Читать книгу Жизнь как она есть - Геннадий Демарев - Страница 7

В разреженной массе морозного ночного воздуха было бы невозможно понять, чьи беспорядочные шаги тревожат рыхлый снежный покров – мужские или женские, существа ли сознательного или же какой-то бесформенной массы с другой планеты. Царила одна из первых декабрьских ночей, когда зима только начинает вступать в свои права. Небосвод, ещё не вполне очистившись от плотных облаков, накануне разродившихся обильным снегопадом, лишь местами мерцал яркими звёздами, луна дожидалась своего выхода на сцену где-то за далёкими кулисами горизонта, а мороз уже крепко щипал за открытые участки тела. Но человек, шедший наугад, ничего не замечая вокруг, обо всём этом помышлять не мог.

Вернувшись с гастролей на три дня раньше, чем рассчитывал, он купил огромный букет хризантем и, наняв такси, поспешил домой. Дом находился в десятке километров от столицы, там было тепло и уютно; но главное – в этих родных пенатах его возвращения дожидалась Амалия. О, как же он её любил! Не проходило ни минуты, чтобы Феликс Винницкий не подумал об этой удивительной женщине. Он не уставал бы восхищаться ею даже спустя сто, тысячу лет. Это была не просто женщина; это – сама мечта мира! И с каждым годом, проведённым с нею, он чувствовал всё большую привязанность к ней.

Они познакомились давно, лет за десять до описываемого вечера. Однажды ему, молодому, но уже изрядно преуспевшему оперному певцу, пришлось добираться домой в обыкновенном трамвае. Эта девочка, затерянная среди пассажиров, узнала его и, поздоровавшись, застенчиво опустила взор. Феликс влюбился в те глаза, едва лишь увидев, поэтому не мог просто так расстаться с их обладательницей. В тот день они долго ходили по улицам и разговаривали обо всём на свете. Амалия приехала поступать в педагогический и «срезалась» на математике. Теперь вот собиралась возвращаться домой, в далёкий провинциальный посёлок, но этого так не хотелось! А всё – из-за стыда перед знакомыми и родственниками, которые получат повод если и не подтрунивать над ней, то смотреть свысока.

В свои семнадцать лет она представляла собою сплошное очарование, а Феликсу только что исполнилось двадцать три. Не долго думая, не желая ничего слышать, он потащил её в свой дом, где и предложил остаться навсегда. В роли хозяйки.

Спустя месяц они поженились.

Феликс доверял своей избраннице превыше всех на свете, даже больше, чем себе самому. Этому цветку, этому венцу желаний он посвящал асё своё свободное время. А зачастую и рабочее: он брал её с собой на репетиции, перезнакомил со всеми театральными секретами и их носителями, поначалу вводя юную жену в смущение. Впрочем, она быстро обвыклась. Ей импонировала роль музы, невольно предложенная мужем, поэтому она всегда находилась в первом ряду зрительного зала, и можно было с уверенностью сказать: где находится он, там обязательно присутствует и она.

Такая идиллия продолжалась в течение первых лет. Всё окружение Феликса привыкло к ней, её воспринимали, как некий придаток или даже неотъемлемую часть самого Винницкого. Правда, кое-кто невольно задавался вопросом, почему у столь блистательной пары до сих пор нет детей, но выражать его вслух не осмеливались. Феликс ни за что не признался бы даже своему духовнику в том, что детей нет по вине Амалии, которая в 16 лет, совершив глупость, вынуждена была по настоянию матери сделать аборт. Для него она оставалась святой.

Однако с некоторых пор женщина начала пропускать его концерты, появляясь в компании мужа всё реже и реже. Ему говорили об этом, но влюблённый ничего не замечал. Он помогал ей во всём, даже в учёбе: единственный раз в жизни использовав своё имя, он пристроил её в театральный, благодаря чему она теперь имеет диплом музыкального критика. Он жил ею и только ею, чего нельзя сказать о ней.

У неё образовался свой круг знакомых. То и дело она где-то задерживалась, зачастую возвращаясь домой среди ночи, или куда-то уезжала в сопровождении совершенно незнакомых мужу людей, не заботясь о том, чтобы представить их ему. Всё это Феликс воспринимал, как норму. Амалия, на всякий случай, заявила, что принимает участие в работе благотворительного фонда.

Вернувшись сегодня с гастролей, он поспешил к ней, но, подъехав к собственному дому, был несказанно удивлён, увидев у ворот бронированный «BMW» и два «Джипа», предназначенных для охраны. Когда он намеревался войти, его остановили крепкие ребята в чёрных костюмах.

– Да вы что, господа! – воскликнул он. – Наверное, вы меня не узнаёте? Это же я, Феликс Винницкий, народный артист! А этот дом принадлежит мне.

– Ну и что с того, что ты – винницкий? – возразили ему. – А мы тут – киевские, и охраняем человека, чьих подмёток ты не стоишь. Артист, блин!..

– Кто этот человек? Сейчас я позвоню супруге, она подтвердит, что вы ошибаетесь и что хозяин дома – я.

С этими словами он извлёк из кармана пальто телефон и набрал номер Амалии. Она ответила… смехом. А потом отключилась. В известной степени это задело самолюбие Феликса. Он повторял вызов снова и снова, пока жена не выключила свой телефон окончательно. Краем уха артист улавливал насмешки телохранителей, но сдерживался. Да и что ему оставалось делать?..

Спустя час он увидел, как в гостиной загорелся свет. В тот же миг затрезвонила рация у начальника охраны.

– Да, Первый, мы ждём, – ответил он. – Можете идти, всё чисто.

Феликс видел, как входная дверь открылась, из неё вышел довольно упитанный седовласый человек, в котором он узнал… Словом, лицо, занимающее одну из высших должностей в государстве. Это «лицо» под звонкий и игривый смешок его жены пыталось застегнуть замок на брюках.

Феликс не хотел верить своим глазам. Его грубо оттеснили от ворот, но он, находясь в шоковом состоянии, этого и не заметил. А когда в сознании на миг просветлело и оно вновь обрело способность адекватно реагировать на происходящее, он, дождавшись, когда «Первый» поравнялся с ним, громко произнёс:

– Вот она – честь и совесть государства!

За это его изрядно поколотили. Сквозь боль он снова и снова слышал циничный смех Амалии. Она всё видела, и ей было смешно.

Она станет его презирать. Знакомые, узнав об инциденте, тоже будут его презирать.

Развестись, развестись немедленно! Но на это уйдёт уйма времени. Да и не сыграет ли с ним злую шутку неверная? Ведь любовник будет её защищать своими способами.

Но даже в случае развода оба виновника его позора останутся безнаказанными. И будут продолжать насмехаться, да ещё и в прессе обольют грязью. А Феликс весьма щепетильно относился к своей репутации. Стремясь избежать недоразумений и грязи, он даже уклонялся от сомнительных вечеринок и иных звёздных сборищ. Если для попсовых звёзд такие мероприятия служат едва ли не основным источником доходов и рекламы, он в этом не нуждался, – хотя бы потому, что находился на пару ступеней выше.