Читать книгу Из рода Хранителей магии - Гэбриэл М. Нокс - Страница 5

Горная деревня Камур. Граница между землями реллийцев и Северных магов

– В убежище! В убежище! Хватайте детей, бросайте пожитки и бегите! В убежище!

Громкий голос деревенского старосты разлетался по небольшой деревушке у подножия горы Ахрд. Семьи, бросая работу, пожитки и оставляя дома открытыми, неслись к каменной громадине, надеясь спрятаться в её недрах от давнего врага. Детей, больных и стариков чуть ли не волоком тащили, оставляя на руках и ногах ссадины и порезы от острой каменной крошки, на которой была построена деревня.

Мужчины целовали домашних, брали в руки тяпки, вилы, кирки и другие инструменты, пригодные для обороны, и собирались вокруг вооружённого такой же домашней утварью старосты.

– Юэл уже сжёг тела?

– Да, на восток посмотри, видишь, пылает?

Невысокий мужчина в коричневой робе посмотрел в сторону, куда указывал староста. И действительно, над одинокими сухими деревцами и каменными валунами клубился чёрный дым. Издалека можно было заметить зияющие дыры раскопанных могил и крохотные перекошенные памятники.

– Говорил же, что всё это устарело, – недовольно произнёс мужчина в робе, – зачем трупами землю портить. В телах уже ни души, ни жизни, просто оболочки. А вы всё про упокоение какое-то. Давно бы их сожгли и время сейчас не теряли.

– Не говори так, Доуэл. Это вы, реллийцы, ни во что не верите, а у нас принято людей земле предавать, – махнул рукой староста.

– И чего ради? Смысл в этом какой? На месте кладбища могли быть посевы или дома для переселенцев. А там одни трупы. О живых нужно думать. Теперь кочевники разгуляются, если Юэл с ребятами кого-то пропустили.

– Не пропустил, не переживай. А такие речи лучше больше не заводи, оскорбительны они.

– Кого же они оскорбляют? Тех, кто тратит силы и ухаживает за кладбищем? Или тех, кто вынужден высаживать семена в десяти километрах отсюда, так как ближайший чернозём занят захоронениями?

– Не будем, Доуэл. Сейчас проблема посерьёзней.

– Именно, Палисий. У нас проблема как раз из-за того, что Юэл вместо налаживания обороны сжигает тела.

Староста промолчал, виновато взглянув из-под мохнатых седых бровей на Доуэла. Деревня опустела, остались только те, кто собирался принять бой. Среди анкорцев и реллийцев затесалась одна женщина из остов. Переселенка, совсем недавно приехавшая в горы из-за болезни матери.

Не раздавалась по толпе защитников глупая бравада, никто не храбрился, не подмигивал, как это бывало среди старых вояк, вновь вернувшихся к любимому ремеслу. Люди стояли молча, глядя на холм, за которым набирало силу страшное бедствие. Все знали, что это их последний бой, и только щуплая, едва осязаемая надежда теплилась в душах местных жителей, что их семьи сумеют спастись за каменной стеной в лучах благодатного сияния земли.

– Иди, Палисий, уходи к остальным. Только ты сможешь сдержать стены убежища, – тихо произнёс Доуэл, сжимая древко кирки.

– Я вас не брошу.

– Палисий. Нашим жёнам и детям ты нужнее. Прошу, уходи.

Староста сплюнул, вкладывая в этот жест всё негодование, но подчинился. Отойдя от защитников к небольшому мостку, он обернулся и крикнул:

– Всех вас знаю, всех вас помню, дорогие! Будьте смелыми! И пусть Матерь примет каждого в свои тёплые объятия.

Оставшиеся подняли руки и приложили их к подбородку, как принято у реллийцев выражать почтение.

До пещеры старик добрался быстро. Женщины, дети, старики и калеки уже ютились внутри. В глазах их стоял животный страх. Многие дрожали, как от холода, хотя внутри разливался жар яркого жёлтого луча, бившего из земли в своды в самом центре галереи. Палисий, как и другие Северные маги, называл подобные явления энергетическими колодцами. Местный колодец считался одним из крупнейших в Нарадвелл, только благодаря ему Палисий надеялся, что удержит огромный камень, закрывающий вход.

