Читать книгу Ламбрант и Казначей бесовских пороков - Гапарон Гарсаров - Страница 3

Рога, украшенные мелкими цветными камушками, радужно переливались. Освещение в салоне самолёта было излишне ярким. Но, несмотря на поздний вечер, земля всё равно отлично виднелась из иллюминатора. Паутина из тысячи мелких огней возвестила о приближении Москвы раньше, чем это сделал приторный голос бортпроводницы. Впрочем, Дивеллонт всё равно его не услышал. В наушниках вовсю играла витиеватая скрипичная партия. Специально для поездки в Россию швейцарец скачал лучшие произведения Бернара Рейшеля. Он вообще из музыки предпочитал только своих соотечественников. Особенно это успокаивало в трёхчасовом перелёте из Берна в российскую столицу.

Однако насладиться симфонией во время снижения не удалось. Тучная рогатая стюардесса в ярко-красном костюме потребовала выключить все электронные приборы.

– Москов! – воскликнула она с таким воодушевлением, будто самолёт приземляется где-нибудь в Париже или в Амстердаме.

– Первый раз в России? – поинтересовался щупленький бес, сидевший напротив Дивеллонта сразу на двух широких креслах.

– Оу, ньет, – немного растерялся парень, трогая свои необычные рога.

В отличие от остальных пассажиров бизнес-класса, он обладал весьма специфичной внешностью. Мало того, что светло-зелёная кожаная курточка с торчащим из-под воротника синим жабо. Так ещё и разноцветные рога, сверкающие, будто бриллианты. Попутчик Дивеллонта почти весь полёт пытался понять, зачем этому молоденькому бесу подобный наряд. Хотя больше всего его заботило, как отреагирует странный пассажир на зимний московский холод в своих красных кожаных сапогах.

– Плохой у тебя акцент, – заключил худощавый попутчик на безупречном русском языке. – Надо говорить – нет, а не «ни-ет». Тебя тут никто не поймёт, вот увидишь.

– Нет, – вполголоса повторил Дивеллонт, проговаривая слово для самого себя. – Оу, то ешт шпасибен.

Пассажир напротив посмотрел на него с долей омерзения.

– Аринс Владимиров! – представился он, указав когтистым пальцем на себя, словно разговаривает с плохо слышащим собеседником. – Где ты изучал русский? – Теперь он перешёл на немецкую речь.

– Оу, мой наставник – русский, – ответил парень тоже на немецком. – Но я практиковался в Санкт-Петербурге и в Калининграде пять лет назад.

– Тебя-то как зовут? – небрежно уточнил Аринс, продолжая посматривать на его рога, усыпанные мелкими цветными стразами.

– Оу, Дивеллонт, – оживился бес в зелёной курточке и протянул бледную ладонь. – Дивеллонт Пенор.

– Пенор?.. Знал я одного Пенора, – без радости сказал Владимиров, так и не пожав руку попутчику. – Он торговал костями с кладбища, причём на вес. Ох, тот ещё был барышник!..

Последнее слово он произнёс с особым раздражением. Видимо, Аринсу не понравились цены на человеческие останки, подумал Дивеллонт и попросту пожал плечами.

– Я никогда ничем не торговал, – с улыбкой ответил Пенор, вновь посмотрев в иллюминатор. – Это не мой профиль…

– А в Москов зачем направляешься? – не отставал попутчик, хотя момент для разговора был не самым удачным.

Самолет загудел сильнее. Его стало потряхивать от ветра. Да и вид из окошка открывался довольно заманчивый. Столица светилась всеми огнями, словно огромный рождественский венок из золотых веток. Пожалуй, Дивеллонт поторопился с выводами, принизив облик Москвы на фоне Парижа.

– По делам, – абстрактно промолвил Пенор и предпочёл продолжить слушать музыку.

Аринс поморщился, не ожидав такой наглости от молодого беса, но ничего не сказал. В конце концов, ещё несколько минут, и можно наслаждаться морозным воздухом в Шереметьево. Заодно удастся полюбоваться, как «разноцветный» швейцарец будет ёжится от холода.

Однако ожидания Владимирова не оправдались. Едва аэробус приземлился, Дивеллонт вытащил из багажного отсека длинную сиреневую шубу с густым мехом. Голову он тоже заботливо спрятал в высокую меховую шапку.

– Вот ведь попугай, – прогудел Аринс, хотя про себя отметил, что этот молодчик оделся даже лучше на фоне его собственного невзрачного зимнего пальтишка.

Впрочем, попасть сразу на мороз не получилось. Пассажиров из Берна встречал отапливаемый «рукав», ведущий прямиком в терминал аэропорта. Но Владимиров не отчаивался. Он рассчитывал проследить за заносчивым швейцарцем до самого выхода. Поэтому специалист по русской речи плёлся позади него, делая вид, что ковыряется в мобильнике.

На проходе перед прилётной зоной стояли два беса в серых длиннополых пальто. Из-за фуражек было трудно определить, есть ли у них рога. Вот только Аринс хорошо распознавал своих соплеменников даже с дальнего расстояния. Наверняка эта парочка из якиманской гридницы. Значит, они пожаловали за тем самым молоденьким швейцарским «попугаем». Настроение у Владимирова от этого улучшилось.

Как ни странно, Дивеллонт спокойно прошёл мимо них, оставляя за собой шлейф от горьковатых духов. Аринс вновь поморщился и хотел последовать за ним, однако двое в серой форме попросили его остановиться.

– Я же по линии Фарамонда! – скороговоркой сообщил Владимиров, высунув им из кармана замусоленное удостоверение.

– Вас велено взять под охрану, – огорошил его усатый бес и указал в противоположную сторону, где темнел служебный коридор.

– А в чём дело-то? – засуетился чиновник, теперь вызвав любопытство у Пенора.

Тот как раз дошёл до поворота, услышав возню с участием своего попутчика. Напарник усатого махнул ему рукой, приказывая идти дальше. Дивеллонт задумался, но вспомнил о нравах русских собратьев. Поэтому он решил не спорить. Парень поправил на себе шубу и снял шапку. В помещении было очень тепло. Да и прятать лишний раз рога абсолютно не от кого. Людей в этом секторе не наблюдалось.

Бесов, прибывших из Швейцарии, оказалось немного. Пункт регистрации рогатых иностранцев, замаскированный под VIP-зал, был заполнен лишь на четверть. Одновременно с рейсом из Берна прибыла делегация индусов, поэтому в помещении пахло разными пряностями. Пенор даже чихнул. Если он всегда выделялся в общей толпе, то на фоне индийских бесов в чалмах швейцарец смотрелся весьма по-европейски.

В отличие от пограничных пунктов для смертных, у бесов не было живой очереди. Все ждали, пока их имя появится на широком экране. Тем временем высокая рогатая девица в бежевом костюме раздавала чашечки с серым песком.

– После полёта надо подзарядиться, – улыбнулась она, остановившись перед Дивеллонтом. – Вам десятилетней выдержки или что-нибудь лёгкое, свежее?

– Оу, пожалюйстя, десят-ти… тр-ти… – Швейцарец принялся запинаться, пытаясь повторить на русском то, что ему предложили.

– Я поняла, – кивнула девушка и тут же протянула горячую металлическую чашку.

Пенор попытался достать из кармана шубы мелочь, но официантка захихикала и поспешила дальше вместе с тележкой угощений.

– Щедро, – подметил Дивеллонт уже на немецком языке и хотел насладиться полученным «лакомством», как из-за спины раздался сильный грохот.

Что-то тяжёлое упало в соседнем помещении. Наверно, это был потолок. Свет разом погас. Запахло гарью и пылью. Швейцарец растерянно вжался в ближайшую стену, прикрыв лицо воротом шубы. Послышались крики и стоны. Ничего рассмотреть не получалось. Всё заволокло дымом.

Едва придя в себя, Пенор почувствовал, как его схватили цепкие руки и потащили куда-то вбок. Он не стал сопротивляться, решив, что это кто-то из службы безопасности аэропорта. В конце концов, оставаться в зале прилётов теперь было сложно. Дымовая завеса сгущалась.

Пройдя несколько метров, Дивеллонт очутился в том самом коридоре, куда двое высоких бесов увели Аринса. Из пассажирского «рукава» дул морозный ветер. Судя по всему, там тоже обвалилась часть галереи. Более того, оттуда доносились крики помощи. Однако неведомый сопровождающий не позволил задержаться здесь. Он потянул швейцарца дальше и был весьма настойчив.

– Но там же наши!.. – попробовал возмутиться Пенор и сам удивился, как чисто он сказал это по-русски.

Вместо ответа таинственный сотрудник службы безопасности лишь дёрнул его за рукав и ускорил шаг. Вот только Дивеллонт проявил стойкость. Он пригнулся, резко поджав руки и голову. Теперь в хватких пальцах незнакомца осталась лишь сиреневая шуба. Швейцарец же отпрыгнул назад, будто цирковой гимнаст. Вдобавок у него в руках блеснула короткая палочка со странными решётчатыми концами. В следующую же секунду бес с цветными рогами привёл своё оружие в действие. Послышался жужжащий звук.

Несмотря на дым и мглу, мнимого сотрудника службы безопасности было отлично видно на отсветах аэродромных огней. Он оказался в тёмной куртке, его голова скрывалась в вязаной шапочке, а на лице светлел респиратор. Когда в руке незнакомца сверкнул пистолет, Пенор отскочил влево, затем ещё на метр вбок и уже оттуда запустил в вооружённого врага свой «ширенгер». В Берне этот боевой предмет преподносили как последнее слово бесовской техники. И отнюдь не зря! Тот с лёгкостью долетел до вытянутой руки противника и в буквальном смысле состриг надвое дуло пистолета. Посыпались искры.

Не ожидав такого отпора, незнакомец недоумённо уставился на дымящуюся рукоятку своего испорченного оружия. В этот момент швейцарец сделал сальто вперёд, вернувшись прямо к нему. И только бес хотел схватить его за шею, как противник мирно поднял обе руки. Подобный жест несколько обескуражил Дивеллонта.

– Я пришёл спасти тебя, – приглушённым голосом произнёс неудачливый похититель. – Тебе грозит смерть от московских бесов…

– Was??? – ещё больше удивился иностранец на немецком языке. – Кто ти таков?!

– Меня зовут Александр Молохов, – скороговоркой ответил парень, убрав с лица респиратор.

