меньше, чем Назир! Говорите все как есть, отсюда это никуда не уйдет, я отвечаю!

Руслан повернулся к Натану, взглядом давая понять, что теперь его выход.

Натан спокойным голосом, как будто говорил про пирожные, просто сказал:

– Пацаны, ствол есть! Вам не нужен?

Карачаевцы обомлели от такого вопроса прямо в лоб, а Натан так же небрежно продолжил:

– Макаров с глушаком. Чистый.

Секунд пять все молчали.

Потом заговорил седой:

– Самопал? Переделанный?

Натан улыбнулся:

– Обижаешь, братан! Самый боевой, только из Чечни привезли!

– Почем? – спросил Азрет.

– Косарь зелени, – небрежно бросил Натан. – Можете подумать до завтра, проблем нет!

– Дорого, если честно! – хитро глядя Натану в глаза, сказал Таулан.

Не отводя глаз, Натан ответил с ухмылкой:

– В нашем магазине скидки только постоянным клиентам делают!

Переварив его слова, те трое громко рассмеялись. Натан с Русланом тоже поддержали их, но смех у них был наигранный.

Потом Азрет сказал:

– Если честно, вы, дагестанцы, конкретные пофигисты! Ты, братуха, про ствол говоришь, как будто на хычины20 приглашаешь! Того нюх топтал, красавчик!

Натан с улыбкой ответил:

– Ну, мы же свои все, брат! Нам что ствол продать, что хычины кушать!

Они опять посмеялись.

Натан встал, протянул руку Азрету и дружелюбно сказал:

– Пойдем мы, брат! Короче, если надумаете, Руслану скажете. Я, если че, приеду, обсудим детали.

Все встали, Азрет крепко пожал Натану руку и ответил:

– Договорились! Увидимся!

Евреи вышли и молча спустились на первый этаж.

В комнате Руслан наконец вздохнул с облегчением:

– Натан, я в шоке! Ну, ты выдал! Они отморозки редкостные, а ты с ними говорил так, будто они дети какие-то! Хорошо, они повелись на твои актерские заходы!

Натан улыбался:

– Братан, с такими прокатывает только так! Все нормально, не парься, они уже готовы! Сейчас только восемь часов, сегодня они к тебе зайдут и скажут, что согласны!

Руслан с издевкой сказал:

– Ну ты прям Нострадамус! С чего так уверен?

Натан подошел к двери и, ухмыльнувшись, ответил:

– Не знаю. Но ты, когда они зайдут, с автомата мне набери, я дома буду. Просто скажи, что все хорошо. Я завтра приеду вечером. Да, и еще… Сто баксов там твои!

Руслан с удивлением вскинул брови:

– Прекращай! С чего это вдруг? Я не при делах!

– Все хорошо! Мозг не выноси. Я дороже сказал, чем должен был.

– Да перестань, Натик, ты мне как брат! Че глупости говоришь?

– Вот именно! Давай, ладно, мне пора, – Натан ушел.

Примерно в половине двенадцатого ему позвонил Руслан.

– Натик!

– Я!

– Все хорошо! Тебя завтра ждут.

– Спасибо. Я не сомневался.

– Вот ты аферист… Ладно, давай, до завтра!

На следующий день на больший перемене Натан увел Шамиля из бара вниз и, усевшись за пустой стол, выдал ему расклад:

– Короче, Шама, слушай! Клиента я нашел.

– Ва! Красавчик! Отвечаю! – обрадовался Шамиль.

– Не шуми! Перетрем три момента! Смотри, никто не должен знать! Вообще никто! Это первое.

– Да я тебе за базар отвечаю!

– Второе, везти нужно будет следующим образом… Нужна русская телка или пацан, только надежный на все сто! Есть такой?

– Есть! Телка! Стопудовая! Из общаги Настя! Своя телка! Ствол у нее и лежит!

– Ты че, в общаге у телки ствол спрятал?! – ошарашенно спросил Натан.

– Ну да! А че, у пацанов оставлять? Вдруг шмон, мусора… – с обидой сказал Шамиль.

– Ну, хрен его знает, – Натан задумался, – может, внатуре так верней… Ладно, пусть Настя. Итак… Она везет ствол. Я пойду впереди, я черный, меня менты тормознут если, прописка у меня есть, пока проверять будут, она проскочит. Ее-то и так не остановят, но, чтоб вообще надежно было, сделаем так! Потом уже ты пойдешь.