Староста подошёл к лучу ближе, осторожно поднёс руки, но не касался: подобное действие чревато ожогом. Заглянул в яркие всполохи, мелькающие то тут, то там в теле магического явления и втянул носом пропитанный магией воздух. Затем встал к колодцу спиной, лицом ко входу. Он старался не слушать крики раздираемых на куски жертв, раздававшиеся за стеной. Старался не вспоминать лица односельчан, оставшихся с жуткими тварями. Старался не видеть, как женщины в беспамятстве сжимают малышей и как те жмутся поближе к материнской груди. Сердце Палисия обливалось кровью: он не был уверен, что сумеет их защитить. Он бы мог отправить их в лабиринт проходов, запутанный и чёрный, чтобы те немногие, кто выберется к пустоши, попытались пробиться к магам, но не сделал этого, поскольку боялся стать причиной не менее жуткой – голодной – смерти в темноте и одиночестве.

Крики стихли. Их заменило протяжное шипение, переходящее в бормотание. Женщины прислушались, то и дело поглядывая на старосту с немым вопросом. Время тянулось бесконечно. Томительное ожидание и надежда, всё ещё трепыхающаяся, всё ещё живая. Даже дети умолкли, следуя материнским наказам. Пещера застыла, и лишь энергия колодца пульсировала, распространяя едва заметные магические волны.

Первый толчок сотряс гору спустя минут десять. Палисий встал в стойку и начертил защитный знак. Осторожно потянул силу из колодца, чтобы укрыть убежище магическим куполом. Второй толчок пришёлся как раз на защиту. Палисий вздрогнул, по коже побежали колючие мурашки. Снова толчок и попытка сдвинуть камень. Женщины заплакали. Толчок. Палисий потянулся к энергии, чувствуя, как магия обжигает ему горло. Тишина. Густая и плотная, что можно резать ножом. Враг то ли набирался сил, то ли искал бреши в обороне. Теперь надежда закралась и в крепкое сердце старосты. А вдруг…

Новый толчок был таким сильным, что Палисий упал на колени, стараясь удержать магический купол. Ещё один удар, сильнее прежнего.

– Кариэл! – позвал староста срывающимся от перенапряжения голосом. – Веди детей в пещеры! Попробуйте выбраться!

– Палисий… – Фиолетовоглазая женщина, держа за руку маленькую девочку, поднялась на ноги. – Но Доуэл…

– Нет больше твоего мужа, Кариэл. Тебе ли не знать. И всех нас ждёт его участь. Так пусть хотя бы у деток будет шанс.

– Иди, Кариэл, – вдруг поднялась другая женщина, постарше, седоволосая. – Забери моих внуков.

– И моих.

– Дочку мою возьми.

Кариэл испуганно глядела на земляков, словно не понимала, чего они от неё хотят.

Толчок.

– Иди, дочка, – кивнул староста. – Ты самая смелая из нас, самая боевая. С тобой у деток будет шанс выжить.

– Не просите меня, – чуть ли не плакала Кариэл. – Как же я доберусь до магов? Только пустошь тянется четыре километра. Мы не успеем…

– Иди, дочка, – повторил староста, – мы телами своими закроем проход, чтобы некроманты дольше к вам добирались.

Стоило Палисию сказать это, как одна из пожилых женщин и два старых калеки поднялись с мест, вытаскивая крохотные ножички из-за пояса.

Кариэл беззвучно расплакалась, глядя то на односельчан, то на дочку.

– Дети, – позвала она сквозь застилающие глаза слёзы, – идите сюда.

Крохотные ручки потянулись к ней, самого маленького мальчонку, который ещё не научился ходить, женщина посадила себе на предплечье.

Уходя из пещеры, она не оборачивалась, поскольку боялась увидеть, как любимая Ралла, жена старосты, перерезала себе горло возле входа, чтобы стать первым кирпичиком, укрывающим будущее их поселения от врага.

Палисий сжал зубы, сдерживая крик. Его любимая Ралла, дорогая жена. Сорок лет они прожили вместе. Сколько невзгод и потерь они встретили плечом к плечу. Ралла. Маг снова потянулся к Источнику, и теперь на волосатых старческих руках показались первые ожоги. Но защита стояла. Новый толчок и попытка откатить камень. В щели уже можно было увидеть кроваво-серую массу из врагов и побеждённых.