На Пенора уставились два пронзительно жёлтых глаза. Поначалу он решил, что в этом виноваты отсветы аэродромных фонарей. В остальном «похититель» был ничем не примечателен: короткий нос, светлые брови, овальное лицо. Правда, через секунду стало ясно – он отнюдь не бес, но и не простой человек. Таких ещё не доводилось встречать у себя на родине.

– Я знаю, зачем ты прилетел в Москву, – продолжил парень, с тревогой посматривая за спину швейцарца, откуда доносились топот и крики. – Мне нужна твоя помощь, а взамен я помогу тебе узнать, что случилось с твоим наставником…

– Помьёщ??? – растерялся Дивеллонт. – Ти ангрилотен?!

– Нет, я не работаю на ангрилотов, – помотал головой Молохов, уже опустив руки, хотя его противник выглядел по-прежнему грозно. – И я не связан с бесами. Я объясню тебе всё в машине, здесь нельзя оставаться.

– Мнье не нужен ничей помьёщ, – гордо заявил бес. – Я шам себе защьитен!..

– Столичный экзархат пытается всё скрыть, – тут же добавил Александр. – Тебе не дадут здесь ничего разузнать. А у меня есть свои надёжные источники. Поверь, если бы я хотел навредить, я бы пристрелил тебя сразу.

– Ти уже пытатьсен, – усмехнулся Пенор, указав взглядом на пол, где валялся распиленный пистолет.

– Нет, он же шумовой…

Иностранец немного оттолкнул от себя странного молодчика и поднял свой жужжащий «ширенгер». В следующий миг он угрожающе направил его на желтоглазого.

– Хор-рошьё! – согласился вдруг бес. – Но ти поньимать, что я тебье не по зюбам…

Дым продолжал заполнять помещения прилётной зоны. К крикам и грохоту присоединился звук сирены. На полу заморгали мелкие лампочки, указывая направление для эвакуации. Правда, Дивеллонт и его подозрительный «защитник» двигались в противоположную сторону. Спустившись по служебной лестнице, они направились к раскрытой уличной двери. Шуба сейчас была бы очень кстати, но она осталась в коридоре вместе с распиленным пистолетом Молохова.

– Ты нормально понимаешь по-русски? – уточнил Александр перед тем, как осторожно выглянуть наружу.

– Оу, читайт я льючше, чем рязговаривайт, – кивнул швейцарец, следуя за своим новым провожатым.

– Но мою речь ты же хорошо понимаешь?

– Если бистро говорийт, то я понимайт только отдельный шлово…

– Не проблема, у меня в машине есть портативный переводчик, – обрадовался желтоглазый и почему-то показал пальцем на своё ухо.

Оттуда торчало какое-то странное украшение в виде бежевой морской ракушки. Она полностью закрывала слуховой проход, будто её воткнули самозваному «защитнику» прямиком в ушную раковину. А на вершине этого диковинного прибора торчала короткая тонкая игла.

– Штай ето? – удивился Пенор очередному открытию.

– Редкая вещь, – охотно сообщил несостоявшийся похититель, поправляя чёрные перчатки. – Забрал у одного раввина. Подумал, что это крайне облегчит общение между нами…

Сверху послышались мужские голоса и топот. В задымлённом терминале вспыхнул свет. Ничего не говоря, желтоглазый схватил Дивеллонта за плечо и потащил за собой на морозный воздух.

Дул пронзительный ветер. Временами по лицу ударяли мелкие снежинки. Вдалеке моргали сигнальные огни аэродрома и проносились белые самолёты, заходящие на посадку. Но полюбоваться этой картиной не было времени. Пенор и Молохов бежали вдоль заиндевевшей стены здания. Странно, что навстречу им не выскочил ни один охранник.

За поворотом светлел проход в другой корпус. Заскочив туда, желтоглазый нажал на пультовую установку под аркой. Сверху мигом опустились рольставни. Кажется, это был какой-то гараж или даже целая парковка. Чутьё не подвело беса, ведь его сопроводитель указал на ряд тёмных машин, выстроенных вдоль длинной стены.

– Вон они! – раздался озлобленный возглас с противоположного конца, и там мелькнуло несколько теней.

– Пригнись!.. – прошипел Александр и заставил Дивеллонта сесть на колени возле широкого внедорожника.

Тут же последовали выстрелы. Но после истеричного вопля они мигом прекратились. Один из преследователей крикнул, что стрелять нельзя, ведь надо спасти «заложника». В этот самый момент желтоглазый вытащил из кармана куртки какой-то баллончик, открыл его и кинул в направлении охранников. Раздался треск, а за ним и грохот. Пространство автостоянки вмиг заволокло красноватым дымом. Теперь можно было перебраться к соседнему ряду машин.

– Белая, видишь? – указал Молохов куда-то вперёд, и швейцарец растерянно посмотрел туда.

– Бэляя? – уточнил он.

– Нам нужна белая машина! – прошипел парень и толкнул Пенора в обозначенном направлении.

Вот только на потолке тем временем возникло движение. Невзирая на дым, бесы в тёмных одеждах с акробатической ловкостью ползли к противнику, словно гигантские пауки.

– Белая! – повторил Александр и запустил что-то в нависшего над ним рогатого охранника.

Тот рухнул на рядом стоявшую «Приору». Его напарник успел спикировать на желтоглазого, отчего на полу стоянки началась возня. Дивеллонт же не стал дожидаться исхода битвы и ринулся к светлой иномарке. Тем более никто не преграждал ему путь. Слова о том, что есть какая-то опасность от бесов, озадачили швейцарца. Более того, Молохов откуда-то знал про его наставника, погибшего в Москве буквально на днях. Поэтому ему хотелось поскорее узнать подробности от своего внезапного помощника. Если, конечно, тому удастся спастись после схватки с охранниками аэропорта. В крайнем случае, можно позвонить российскому поверенному по делам иноземцев и сдать желтоглазого смутьяна властям.

Пенор к очередному своему удивлению обнаружил Молохова возле себя спустя несколько секунд. Как ему удалось столь быстро избавиться от бесов, оставалось лишь догадываться. Он перепрыгнул через собственный автомобиль, будто демонстрируя цирковой номер, и открыл водительскую дверцу.

– Как дальекой мы ехайт? – на ломанном русском поинтересовался Дивеллонт, пытаясь найти взглядом своих сородичей сквозь красную дымовую завесу.

– Внутрь! – прикрикнул желтоглазый, ударив кулаком по крыше иномарки.

Пришлось последовать новой команде. Видимо, узнать обо всём сейчас не удастся.

Едва швейцарец уселся на переднее кресло, автомобиль резко сдал назад. Судя по глухому стуку, они кого-то сбили. Однако бес не успел даже обернуться, как машина помчалась по задымлённой стоянке, набирая непозволительную скорость.

Через пару секунд дымовая завеса сменилась яркими фонарями. Подземный паркинг тянулся далеко вперёд. Большинство мест здесь оказались свободны. Вырулив на очередном повороте, Молохов прибавил газу.

– Оу, осторрёжноу!!! – завопил иностранец, вжавшись в кресло, и принялся лихорадочно искать рукой ремень безопасности.

Подземную стоянку автомобиль покинул на предельно высокой скорости, сбив шлагбаум. Он вылетел, точно пуля, из широкого тоннеля на заледенелую дорогу. Там как раз расположилась снегоуборочная техника, мигающая яркими огоньками. Едва не врезавшись в оранжевый трактор, иномарка со скрипом колёс развернулась и понеслась прямо навстречу другим машинам. Те возмущённо сигналили, но всё же пропускали отчаянного гонщика.

Дивеллонт сообразил, что таким образом желтоглазый пытается миновать возможную засаду на выезде из аэропорта. Он нервно мотал головой, пробуя понять, мчится ли за ними хоть кто-нибудь. Впрочем, никаких преследований пока не наблюдалось.

Белая иномарка проскочила через неплотное автомобильное движение, снеся пару пластиковых конусов. Те разделяли дорогу на две полосы.

– Чёрт! – выругался парень, встраиваясь в другую колонну из машин, которая двигалась в сторону города.

– Ти шейчас нарюшайт всье законен! – выпалил Пенор, ощущая, что скорость заметно снизилась.

– Серьёзно? – ухмыльнулся Александр, не сводя взгляда с дороги. – Наверно, меня за это накажут…

– Оу, ето саркьязм, – догадался Дивеллонт, перестёгивая ремень безопасности, который сильно сдавливал правое плечо. – Тепьер ти говорийт мнье, што проишходийт.

– Всё просто – тебя могут убить так же, как и твоего наставника, – мрачно улыбнулся «защитник» и вдруг свернул на просёлочную дорогу, отчего бес ударился цветным рогом об ручку, торчавшую над дверью.

– Ауч! Ти убивайт менья биштреен! – негодовал бес.

– Впереди пост ДПС, а нам всё равно нужно в Митино, – сообщил парень, стараясь объезжать снежные кучи, которых здесь было значительно больше.

– Was???

С каждой новой минутой, которую швейцарец проводил в компании своего несостоявшегося похитителя, он начинал жалеть о сделанном выборе. Наверно, стоило бы обездвижить его ещё в зале прилётов, дождаться настоящую службу безопасности, а потом уже выяснять подробности совершённой диверсии. Ох уж это любопытство! Оно никогда не доводило до добра. Во всяком случае, так Пенору частенько говорил наставник.

– Вот, засунь это максимально глубоко в ухо, – велел Молохов, быстро вытащив из бардачка бежевую морскую ракушку. – Погоди-ка. – Он пару раз ударил ею по приборной панели и недовольно осмотрел.

– Ти хотейт ломайт ето? – недоверчиво уточнил Дивеллонт.

Вместо ответа Александр опять принялся стучать ракушкой, но уже по рулю. Та наконец-то треснула и как будто бы немного засветилась изнутри. С неё закапала мерзкая сине-зелёная слизь. Вернее, она стала свисать длинной паутиной, словно сопли. Бес поморщился, не торопясь принимать эту гадость.

– Тогда ты будешь понимать любую речь, – добавил желтоглазый и для убедительности показал на своё ухо, из которого торчала похожая ракушка. – А сам можешь говорить на любом привычном тебе языке – я тоже всё пойму.

Пришлось последовать совету. Слизь оказалась желеобразной и хорошо растягивалась. Её надо было собрать и залить в ушную раковину. Из-за холода и чавкающих звуков лицо Пенора менялось с гримасы удивления на явное омерзение. Впрочем, дождавшись, пока сине-зелёная субстанция затечёт внутрь, бес действительно начал лучше слышать своего собеседника.