– Да! Нормальный план!

– Теперь третье! Цена!

– Да пусть хоть шестьсот дадут! – перебил его Шамиль.

– Подожди! Я договорился на косарь и…

– Вот ты красава!

– Да дослушай же! – Натан нахмурился. – Сотню дадим моему кенту, который клиента подогнал, четыреста пятьдесят твои, двести пятьдесят мои, сто Насте и сотку на братву кинем, кайфанем, забухаем с пацанами! Как тебе такой расклад?

– От души, – улыбался Шамиль, – только не пойму, зачем телке сотку давать и почему у меня больше, чем у тебя? Я же сказал, по-братски пилим!

– Вот ты артист! Ты же за двести его купил?

– Ну да!

– Вот свои двести забираешь, а заработок делим! А телке лучше дать! Так она автоматически становится соучастницей и в случае чего попадает под статью! Так она нас не сдаст, понимаешь?

Шамиль еще шире улыбнулся:

– Вот ты внатуре, жи есть! Мозг! Как продумал четко! Да-а-а! Я согласен!

– Хорошо, значит, решено!

В семь вечера Натан вышел из метро «Беляево» и направился к автобусной остановке. Сзади, шагах в десяти от него, шла Настя – немного пухленькая блондинка с большой грудью и красивыми голубыми глазами, одетая в синие джинсы, сиреневую блузку и накинутую поверх ветровку, на ногах – кроссовки. Настя была веселой девушкой родом из Рязани, которая постоянно тусовалась с дагестанцами и стала уже своей в доску, разбиралась в их обычаях и понимала с полуслова. Она ни с кем не встречалась, но периодически Шамиль ночевал у нее в комнате. Она жила одна, на двенадцатом этаже. Что они там ночами делали, все догадывались, но делали вид, что не знают. За Настей, шагах в двадцати, топал Шамиль. Дойдя до комнаты Руслана, они по очереди зашли туда.

Настя сразу выдохнула:

– Уф! Ну, слава богу! Я уже извелась, пока доехала!

Натан улыбнулся:

– Молодец, Настюха! Исполнила как надо!

Она отдала ему пистолет, Натан засунул его за пояс и, посмотрев на Руслана, сказал:

– Пошли!

Дверь опять открыл Азрет:

– Салам, пацаны!

– Ва-алейкум салам! – пожав ему руку, Натан зашел в комнату.

Там, глядя в окно, стоял Таулан. Они поздоровались.

Натан нагло уселся на кровать и беспардонно спросил:

– Ну, че, братва? Я так понимаю, бабло у вас?

Таулан дерзко ухмыльнулся и задал встречный вопрос:

– А ты че, ствол привез?

Натан молча вытащил из-за пояса пистолет, передернул затвор и, повернув обоймой вперед, протянул Таулану со словами:

– На, брат! Глянь, он еще в масле. Новехонький!

Карачаевцы были в шоке, а Руслан стоял бледный как мел, лоб его покрылся испариной. Таулан аккуратно взял пистолет, снял обойму, передернул затвор и вытащил патрон.

Азрет с ухмылкой сказал Натану:

– Если честно, не знал бы, что ты дагестанец, подумал бы, что мент!

Потом, повернувшись к Таулану, что-то спросил у него на своем языке. Тот уже успел разобрать пистолет и теперь собирал его.

Азрет вытащил из кармана свернутые пополам доллары и отдал Натану:

– Спасибо, брат! Если еще есть, мы возьмем! Парочку! Но чтоб были чистые! На слово тебе верю!

Натан взял деньги, не пересчитывая, убрал в карман и протянул руку Азрету:

– Приятно иметь дело с правильными пацанами! Я дам знать, если еще будут!

На этом ребята вышли.

Они вернулись в комнату, где их ждали Шамиль с Настей, и Руслан сразу же накинулся на Натана:

– Ты больной!! Неужели нормально нельзя себя вести!? Я тебя просто не узнаю!!

– Да все же хорошо, че ты орешь? – ответил Натан, доставая деньги из кармана и пересчитывая их.