Первой в пещеру вползла остская женщина, и её вскрикнувшую больную мать, готовую кинуться к дочери, остановили односельчанки. Палисий увидел надрезанные сухожилия: женщина хотела, чтобы после смерти её тело не могло нанести родным людям ущерб. В пустых глазах затаилось безумие. Она мычала, перебирая искалеченными руками, и остановилась только перед магическим куполом, взвыв от прикосновения к нему. Следом, словно кривые тени, протиснулись человекоподобные существа с красными, как спелые вишни, глазами и тощими вытянутыми лицами. Их острые когти скребли по камням, одежды на теле не было, и весь неприкрытый срам ужасал неестественным цветом и формой. Камень отходил всё дальше, и в проёме уже виднелись жуткие ухмыляющиеся существа. Но они не слепо неслись на магию Палисия, а выжидающе толпились рядом. И в какой-то момент маг понял почему.

Он отличался от них, этот высокий бледный, как коровье молоко, мужчина. Чёрный плащ с белым узором развевался на ветру, когда он шёл по созданному его войском проходу. Красные глаза горели ярче, чем у остальных. Зрачки – маленькие чёрные точки посреди кровавых шаров. Некромант вселял ужас одним своим присутствием. И если на лицах кочевников горело желание и голод, то этот был холоден, как лёд на верхушке Ахрд.

– Какой смелый старый маг. – Удивительно чистый и красивый голос диссонировал с образом. – Но какой в этом смысл? Нас десятки тысяч, и мы голодны.

Зубы Палисия застучали друг о друга. Он не хотел бояться, но страх решил за него. Он обернулся и посмотрел на земляков, а они на него. Потом осторожно, чтобы никто не заметил, кинул взгляд на проход – тот был завален телами стариков и калек, пожертвовавшими ради детей своей жизнью. Они умирали так, чтобы их руки и ноги были плотно сплетены между собой, и некроманты, даже оживив трупы, не смогли бы сдвинуть этот ком с места, по крайней мере, быстро.

– Сделай это, Палисий, – кивнула ближайшая к нему девушка, совсем молодая анкорка Эрцеус. – Я не хочу, чтобы меня насиловали эти твари, чтобы они… измывались над моей матерью.

– Сделай, – поддержала вторая.

Потом кивнула третья, четвёртая, пятая – и так все сто десять человек. Их голоса слились в скорбное скандирование, от которого Палисий зарычал, как раненый зверь. Он глянул на чудовище, оживившее уцелевших телом односельчан, потом на остку, мычащую возле купола. Маг понимал: он не выстоит, а помощи ждать неоткуда.

– Давай, Палисий. Пойдём за Раллой и Доуэлом. Попросим за наших детей лично у Матери, – шепнула Эрцеус.

Старик опустил глаза, потом руки, затёкшие и обуглившиеся. Повернулся к Источнику и позволил магии пройти сквозь него, заполнить всё тело. Напрягся, превозмогая сводящую с ума боль, и выпустил энергию во внешний мир резкой волной. Магия сотрясла своды пещеры, заставила гору вздрогнуть. Все жители деревни загорелись факелами, вспыхнули, будто их кинули в жар солнца, и распались пеплом по земле. Только связка тел у прохода осталась нетронутой. Волна пошла дальше, и некоторые из существ взвыли от боли. Тех, кто стоял ближе всего к куполу, охватило пламя. Человек в чёрном плаще с белыми узорами выставил перед собой невидимый щит, отбил магию, вернув её обратно в колодец.

– Неплохо для Северного мага, – тихо произнёс он, глядя, как в агонии корчатся воины его армии. – Но так он лишь выиграл время.

***

Южные владения императора. Варатский округ

– Источник, Хранители магии называют это Источником, а Северные маги – энергетическим колодцем, – пояснила Легион.

Теркус прикусил губу и задумался.

– Ну… наверно. Не суть. В общем, говорю ему, не лезь ты туда, территория чужая, кто его знает, как обернётся. Не послушал, полез. Получил ожог лица и половины тела. Идиот.

– О ком ты толкуешь, я отвлёкся? – спросил Диэлон, догоняя Легион и Теркуса, едущих впереди.

