Читать книгу Та, чьё второе имя Танит - Гай Себеус - Страница 23

– Я не понимаю тебя, Бласт! – Петал со слезами отчаянья схватилась за голову. – Я не понимаю! Что я должна им передать? Этим, твоим подрядчикам?

Все трое младенцев заливисто орали, требуя немедленно накормить их.

В это время постучался Варис, их управляющий, и, пряча глаза, настоятельно попросил дать ему срочный расчёт, так как он уезжает к внезапно заболевшему отцу. Да, он раньше о нём не рассказывал. Но отец у него есть, и к нему надо ехать. Далеко. Навсегда.

А у ворот скандалили подрядчики, желающие выяснить, куда же всё-таки так подозрительно исчез Бласт? Почему он всё бросил на полуслове? И что им теперь делать с теми чрезвычайно дорогими материалами для храмовой постройки, посвящённой богине Минерве, которые он заказал у них? И кто им теперь заплатит? И куда девать нанятых рабочих? И почему, в конце концов, Бласт не выйдет к ним, чтобы разобраться по-мужски, даже если у него нет денег?

Вопросов было так много!

Увидев растерянность Петал, подрядчики укрепились в решимости ворваться в дом и разобраться как следует на месте.

От ворот их бесцеремонно оттеснила фигура в лохмотьях.

Когда они поняли, что это местная сумасшедшая, которая молится по ночам у придорожной статуи Минервы, они хотели отшвырнуть её, чтобы эта ненормальная не мешалась.

А «ненормальная», обратясь к Петал, по-свойски шепнула.

– Ну, что? Бласту не легче?

Петал в неподдельном ужасе округлила свои яркие глаза.

– Не бойсь! Не бойсь! Я никому не скажу, что это заразно! – забубнила безумная, с воодушевлением пуская пузыри слюны.

Энтузиазм желающих прорваться в ворота поубавился.

Тогда старуха, безуспешно попросив окружающих подержать свои подозрительные узелки, начала яростно чесать бока и с интересом заглядывать себе в тёмные прорехи. Тут уж самые воинственные отступили, пообещав, впрочем, наведаться завтра. Уходили все быстрым шагом, стеснительно почёсываясь и отплёвываясь.

Закрыв за гостями калитку, Петал обессилено привалилась к ней спиной. Потом, будто включив слух, помчалась к охрипшим от рёва детям.

***

Петал любила кормить детей.

И не только из-за того, что умолкал их требовательный голодный ор. Когда они присасывались к ней, всё остальное в большом мире будто останавливалось. А у неё с детьми наступалал такой взаимный покой и умиротворение, словно только они вчетвером существовали в этом, совершенно отдельном, замкнутом, пространстве. В котором никакие угрозы и заботы их ни за что не достанут!

Ей казалось, что вместе с молоком она переливает в детей свою душу. И тем самым распространяет себя за пределами материального тела, заполняет собой окружающее пространство, гармонизируя жизнь вокруг.

…Умирая, великий император города, уже при его жизни названного «вечным», не думал о ни о победах, ни о поражениях.

Его не уже тревожили предавшие друзья и недобитые враги.

Он не вспоминал, ни жену, ни детей. Даже ту женщину по имени тана, что считал своей матерью.

Одно и то же странное виденье преследовало его во все его мгновения болезненной слабости и предсмертного бреда: ощущение тепла и защищённости, исходящее от волчьего брюха, под которым он блаженно засыпает, сытый и такой любимый…