Шамиль стоял с озадаченным лицом и смотрел на Руслана, не зная, что думать и кого слушать. Чуть успокоившись, Руслан рассказал все как было.

Натан спокойно стал объяснять:

– Русик, пойми одну вещь, это люди, которым надо показать, что мы их не боимся, мы такие же, как они! Если бы мы там мямлили, сейчас были бы и без денег и без ствола.

– Да я бы поднялся, хребет им поломал! Кто нас кинет!? Всех дагов с ЦСКА подтянул бы! – затараторил Шамиль.

– Это все понятно, Шама! Но зачем до этого доводить? Можно же мирно все решить! – Натан довольно улыбался.

Тут впервые голос подала Настя:

– Так, ребят! Я, конечно, все понимаю… Вы поболтайте еще, если хотите, но я к себе поехала! Мою долю дайте!

– Да, конечно! Спасибо тебе еще раз! – Натан достал деньги, разделил между всеми, как и решили. То, что на братву, и долю Шамиля отдал ему, Насте протянул сотку.

Когда они уже прощались у метро, Шамиль сказал:

– Короче, завтра поляну пацанам накроем, через недельку я домой рвану, еще два ствола привезу.

Натан ответил просто:

– Там видно будет!

Он сел в поезд метро и задумался: что ему делать? Конечно, нужны были деньги, тем более канал уже был готов, нашлись покупатели, согласились продавцы, но… Натан дал себе слово не лезть больше в грязные дела, а они сами его нашли. Парень прекрасно понимал, что если даже повезет один раз, два, три… То на четвертый или десятый они попадутся.

Натан был очень осторожным и изворотливым и ни разу не попадал в милицию, но знал, что, если будет продолжать, рано или поздно влипнет, а, вытаскивать его из тюрьмы будет просто некому, поэтому и остановился. Они жили очень скромно, Анжела год назад вышла замуж и уехала с мужем в Пятигорск. Ему же с мамой много не нужно было, им хватало на жизнь и того, что давал ее отец, плюс какие-то сбережения и мелкие заработки у Натана были всегда. Но надо было платить за обучение! А это ни много ни мало две тысячи долларов в год. Родственники Натана были против его учебы, но он пошел в вуз наперекор всем! Теперь же попасть в историю с торговлей оружием означало бы потерпеть фиаско.

На следующий вечер Шамиль с Натаном пришли в комнату братьев Гамзата и Маги, им было двадцать два и двадцать три года. Они, как и Шамиль, были аварцами. Их двоюродный брат, олигарх Муслим Абдуллаев, устроил их в вуз, оплатив им обучение, и взял под свое крыло. Задачу он им поставил лишь одну – выучиться! А там обещал работу и красивую жизнь. Как и Натан, они учились на втором курсе. Мага был старше и имел кличку Майами, потому что мечтал уехать жить именно туда.

Еще в тот день к ним зашел их родственник, борец, который недавно стал чемпионом Европы и готовился выступить на чемпионате мира, его звали Гаджи. Борец был широкоплечий, с дерзким угловатым лицом. Он пришел со своим близким другом с тренировок, друга звали Алиасхаб, и выглядел тот еще страшнее, чем Гаджи. Тоже тяжеловес со сломанными ушами и немного кривой улыбкой. Лицо его украшало несколько мелких шрамов. Эти парни вдвоем, наверное, могли расправиться как минимум с десятью соперниками их возраста. Но тут, в кругу своих земляков и родственников, спортсмены были дружелюбны и улыбались.

Шамиль тоже был борцом, но, после того как занял второе место на чемпионате России, бросил тренировки и теперь, как говорится, искал себя. Натан с первого дня видел, что «найти себя» он сможет только в одной области. Но сейчас Шамиль с Натаном пришли в общагу с полными пакетами продуктов.

Мага с Гамзатом быстро накрыли стол. Несмотря на возраст, они были хозяева, а все остальные – гости. Борцы сначала отказывались пить спиртное, но потом сдались. Пришла Настя с подругами Мариной и Аней, и веселье развернулось на полную. Дагестанцы не говорили длинных тостов, как кабардинцы и осетины. Но слова «братство» и «вечная дружба» звучали часто. Натан много раз участвовал в подобных застольях и слышал такие разговоры. Но он прекрасно знал аварцев, эти люди в большинстве своем не любили лесть, лживые речи им были чужды.