– Это изобретение арабов, – говорил парень, направив автомобиль между коттеджами какого-то посёлка. – Им трудно выучить русский язык… Ха, да всем трудно выучить русский, даже самим русским. – Он засмеялся, хотя Дивеллонт и не понял, почему.

Ракушка тем временем наполовину вошла в его левое ухо, а из её макушки медленно вылезла чёрная игла. Пару секунд та шевелилась, точно жало осы, в разные стороны, но быстро «настроилась» на говорящего водителя. Теперь швейцарец прекрасно понимал каждое его слово.

– Ты говорил, что мой приезд нежелателен? – спросил он уже на немецком языке, чтобы проверить, поймёт ли его Молохов.

– Экзархат предпочитает замять убийство твоего наставника, – кивнул тот и мрачно улыбнулся.

Значит, ракушечно-слизевой переводчик работал прекрасно.

– Разве его убили не ангрилоты? – удивился Пенор, отвлёкшись от своих необычных ощущений.

– Я не знаю, как у вас там в Европе, но в России ангрилоты не оставляют после себя столько следов. Если они и убивают, то об этом долго никому остаётся не известно.

– Оу, ты имеешь в виду тела? – замялся бес, трогая мокрое левое ухо. – Логично, после ангрилотов трупы находят редко…

– Твои глупые московские сородичи тоже поначалу решили, будто это ангрилоты вновь взялись за истребление рогатых гвардейцев. Знаешь ли, сама по себе эта профессия – гвардеец – предполагает верную смерть.

– Я согласен, это опасная служба… Но мой наставник не был гвардейцем. О чём ты говоришь?

– Так ведь началось же всё как раз с пропажи пятерых гвардейцев, – охотно сообщил Александр, проезжая очередной пригородный посёлок.

– Началось??? – опешил Дивеллонт, повернувшись полностью к водителю. – Разве было несколько убийств?

– Ха, тут всегда кого-то убивают, почти каждый день! – почему-то обрадовался желтоглазый. – Говорю же, столичный экзархат многое скрывает. Просто в прежние разы тела находили сами бесы. Поэтому общественность про них особо и не знала. А в случае с твоим наставником вмешались смертные, и слухи стали быстро разлетаться по городу.

– Оу… – растерялся швейцарец, перестав поправлять ракушку в своём ухе.

– Если бы я не забрал тебя сейчас из аэропорта, то ты по полной познакомился бы с нравами московских бесов. Они бы тебя допрашивали до утра, потому что не любят иноземцев. Уверен, что эти рогатые придурки точно не показали бы тебе труп. Заметь, ты бы так и не узнал, что есть и другие тела, помимо твоего наставника. А ведь их много.

– Откуда ты знаешь про моего наставника?

– Говорю же, у меня в столичном экзархате свои надёжные источники.

– Тогда какую цель ты преследуешь? – Вопросы посыпались из Пенора один за другим. – Просто спасти меня от какой-то потенциальной смерти? Но кому понадобилось убивать меня? И почему убили моего наставника?..

– Есть несколько версий, – спокойным тоном принялся пояснять Молохов. – Хотя, на мой личный взгляд, здесь всё гораздо сложнее, чем кажется.

– Сложнее?! – нервно переспросил иностранец, воздев руки вместе с «ширенгером».

Несмотря на то, что оружие уже не требовалось, он не торопился убрать его в бардачок или хотя бы держать подальше от своих пальцев. По технике безопасности запрещено оставлять столь опасный прибор в руках, когда нет непосредственной угрозы.

– Если бы в экзархате хотели, то давно бы нашли всех этих убийц, – ухмыльнулся парень. – Первую пятёрку жертв обнаружили в парке Кузьминки ещё в конце ноября. Они все были закопаны в землю по самую шею. Тогда ещё было мало снега. К тому же наступила оттепель. Я сразу понял, что ангрилоты не имеют к этому происшествию никакого отношения.

– Возможно, их казнили другие бесы, – предположил на ходу Дивеллонт, не улавливая никакой связи с его случаем. – Так иногда бывает…

– На сегодняшний день неизвестно, кто стоит за этими убийствами. Одни считают, что идёт какой-то передел влияния внутри самого экзархата. Есть версия, что это дело рук люциферита. А ещё говорят, будто за всем этим могут стоять киверниты.

– Киверниты? – повторил бес смутно знакомое слово и попытался вспомнить, где он мог его слышать. – Ты сказал ещё что-то про люциферита?..

– Версий много, как и жертв.

– Оу, но кто ещё погиб?

– Семья из трёх бесов, – выдохнул Александр, бегло проверив свой мобильник. – С виду – обычные рогатые. У них под опекой были двое неофитов, оба болезненные. Один из них пропал вместе с опекунами после школьного концерта в Гольяново. А на утро нашли всех троих в парке Сокольники, это на окраине Москвы.

– Оу, полагаю, они тоже были закопаны в землю? – погрустнел Пенор.

– Почти. Там озеро. Головы трупов торчали из прибрежного болота. Это вообще объединяющая черта во всех убийствах. Тела почему-то всегда находят закопанными: то в земле, то в болоте, то в снегу… А ещё парочка жертв вообще оказались смертными.

– Оу, – не переставал удивляться иностранец. – Обычные люди?

– Не совсем. Это экстрасенсы, причём известные.

– Их тоже закопали в парке, а голову оставили на поверхности?

– Да, но только не в парке, а на элеваторе. Есть такой район – Ново-Переделкино. Вот там на ферме этих экстрасенсов и нашли в куче зерна…

Дивеллонт представил эту ужасную картину, зажмурившись от ярких фонарей встречной машины. Они уже проехали несколько населённых пунктов, но так и не выбрались на основную автостраду. Кажется, Молохов прятался от возможных милицейских кордонов. Те непременно могли возникнуть на пути к городу, ведь похитили гражданина Швейцарии, хоть и беса. Да и после диверсии в «Шереметьево» властям явно захочется заполучить виновного.

– Значит, Моринорса тоже нашли закопанным по самую шею, – заключил Пенор, потирая «ширенгер». – Мне сообщили, что он погиб в одиночку из-за ангрилотов.

– Это было пару дней назад, – заговорил желтоглазый парень дрожащим голосом. – Лыжники катались тут, в Подмосковье, наткнулись на рога, торчащие из-под снега. Один из смертных случайно упал на них, и его прокололо насквозь… Тогда нашли максимальное число трупов – почти десять.

– Как это «почти десять»? – встрепенулся бес.

– Один труп будто бы скомпонован из разных тел. Я так понял, основная часть принадлежит советнику столичного экзархата. А конечности вроде бы от смертных или от кого-то ещё…

– Дьявол! – выругался Дивеллонт, окончательно осознав, насколько жуткие события происходят в российской столице. – Москов – очень опасный город, ты прав.

– Москва, – поправил его парень и поморщился. – Почему бесы называют его Москов?

– Весь мир его так называет, – пожав плечами, ответил швейцарец и уставился на мигалки милицейской машины.

Та медленно двигалась мимо перекрёстка, словно патрулируя улицы спящего пригорода. Александр притормозил и тоже с опаской проводил её взглядом.

– Чем занимался этот твой Моринорс? – уточнил он, вновь проверив что-то на телефоне.

– У него было много дел, – вздохнул Пенор, в очередной раз потрогав свои разноцветные рога. – Ему нравилось исследовать в России разные религии: и язычество, и православие, и сатанизм…

На последнем слове Молохов оживился. Теперь он внимательно уставился на своего пассажира, будто желая узнать больше подробностей.

– Кажется, среди европейских бесов твой наставник считался экспертом по сатанистам? – Парень как будто напомнил, а не спросил.

– Ты же знаешь, что многие люди, увлекающиеся сатанизмом, могут стать бесами? – вопросом на вопрос ответил Дивеллонт.

Желтоглазый кивнул, облизнув тонкие губы.

– Так куда ты меня везёшь? – поинтересовался иностранец. – В аэропорту ты говорил, что тебе требуется моя помощь.

– Да мы, собственно, почти приехали, – огорошил его Александр и ткнул куда-то вперёд.

Там светлела очередная улица, образованная из коттеджей. Вокруг каждого из них высился кирпичный забор. Дорогу освещали фонари, торчащие из массивных ворот. Остальная территория утопала во тьме. Ни на столбах, ни в окнах самих домов не горело ни одного огонька. Людей тоже не наблюдалось, равно как и машин. Впрочем, проверив время, Пенор понял причину. Часы показывали почти полночь. За всеми этими разборками в аэропорту, а потом и побегом из него он не заметил, как пролетел целый час.

– Что мы здесь делаем? – снова спросил бес, надеясь, что один из тёмных особняков предназначен для его укрытия. Но из сбивчивого рассказа своего водителя он так и не понял, почему кто-то желает ему смерти.

– Ты уже знаешь, что среди жертв были экстрасенсы, – обозначил Молохов. – Так вот я думаю, что их было не двое, а трое.

– Оу, – заинтриговался Дивеллонт, отвлёкшись от изучения спящих строений.

– И я нашёл этого предполагаемого третьего, – продолжил парень, хотя по его лицу было понятно, что есть какие-то сложности. – Ну, он сам тебе всё расскажет.

– Оу, он знает про экзархат и бесов? – насторожился иностранец, наблюдая, как желтоглазый выходит из машины. – Эй, разве мы не можем заехать туда?

– Лучше не привлекать лишнего внимания. – Александр забрал с задних кресел небольшую сумку и поправил на себе вязаную шапочку. – А что тебя смущает?

– Но на улице же холодно! – возмутился Пенор и постучал по рукавам своей лёгкой зелёной кожанки. – Из-за тебя моя одежда осталась в аэропорту вместе с багажом.

– Хм, я как-то не думал, что бесы умеют мёрзнуть, – усмехнулся желтоглазый, снял с себя куртку и передал её привередливому пассажиру.

Бес недоверчиво посмотрел на предложенную верхнюю одежду. Он не любил надевать на себя чужие вещи, тем более чёрного цвета. Правда, вариант очутиться на морозе в лёгком наряде пугал его гораздо больше. Поэтому пришлось переступить через свои принципы и накинуть куртку.

– Что будет потом? – уточнил швейцарец, выйдя из автомобиля. – Какой у тебя план?

– Бесы же не спят?.. – напомнил ему Молохов, закрыв автомобиль на сигнализацию. – Поэтому тратить время на отдых точно не стоит. Я надеюсь, тебе не нужен отель Карлтон?

