Читать книгу Обретенная любовь - Гайя Алексия - Страница 4

Тиг

Тогда

– Тиг…

Елена водит ногтями по моей груди, и это до дрожи приятно. Не знаю, как ей удается, практически ничего не делая, пробуждать во мне столько всего.

Она продолжает. Я улыбаюсь, не хочу открывать глаза, не хочу просыпаться. Так здорово здесь, вдали от всех проблем. Этой ночью нет никаких кошмаров. Меня от них охраняет моя львица, присматривая за мной, словно хищник за своей территорией.

– Тиг… – вновь шепчет она.

Я хихикаю, как девственник, когда ее обжигающая ладонь оказывается под одеялом. Как обычно, пальцы останавливаются у резинки моих трусов. Интересно, если бы я спал голышом, она спустилась бы ниже и обхватила бы меня всей ладонью? Вряд ли. Она предпочитает медленный разогрев: ждет, пока я не начну кипеть от возбуждения. Елена доводит меня до предела и заставляет взять дело в свои руки: ей нравится, когда я у руля. Хотя мне кажется, она просто кайфует от осознания того, что я не могу ей противостоять. Я так сильно ее хочу – это придает ей уверенности в себе. Заслужить ее доверие непросто, но когда она видит, что я обезумел от желания, то понимает, что я не играю с ее чувствами. Ведь после изнасилования в лицее и нападения придурка, которого я в конце концов заставил поплатиться за это, она постоянно сомневается.

Она зовет меня по имени, но я не хочу открывать глаза. Первое, что я желаю увидеть после пробуждения, – Елену, тонущую в удовольствии, а не идеально белый потолок ее чертовой комнаты.

Она прислала мне сообщение посреди ночи и попросила зайти к ней. Обожаю, когда она так делает. Самое сложное – тихонько проскользнуть в ее комнату через смежную ванную так, чтобы ее отец ничего не услышал. Он меня предупреждал: «Не смей даже пальцем притронуться к моей девочке». Он не может знать наверняка, но, конечно же, подозревает, что между нами что-то происходит. Это видно по тому, как он на меня смотрит. Поэтому мне приходится включить режим кролика-ниндзя, чтобы просочиться в постель Елены незамеченным.

О, черт!

Она вновь медленно проводит ногтями вдоль резинки трусов. Это возбуждает настолько, что мышцы невольно напрягаются. Я больше не могу сдерживаться.

Все еще зажмурившись, я резко отбрасываю одеяло и оказываюсь сверху, вклинившись между ее голых ног. После того как мы впервые занялись сексом, я несколько дней бился над тем, чтобы она перестала спать завернутой в три слоя шмотья, и не жалею об этом.

Она смеется. Вот с каких звуков нужно начинать день. Хотя нет, ее стоны – на первом месте.

Я прижимаюсь носом к ее шее и вдыхаю полной грудью. Хочу всегда помнить этот запах и просыпаться с ним каждое утро.

– Открой глаза.

– Не-а…

Елена опять смеется. Знает, почему я отказываюсь. Она знает, что по утрам я хочу видеть только, как она кончает. Ее руки царапают мою спину, а губы впиваются в шею. Я непроизвольно прижимаюсь к ней бедрами, и ей приходится сильнее сжать ноги вокруг моей талии. Она такая горячая, от простыни исходит ее аромат. Кажется, я плотно подсел на этот наркотический запах и вряд ли теперь смогу обходиться без него.

– Мы опоздаем на занятия…

Да и к черту их! Мы не покинем эту кровать, пока я не увижу, как она тонет в удовольствии.

Я прижимаюсь еще сильнее, и она стонет. Черт, она стонет! Обожаю такие моменты. Она кусается, совсем как львица, которая грозится проглотить меня целиком, – моя очередь стонать от удовольствия. Я слегка отстраняюсь и пускаю в ход руки.

Как только мои забитые татуировками пальцы проникают в нее, она притягивает меня к себе: не хочет, чтобы я смотрел, ее смущает собственное возбуждение. Я открою глаза только после того, как она закроет свои от наслаждения. Она закусывает нижнюю губу. Хочу каждое утро видеть ее такой, ощущать ее такой.

Я не спешу, Елена не любит спешку. Моя львица смакует ощущения, и это сводит с ума: возбуждение и разочарование смешиваются в один ноющий ком. Я позволяю ей думать, будто я главный, но это совсем не так: я здесь только ради нее, получаю удовольствие только вместе с ней.

– О, Тиг… Черт, погоди, я сейчас…

Я ускоряюсь, не дав ей договорить. Мои пальцы скользят вперед и назад по горячей и влажной поверхности. Она вонзает ногти мне в спину, веки плотно сомкнуты, брови нахмурены. Она на самом краю пропасти, я знаю, она вот-вот кончит и потом наверняка расстроится, что я довел ее до оргазма, сам оставшись без ничего. Но я так люблю видеть ее… подчиненной моей власти.

– Мм! Тиг!

Елена больше не может сопротивляться. Через пару секунд она застонет, возможно, даже вцепится в меня, лишь бы не закричать и не выдать нас. Представляю себе, сколько шума поднял бы ее отец, если бы нагрянул прямо сейчас. Я молюсь на кодовый замок, охраняющий вход в ее комнату, и задвижку на двери в ванной. Хотя в целом здесь и сейчас мне плевать на Дэниэла, а вот Елене нет.