Под утро Шамиль ушел с Настей. Гаджи, только познакомившись, но уже успев наладить контакт с Мариной, отправился к ней. Алиасхаб уехал, а Натан пошел спать в соседнюю комнату – в блоке, где никто не жил, стояли две кровати. Перед тем как заснуть, несмотря на затуманенный алкоголем мозг, Натан прокрутил в голове все, что было сегодня сказано. Чтобы ничего не упустить, он все тщательно проанализировал и понял точно одно: это его друзья, пока не близкие, но их что-то свяжет крепким узлом. Это предчувствие не покидало его.

Через неделю Шамиль отбыл в Дагестан, в Хасавюрт. В город на границе с Чечней, где оружия было пруд пруди. Проблема в том, как его перевезти. Но ребята придумали безопасный вариант. В то время в Москву на Черкизовский рынок приезжали торговцы из регионов. Они катались на рейсовых автобусах, которые, как правило, не досматривали на постах. Могли проверить автобус из Хасавюрта в связи с близостью к Чечне, но автобусы из Махачкалы никто не проверял. Добраться из Хасавюрта в Махачкалу не проблема – всего девяносто километров на маршрутном такси. Дешево и быстро. Оружие в Дагестане в то время имели все. Шамилю нужно было только найти по сходной цене хорошие новые пистолеты и аккуратно привезти их.

Дальше все шло по плану Натана. Они с Настей встретят Шамиля на рынке и сразу на метро поедут в РУДН, где Натан заранее должен договориться обо всем. Все, в принципе, по той же схеме.

За неделю до отъезда Шамиля и пока его не было, Натан каждый день ходил в бар, потом сидел в общаге с дагестанцами. Он крепко сдружился с Магой Майами, тот оказался очень хорошим парнем, но учеба давалась ему с трудом, и Натан, чем мог, пытался ему помочь.

Через четыре дня после отъезда Шамиль позвонил Натану.

– Натан, салам, братуха!

– Ва-алейкум, Шама! Как дела? Нашел мне кассеты с песнями, что я просил?

Это был их пароль, на всякий случай.

– Да, брат! Нашел! Хорошая запись, чистая. Правда, дороговаты, но, я думаю, это же мелочь?

– Сколько стоят? Намного дороже, чем ты в тот раз привозил?

– Вполовину дороже! Не знаю, с чем это связано. Наверное, японцы, падлы, на свои кассеты цены подняли. Но это все равно дешево! – Шамиль по своему обыкновению громко засмеялся.

Натан ответил серьезно:

– Неважно, бери обе! Тут все равно такие не купить.

– Ага. Уже купил. Сегодня. Я послезавтра назад, вечером буду в аэропорту, на зеленом самолете полечу, по-моему ТУ-237.

Это тоже была шифровка. Натан понял, что он едет на автобусе зеленого цвета с номером 237, приедет вечером на рынок.

– Ну, хорошо, ждем тебя.

– Давай, братка, на связи.

На следующий день Натан поехал в РУДН и договорился с Азретом. Карачаевцы его встретили как своего давнего друга. Было видно, что они прониклись к нему уважением. Шамиль приехал, как и обещал, все прошло по плану.

Уже ночью они зашли в комнату Майами втроем – Натан, Шамиль и Настя, довольные и веселые. Мага не спал, Гамзата не было. Они сказали, что провернули кое-какое дело и заработали денег.

Натан достал выручку, сел на кровать и разложил купюры по стопкам.

– Итак, Шама, это твои шестьсот, которые ты вложил, и сто – траты на дорогу, Руслану я тоже дал сто, думаю, это было правильно, Настюх, твоя сотка. Тут, Шама, твои пятьсот и мои пятьсот. Майами, братан, тебе тоже сто за то, что разбудили! – с извиняющейся улыбкой сказал Натан.

Мага радостно ответил:

– Будите меня так почаще!

Все были довольны. Натан добавил денег к своей доле и оплатил семестр обучения. Карачаевцы больше не заказывали стволов, но, может, оно и к лучшему. Чуть заработали, и хватит.