– Мне необходима ясность в твоих поступках. Я не люблю неопределённость.

– Я постарался объяснить тебе вкратце то, что у нас здесь происходит. Ты же приехал расследовать убийство своего наставника, ведь так?

– Я даже не знал, что его убили таким жестоким образом. Мне казалось, что он погиб из-за собственной неосмотрительности. Но если ты говоришь правду, то тогда мне надо увидеть тело, ознакомиться с документами, узнать, на какой стадии расследование…

– А, так расследование засекречено, – отмахнулся парень. – Никто из экзархата тебе ничего лишнего не расскажет и не покажет. У нас здесь такая традиция: держать иностранных агентов на расстоянии.

– Оу, я не иностранный агент! – оспорил Пенор, плетясь за своим излишне бодрым провожатым.

– У вас там в Швейцарии разве нет своего экзархата?

– Мы не делимся по государственному признаку.

– То есть у вас нет централизованной системы управления? – на сей раз в удивление пришёл Александр.

– Конечно же нет! Бесы не работают на государство. У нас другие функции!

– Надо же, какая анархия, – помотал головой желтоглазый, пересекая перекрёсток, возле которого они припарковали машину. – Но, как говорил один мой бывший знакомый, это ты будешь объяснять филёрам и гридям из экзархата, если угодишь в их лапы.

– Только в Африке и в Азии бесы узурпированы и вынуждены подчиняться другим бесам. Не удивительно, что у вас здесь происходят такие дела.

– Можно подумать, у вас там в Берне никогда ничего не случается.

– Никогда и ничего, – настаивал Дивеллонт, однако из-за мороза его воинственный настрой стал быстро угасать.

Остаток пути они прошли практически молча. Благо, нужный коттедж располагался не слишком далеко от перекрёстка – через четыре двора. Здесь выстроилось несколько автомобилей, уже щедро покрытых снегом. Молохов с подозрением посмотрел на них, затем изучил взглядом вторую половину улицы и ближайшие дома. Кажется, всё заиндевело и спало беспробудным сном.

– Вместо того, чтобы внятно всё объяснить, ты притащил меня чёрт знает куда, – заворчал швейцарец, переминаясь с копыта на копыто, будто бы они мёрзли в красных сапогах. – Гораздо продуктивнее было бы посетить место преступления и всё там хорошенько осмотреть.

– Ночью? – глумливо осадил его парень, и бес только сейчас заметил, что изо рта его «защитника» даже не поднимается пар.

– Что же тогда делать здесь, у этого твоего человека? – немного присмирев, уточнил Пенор и настороженно посмотрел на здание, утопающее за решётчатой оградой.

– Это единственный выживший…

– Как ты это определил?! – вновь принялся негодовать иностранец, кутаясь в негреющую куртку.

Александр повернулся к своему шумному попутчику и строго взглянул на него.

– Они работали вместе – все трое экстрасенсов, – сообщил он вполголоса. – Участвовали в одной популярной телепередаче, а потом открыли совместный бизнес.

– И что, ему просто повезло, что он не оказался закопанным по шею в зерне?! – не переставал возмущаться Дивеллонт, чьи рога буквально переливались всеми цветами радуги на отсветах ближайшего фонаря.

– Во-первых, он пропал вместе с теми двумя смертными. Во-вторых, с того момента он вдруг начал вести затворнический образ жизни: перестал появляться на публике, не отвечает на звонки, прячется даже от бесов. В-третьих, он сменил целых семь адресов за последнюю неделю. А этот дом принадлежит его покойной любовнице…

Бесу захотелось ударить желтоглазого «ширенгером» ещё раз – настолько запутанно тот излагал факты.

– И что? – развёл руками швейцарец. – У человека случилась трагедия, погибли близкие друзья. Он имеет право запереться от всего мира где угодно.

– Имеет, – признал Молохов. – Вот только везде, где он появляется, начинает активничать полтергейст.

– Оу!.. – Это ошеломило Дивеллонта и одновременно порадовало.

Теперь намерения странного «защитника» приобрели логичность. Настоящий полтергейст – явление редкое. А когда оно преследует смертного – тут точно не обошлось без демонических сил.

– И перестань шуметь! – яростно прошипел парень, указав пальцем на ближайшие дома. – Всюду бесы…

Иностранец растерянно оглянулся по сторонам, в очередной раз поёжился от зверского холода и поспешил за Александром. Тот как раз забрался на кирпичный столб, украшавший угол ограждения, и быстро спрыгнул во двор. У Пенора преодолеть преграду получилось с трудом. Он поскользнулся на заснеженных кирпичах, упал обратно на дорогу, затем аккуратно взобрался на решётку и осмотрел территорию.

Желтоглазый не обращал на напарника внимание. Его больше интересовали сугробы. Обитатель особняка однозначно не утруждал себя уборкой двора от снега. Никаких тропинок здесь тоже не наблюдалось. Зато в окне на втором этаже горел приглушённый свет и мелькали тени.

Вблизи дом выглядел вполне обыденно: светлый фасад, тёмные рамы на пяти нижних окнах и на шести верхних. Крыша казалась небольшой. Значит, чердак был не столь просторным, как остальные помещения. От трубы поднималась стройная полоска дыма. Наверно, это пар, подумал Дивеллонт и вновь осмотрел приусадебный участок, заваленный снегом. Никаких собак здесь точно не водилось.

– Ты уже общался с этим экстрасенсом? – шёпотом спросил бес, стряхивая снег с красных сапог и жёлтых брюк.

– Да, и вчера, и сегодня, – вполголоса подтвердил Молохов, что-то высматривая в тенях на окне.

– Тогда почему мы крадёмся? – не понимал Пенор, сунув озябшие руки в карманы куртки. – Если ты договорился о встрече, надо было зайти с парадного входа. Там же есть звонок.

– Он никому не открывает. Поэтому мы заберёмся в дом с торца, там есть лазейка в подвал…

– Оу, но этот человек может быть вооружён! – едва не перешёл на крик швейцарец, взбудораженный таким планом. – Так нельзя делать!..

– Можно, – в прежнем спокойном тоне продолжил желтоглазый. – Когда оказываешься у него дома, ему уже некуда деваться и приходится отвечать на вопросы. Тем более он знает меня в лицо.

С этими словами Александр двинулся вдоль здания, выискивая среди сугробов нужное углубление. Оно нашлось через несколько минут в виде ржавой бочки, лежащей на деревянных створках, за которыми скрывался подвал. Видимо, хозяин попытался таким образом избавить себя от нежелательных визитёров.

Хмыкнув, парень пнул преграду, но тут же упал перед озадаченным бесом. Бочка оказалась «с секретом». Скрывающийся в коттедже экстрасенс наполнил её какими-то тяжестями. Внутри нашлись и гантели, и три сложенных друг в друга ведра, и лопаты, и утюги, и прочие металлические предметы. Повторная попытка сдвинуть ёмкость со ставней, за которыми располагался вход в подвал, тоже не увенчалась успехом. Если начать вытаскивать все эти железяки, возникнет ненужный звон и лязг.

– Как ты сумел избавиться от охранников в аэропорту, если не можешь справиться даже с таким грузом? – недоумевал Дивеллонт и, потерев ладони, принялся отодвигать бочку.

– Любого беса, как и человека, можно взять и застрелить, – подметил уязвлённый Молохов, наблюдая, как его рогатый напарник в пару движений избавляется от преграды.

– Значит, тот пистолет в аэропорту был настоящим, а не шумовым? – заключил пыхтящий иностранец, оттаскивая ржавую ёмкость в сторону.

– А ты реально поверил, что я пойду к вооружённым бесам с игрушкой?..

Но на этом препятствия не закончились. Экстрасенс, вместо каких-нибудь оборонительных заклятий или оберегов, замотал створки цепями и скрепил их несколькими амбарными замками. Александр из-за этого принял озлобленный вид. Можно, конечно, попытаться сломать что-нибудь лопатой или гвоздодёром, но на шум обязательно отреагирует обитатель коттеджа.

Пока швейцарец изучал крепления замков, со стороны крыльца послышались посторонние звуки. Сначала это был скрип двери, затем добавились мужские голоса. Желтоглазый пригнулся к сугробам, подавая пример бесу.

– Батюшка, я завязал со всем этим почти сразу, – сказал тучный небритый мужчина с растрёпанными русыми волосами. – Я больше ничего не практикую, это вызывает у них лишь агрессию…

Его собеседником оказался странный долговязый священник. На нём посверкивало церковное облачение: и тёмный подризник, и усыпанный светлыми крестами епитрахиль, и блестящие рукава, и пояс с набреденником. На голове у неестественно высокого попа краснел цилиндр. Кажется, это называлось камилавкой. В своё время Молохов неплохо разбирался в православных атрибутах.

На крыльце горели две лампы, поэтому разговаривающих людей было отлично видно из тёмного двора. Хотя насчёт священнослужителя возникли большие сомнения. На человека он был похож весьма отдалённо.

– Раб Божий, на тебе тьма грехов, – заговорил долговязый приятным баритоном. – Господь устал терпеть. Волшбу и колдовство принято наказывать смертью. Но мы живём в цивилизованном обществе. Никто из детей Божьих не смеет посягать на твою жизнь. Поэтому за неё взялись демоны…

– Ну, святой отец, Вы же провели обряд!.. – принялся канючить обитатель коттеджа, нервно теребя на себе волосы. – Ну, ведь должно же помочь, а?

– Здесь, Степан, одним ритуалом не обойтись, – в прежней укоризненной манере продолжал рослый поп. – Я попрошу свою инокиню остаться с тобой на всю ночь. Будете вместе читать молитвы.

– Но я же не знаю молитв… – попытался расплакаться раздражённый Степан.

– Выучишь! – грозно прервал его «святой отец», помахав тонким длинным пальцем перед красным лицом мужчины. – Захочешь дать отпор демонам – вызубришь весь молитвослов!

– Д-да, б-батюшка, – начал заикаться житель беспокойного дома. – Сп-пасибо, б-батюшка…

– Не благодари, дуралей! – вновь пришёл в возмущение священник, на этот раз стукнув собеседника пальцем по мокрому лбу. – Надо изживать из себя страсти, а не порождать их. С такими грехами тебе верный путь в ад. Поэтому тебя бесы и преследуют!

