Читать книгу Материализация легенды - Геннадий Анатольевич Бурлаков, All Season Interceptor, Вадим Андреев - Страница 21

Невидимые нити разрывали тело пополам. Серебряные, воздушные, смертельные, – они рвут тело на несчетное количество частей. Тяжесть оков навалилась не только на руки, но и на все тело. Это была тяжесть вины. Бремя ошибки не только растягивало тело человека на кресте, но неумолимо растлевало самое сердце бренного тела. Рой мыслей проносился в голове и оседал в душе неумолимым осадком. Сколько еще могло произойти, если бы все случилось по-другому. И осознание того, что механизмом – и рычагом и рукой, – совершившим переломный момент, был Я, – разъедает сознание. Свежевыпотрошенные чувства стекали слезами по ничего не выражающему лицу. Лицо, которого коснулись наивысшая скорбь и печаль, радость и счастье навеки потеряло способность что-либо изображать. Это функция, мимика, были атрофированы, как и чувства, из-за того что, не нужны больше своему владельцу.

Нити превратились в канаты дыбы. Дыба превратилась в крест. И невообразимое число таких вот воздвигнутых крестов предстало перед мысленным взглядом. Каждый живой человек, каждая сущность, осознанно или неосознанно делающая свой выбор, корчилась на кресте в страшных муках. И еще более тяжелым становится крест, ложащийся на плечи человека, понимающего свою роль в этом неподдающемся пониманию мире.

Толпа перед крестом получила очертания. Вот они, – Люди. Многих знаешь, некоторые – твои друзья, другие – враги. У всех свои цели, у каждого свой крест. Вот мать и судьи, братья и ученики, сестры и солдаты, цари и простые зеваки. Но среди них нет Его. Невидно Господа. Его ищешь ты в глазах пришедших? Но не находишь. Почему? Почему именно тот, кого бы ты больше всего хотел видеть здесь, не ищет тебя? Может потому, что он где-то в другом месте? Или потому, что ты ему не интересен? Нет! Все проще, и на много прозаичнее. Он везде, и повсюду. В уголке каждого глаза, в глубине каждой души, в каждом камне, на который они смотрят, и в каждом поступке, который совершают.

Вот уже путы не только причиняют боль, а начинают душить. Ты рвешь их одной своей волей. В руке появляется меч. Толпа все также с ненавистью смотрит на тебя. Для них ты не больше чем пыль. Ты уже давно прах, – и они не замечают Карающего Меча в твоей руке. Смотришь в эти глаза и… видишь свое отражение где-то глубоко в их подсознании. В этом отражении ты видишь человека, который сам вел себя всю свою жизнь, вплоть до неминуемого конца. Каждый шаг был тобой взвешен, каждое начинание одобрено. И вот во всем этом ты видишь Его касание и благословение. И ты видишь свои глаза, и в уголке этих глаз ты видишь Его. И на душе становится радостно и печально. Ведь вся твоя жизнь была благословлена и одобрена. Ты тот, кто принимал решения и сам выбирал путь. И вот когда путь закончился, ты понимаешь, что как бы ты не хотел что-то поменять в этом пути, путь этот все равно приведет тебя именно туда, куда вел тебя Он. И когда понимаешь, что это не только Бог вел тебя по этому пути, но и ты принимал в этом участие, исполняешься собственной гордости за тот путь, который уже совершил.

Карающий Меч становится не нужен, – и слишком опасен в твоих руках. Отдать его толпе слишком опасно для толпы. Вбитый в камень будет извлечен кем-то когда-то. Утопленный, – поднят со дна. Уничтожить его можно только вместе с собой. И тогда меч в руке поворачивается против его владельца, чтобы прекратить муки и страдания бесконечных смятений.

В момент смерти, когда сердце останавливается на одну бесконечную секунду, страх пронизывает все тело. Не за себя, не за бренное тело, – за меч. Жизнь проносится перед глазами, чередой кадров и ты пытаешься понять, все ли то, что ты и Он задумали, было совершенно.

В этот кошмарный момент сна тело Олега конвульсивно дернулось, и он проснулся.