Шел конец октября. Впереди маячила зимняя сессия, но Натан никак не мог собраться и начать учиться. Постоянные кайфушки с дагестанцами и гулянки с девчонками не давали войти в колею. Натан плотно общался с Шамилем и Магой Майами. Гаджи тоже оказался очень достойным парнем, правильным и благородным. Борец все чаще приезжал к ним, тем более он закрутил отношения с Мариной. Видно было, что он просто отдыхал от ежедневных изнурительных тренировок. Гаджи был спокойным и старался не лезть в конфликты, особенно в драки. Он как-то признался Натану, что не любит драться, потому что мало кто с ним может соперничать. Родом Гаджи был из Кизилюрта, но с семнадцати лет жил в Москве, в общежитии института физкультуры, где и учился на четвертом курсе.

Совсем другим был Шамиль. Полная противоположность Гаджи. Этот каждую неделю с кем-то бился. Он привык к уличным дракам, уличный бой служил ему своего рода допингом. В Махачкале Шамиль жил в районе, который назывался Пятый поселок, – пожалуй, самом известном районе города, прославившимся наличием блатных и большим количеством дворовых пацанов, которые слонялись по городу и непременно стояли друг за друга в чужих районах. Как говорят, противоположности притягиваются, и Гаджи с Шамилем крепко сдружились.

Натан постоянно чувствовал, что должно произойти что-то такое, после чего все изменится. И вот в один дождливый день Натан, Шамиль, Майами и осетин по имени Чермен сидели в баре, играли в джокер пара на пару. Завязался спор, и они договорились сыграть в общаге решающую партию. Кто проигрывает, тот проставляется. Мага и Чермен ушли в общагу, а у Натана была еще одна пара. Шамиль сказал, что подождет Натана, а пока посидит, поболтает с чеченцами. Они договорились встретиться после пары у выхода из поточного корпуса.

Когда до конца пары оставалось минут десять, Шамиль пошел в поточный корпус, чтобы покурить на свежем воздухе. Он недавно начал курить и делал это редко, но тут ему захотелось. Шамиль стрельнул у кого-то сигарету, вышел на улицу и прикурил у проходящего мимо студента, стоял, ждал Натана. Метрах в десяти от него остановился «БМВ», и из него вышел высокий накаченный парень лет тридцати. У него была короткая стрижка, наглые серые глаза, и видно было, что он очень сильный и уверенный в себе. Одет он был в серые джинсы и короткую черную кожаную куртку поверх серого джемпера. На ногах были дорогие тупоносые туфли, на руке красовался огромный золотой браслет, под мышкой парень держал барсетку. Он вышел и, крутя в руке брелок с ключами от машины, вальяжно, вперевалку пошел ко входу в корпус. По его виду было понятно, что это бандит, так называемый браток, которых в Москве в те годы было очень много.

Шамиль в упор смотрел на него, не понимая, что этому быку здесь может быть нужно, и, как истинный уличный боец и спортсмен, оценивал его физические данные. По походке видно было сразу, что он борец, но раз уши целые, то, скорее всего, дзюдоист. Людей вокруг было мало – два пацана первокурсника болтали в стороне и три девушки, стоя на крыльце, застегивали куртки. Шел дождик, и уже начинало темнеть, часы показывали половину шестого.

Бандит остановился в двух метрах от Шамиля и огляделся вокруг, потом, посмотрев на него, небрежно бросил:

– Слышь, студент! Урок закончился?

Шамиль продолжал в упор смотреть на него, думая, как лучше отреагировать. Варианта у него в голове крутилось всего два: сразу ударить кулаком в нос или сначала сказать, что через «слышь» пусть со своими друзьями разговаривает.

Пока он думал, браток удивленно вскинул брови и, ухмыльнувшись, спросил:

– Ты че, глухой, вафел? Че уставился?

Шамиль был ошарашен и повел себя несвойственным для него образом, он вступил в перепалку:

– Вафел ты сам, чертила! Че, в репу давно не получал, олень?

Бандит удивился и почему-то обрадовался, то ли услышав нерусский акцент, то ли не ожидая, что с такой дружелюбной внешностью можно так дерзить, но, подойдя ближе, спокойным голосом сказал:

– Дурачок! Я ж тебя сейчас на части разделаю, потом своим в Люберцы скину, чтоб на фарш прокрутили…

В этот момент четкий удар Шамиля пришелся ему прямо в глаз. Но люберецкий, видно, имел опыт и, мгновенно бросив барсетку и ключи, уже стоял в стойке, готовый к драке, приговаривая:

– Ну ты попал, щенок…

Шамиль ничего не ответил, он просто начал наносить красивые четкие удары. От некоторых соперник умело уворачивался и наносил ответные. Шамиль воспользовался случаем и сделал люберецкому проход в ноги, тот хотел вывернуться, но Шамиль оказался сзади него, обхватил бандита за пояс и попытался бросить через себя назад.