Я ускоряюсь, мой большой палец нащупывает идеальное место, и я… Проклятье! Она что есть силы сжимает свои ноги, и мой член упирается в руку, не позволяя ей двигаться дальше. Черт, она вся влажная, это ощущается даже сквозь ткань трусов.

– Не двигайся, иначе я опять… – начинает говорить она.

О, моя львица, если ты думаешь, что я тебя послушаюсь, то сильно ошибаешься!

Я снова начинаю двигать рукой, прямо рядом с членом, и от этого получаю свою толику удовольствия. Она вся превращается в стон! Мое имя срывается с ее губ, она с дикой силой сжимает меня своими ногами. Мой член давит прямо на нужную точку, и она кончает. Конечно же, как я и предполагал, она кусает меня за шею и обхватывает руками, прижимая к себе.

Она прячется от моих глаз, но ощущать это напряжение и трепет, слышать, как у нее перехватывает дыхание из-за меня, – это лучшее из всего, что можно вообразить. Мой член зажат так, что мне тоже приятно. Не настолько, чтобы кончить, но достаточно, чтобы насладиться моментом.

Когда ее тело, наконец, расслабляется, я достаю свои пальцы из рая и отстраняюсь, чтобы лучше ее рассмотреть. Елена пытается отдышаться с закрытыми глазами, а потом смотрит на меня так, как всегда смотрит после оргазма.

– Извращенец, – выдыхает она.

Я взрываюсь от смеха. Какая дикость! От моих конвульсий член разворачивается прямо в ее сторону. Приходится взять себя в руки. Черт, я на грани ядерного взрыва. А она еще будет весь день попадаться мне на глаза… Мне уже надоело возбуждаться, куда бы я ни пошел, но ее забавляет, когда я стараюсь чем-то прикрыть свой бесконечный стояк после того, как она меня заведет. Впрочем, в чем-то она права: надо быть извращенцем, чтобы любить такие игры.

– Серьезно? – парирую я.

Она смеется, обнимает меня, а затем морщится.

– Мм, кажется, кому-то не помешает почистить зубы, – говорит она с наглой улыбкой.

Да, моя львица, даже у кроликов воняет изо рта по утрам.

Я сажусь, оставив ее утопать в матрасе. Она бросает взгляд на выпуклость в моих трусах. Член дрожит от разочарования. Если бы мог говорить, он бы точно послал нас далеко и надолго.

Как всегда, Елена смущается и отводит взгляд. Я знаю ее следующие слова: как это ужасно, что мы уже два дня без презервативов, и что она бы очень хотела прикоснуться ко мне, но не может. Чтобы не слышать этого и не видеть слезинки в уголках ее глаз, я ее обнимаю, а затем вылезаю из постели.

– Вставай, моя львица, сегодня забьем на занятия, – бросаю я по пути в ванную.

– Как это? С ума сошел? Мой отец…

– Вышвырнет меня на улицу, если услышит, что я нахожусь в твоей комнате в такую рань. И он меня убьет, если ты залетишь!

Тишина. Я пытаюсь отлить, не кончив. Обычно у меня это получается несколько раз в день, так что пора уже внести меня в книгу рекордов.

– Мы же не будем весь день покупать презервативы… – цедит она сквозь зубы из своей комнаты.

Елена не спешит присоединяться ко мне в ванной. Видимо, и в душ я сегодня пойду один…

– Покупать – нет, зато опустошать коробку – да, детка!

– Эй, дружище!

Я вздрагиваю и открываю глаза. Окружающая обстановка бесцеремонно вырывает меня из грез, возвращая к реальности.

– Помоги, парень! Сделай одолжение корешу, шевелись! – горланит кто-то.

Это мне?

Я с трудом привстаю на кровати, чтобы оглядеться. Несколько полицейских сгрудились вокруг соседней доселе пустовавшей койки. Теперь на ней лежит парень с гнилыми зубами.

– Подонок! – вопит он.

Один из копов пытается его уложить и заткнуть пасть. Это та же самая шавка, что охраняет выход из комнаты. Не знаю, зачем его к нам приставили, но даже если его задача – не дать никому выйти или войти, одно понятно наверняка: этот жирдяй больше времени потратил на заигрывание с медсестрами, чем на слежку за мной. В комнату входит очередная девушка в белом халате с чертовски огромным шприцом и, естественно, тоже попадает в поле его зрения. Проклятый коп, это омерзительно! Она делает вид, что не замечает его взгляда, и производит какие-то манипуляции с заключенным.

Наступает тишина, и полицейские сваливают. Новичок искоса смотрит на меня.

– Всех психов в одну комнату сгрудили, – бросает он.

Я отворачиваю голову. Кто из нас здесь больший псих, извращенец?

Я смотрю на свое запястье, прикованное наручниками к чертовой больничной койке. От воспоминаний о произошедшем снова тяжело дышать, точно так же, как и в любой другой проведенный в этом месте день. Почему сегодня приснилось именно это? Чтобы стало еще больнее от осознания того, что я все еще здесь? Или, возможно, мой разум пытается подменить весь этот ужас образом моей львицы? В любом случае реальность всегда возвращается: повсюду кровь, Елена визжит, а у меня в голове крутятся одни и те же слова: «Вы под арестом. Райкерс. Изнасилование».