– Да о Килусе Кривом, помнишь его? Такой длинный с редкой бородёнкой. Похож на тощую обезьяну. Всё в гильдию Бойцов хотел попасть, но его не взяли, телосложением не вышел.

– А-а-а, Килус. Всё, вспомнил, – кивнул Диэлон. – А что за источник?

– Легион говорит, что тот луч, в который он прыгнул по пьяни, называется у Хранителей магии Источником.

Диэлон нахмурился:

– Хранителей магии? Откуда Легион знать, как он называется у Хранителей, если это полумифический народ?

Теркус повернулся к Легион, словно хотел задать тот же вопрос. Гордый взгляд девушки оба парня трактовали по-своему.

– Умничаешь, значит, – усмехнулся Теркус. – Учёная девица.

– Наверняка услышала где-то, – махнул рукой Диэлон. – О Хранителях столько легенд сложили, что и не сосчитать. Легенда об одиннадцати отважных, о старом дубе и магическом вихре и ещё какие-то, но я забыл.

– Ты тоже не промах, дружище, – заметил Теркус, – я и об этих не знал. А что это за история про отважных?

– Легенда об одиннадцати отважных? – Диэлон дёрнул поводья, так как его кобыла, заинтересовавшись кустиком неподалёку, хотела остановиться. – В ней говорится об одиннадцати Хранителях магии, давших отпор полчищам некромантов, осаждавшим границы Нарадвелл. По легенде, к первым магам за помощью обратился император – не из семьи Рат, об этих ещё тогда и речи не шло. Реллийцев к тому моменту уже разбили, мёртвые во главе с некромантами пошли вглубь страны. Тогда-то Хранители и выступили единым фронтом. Их сила была настолько велика, что они без труда остановили многотысячную армию врага.

Теркус слушал друга раскрыв рот, Легион же изучающе смотрела на спутника, несколько смутив его.

– Но это всего лишь миф, конечно, – спохватился он, ловя странный взгляд девушки.

– Где ты слышал эту историю? – спросила Легион, снова поразив парней приятным голосом.

– Не знаю, наверно, в детстве.

Друзья не съезжали с торгового тракта, изредка поглядывая за спину. Уходить с большака желания не было, да и местность не позволяла. По обе стороны простирались густые леса, а до ближайшего поселения полдня пути верхом. Останавливаться боялись, но и лошадей не мучали быстрой ездой. По совету Теркуса взяли с собой ещё двух жеребцов и навьючили их пожитками. Эрэл всю дорогу молчала, Бэл выглядел более воодушевлённым, но и он явно погрустнел. Диэлон полагал, это из-за смерти земляков, с которыми расправилась Легион.

– Легион, а как так получилось, что ты попала в рабство к моему дяде? – спросил Диэлон, когда они пересекали широкий мост, перекинутый над рекой Го.

– Мы с братом приехали на ярмарку, вроде той, что сейчас проходит в Варате. Вечером на нас напали работорговцы.

– Но вы же маги, так? Как у них вышло сцапать магов? – снова подключился Теркус: от долгого молчания, как он сам говорил, у него болела голова.

– Всё произошло очень быстро. Лил дождь, стоял туман. Я их даже не видела.

– А брат?

– Брат упал с повозки. Не знаю, что с ним случилось. Может быть, умер, а может, тоже пресмыкается перед знатью на званых вечерах с ошейником, как у меня. – Последние слова пронизывала горечь.

– А что за… кхм… за глупость сказал Дериус? – наконец решился Диэлон. – Ну… о том, что ты только меня не смогла убить и… кхм… защищала.

Легион опустила взгляд, было видно, что говорить об этом ей неловко. Диэлон, в меру своих ограниченных познаний в сфере психологии предположил, что имеет место романтический подтекст, но ошибался.

– Я хотела, но просто не могла. Магия не слушалась меня. Это как потерять руку, а потом через фантомную боль чувствовать её присутствие. Я чувствовала эту «руку», но не могла протянуть.

Диэлон подумал, что его первая догадка понравилась ему больше, чем правда.

– Ясно, – только и сумел выдавить из себя парень. Ускользнуло ли от Легион его разочарование, он не знал, но постарался тщательно скрыть неуместное чувство.