В этот момент из дверей вышел Натан. Он сразу понял, что произошло, и был готов помочь Шамилю, если потребуется.

Соперник же Шамиля каким-то фантастическим приемом сумел развернуться к Шамилю лицом и со всего маху ударил его лбом в нос. Шамиль даже начал теряться, удар был сильный, а нос – явно сломан. Но бандит не стал больше его бить, злой как собака, с окровавленным глазом, он вытащил из-за пояса пистолет, передернул затвор и направил его на Шамиля.

Все происходило очень быстро. Натан оценил ситуацию. Как у многих дагестанцев, у него всегда был в кармане выкидной нож. Он его носил с собой, и пару раз случалось доставать нож в потасовках, чтоб напугать, после чего свалка моментально заканчивалась. Тут было ясно, что продолжать драку бесполезно – тип был очень силен, даже Шамиля смог нейтрализовать. Натан не хотел этого делать, но выхода другого не было. Поняв, что Шамиля сейчас просто убьют, он, будучи как во сне, сказал себе: «Да иди оно все!.. Бог поможет!» Подлетел сбоку и в тот момент, когда должен был прогреметь выстрел, воткнул нож прямо в живот этому демону с пистолетом.

Нож вошел как в сливочное масло. Натан и не понял, воткнул или нет. Вытащив нож, он увидел перед собой дуло пистолета и бешеные глаза этого зверя, один из которых был залит кровью. Тут то ли от страха, то ли еще от чего, Натан воткнул нож в живот еще раз, потом третий…

Он смотрел в глаза бандиту, и семнадцатилетнему студенту было обидно, что непонятно из-за кого и наверняка без явной причины его жизнь летит в пропасть… Из-за того, что он отнимает жизнь у этого идиота! Но в эту секунду он почему-то вспомнил отца, который всегда ему говорил, что в любой ситуации надо быть настоящим мужчиной. Натан сейчас поступил как мужчина! Но правильно ли это? Черт его знает! Может, надо было просто смотреть, как убивают Шамиля? Он сам был бы виноват в этом! Но как потом с этим жить? А вдруг Шамиль не умер бы? Тогда никто бы не умер! А теперь Натана могут посадить надолго…

Шамиль пришел в себя и схватил его:

– Бежим, быстрей!

Натан отбросил от себя обмякшее тело бандита, и они пулей побежали в общагу. Вокруг уже стояло немало народу.

Подбежав к общаге, они остановились.

Шамиль посмотрел на Натана:

– Что делать? Затыримся в общаге?

Натан, секунду поразмыслив, ответил:

– С одной стороны, нас по горячим следам найдут, с другой, начнут шмон, и пацаны могут сказать, что ждали нас, они же не в курсе… Надо их предупредить, потом валить отсюда! Через десять минут здесь будет мусоров куча.

– Давай тогда так! Я на русака похож, незаметно прошмыгну, Магу вытяну из комнаты, скажу ему все.

– А Чермен? Ему тоже скажешь? – нервно спросил Натан.

– Не… Хотя Чермен нормальный парень! Он кударец, они дерзилы тоже, кстати, еще какие!

– Базара нет, он хороший парень! Но мусора так могут разговорить, что он спалится! Нам Настя нужна! – у Натана сверкнули глаза, видимо ему пришла в голову идея. – Смотри сюда! Ты идешь к Насте и говоришь ей вот что: она видела тебя в баре, ты вытащил меня с пары, и мы уехали с тобой в роддом, потому что твоя сеструха родила! Она же беременная?

– Она на шестом месяце! И откуда я узнал?

– Про месяц никто не знает! А узнал… На пейджер зять прислал сообщение! Все! Бегом давай! И перо возьми, пусть спрячет у себя. Завтра выкинем в какой-нибудь пруд!