Степан вдруг разревелся и упал на колени перед своим странным гостем. Было видно, что он в крайнем отчаянии и не может взять себя в руки. От того, что псевдопоп пытается впечатлить его высокопарными фразами и жестами, ему становилось только хуже. А в том, что на крыльце находится вовсе не служитель православной церкви, Александр даже не сомневался.

Во-первых, его лицо. Оно совершенно не походило на человеческое. Нос напоминал больше клюв. Во рту проглядывался ряд мелких зубов, как у дельфина. А глаза и вовсе оказались полностью чёрными, вдобавок неестественно большими.

Во-вторых, его поведение не шло ни в какие рамки элементарной православной этики. Он стучал Степана по лбу, называл «дуралеем», обвинял, угрожал и упоминал имя Бога «всуе». Конечно, встречались современные священники, плохо знающие культуру общения с прихожанами. Но не до такой же степени!

В-третьих, он упомянул про какую-то инокиню, которую обещал оставить Степану на всю ночь. Что могла делать монахиня в полночь в пригороде Москвы? Разве инокиням положено сопровождать священника-мужчину в коттеджный посёлок, а тем более оставаться здесь наедине с незнакомым человеком на ночные молитвы?

По всему этому было ясно, что экстрасенса посетили очередные агенты под прикрытием. Вот только на кого они работали: на бесов или на иную нечисть?..

Не успев поразмыслить над собственными вопросами, Молохов был вынужден поглубже спрятаться в снег. По заметённой тропинке двигалась фигура в длиннополом чёрном одеянии. Она несла металлический чемодан, в котором что-то позвякивало. Видимо, девица ходила за какими-то инструментами к машине. И как Александр с Дивеллонтом не увидели её, когда несколько минут назад изучали ночную улицу!

Едва добравшись до света, «инокиня» продемонстрировала другую свою особенность. Её лицо вдруг заискрилось золотом, причём в самом буквальном смысле. Это нельзя списать на мокрую физиономию. Это не был эксклюзивный макияж или маска. Монахиня действительно обладала золотистым лицом, хотя и не излучающим никакой радости. Она поравнялась со «священником» и брезгливо уставилась на Степана. Тот продолжал сидеть на коленях в своей домашней одежде, хотя мороз лишь усиливался.

– Вот знакомься, это сестра Гертруда, – указал долговязый на женщину, и они обменялись напряжёнными взглядами. – Она получила официальное благословение от архиерея на все подобные дела. Советую не донимать её пустыми разговорами. Сестра Гертруда даст тебе инструкцию по молитвам, расставит свечи и иконки. Для безопасности она будет фиксировать всё на видеокамеру для нашей внутренней отчётности.

– Ой, – испугался экстрасенс то ли перспективы видеосъёмки, то ли сверкающего лица самой «инокини».

– Не ойкай мне тут, а следуй всем её указаниям! – вновь повысил голос «святой отец», явно куда-то торопясь. – На утро подъедет один мой дьякон, будешь решать все проблемы только через него. Ты понял?

– Я х-хочу, чтобы всё зак-кончилось, – проревел Степан. – С-сегодня же…

– Будешь истерить – запру тебя в монастыре на хлебе и воде! – обозначил «священник» очередную угрозу и улыбнулся «монахине». – Приступайте, Гертруда, время не терпит.

Он вдруг развернулся на 180 градусов и направился к воротам под всхлипывания мужчины. Таинственная «инокиня» продолжала хранить молчание, поправляя на голове чёрный платок.

– Она же бес, – прошептал Дивеллонт, наблюдая за крыльцом из-за плеча Молохова.

– Мне тоже так показалось, – кивнул парень, нервно сминая снег в своих руках.

Странно, но тот совсем не таял. Швейцарец не мог не обратить на это внимание. Он до сих пор не понимал, кто его новый знакомый. У парня не было рогов. Судя по обычным человеческим зубам, это даже не вампир. Только два признака говорили об его инфернальности: отсутствие нормальной температуры тела и жёлтые глаза. Впрочем, спросить прямо сейчас об этом деликатном свойстве Пенор побоялся. Всё-таки они прятались от странноватых посетителей, которые опередили их в намерении побеседовать с выжившим экстрасенсом.

– Залезем через окно, – предложил Александр, когда парадная дверь захлопнулась.

– Но нас же заметят, – возразил иностранец, уже порядком замёрзнув.

– Нас в любом случае заметят, – философски констатировал желтоглазый и выбрался из сугроба.

Окна первого этажа наполнились тёплым жёлтым светом. Вот только стёкла скрывались под плотным инеем. Он защищал получше любой шторы, так что наблюдать за происходящим внутри со стороны двора не имело никакого смысла.

– Нам надо вернуться в машину и погреться, – ворчал бес, уже не зная, как дальше терпеть мороз. – Я же могу впасть в кому…

Молохов вновь обернулся на своего собеседника с обеспокоенным лицом.

– Значит, рогатые всё же замерзают? – задал он крайне странный вопрос.

– Конечно! – Дивеллонт чуть не перешёл на полный голос. – Я не понимаю, как ты держишься на таком холоде в своей одежонке!..

Парень хотел что-то добавить на это обвинение, однако сверху послышался громкий щелчок. На ночных гостей, обсуждающих воздействие мороза, смотрело дуло пистолета. Было уже не особенно удивительно, что оружие имело золотистый блеск. Равным образом не вызывало ужаса сверкающее лицо «монахини». Та выглядывала из открытого окна второго этажа.

– Даю вам обоим только минуту, – сказала она предельно мягким голосом. – Минуту на то, чтобы я передумала целиться в ваши головы…

– Оу, я прилетел из Берна, – рефлекторно затараторил Пенор, забыв, что у «инокини» нет ракушки-переводчика в ухе.

Послушав какую-то тарабарщину на немецком языке, она перевела пистолет на желтоглазого.

– Мы к Стёпе, – коротко промолвил Александр. – Я привёз швейцарского специалиста по его проблеме.

Гертруда с подозрением уставилась на цветные рога иностранца.

– Вам повезло, что я ещё не сообщила Бейлону, – после напряжённой паузы произнесла женщина в платке.

– А, так он кивернит… Как же я сразу не догадался! – вдруг вырвалось у Молохова при упоминании необычного имени.

– Да, поэтому экзархату здесь, боюсь, ничего не светит, – улыбнулась «монахиня», показывая взглядом в сторону ворот. Было понятно, что общаться она не расположена.

– Мадам, можете быть уверены, я не представляю интересы никаких экзархатов, – вновь отозвался Пенор на безупречном немецком, но отведённая минута на этом истекла.

Раздался выстрел. Пуля угодила в сугроб. Несмотря на мороз, Дивеллонт не утратил своей ловкости. Он отпрыгнул максимально назад, будто гигантская лягушка. Пока Гертруда пыталась прицелиться в юркого иностранца, желтоглазый пробежал к крыльцу и разбил горящие там лампы. В темноте у бесноватой «инокини» было меньше шансов попасть в движущиеся мишени. Впрочем, тратить патроны впустую она и не собиралась: захлопнула створки окна и на всякий случай задёрнула плотную серую штору.

– Не хочу умирать, я не хочу умирать!.. – бормотал Степан, спрятавшись в соседней комнате за креслом.

– Могу Вас понять, – отозвалась «монахиня», поправляя платок на голове. – Умирать крайне неприятно. Особенно от рук бесов…

Она опустилась на колени на полу коридора и принялась копошиться в раскрытом металлическом чемодане. В её руке блеснул второй пистолет, и женщина поспешила вниз.

Во дворе царила тишина. Никаких шорохов, никакого хруста снега. Лишь в отдалении лаяли собаки. Гертруда с милицейской сноровкой обследовала зону перед крыльцом и резко повернула за угол. Там тоже никто не прятался. Скорее всего, бес с желтоглазым чудиком успели убежать, испугавшись выстрелов. Но надо было проверить территорию.

Бейлон оказался прав, предупреждая о возможных незваных гостях. Просто «инокиня» не думала, что они завалятся столь скоро. Не зря одним из вариантов предлагался отель в соседнем Красногорске. Вот только появление там скандально известного экстрасенса точно не останется без внимания, которое никто не хотел к себе привлекать.

Рогатая «монахиня» не торопилась включать фонарик. В темноте она видела прекрасно. Да и обилие белого снега лишало ночь кромешного мрака. Следов во дворе было много. Незваные гости успели натоптать здесь, как стадо баранов. Вот только на тропинке, ведущей к воротам, остались лишь отпечатки ботинок Бейлона и небольших копыт самой Гертруды. Значит, ни желтоглазый, ни его швейцарский пособник туда не пошли.

Женщина вовремя обернулась к дому. На неё со скрежетом летела ржавая бочка. От неожиданности «инокиня» выстрелила, но успела перескочить к сугробу. Впрочем, за этим тяжёлым снарядом посыпались и остальные. В вооружённую «монахиню» летели лопаты, грабли, гантели и прочий металлический хлам. Дивеллонт запускал их один за другим из своего снежного укрытия возле входа в подвал.

Наивно подумав, что Молохов тоже находится там, Гертруда принялась палить по противнику сразу из двух пистолетов. В следующую секунду её сильно толкнули сзади. Оружие выскользнуло из ладоней и рухнуло в снег, едва не застрелив собственную хозяйку. Женщина попыталась устоять на копытах, но очередной снаряд, запущенный Пенором, наконец-то достиг своей цели. Рогатая «инокиня» упала в снежную кучу.

Не дав ей возможности прийти в себя, Александр заломил руки помощнице кивернита и потащил к крыльцу. Она попыталась брыкаться и даже взревела, однако была вынуждена признать своё поражение.

Швейцарец подобрал золотистые пистолеты и, еле сдерживая дрожь, помчался внутрь коттеджа. В помещении оказалось не столь тепло, как ожидал Дивеллонт. То ли владелец экономил на энергии, то ли мороз на улице был излишне сильным, но пришлось искать дополнительные средства для обогрева. К моменту, когда Молохов приволок побеждённую Гертруду в гостиную, он обнаружил своего иностранного напарника в куче покрывал. Сверху тот пытался закутаться в медвежью шкуру, которая до этого украшала пол.

– Я б-больше ник-куда с т-тоб-бой не п-пойду, – стуча зубами, заявил замёрзший бес и улёгся на широкий диван.

Даже «монахиня» посмотрела на него с долей удивления, пока желтоглазый привязывал её к стулу.

– На что вы тут рассчитываете? – усмехнулась женщина, периодически бросая взгляд на тёмную лестницу, ведущую на второй этаж. – Через полчаса мне позвонят, и если я не отвечу, здесь будет целый отряд монахов…

– Таких же христовых братьев и сестёр, как и ты? – парировал Молохов, привязывая копыто своей пленницы к ножке стула. – Где Стёпка-то?