К сумеркам друзья вышли за пределы леса и увидели вдалеке слабые огоньки небольшого поселения. Над ветхими крышами клубился дым костра, но движения, привычного для подобных мест, не наблюдалось. Либо деревенские слишком рано ушли спать, либо деревня пустовала, но откуда тогда дым?

Торговый тракт тёмной лентой тянулся дальше, но к поселению шла отдельная, изрытая колеёй тропа, почти заросшая высокой колосящейся травой.

– Что за запах? – заметила первой Эрэл и скривилась. – Гадость какая.

Легион потемнела и бросила быстрый взгляд на Бэла, словно хотела сравнить догадку.

– Но этого ж не может быть. На юг некроманты не добрались, – с надеждой в голосе сказал Теркус.

– Как знать, – произнёс Бэл, сжав на поясе забранную у мёртвого реллийского солдата саблю.

– Тогда, может, не стоит туда идти? – тихо предложила Эрэл.

– Ночевать в доме лучше, чем в поле. Нужно разведать обстановку, – отозвался брат.

Они осторожно подъехали к распахнутым старым воротам. Признаков борьбы не было. Дорожки пылились, раскрытые окна и двери зияли пустыми глазницами. Висящие у притолоки крохотные фонарики, в виде истёкшей свечки под стеклянным колпачком, горели тускло, едва давая свет.

– Дым идёт с окраины, вон оттуда, недалеко от частокола, – указал Теркус, поднявшись на стременах.

– Легион, – впервые за долгое время после расправы над стражами обратился к ней Бэл, – в случае чего ты же сможешь нас защитить?

Девушка коротко кивнула, а Диэлон снова увидел магию, блестящую и вибрирующую у неё на лице. В этот раз даже запах почувствовал, такой терпкий с пряной ноткой.

Деревня ничем не отличалась от прочих. Типичные строения сельских жителей, чьё существование зиждется на разведении скота и ежегодных посевах. Только вот ни одного деревенского им по пути не встретилось. Но что действительно испугало друзей, так это картина у частокола. Там находилось местное кладбище. Петлевидные надгробия, выкорчеванные из земли и брошенные абы как неподалёку от разрытых могил, напоминали разложенные капканы. Тел не было, и теперь все, кажется, поняли, что горит.

Движение показалось за небольшой часовней. Крепкий мужичок в грязной рубахе и рваных штанах усердно выкапывал очередного покойника.

– Вечер добрый, – обратился Теркус. – Вы местный?

Мужчина на секунду замер, пытаясь определить, откуда слышен голос, затем выпрямился, отбросил лопату в сторону и ловко вылез из вырытой ямы. Он как-то неуместно улыбнулся и, кажется, хихикнул.

– Старуха сказала: «Копай и жги, Тото», – странно глотая звуки, сообщил новый знакомый. – Тото взял лопату и уже почти закончил.

– Кажется, у него мозги набекрень, – шепнул друзьям Теркус, а громче спросил: – Где все жители, Тото?

Мужчина развёл руками и хихикнул.

– Тото не знает. Старуха сказала…

– Да-да, мы поняли. Жители куда-то ушли?

Тото задумался, покрутил головой, посмотрел в сторону жилых домов, потом стукнул себя по голове и сказал:

– Тото видел, как они ушли в лес. Все ушли.

– Зачем?

– Большое зло идёт с севера. Все ушли в лес.

– Всё ясно. Люди перепугались и решили спрятаться от кочевников в лесах, – сказал Бэл.

– Да, кочевники, – с умным видом кивнул Тото. – Старуха сказала…

Теркус не стал дослушивать любимую присказку Тото и повернулся к друзьям:

– Ну что? Останемся?

Эрэл застонала:

– Тут жуткая вонь, как же здесь спать?

– И то верно, – поддержал сестру Бэл. – Но спать на голой земле тоже не лучшее решение. К тому же от этой вони мы избавимся разве что через пару километров пути.

– Значит, остаёмся, – подытожил Диэлон.

***

Императорский префект застал мэра Варата в компании трёх лекарей и кастеляна Мербуса. Дериус Рат, злой и раздражённый, метал гром и молнии. То и дело в присутствующих летели оскорбления и домашняя утварь. Гнев этот вызван был отнюдь не ранениями, полученными в путешествии по торговому тракту, а отсутствием его телохранителя – Легион. Префект давно подозревал, что сиротка, взятая из приюта, совсем не та, кем её считают. Догадки свои он никому не озвучивал, зная, как именно младший брат императора устраняет слухи.

