Читать книгу Как Ворон луну украл - Гарт Стайн - Страница 6

Доктор Дэвид Ливингстон больше походил на психа, чем на шамана. Он стоял на причале в одних трусах и кроссовках: волосы стянуты в хвост на макушке, глаза закрыты, руки распростерты в молитвенном жесте. На шее – плетеный кожаный шнурок. Губы беззвучно шевелятся.

Глядя на Дэвида, Фергюсон зябко поежился. Впрочем, сам доктор на холод не жаловался. У его ног лежал открытый сверток с шаманским облачением. Дэвид нагнулся за юбкой из оленьей кожи с окантовкой из костяных бусин.

– Вы сами отсюда, Фергюсон? – спросил шаман.

Ферги кивнул:

– Из Врангеля.

Опоясавшись юбкой, Дэвид через голову натянул нечто вроде пончо, тоже из оленьей кожи. И юбку, и пончо украшали черно-красные узоры.

– Можно спросить кое-что? – произнес Фергюсон.

– Конечно.

– У вас много заказов? Ну, от компаний вроде нашей?

Дэвид тихонько рассмеялся:

– Работы хватает. Духов, однако, изгонять не приходится.

– Правда? И чем же вы в основном занимаетесь?

– В основном? Помогаю рыбацким компаниям: предсказываю поведение рыбы в тот или иной сезон, благословляю суда. Однажды меня наняла лесообрабатывающая компания, хотели, чтобы я за них попросил прощения у богов. Во время заготовки леса погибли сотни сов.

– Проклятье!

– Вот именно. Обыкновенный пиар-ход. Самой компании плевать было на ритуалы. Я мог на родном языке процитировать «Ягненка Мэри», и они бы это проглотили.

– Эх… – Фергюсон печально покачал головой. И тут же добавил, не мог не спросить: – Мне просто любопытно: вы все-таки процитировали «Ягненка Мэри»?

Дэвид улыбнулся:

– Нет, не вышло бы. На наш язык эта песенка не переводится, потому что на Аляске ягнят не разводят. Но вы меня поняли?

– Ну да.

Еще бы не понять. Заключаешь контракт на одно, а от исполнителя ждешь совершенно иного. Впрочем, на основной вопрос Дэвид не ответил: что он приготовил? Для Фергюсона это крайне важно. Сам он в духов не верит, зато верят инвесторы – приходится им потакать. Раз уж япошки готовы выложить пять тысяч долларов за пляски с бубном.

Дэвид надел ожерелье из медвежьих когтей, на голову водрузил венец из скрепленных кожаными ремешками козлиных рогов.

– Вы знаете историю этого города, Фергюсон?

Ну наконец-то вопрос об истории города. С этим Фергюсон справится.

– Сначала здесь была старая рыбацкая деревушка. Основали ее выходцы из России, и называлась она Микофф-Бэй. Потом, на заре прошлого века, она превратилась в шумный городок со своим консервным заводиком, глубокой закрытой бухтой – настоящим раем для кораблей и лодок. В ней можно было запросто переждать шторм. Затем началась Депрессия, за ней война. Консервный завод переделали для производства бомб, и так пришел конец городку.

– Замечательно.

– Сегодня мои работодатели намерены превратить городок в роскошный курорт с рыбалкой. На удачу, они решили сменить название, теперь это Тандер-Бэй.

– С названием они угадали, вы не находите? Однако, Фергюсон, вы кое-что упустили. Возможно, самый главный момент.

– Правда?

– Кое-какие поселения существовали в этой местности задолго до прихода русских, англичан и американцев.

Под строгим взглядом Дэвида Фергюсон медленно кивнул.

– Первыми на берегах этой бухты поселились тлингиты. Русские обычно строили свои форты поближе к нашим деревням, это облегчало торговлю.

– Понимаю.

– В один момент разразилась эпидемия, и все индейцы умерли. Остались так называемые поселенцы.

– Верно.

– Потому-то ваши инвесторы и опасаются мести духов. Думают, что призраки индейцев погубят гостей курорта.

– Вы правы.

– И посему, – Дэвид глубоко вздохнул, – предлагаю перейти к делу.