Шамиль все сделал, и они побежали к метро. С этой стороны не был виден вход в поточный корпус, и они не знали, что там происходит. Им нужно было проехать семь станций. Сначала ехали молча. Натан погрузился в мысли. Он держал руки в карманах куртки, но чувствовал, как они трясутся. Как он мог такое сделать? Натан был жутко зол на Шамиля. Ему даже не интересно было, из-за чего произошла драка, он был уверен, что по глупости. Теперь он убийца! Отец бы сказал, что он молодец и поступил по-мужски! Но правильно ли учил его отец? Если он был такой умный и все делал правильно, почему тогда его убили, а его дети остались без денег и поддержки? Значит, все его рассуждения были чушью? А может, не все?..

Его мысли оборвал Шамиль:

– Натан! Спасибо!

Натан молчал.

– Ты мне жизнь спас! Брат!

Натан подумал: «Тебе-то спас, а свою испоганил!» Он посмотрел Шамилю в глаза и в этот момент прочитал в них не просто благодарность, а настоящую братскую любовь и преданность.

– Из-за чего кипиш-то был?

– Да не из-за чего! Он сам наехал на меня… Ну, я и втащил ему… А он, сука, внатуре машина оказался! Дзюдоист, судя по приемам.

– Да… Я и не думал, что тебя может кто-то почти выстегнуть! – Натан улыбнулся.

Шамиль в ответ тоже:

– Ну да, ему почти удалось!

Натан резко сказал:

– Надо валить в Махачкалу!

Шамиль ждал этого и ответил сразу:

– Это по-любому! Автобус уходит в девять с Черкизона.

Поезд уже подъезжал к станции, где им нужно было расходиться.

– Встречаемся там в восемь тридцать! – Натан встал, повернулся и пошел к двери.

Натан и раньше бывал в Махачкале, но друзей у него там не было. Когда-то жили родственники, но они давно уехали в Израиль. У Шамиля была большая четырехкомнатная квартира. Отец его умер шесть лет назад от инсульта, старшая сестра жила в Москве. Мать работала в продуктовом магазине администратором. Хозяин магазина был ее двоюродный брат, так что ее там не обижали и платили неплохо.

Когда они приехали домой, Шамиль первым делом показал Натану свою небольшую коллекцию оружия: три пистолета, револьвер, ТТ, Стечкин и одну винтовку с глушителем, как у киллеров в кино. Арсенал он хранил в шкафу на балконе. Шамиль взял один пистолет, высунул руку на улицу и три раза выстрелил вверх. Звук был достаточно громкий.

Натан удивился:

– Зачем? Вдруг попадешь по кому-нибудь!?

– Да не попаду! – гордо сказал Шамиль. – У меня коробка целая холостых, на свадьбу кента купил, думал, постреляем, а он перед свадьбой в отказ пошел! Но боевые тоже есть! Пойдем во двор, с пацанами познакомлю тебя.

Двор представлял собой что-то вроде небольшого сквера внутри девятиэтажных домов. По углам были расположены четыре площадки. Одна детская, там были качели, песочница и две лавочки, на ней, очевидно, собирались мамочки с детьми, но вечером там никого не было. На второй стояли две скамейки без спинок и столик между ними, на этих лавках сидели взрослые мужчины и деды, двое из которых играли в нарды, пятеро других следили за игрой. Третья площадка не имела лавок и скамеек, там были только два турника, брусья и длинное бревно, которое заменяло скамью. На бревне сидели трое молодых ребят лет тринадцати-четырнадцати, четвертый подтягивался на турнике. Судя по всему, они играли в «лесенку», по очереди подтягивались, начиная с одного раза, потом по два и так далее, прибавляя по одному разу.

Четвертая площадка, метрах в десяти от турников, была на своеобразной полянке, там стояли буквой Г три лавочки со спинками, а напротив длинной стороны лежало бревно, заменяющее скамейку. Натан с Шамилем шли туда. Там сидели пятеро пацанов. Самому младшему на вид было лет шестнадцать, старшему – двадцать семь. Шамиль познакомил их с Натаном. Ребята были все уважительные и с юмором, постоянно друг друга подкалывали и смеялись все вместе. Натан молчал, когда смеялись – улыбался, что-то рассказывали – слушал. Он пока просто присматривался к ним, не зная, сколько времени ему придется провести в Махачкале.