– Моё почтение, господин Рат, – наигранно улыбнулся префект в полупоклоне.

– Господин Берус Лат, – даже не посмотрев на гостя, небрежно махнул рукой мэр. – Зачем вы здесь?

– Несколько стражников города исчезли, включая ценных для армии императора реллийцев. Сегодня на их имена пришли повестки, но в казармах мои люди будущих солдат не обнаружили. Последний раз их видели с вами.

Глаза Дериуса сверкнули недобрым огнём.

– Во всем виновата Легион.

– Прошу прощения… ваш телохранитель?

– Да. Она спелась с бандитами из ирихов и уволокла с собой моего племянника. Я хотел их догнать, но получил рваную рану и сотрясение мозга.

– Прискорбно. – Префект ни слову не поверил, но виду не подал.

Дериус указал взглядом на мягкое кресло, приглашая гостя сесть. Кастелян Мербус без лишних слов дал указание приготовить закуски и горячего чаю.

– Аккуратнее, Ака вас побери! – выругался Дериус, ударив одного из лекарей по руке. – Не рукав пришиваешь!

Префект терпеливо ждал продолжения сомнительного рассказа.

– Девка спелась с ирихами за моей спиной, продала им мальчишку. Сообразила, что он стоит следующий в наследном списке после меня.

– Та самая безмолвная Легион, которую я видел на стольких казнях? – сузил глаза Берус.

– В тихом омуте, префект. Я тоже не догадывался о её планах.

Берус Лат устало потёр веки кончиками пальцев.

– Что вы намерены делать, Дериус?

– Я уже разослал по ближайшим городам их с Диэлоном портреты, назначил награду.

– Даже так…

– А как иначе? Девчонка должна ответить за содеянное.

– Понимаю. Однако ж, повестка есть повестка. Долг обязывает меня забрать в армию часть стражи из варатского корпуса.

Дериус скривился:

– А кто будет защищать юг от бандитов и бродяг?

– Если Нарадвелл не даст должный отпор, нечего будет защищать, господин Рат. Что же, я вас уведомил, теперь мне пора.

Дериус секунду молчал, но тут же спохватился:

– Господин Лат, могу я вас попросить?

Префект остановился в дверях:

– Слушаю.

– Напишите императору, что сбежала особо опасная преступница, пусть его гвардейцы прочёсывают окрестности и, если нужно, нейтрализуют её. У меня есть догадка, что Легион потащит Диэлона именно туда.

– Интересная догадка. Но в текущей ситуации едва ли императору будет дело до какого-то мага с юга.

– О, вы её плохо знаете. Легион опасна. Очень опасна. Она как зверь, сбежавший из клетки, никогда не знаешь, чего от неё ожидать.

– Печально слышать подобное о вашей протеже. Что ж, я сообщу императору об опасности. Спасибо, господин Рат.

***

Легион проснулась раньше всех, потянулась, осмотрелась, расправила смявшееся за время сна платье. Друзья сопели в дальнем углу лачуги спина к спине, укрывшись старыми одеялами. Дым на улице рассеялся, но гадкий запах палёной плоти впитался, казалось, даже в землю. Тото исчез. Наверно, ушёл за своими. А вместе с ним и одна из лошадей, гружёная провизией. Девушка выругалась, осмотрев валяющуюся на земле сброшенную попону.

Быстрым шагом она миновала короткую улицу и вышла к кладбищу. Жуткая чёрная гора истлевших тел одиноко высилась среди хаоса разрытых могил. Ни следа Тото.

– Вот мерзавец, – тихо сказала она.

– Кто мерзавец? – раздался заспанный голос Бэла позади.

Легион обернулась. Парень растирал затёкшие руки и широко зевал.

– Одну из лошадей с провизией уволок тот кретин могильщик.

Глаза Бэла расширились. Решив убедиться, что Легион не врёт, он быстро посмотрел на коновязь.

– Проклятье. Мозги набекрень, а воровать умеет, – резюмировал он.

– Значит, нам снова придётся зайти в населённый пункт, но в текущей ситуации затеи опасней не придумаешь.