Из свертка он достал последний шаманский атрибут: погремушку из черепа небольшого животного; череп был подвешен на кожаном ремешке между двух отростков оленьих рогов. Предмет целиком напоминал рогатку; сам эффект погремушки создавали ремешки с бусинами. Тряхнув ими, Дэвид пошел по причалу в сторону города.

Построенный у горного склона, город будто вырастал прямо из воды, поэтому улицы его ступенями поднимались одна над другой, а каждый новый дом словно сидел на крыше предыдущего. У кромки города, во всю длину берега, проходил широкий настил. От него лучами отделялись пирсы; самолет и катер пришвартовали у самого длинного.

Даже в дни процветания городок был невелик, так что идеально подходил для перестройки под базу отдыха. Самое крупное здание – консервный завод – избавили от содержимого и превратили в общественный центр, снабдив его кафетерием. В старом универсальном магазине продавались рыболовные снасти и сувениры. Из домов сделали гостиничные коттеджи. И хотя стройка не прекращается круглые сутки уже несколько месяцев, в самом городке никто не живет с 1948 года.

Догнав Дэвида, Ферги указал шаману на портовый район:

– Город, как ни крути, красивый. Очень обаятельный.

– Вижу.

Непонятно, что на самом деле думает об идее курорта Дэвид. Скорее всего, не одобряет ее и на работу согласился исключительно ради денег. Не то чтобы это было плохо. Все, кто занят в проекте, согласились на работу только ради денег.

– Вы знаете о Вороне, Фергюсон?

Ферги покачал головой:

– Нет.

– Ворон – дух-покровитель тлингитов. Он дал нам солнце, луну, воду и почти все на Земле. Хотите, расскажу подробнее?

– Да, конечно, с удовольствием послушаю.

– Ворон родился во гневе. Однако обо всем по порядку…

* * *

Некогда жил могучий вождь, очень сильный и гордый и почитаемый своим кланом. Была у него жена-красавица, которую он страшно любил и которую ревновал. Не верил вождь в преданность супруги и боялся, как бы не соблазнил и не увел ее какой-нибудь сильный юноша из племени. Всякий раз, уходя охотиться на тюленя, вождь прятал жену в ларец, а ларец подвешивал под крышей дома – чтобы никто не достал.

Как-то раз заметил вождь, что жена переглядывается с одним из его племянников. Придя в ярость, вождь схватил нож с зазубренным, как у пилы, лезвием и отрезал племяннику голову. Не удовлетворившись одной смертью, следом он убил и остальных племянников.

Когда сестра вождя прознала о смерти всех своих десяти сыновей, она была вне себя от горя. Ведь год назад погиб на охоте ее муж, и теперь некому позаботиться о ней в старости. Тогда сестра вождя собралась уйти в лес и там покончить с собой.

В поисках подходящего места она все дальше забиралась в чащу. И вдруг ей повстречался старик. Спросил он, чем женщина опечалена, и та поведала свою историю.

Старик слушал и кивал. Нехорошо, говорил он, брат твой зол и коварен. Совсем не ценит чужую жизнь.

– Ступай к берегу, – сказал старик сестре вождя, – во время отлива. Найди в песке круглый камешек. Нагрей его на огне, пока не станет совсем горячим, и проглоти. Не бойся, вреда не будет.

Сестра вождя исполнила наказ. И только она проглотила нагретый камень, как тут же сделалась беременной. Построила у берега хижину и поселилась в ней. А в верный срок родился у нее сын. Красивый мальчик, который и стал Вороном.

* * *

Фергюсон провел доктора в общественный центр. Он надеялся впечатлить шамана, ведь центр представлял собой огромное помещение с тридцатифутовым потолком, над которым размещался чердачный этаж. Интерьер освежили дугласией: теплый цвет, насыщенный приятный аромат. Посередине – большая костровая яма с вытяжкой, специально для готовки: есть вертел для крупной дичи, а по периметру держатели для рыбного гриля. Вдоль стен зала – длинные деревянные столы, призванные создавать дружескую атмосферу.

– Очень мило, – заметил, оглядываясь, Дэвид.

Всего два слова, зато как приятно. Значит, сам Дэвид одобряет курорт.

– Работая над центром, мы старались изо всех сил. Мы хотим, чтобы гости приходили сюда с охотой. Чтобы им нравилось общаться друг с другом.

