Читать книгу Та, чьё второе имя Танит - Гай Себеус - Страница 26

На палубе «Афины» пахло свежеструганным деревом и смолой. Новая, не выбеленная ещё солеными морскими ветрами парусина топорщилась на реях. Хорошее название. Богиня Афина – это целые миры, рождённые из головы Верховного Бога-отца. Афина – это мир амазонок-воительниц. Это мир градостроителей. Это мир Знаний.

Холодная волна, пронизанная радужным весенним солнцем, нетерпеливо похлопывала в борт.

Деревянная статуя богини-покровительницы на носу смотрела на восток своими белыми выпуклыми глазами. Её горделивая шея была вытянута, будто от нетерпения скорей начать путешествие!

Команда спешила завершить все приготовления, не дожидаясь капитанского гнева. Самыми тяжёлыми были бочки с пресной водой. Ящики с провиантом и товарами для продажи – будет ли кому? – тоже были нелёгкими.

Команда кряхтела и упиралась.

Неподалёку покачивались ещё два парусника: «Диана» и «Эвридика», на которых приготовления к дальнему походу в грозные Тановы земли тоже шли своим чередом.

А капитан «Афины» не мог отвязаться от юнца, таскающегося за ним всё утро и умоляющего взять его на борт. Не помогала ни ругань, ни тычки. Капитан обессилел и подобрел.

– Ну, на что мне юнга, дурья твоя голова? Мне нужны работники, ты можешь это понять? С силой и сноровкой! А от тебя какой прок? На тебя ж плюнь и перешибёшь!

– На вёслах от меня, согласен, толку мало. Но зато я умею готовить еду на всю команду. Умею петь. А ещё…, а ещё я – грамотный!

Отвернувшийся уже было, капитан остановился.

– О-о! С этого надо было начинать! С того, что ты грамотный! А ну, прочти, что здесь? Сумеешь? – Капитан всё ещё недоверчиво протянул настойчивому парнишке пергамент.

– Сумею, конечно! Это распоряжение, господин капитан. Распоряжение взять на борт женщину с собакой. Сказано, что она заплатит, сколько скажет господин капитан.

– Хм! Ещё собаки мне не хватало! Сколько там они мне заплатят! И где эта женщина? Я никого ждать не собираюсь! Давай обратно пергамент и …иди! Иди, помогай в погрузке! Но учти, понадобится сбросить балласт – первым полетишь за борт!

Юноша обрадовано помчался по сходням, прихватив с берега несколько коробов с товаром.

В это время какое-то неопределённое существо в лохмотьях, на которое капитан даже не обратил внимания, приняв за береговую побирушку, придвинулось к нему.

– Я женщина с собакой.

Из-за неё выглядывал огромный пёс, похожий на волка.

Капитан только собрался было разразиться привычной бранью, как подбежавшая светлоглазая, нарядно одетая женщина раскрыла перед ним свой кошелёк. Сговорились быстро, поскольку красавица была немыслимо щедра.

Погрузка скоро завершилась, и настал момент прощания.

Петал присела перед псом, обняла его. Но, чтобы не привлекать к себе внимания, разговаривала с пожилой женщиной.

– Ида, почему ты ходишь в лохмотьях? Ведь мы с Бластом подарили тебе много новой одежды.

– Когда переполняет внутреннее, ясная моя, на внешнее перестаёшь обращать внимание.

– Не стану спорить. Но сегодня это могло помешать тебе попасть на корабль. Ты выглядишь подозрительно, понапрасну привлекаешь к себе излишнее внимание.

Петал передала ей узлы с едой, одеждой и особо щепетильно вручила аккуратно увязанную в шарф гривну, наказав не раскрывать и никому не показывать, беречь больше всего остального вместе взятого до тех пор, пока Бласт не захочет забрать её.

Бласт вспомнил, как мгновенно увяла и покрылась уродливой чёрной коростой ветка цветущего шиповника, на которую Петал повесила ритуальный обруч, в тот раз, когда он украл любимую в Тан-Аиде. Меньше года прошло, а сколько всего произошло!

Гривна проглядывала сквозь сетку тонкой ткани, будто живое существо. Очень больное живое существо, сквозь пелену дней, отделяющих от грубого насилия, совершённого над ним.

Когда чьи-то руки властно выломали белый камень из гнезда.

Обезглавили белую змею…

Одну из двух проводников природной силы, неразделимо сплетённых, образовавших собой кручёный обруч.

Исцеляющая и ядовитая, добро и зло, свет и тьма – узнаваемые и различимые не сами по себе, а лишь рядом со своей уравновешивающей противоположностью.

Что, в общем-то, и соответствует природе мира сотворённого.

Всякий, кому доступно было чтение перетекающих выпуклых граней ритуальной гривны, понял бы, они говорят о том, что лишь природа может преодолеть природу. Природа, не терпящая насилия над собой. Самонадеянного и высокомерного.

Две змеи. Чёрная и белая. Две силы, постоянно балансирующие и удерживающие мир в равновесии.

Теперь лишь чёрный камень потерянно смотрел на мир из своей болезненно запавшей глазницы.

Одинокому, ему недоступно стало покровительство циклическому обновлению, таинственной изменчивости. Один, он не мог уже управлять приливами и отливами, плодоносящими циклами женских особей.

Ветви древа жизни замерли в Тановых землях.

– Мне кажется, мы никогда не избавимся от этой вещи! – Бласт был мрачен. – Проще выбросить её прямо сейчас за борт и не заботиться о ней больше. Своих бед хватает!

Петал не выдержала.

– Я ещё в Тан-Аиде предупреждала тебя, что моя судьба тебе не по силам! Ты сам схватился за неё, как за собственную! Не жалуйся теперь!

Прощанье вышло не таким, как обоим хотелось. Бласт вслед за Идой шагнул на сходни.

Особо его нервировало настоятельное напоминание Петал: всегда помнить себя человеком и всегда поступать как человек, не вестись на зов животных инстинктов. Не совсем понятно было, какие контексты имелись в виду. Напоминание купаться по ночам в лунном свете было выполнимее.

…Лазурь воды качнулась в просветах между досками – невинная и сияющая. Глубина казалась нестрашной. По белому донному песку мраморной сеткой скользили лучи, бросками перемещались блестящие рыбки. И небо, и земля, и вода казались простыми и дружелюбными.

Но Бласт был полон гнетущих предчувствий. В Краю Белоглазых тан всё будет не так.

Год тому назад он вместе с приятелем Долихом отправился в подобное путешествие с совершенно лёгким сердцем, как в избавление от назойливых домашних проблем! Ничто не мучило его. Ничто не страшило. Может быть, потому, что мало знал об этих таинственных землях? Или просто было нечего терять? Приятели надеялись обогатиться и с триумфом вернуться домой. Ан не вышло!

Долих сгинул. А Бласт, повстречавший свою трудную любовь, еле выжил, еле уцелел. Однако вместо того, чтобы радоваться спасению, тихой семейной жизни и успехам в бизнесе, опять он лезет туда, откуда еле успел убраться, где неумолимая смерть чуть не прищемила его! Кто после этого назовёт его умным?