– Согласен. Ака бы его побрал, а ведь мне он сразу не понравился.

– Нужно было озвучить догадку, – пожала плечами Легион. – У вояк реллийцев нюх на такие дела.

Бэлу и польстило сказанное, и одновременно раздосадовало.

– В следующий раз молчать не буду. Представляю, как расстроится Теркус.

Легион промолчала, снова вглядываясь в пугающую картину сгоревших покойников. Ей вспомнилось, как мама объясняла, почему тела умерших надобно сжигать сразу, а не отравлять трупным ядом землю. Хранители магии, будучи народом кочевым, захоронений не организовывали. В богов, как и реллийцы, тоже не верили, посему сжигали тела без лишних предрассудков. Лишь последние годы её род осел в лощине за Антирским лесом, однако старая традиция осталась. Никто не хотел занимать землю мёртвыми, когда она была нужна живым.

– Почему они их хоронят? – спросила Легион у Бэла. – И что это за знаки, в виде которых сделаны надгробия?

– Очевидно, в этой деревне поклоняются Матери – божеству, согласно их вере, выносившему и родившему этот мир. Петля означает пустое чрево.

– Интересно.

– История религий была одним из любимых предметов в академии.

– Даже немного завидую тебе. Дериус не стал тратиться на моё обучение. Я и писать на вашем языке не умею.

– На нашем? Он разве не твой? Ты же из Северных магов, верно?

– Нет.

Бэл сначала нахмурился, а потом его брови поползли вверх.

– Так ты и правда из…

– …Хранителей? Да.

– Думал, их не существует, а это лишь миф, красивая легенда.

Легион проглотила ком в горле, поскольку со словами Бэла вернулись образы родных мест.

– Существуем. Мы редко выходим к людям, и если судить по моей ситуации – правильно делаем.

Бэл обошёл Легион и сел на перекладину забора.

– Слышал, Хранителям не нужно тратить время на составление заклинаний. Магия слушается вас быстро, без задержек.

– Так и есть.

– Но ты говорила, что брата и тебя схватили.

– Магия не даёт бонус к ловкости, Бэл, она не предупреждает об опасности. Брат просто не успел что-либо сделать, а я была слишком мала и не привыкла нападать на других людей с помощью магии. Но я усвоила урок, и от меня люди Дериуса пощады пусть не ждут.

– Ты поэтому так жестоко разделалась с теми солдатами?

Легион смутилась, на лице проявился румянец.

– Там я потеряла контроль. Испугалась, что снова попала в рабство. Прости, если напугала твою сестру. Но ты должен знать, если потребуется, я буду защищаться так, как умею. Никаких поблажек, никаких колебаний. Этот мир был жесток ко мне, так пусть получит за это сполна.

– Понимаю и не могу винить. Не знаю, как сам бы поступил в подобной ситуации.

Из-за холмов показался яркий солнечный диск, и деревню залило жёлтым светом. Вдалеке закричала сонная птица, переполошив половину лесной живности.

– Наверно, пора их будить, – предположил Бэл. – Не хотелось бы встретиться с нашими преследователями.

– Они охотятся за мной и Диэлоном, вам ничего не грозит, если вовремя разделимся.

Бэл отрицательно покачал головой:

– Нет. Мы с вами до конца. А защититься я сумею, не переживай. Ремеслу реллийцев обучился.

Легион снова хотела извиниться, но не стала, решив в последний момент, что у стражи Дериуса был выбор.

– Пойду, разбужу.

Легион впервые за тринадцать лет ехала туда, куда сама хотела. Впервые за тринадцать лет ей не отдавали приказы. Она дышала полной грудью и улыбалась лучам полуденного солнца. Но ещё ценнее были ростки новой надежды, закинутые в душу бывшей пленницы. Она ухватилась за шанс снова вернуться домой и увидеть маму с отцом. Пусть шею по-прежнему сжимал «ошейник», пусть где-то поблизости рыскали ищейки Дериуса. Всё это неважно. Сейчас она свободна.

Погода благоволила друзьям, и от позавчерашних туч не осталось и следа, но по краям большака всё ещё стояла вода. Дул лёгкий, едва уловимый ветерок. В воздухе витали ароматы луговых цветов, которые показались сразу за холмом.