– А ты сходи и поищи, – улыбнулась Гертруда.

При комнатном освещении её лицо казалось пугающим. Оно блестело, точно слиток золота, при этом в уголках рта и вокруг век чернели трещинки. Значит, «инокиня» всё-таки пользовалась какой-то косметикой, покрыв себя густым слоем декоративной позолоты.

Дивеллонт продолжал дрожать, спрятав цветные рога под плотным покрывалом. Несмотря на несколько слоёв ткани и меховую шкуру, его не покидал озноб. Так он ещё ни разу не замерзал, хотя на вершинах Альп температура порой опускалась гораздо ниже.

Обстановка в доме казалась простенькой. У входа в зал стоял небольшой стол, накрытый цветастой клеёнкой. Вокруг него темнели деревянные стулья. Между двумя широкими окнами светлел буфет, наполненный всякой посудой. Напротив растянулся диван. Единственной примечательностью здесь можно было считать лишь люстру. Состоящая из множества мелких стеклянных деталей, она наполняла тёплым светом всё помещение.

Осознав, что находится в гостиной чужого дома наедине со связанной «монахиней», бес растерялся. Женщина сверлила его неприязненным взглядом. Желтоглазый, судя по всему, отправился за хозяином коттеджа.

– Ничего личного, – сказал Пенор и только после этого вспомнил, что продолжает разговаривать на немецком. – Ми не ожидайт тебья в етом место.

Гертруда ничего не ответила на эту ремарку и повернула голову к шуму на лестнице. По ней как раз спускались Александр и Степан. Последний выглядел испуганным. Но так трусливо он себя вёл уже который день подряд.

– Т-только не уб-бивайте, – повторял растрёпанный экстрасенс, и его внимание переключилось на связанную «инокиню» и на швейцарца, завернувшегося в покрывала.

– Оу, менья звайт Дивеллонт Пенор, – тут же представился бес, высунув наружу лишь бледную ладонь в знак приветствия. – Я прилетайт из Швейцарии.

Экстрасенс пожевал губами, явно силясь сохранить молчание. Гертруда лишь мрачно улыбнулась.

– Судя по тому, что за тобой теперь охотятся киверниты, ситуация ухудшилась? – поинтересовался Молохов, присев прямо на стол за спиной «монахини».

– Вы разве знаете, как это исправить? – недоверчиво уточнил Степан, прижавшись к стене, и тут же от неё отскочил.

Он с опаской посмотрел на серые обои, будто там кто-то находился. Затем мужчина перевёл взгляд на присутствующих и в извиняющейся манере улыбнулся. Дивеллонта уже начинали раздражать эти неуместные ухмылки окружающих.

– Расскажи нашему швейцарскому другу, что с тобой произошло, – попросил желтоглазый, болтая свисающими ногами, словно ребёнок.

– Говорил же, не помню, – занервничал экстрасенс, в очередной раз покраснев.

– Ну, расскажи то, что помнишь, – вырвалось у связанной «инокини», которой хотелось поскорее разрешить эту ситуацию.

В том, что они не собираются её убивать, стало понятно почти сразу. Иначе бы рогатой сопернице попросту прострелили голову вместо того, чтобы деликатно привязывать к стулу. Тем более у Александра это получилось не слишком удачно: верёвка неплотно сковывала руки, а копыта легко освободить прямо сейчас. Впрочем, женщине стало любопытно, чего же добивается эта колоритная пара незваных гостей. Так что она сидела смирно, наблюдая за присутствующими.

– Меня преследуют демоны, – вполголоса произнёс Степан, пытаясь найти себе удобное место.

Присесть на диван он не осмелился, ведь там уже находился обмотанный покрывалами иностранец. Воспользоваться стулом тоже не захотелось, поскольку пришлось бы приблизиться к желтоглазому. Он хоть и знал его в лицо, но всё равно побаивался.

– Welche damonen? – переспросил Пенор, не удержав медвежью шкуру, и та съехала ему под ноги.

– Он хочет знать, что за демоны, – перевёл Молохов, продолжая играть ногами. – Это же полтергейсты, так?

– Батюшка сказал, что это наказание за моё чернокнижие, – принялся оправдываться экстрасенс, бродя по гостиной. Казалось, что он не хочет задерживаться на одном месте дольше минуты.

– Это фальшивый священник, – оспорил парень, укоризненно посмотрев на «монахиню» с золотым лицом. – Как и наша сестра Гертруда…

– Меня зовут Герда, – поправила его женщина, и стало понятно, что ей не нравился удлинённый вариант собственного имени.

Вместо ответа Александр вдруг спрыгнул на пол и стащил с пленницы чёрный платок. Хозяин дома замер, уставившись на её голову. Там среди коротких светлых волос торчали два золотых рога. Они были небольшими, но острыми, придав внешности «инокини» совсем другой оттенок. Хотя странно, что экстрасенс не обнаружил эту инфернальную деталь раньше. Рога заметно выпирали даже из-под платка.

– Вспоминайт! – оживился Пенор, и его голубые глаза округлились. – Кивернитус… это же дрюжба ангрилотен!..

– Вряд ли, – усомнился желтоглазый, потирая гладкий подбородок. – Они сами по себе, иначе бы здесь уже всё вокруг кишело ангрилотами. – Он потеребил женщину за плечо. – Так ведь, сестра Герда?

– Пусть будет так, – отозвалась та, вновь внимательно изучая взглядом иностранного сородича.

– К-кто вы все такие? – растерялся Степан, по очереди осматривая присутствующих. – Вы х-хотите моей смерти?

– Я тебья застреляйт на меште, – обратился к нему швейцарец, продемонстрировав отобранные у «монахини» золотистые пистолеты. – Но я… ми говорийт ш тобой, а не убивайт.

– И у нас нет набора хирургических инструментов, – подчеркнул Александр, указав рукой на пленницу, – в отличие от чемодана сестры Герды.

– Ч-что??? – опешил мужчина, слабо понимая происходящее.

– Не важно, давай про полтергейста, – вернул Молохов разговор к нужной теме. – Они остаются везде, где ты побываешь, верно?

– Я не знаю, ост-таются ли, – пожал плечами владелец коттеджа. – П-п-при мне были, д-да…

– И это начало происходить с той ночи, когда убили твоих коллег? – уточнил парень уже известную ему истину.

– Н-нет, через день, п-получается, – неуверенно отвечал мужчина, отвлёкшись от рогов Герды.

Странно, что его беспокоила бесовская суть «инокини». На месте Степана Дивеллонт бы озадачился её диковинным макияжем, из-за которого лицо сверкало, как церковный купол на солнце.

– Wie manifestiert sich das? – вновь забылся иностранец и тут же перевёл: – Как ето пройвляйтен? Пойтерльгайст…

– П-по-разному, – задумался экстрасенс, потирая покрасневшие ладони, будто желая их разогреть. – В самый п-первый раз я даже не п-понял, что это т-такое. Кипятил чайник, а он у меня был со свист-тком. И вот чайник на п-плите свистит, а я слышу чей-то г-голос.

– Знакомый голос? – нахмурился Александр, бросив Герде на колени её же платок.

– Нет… не знаю, – в очередной раз Степан напряг память, уставившись неопределённо в пол. – Я даже не разоб-брал, что он говорил. И вообще я решил, что мне п-померещилось.

– Но ты ведь не помнишь, что происходило накануне? – продолжил задавать вопросы желтоглазый, вернувшись за спину золотолицей «монахини».

– Можнен вспоминайт через гипнозэ, – вставил Пенор.

– Ой, я бы не стала так рисковать, ребята, – ухмыльнулась «инокиня», хотя по её блестящей физиономии промелькнула тень страха.

– Мнение служанки кивернита нас не интересует, – парировал Молохов, усевшись на столе по-турецки.

– Я ничуть не шучу, – не унималась рогатая женщина, повернув голову максимально влево, чтобы увидеть боковым зрением своего противника. – Он – фокальное лицо. Если вы будете экспериментировать с ним, то это приведёт…

Пока пленница пыталась сформулировать свою позицию, парень вернулся к ней, взял с колен головной платок, свернул его и накинул прямо на рот разговорившейся Герды. Та возмущённо уставилась на Александра, продолжая что-то произносить. Но мычание уже никто не понимал. Завязав платок вокруг её головы, желтоглазый удовлетворённо кивнул и обернулся на Степана.

– Расскажи про тренажёр, – попросил он, оттряхивая руки.

– Ах, д-да, – вновь принялся заикаться экстрасенс и посмотрел на швейцарца. – У меня в г-городской к-квартире стоит эллиптический т-тренажёр. Ну, т-такой небольшой. Из-за п-плотного графика я не успеваю в зал на фитнес, п-поэтому иногда занимаюсь п-прямо дома.

– Оу, шпорт ето жийзн, – признал Дивеллонт, отметив про себя, что хозяин дома запинается реже, когда погружается в воспоминания.

– Мне нужно д-для здоровья, – пояснил мужчина. – У меня д-диабет. П-поэтому физические нагрузки необходимы для снижения сахара в к-крови.

– Так что произошло с твоим тренажёром? – поторопил его Молохов, проверив время на своём телефоне.

– А… ну, он заговорил… – улыбнулся вдруг Степан, хотя тут же осёкся и помрачнел. – Сначала я решил, что это механизмы внут-три скрипят. Их надо п-периодически смазывать там. Но звук усиливался к-каждый раз, когда я к-крутил п-педали.

– Оу, гольёс разговаривайт ш тобой? – заинтриговался бес, не заметив, как с него съехало верхнее покрывало.

– Я, чест-тно, не разобрал, – признался хозяин коттеджа. – И т-там был уже не один голос, а два… Или даже т-три. Они то п-переходили на шёпот, то громко п-произносили отдельные слова.

– Голоса повторяли слово на латыни, – прервал его парень, понимая, что такими темпами они просидят с жертвой полтергейстов до самого утра. – Вернее, голоса задавали вопрос – «Cum?».

– Оу! Wann, – закивал Пенор. – То ешть когдай…

– В общем, я разобрал эт-тот т-тренажёр, – продолжил экстрасенс, и лицо его постепенно бледнело. – Т-там ничего т-такого не было. Но я на всякий случай вык-кинул его к чёрт-товой бабушке.