– Идея правильная, – сказал Дэвид. – Дом для сбора племени был центром тлингитских деревень. Сегодняшнее общество – пародия на общество настоящее. Люди запираются в квартирах, где у них есть все: телефон, телевизор, им на заказ привозят пиццу… Встречаться ни с кем уже не надо. Как люди могут называть себя обществом, если они не общаются?

Дэвид подошел к яме:

– Она рабочая?

– Конечно, – ответил Ферги.

– Я бы хотел развести огонь, если вы не против. Мертвым нужно принести жертву, еду.

Фергюсон указал на поленницу у стены. Это его идея – держать дрова в помещении. Так они сохранятся сухими, что немаловажно. Заодно это создает атмосферу уюта.

– Тлингиты не верят в рай на Небесах, – пояснил Дэвид. – Зато мы верим, что после смерти душа отправляется в странствие. На другой конец острова, в обход него или по воде – в Край мертвых душ.

Духи блуждают среди живых, и нужды у них те же самые. Если в деревне плохой улов или охота не ладится, мертвые страдают от голода. Поэтому очень важно делиться с ними едой во время каждой трапезы. Однако духи не могут есть с нашей тарелки. Перед тем как самому приступить к еде, надо бросить жертву в костер. Только сожженную пищу может съесть мертвый. Запомните, Фергюсон: путь к сердцу покойника лежит через его желудок. Накормите усопшего, и он оставит вас в покое.

А что, неплохая мысль – сделать это традицией, небольшое жертвоприношение перед каждым приемом пищи. Двух зайцев одним выстрелом: и духи сыты, и гостям развлечение. Ферги сможет впечатлить всех своими познаниями о быте тлингитов. Думая об этом, он помог Дэвиду перенести дрова к очагу.

* * *

Мать дала Ворону камешек – положить под язык, и сделался Ворон неуязвимым. Еще она дважды купала его в лагуне, и сын рос очень быстро.

Когда же Ворон стал совсем взрослый и мог бегать по лесу, плавать в океане, мать смастерила ему лук и много-много стрел – пусть охотится на птиц, кроликов, лис и волков. Научила она Ворона и уважать свою добычу.

Из добытых шкур мать шила одеяла. Охотник из Ворона вышел умный и быстрый, так что одеял вскорости набралось очень много. Как-то подстрелил Ворон большую белую птицу, облачился в ее перья, и тут же захотелось ему летать.

Вождь племени прослышал о своей сестре и ее младшем сыне, ловком охотнике. Пригласил он племянника в деревню, однако мать предупредила Ворона: не ходи. Поведала, как погубил брат ее других сыновей. Но Ворон все равно захотел повидать дядю и попросил мать не волноваться.

Стоило Ворону войти в дядин дом, как вождь попытался убить его – тем же ножом, что и его братьев. И только клинок коснулся шеи мальчика, как зубья ножа обломились, ни следа на шее Ворона не оставив.

Попросил тогда вождь Ворона помочь ему каноэ обсушить. И как только перевернули они лодку, выбил вождь подпорки из-под нее – Ворона и накрыло. Вождь думал: придет прилив, и мальчишка утонет. Но не тут-то было, Ворон с легкостью разломил каноэ надвое, пришел в дом дяди и бросил к его ногам половинки.

Тогда вождь позвал племянника поохотиться на кальмаров. Ворон тайком спрятал под одеялом из шкуры маленькую лодчонку. Вышли они с вождем в море, на глубокое место, приготовились кальмаров ловить, а вождь возьми да и сбрось племянника за борт. Поплыл он обратно к стоянке, думая: утонет Ворон. Как бы не так! Достал Ворон свою лодчонку из-под шкуры и вернулся на ней в деревню, еще прежде дяди.

Спрятался юноша на крыше дома, подождал, пока вождь вернется, да и запер его снаружи. Призвал во́ды: поднимайтесь, мол, утопите моего злого дядюшку.

Поднялись во́ды, и Ворон на своих белых крыльях взмыл к небу. Так высоко взмыл, что клювом проткнул солнце – и провисел на небе десять дней кряду. Когда же потоп миновал, высвободился Ворон, рухнул на землю, глядь, а деревню-то смыло: и все племя вместе с ней, и даже мать Ворона, что в лесу обитала. Опечалился тогда Ворон. Отомстить-то он за братьев отомстил, однако и горе себе нажил немалое.