Эрэл вынюхивала свою одежду, с разочарованием отмечая, что запах палёной плоти остался вместе с ней надолго. Раздосадованный потерей жеребца Теркус что-то бурчал себе под нос. Слов Легион не могла разобрать, но была уверена, что это проклятия в адрес деревенских. Диэлон выглядел задумчивым, очевидно, картина, увиденная накануне, сбила его с толку. Немудрено: он почти не покидал стены Варата, а о войнах знал только из книг по истории. Если бы Легион не служила Дериусу Рату, дававшему самые омерзительные задания, то тоже бы впечатлилась. Но побывав наёмным убийцей, пусть и не по собственному желанию, она перестала приходить в ужас от вида мёртвых тел и разрытых могил. Только Бэл, кажется, разделял с Легион удовольствие от верховой езды. У них двоих действительно имелось нечто общее: он хотел поскорее увидеть отца, а она – мать.

Первый обоз с беженцами встретился спустя пару часов после обеда. Уставшие мужчины и женщины говорили несвязно, постоянно перебивали друг друга, ругались. Единственное, что поняли друзья, – эти люди тоже боятся нашествия кочевников и решили сразу уйти в сторону Антирских лесов. После них телеги с пожитками встречались ещё пару раз, а под вечер друзья вышли к стоянке вынужденных переселенцев.

Те окружили себя крытыми повозками, по центру горел небольшой костёр, на котором жарилась поросячья тушка. Переговаривались тихо, почти неслышно, часто замолкали, погружаясь в тоску по дому. Друзья постарались подъехать шумно, чтобы не испугать народ внезапным появлением. В первую очередь напряглись мужчины. Едва заметно каждый из них потянулся кто к дубинке, кто к тяпке.

– Приветствую от лица нашей скромной компании, – натужно улыбнулся Теркус, всё ещё печалясь краже скакуна. – Меня зовут Теркус. Это мои друзья: Диэлон, Бэл, Эрэл и Легион. Мы едем на север, но нам нужно купить провизии, так как в одной из деревень сво… нехороший человек по имени Тото украл часть наших пожитков.

Мужчины и женщины переглянулись, кто-то понимающе закивал.

– От нас что нужно? – резко отозвался, по-видимому, главный.

– Мы готовы заплатить за еду, питьё и тёплые одеяла – в Нарадвелл даже весной ночи не радуют жарой.

– Если ты не заметил, – главный не церемонился, – мы и сами живём не лучше вашего. Побросали дома и имущество, вынуждены колесить по стране, так как императорское, дёрни его за ногу, величество не изволило сообщить, что, собственно, простому люду делать.

– А что тут непонятного? – вспыхнул Бэл. – Если реллийцы не удержат оборону, всей Нарадвелл конец. Кочевники не лучше этого вашего, дёрни за ногу, величества.

– А ты, фиолетовоглазый чего не с ними-то? – усмехнулся мужчина.

– Я как раз туда и еду, если ты не заметил, – отплатил той же монетой Бэл.

– Не будем горячиться, – примирительно развёл руки Теркус. – К костру нас хотя бы пустите, погреться. Ночь подбирается.

Главный не сводил с Бэла глаз, потом ещё раз внимательно осмотрел остальных – едва ли в сумерках эта внимательность могла помочь.

– Там лошадей можете оставить.

– Нет уж, – покачал головой Теркус, – второй раз я ошибку не совершу. Мы их привяжем к одной из ваших повозочек, так, чтобы в поле зрения попадали.

Главный пожал плечами, дескать, как знаете.

Подойдя ближе, Легион смогла осмотреть беженцев. В основном женщины и дети, всего пятеро мужчин. Угрюмые, заросшие, будто в дороге не один месяц, однако война длится не так долго. Так откуда они бегут?

Пока Легион оценивала новых знакомых, главный рассматривал её.

– А эта ваша подруга, часом, не варатская змея? Очень уж похожа.

Теркус, в этот момент принявший чашку воды от мамы с тремя детьми, чуть не поперхнулся, но сдержался.

– Нет. Она не местная, – сухо ответил он.

– Не местная, говоришь. – Главный нахмурился. – А то нам проблемы с Дериусом не нужны. Мы наслышаны, как он неугодных устраняет.