– Голосовый пойтерльгайст, – вновь озвучил швейцарец свои впечатления от рассказа. – Он говорийт ш тобой?

– Д-да… В т-ту же ночь на кухне стал раздаваться очень ст-трашный голос. Низкий, с хрипот-тцой, не человеческий.

– Но в комнату к тебе никто не заходил? – уточнил Александр, видимо, не зная до конца подробностей того происшествия.

– Н-нет, – помотал головой Степан и удивлённо уставился на желтоглазого. – Именно в сп-пальне не было голосов и движений. Но в ост-тальных помещениях т-творилась всякая черт-товщина!..

– А когда начали двигаться предметы?

– Вот ут-тром, – задумался мужчина. – Мою к-куртку кто-то надел…

– Утрроу? – встрепенулся Дивеллонт, и второе покрывало стало потихоньку сползать с его головы. – Но пойтерльгайст не шуметь утрроу. Он проявляйт толькен ночь.

– Это не классический полтергейст, – пояснил желтоглазый, перестав обращать внимание на притихшую Герду. – Здесь всё гораздо сложнее… Значит, куртка взлетела, да?

– Её к-как будто надели, – настаивал экстрасенс и показал на свою одежду. – Вот т-так же, как на мне. И шевелились рукава, к-как будто хотели меня схватить!

– И ты сжёг эту куртку, – вновь договорил за него Молохов. – Как полтергейст проявлял себя дальше?

– Я сбежал из своей к-квартиры, – с тяжестью выдохнул Степан. – П-подумал, что это из-за бабки одной. Она умерла эт-тажом выше год назад, и т-там я иногда слышал стуки, шаги. Хотя ник-кто там не жил.

– Когда ты узнал, что твои друзья погибли? – принялся допрашивать его желтоглазый, обходя гостиную по периметру.

– Ну, в т-тот же день и узнал.

– Ты не подумал, что это они пытаются таким образом выйти с тобой на связь?

– Was? – поморщился швейцарец, осуждающе посмотрев на своего вынужденного напарника. – Что ти такой говорийт?

– Их к-казнили по какому-то обряду, – продолжил экстрасенс, стараясь держаться на расстоянии от Александра. – Я сразу это п-понял. Если бы такое устроили к-конкуренты или недовольные к-клиенты, их не стали бы закапывать в к-куче зерна. Их вообще зак-копали бы так, что ник-кто бы не нашёл…

– Но при этом ты не помнишь, что происходило в ночь их убийства? – в очередной раз переспросил парень, проверив замороженные окна гостиной и подёргав тонкий тюль.

– К-к чему ты к-клонишь, а?! – не выдержал хозяин дома. – Я не убивал своих друзей, п-понятно!

– Ты не можешь так утверждать, – осадил его Молохов. – У тебя кратковременная амнезия почти на всю ночь, когда случилось убийство. И вы все трое были вместе.

– Н-нет!

– А где ты тогда находился? – усмехнулся желтоглазый, переглянувшись с бесом.

Пенор решил держать язык за зубами. Он догадался, что его частые возгласы лишь вредят делу. Тем более было крайне неудобно с ракушкой в ушах пытаться выговаривать русские слова. Он всех понимал прекрасно, а вот его фразы воспринимались окружающими с большим трудом.

– Я был д-дома, – растерянно ответил Степан и вдруг отшатнулся от стены, словно его кто-то тронул.

Впрочем, на сей раз причина была видна всем присутствующим. Сквозь обои проступило что-то тёмное, похожее на кляксу. Та разрасталась буквально на глазах, образуя какой-то причудливый силуэт. Странно, но жидкость не полилась вниз по стене, а расплывалась в разные стороны.

– Оу, ето же тойфель, – прошептал Дивеллонт, и поднялся с дивана.

На нём остался только плед, который прятал цветные рога. В процессе беседы иностранец явно успел согреться, отчего не заметил, как покрывала одно за другим падали с его плеч.

– Вот! – закричал владелец коттеджа. – Видите, это всё п-правда! Это п-полтергейст всё делает!

– Я и не сомневался, – кивнул Александр, взобравшись на диван вместо косноязычного напарника. – Что ещё умеют делать твои невидимые друзья?

– Это не мои д-друзья! – возмутился экстрасенс, наблюдая, как бес изучает образовавшийся на обоях рисунок в виде рогатой головы. – Кто-то наслал на меня д-демонов!

– Es ist kein damon, – возразил Пенор, но уже не успел перевести фразу на свой ломаный русский.

Пятно на стене вдруг ожило, открыло большие красные глаза и недовольно уставилось на швейцарца. Тот как раз ковырялся у него в районе «рта». В следующую секунду рогатая клякса укусила Дивеллонта за палец. Дёрнувшись от обоев, он выронил плед, споткнулся об него же и рухнул аккурат у ног Степана. Мужчину ошеломило увиденное, и он снова покраснел.

– Бес! – завизжал хозяин дома, негодующе указав пальцем на рога Пенора. – Всюду бесы!!!

Внезапно стены вокруг стали покрываться чёрными пятнами, точно выжженными изнутри. Лампы на люстре замигали. И Молохов, и Герда испуганно озирались по сторонам. Правда, у желтоглазого имелась возможность покинуть инфернальную гостиную в любой момент, а вот «инокине» пришлось потрудиться над своими верёвками.

– Ауч, не найдо! – воскликнул иностранец, пытаясь подняться на копыта. – Я не хотейт тебья пугатен!

Мужчина же отпрянул к окнам, однако и там его настигли очнувшиеся «демоны». Тюль, который едва виднелся при обычных обстоятельствах, вдруг надулся, словно от ветра. Александр отчётливо разглядел пару рогатых голов, торчащих сквозь тонкую ткань. Они шевелились совсем как живые, возвышаясь над перепуганным экстрасенсом. Когда в одном из тюлей показались когтистые пальцы, желтоглазый ринулся к владельцу коттеджа. Вот только в этот самый момент свет на потолке окончательно погас.

Раздавались шорохи и шипение. Парень почувствовал, как споткнулся обо что-то, но сумел сохранить равновесие. В следующий момент в его правый локоть вцепилась чья-то крепкая рука.

Дивеллонт тоже был вынужден перебраться с пола на диван. Ему почудилось, будто из паркета вылезают какие-то конечности, пытаясь схватить любого, кто окажется у них на пути.

Степан принялся орать, словно его режут. Герда приглушённо мычала.

– Non est anima tua, – принялся бормотать швейцарец на латыни. – Et hoc pertinet ad hominem daemoniorum!

Как ни странно, но от непонятных слов Пенора шевеление вокруг стало затихать. А ещё через минуту заморгала люстра. Освещение вернулось в гостиную.

Молохов потирал локоть, который успели поцарапать невидимые лапы. Степан по-детски икал, уже не в силах ни кричать, ни мычать. Бес с разноцветными рогами, сложив копыта, сидел в молитвенной позе и продолжал громко проговаривать фразы на латыни. А вот золотолицая «инокиня» исчезла. На стуле остался лишь её смятый платок и развязанные верёвки.

Не дожидаясь, пока шевелящиеся пятна на стенах окончательно исчезнут, Александр бросился в прихожую. Приоткрытая входная дверь возвестила о том, что Герда успела покинуть дом с полтергейстами.

– Чёрт! – выругался парень и жестом велел своему швейцарскому напарнику завязывать с молитвами.

– Это не молитвы, – возразил Дивеллонт на немецком, рефлекторно прихватив с собой диванное покрывало. – Я просто повторил им простые истины…

– Мы уходим, – заявил желтоглазый, схватив взмокшего экстрасенса за ворот свитера. – Здесь оставаться нельзя. Кивернит обязательно пришлёт своих помощников, и тогда от нас не останется даже воспоминаний.

– Оу, мы забираем этого человека с собой?.. – засуетился бес, кутаясь в плед.

Степан не хотел оставаться в обществе этих двух визитёров, болтающих на смеси из немецкого и русского языков. В то же время дом, в котором полтергейст усиливался с каждым новым часом, перестал внушать доверие. Поэтому он, даже не накинув на себя верхнюю одежду, направился вместе с Молоховым по тропинке к воротам.

– Нет, лучше обойдём! – велел желтоглазый парень, вспомнив про сбежавшую «монахиню». Та могла вооружиться и поджидать их у дороги.

Все трое развернулись и принялись преодолевать сугробы. Лучше всего это получалось у Пенора. Не желая морозить копыта, он с грацией антилопы прыгал сразу на несколько метров вперёд. Взобравшись на кирпичную ограду, иностранец беглым взглядом оценил обстановку и убедился, что никакого движения на улице нет. Затем он помог подоспевшему экстрасенсу преодолеть забор и заметил в конце дороге машину. Та сверкнула на уличных фонарях, торопясь к перекрёстку.

Автомобиль набирал скорость, удаляясь от спящего коттеджного посёлка. Герда, сидя за рулём, видела в боковом зеркале, как её противники пытаются перелезть ограждение. Но всё оружие осталось в чемодане на втором этаже дома. В бардачке нашёлся разве что кинжал, да и тот поржавевший от времени. Поэтому возвращаться и пытаться отобрать Степана из рук беса и желтоглазого парня «инокиня» совсем не собиралась.

Промчавшись на красный светофор, тёмный «Опель-Корса» поехал к широкой автостраде.

– Посылка доставлена, – приговаривала Герда, посматривая на зеркало заднего вида. – Вот только кому?..

Правой рукой она попутно набирала чей-то номер на маленьком мобильнике. Дождавшись ответа на звонок, «монахиня» принялась сыпать ругательствами.

– Всего двое? – усмехнулся голос на другом конце трубки после её минутной истерики.

– Они хорошо обучены! – верещала золотолицая женщина, не сбавляя при этом скорость. – Один из них немец. Или швейцарец. У него дурацкие цветные рога!

– Оба бесы? – уточнил собеседник без лишних эмоций.

– Нет, второй какой-то с жёлтыми глазами, – поправила «инокиня», нервно покручивая руль. – Чёрт их пойми, кто они такие!

– То есть ты не справилась с одним бесом и с одним нуллюмом, я правильно тебя понял? – ехидно подметил мужской голос и уныло вздохнул. – Давай сюда, сама будешь всё объяснять ему.

– Чёрт, чёрт, чёрт! – выпалила Герда и отшвырнула мобильник на соседнее кресло.

В центр Москвы она попала буквально за полчаса. Правда, пришлось нарушить правила и чуть не устроить аварию с участием медлительных попутных машин. Возле моста через Москву-реку движение оказалось не столь оживлённым. На соседних улицах вовсе царило запустение. Если бы не подсвеченные фасады домов, трудно было бы поверить, что это исторический район столицы. Впрочем, мороз вблизи заледенелой реки ощущался гораздо сильнее, чем в пригороде.

На повороте к монастырю «Опель-Корса» остановил высокий охранник. Увидев золотистый блеск, он мигом поднял шлагбаум. Герду здесь знали в лицо уже второй месяц. Но ей не часто приходилось заезжать в святое место по ночам. Оттого подсвеченные башенки церквей и надвратных строений смотрелись необычно.

Ни на крыльце, ни в длинном коридоре административного здания никого не оказалось. При этом везде горел свет, а из динамиков, развешанных по углам помещений, доносились томные голоса церковного хора. Рогатая женщина поправила на себе монашеское платье и с недовольством вспомнила, что потеряла платок. Правда, бежать к автомобилю за новым было поздно: навстречу вышла низенькая старушка в очках с круглыми линзами и вся в чёрной одежде.

– Вот так и знала же, что от тебя будут одни проблемы! – принялась она ворчать, махая сухонькими ручонками. – И зачем Бейлон тебя сюда притащил на наши рога, а!

– Я бы с удовольствием занималась делами духовными, – оправдалась Герда, ожидая, пока её пропустят к огромной резной двери, разукрашенной позолотой. – Вы сами-то, Вельма, давно бегали по боевым заданиям?..

Такой вопрос окончательно вывел бабульку из себя. Она вдруг обрушила на женщину свой кулачок, попав прямо по челюсти. Зато в следующий же момент Вельма пожалела об этом. Костяшки её тонких пальчиков ободрались, и на них проступили тёмные капли. Но и золотолицая «инокиня» получила своё – на «золотой» щеке появилась трещинка.

– Голову покрой, анчутка привокзальная! – прошипела старушка и достала из широкого кармана шарфик.

Сначала она напряжённо растянула его, будто собирается задушить рогатую «сестру». Однако Вельма всё же отдала вещь, молча скрипя зубами. Герда не стала отвечать ей на эту выходку и быстро замотала рога шарфом наподобие тюрбана.

Зал, который скрывался за высокими дверьми, был излишне тёмен после ярко освещённого коридора. Все окна оказались спрятаны под плотными серебристыми шторами, на которых различался светлый узор в виде вышитого круга. Золотолицая «монахиня» осторожно прошла по гладкому каменному полу, чувствуя копытами его холод. Здесь вообще не работало отопление, если не брать в расчёт мигающие электрические свечки, расставленные по углам.

В самом конце помещения возвышался странный алтарь, состоящий из тёмных веток. Они торчали сквозь массивную стену, словно проросли внутрь здания откуда-то с улицы. А на каждой из них посверкивали набухшие почки, видимо, специально посеребрённые краской. Или это иней?..

Герда была здесь всего лишь второй раз, поэтому чувствовала себя неуютно. В полумраке мужской хор слышался уже совсем иначе, чем в других помещениях монастырской обители. Почему-то возникла ассоциация со склепом, разве что излишне просторным. Для обычного церковного зала не хватало разукрашенного потолка, лепнины, картин с изображениями библейских сцен или каких-нибудь святых. Скорее всего, раньше это был храм. Две башенки с куполами до сих пор возвышались над его крышей.

– Ты должна была всего лишь сделать вскрытие этого бестолкового смертного, – раздался баритон из угла со свечками, и там возникла долговязая фигура в серой накидке. – Тебе уже не по силам вспомнить свои патологоанатомические навыки?

– Но он же ещё жив, – возразила Герда, застыв на месте прямо в центре зала.

Высокий мужчина обошёл кандило с многочисленными электрическими свечами, шелестя своим долгополым одеянием. Он был сильно похож на Бейлона: такие же большие чёрные глаза, острый нос, широкий рот. На голове вместо камилавки поблёскивала митра, напоминающая расписное пасхальное яйцо. Тонкие и неестественно длинные пальцы сжимали архиерейский жезл – длинную металлическую палку с раздвоенной рукоятью. Если бы не сверкающие на нём самоцветы, Герда решила бы, что это гигантский штопор. Вот только ей от такого сравнения стало совсем не весело.

– Он мёртв, – в прежнем утвердительном тоне сказал кивернит, медленно приближаясь к женщине. – Надо лишь забрать его сердце и откачать максимальное количество крови. Ты разве не проделывала такое с трупами?

Вопрос был риторическим, поэтому золотолицая «инокиня» молча опустила голову. Долговязый обошёл её по кругу, будто волк, изучающий пойманную овцу, и остановился слева.

– Подобные экземпляры представляют для нас крайнюю ценность, – продолжил он, потирая жезл, словно собираясь в любую секунду ударить им рогатую собеседницу. – Нам повезло, что такой смертный объявился прямо здесь, в Москве.

– Я не подхожу на роль палача, Симарон, – вновь оправдалась Герда, поглядывая на кивернита боковым зрением.

– Это плутовство, – заявил двухметровый мужчина с особенным остервенением. – Из-за тебя и твоих дружков мой брат оказался в сложнейшем положении. Но мы приютили всех вас, дали вам защиту и кров. Ты бы могла остаться в том северном городе и разделила бы участь своих рогатых соседей.

– Ты прав, – кивнула на всякий случай женщина, теребя складки своего монашеского платья.

– Если мы не получим кровь этого Степана Канунина, то она обязательно достанется кому-то другому, – принялся говорить кивернит в назидательном тоне. – Например, твоим копытным соплеменникам из экзархата. Думаешь, они воспользуются ею во благо? Отнюдь… Бесы укрепят свою власть, и нам придётся отдать им тебя с твоими нерадивыми друзьями.

– Я просто испугалась и сбежала, – признала наконец-то золотолицая «монахиня», повернувшись к своему рослому начальнику. – Сколько у меня есть времени, чтобы исправить эту ситуацию?

– Солнце встаёт в половине девятого, – поведал Симарон, опёршись на жезл, как старик на трость. – Так и быть, из моего христианского милосердия можешь распотрошить этого чернокнижника до девяти утра…

Честно говоря, такие сроки удивили не только Герду. Вздрогнул даже бес, наблюдавший за разговором этих двоих через маленькую дырочку в стене. Делал он это тайно, стараясь не издавать ни малейшего звука. Для подстраховки рогатый парнишка засунул в рот кляп, чтобы случайно не заговорить, и вынул из глазниц два овальных изумруда. Хоть в зале Симарона и царил полумрак, блики свечей на драгоценных камнях там вполне могли заметить. К тому же важна была сама беседа, а не лицезрение её участников.

Впрочем, узнав о продлении срока для задания Герды, бес поторопился покинуть своё укрытие. Он вернул под веки изумруды, присел на четвереньки и пополз к выходу. Спасала лишь его щупленькая фигура, позволявшая пролезть в полость между двумя церковными стенами. О ней никому не было известно, поэтому натолкнуться на случайных монахинь здесь точно не грозило.

Аккуратно добравшись до воздуховода, бес прислушался к шорохам и приоткрыл заслонку. Руки опять испачкались в застарелой саже. Со стороны коридора это были остатки большой дровяной печи. Поэтому выползающий из её шестка рогатый молодчик смотрелся театрально. Едва спрыгнув на пол, он вытащил кляп, отряхнулся, чихнул, поправил зелёные камни в своих глазницах и проверил позолоту на руках и ногах.

Для зимнего времени парень был одет весьма легко: в бриджах и футболке. Заметив несколько царапин на изгибах локтя, он подумал, что неплохо бы обновить золотистое покрытие. Но скрип двери на другом конце коридора вынудил его помчаться к лестнице. Та вела в подвал, где хоровое пение, к радости беса, отсутствовало. Не было здесь и вездесущих монахинь, от которых приходилось постоянно прятаться. Им не нравились блуждания рогатого бездельника по сестринскому корпусу. К слову, худосочного обладателя изумрудов они сами раздражали ничуть не меньше.

Преодолев несколько плотных дверей, бес вскарабкался на вентиляционную трубу и дальше двинулся прямо по ней, точно крыса. Перед проёмом в стене обнаружилось отверстие, уводящее внутрь воздуховода. Тут владельцу изумрудов опять пригодилась худоба, ведь никто другой пролезть в трубу был просто не в состоянии. А это единственный путь, минуя запертые на мощные замки двери, к тому, кто содержался в монастырском подземелье.

– Она упустила этого ясновидящего! – радостно воскликнул бес, ещё не достигнув выхода из вентиляции. – Симарон дал ей шанс распилить его до утра!

– Не распилить, а разыскать, – вдруг поправил он сам себя, но уже другим, более взрослым голосом.

– Вообще-то он говорил про кровь и сердце, а не про розыск! – принялся спорить рогатый парнишка сам с собой, выползая наружу.

Труба привела его в просторную комнату, озарённую ярким прожектором. Тот свисал с потолка, освещая углубление в земляном полу. Чтобы лучи не рассеивались зазря, стены в подвальном помещении состояли из высоких зеркал. От этого находиться здесь было неприятно даже бесу, спрыгнувшему в яму прямо на лежащее там серое тело.

– Ты спишь? – полюбопытствовал владелец изумрудов, максимально сощурившись из-за обилия света вокруг.

– Найн! – выкрикнул вдруг пленник, на котором восседал рогатый парень. – Из-за твоей болтовни, Аделард Борисов, невозможно даже помедитировать, не то что поспать!

– Это я сейчас с кем разговариваю? – напрягся бес, с подозрением заглядывая в лицо недовольного собеседника. – С Данталионом или с Зибуэлем?

Тот озлобленно щёлкнул острыми зубами, будто желая укусить своего гостя. Однако ему помешали многочисленные золотистые провода, опутавшие лоб, шею, плечи, обе обгоревших руки, пояс и практически полностью нижние конечности. Аделард в ответ на это рассмеялся, устроившись поудобнее на голом киверните. Тот смотрелся жутковато со впалыми глазами и с заметными синяками вокруг них.

– Нас всегда цвай, – прорычал связанный Зибуэль, попробовав в очередной раз потрясти мощными рогами. Но ему помешали сверкающие провода.

– Не цвай, а двое! Сколько можно тебя учить русскому языку!.. – поправил его Данталион знакомым надменным баритоном и вновь уставился на сидящего беса. – Что там учудил мой братец? Рассказывай всё в мельчайших подробностях!..