Читать книгу Встреча с монстрами - Геннадий Добровольский - Страница 17

Игорь Огаревский окончил университет и был направлен в отдел одного из крупных музеев. Будучи ещё студентом, он начал разрабатывать научную тему, которую закрепили за ним теперь в музее. Для продолжения работы над темой он собирался поехать в другой город в подобный же музей, чтобы ознакомиться там с материалами, представлявшими для него интерес. Индре решил этим обстоятельством воспользоваться. Он подкараулил момент, когда Игорь с отцом вышли из дома и направились в музей, а мать с младшим сыном – в магазин, и бросил в почтовый ящик записку родителям, якобы от Игоря, с сообщением о том, что ему предоставляется возможность срочно выехать в другой город по его работе. Он писал, что взял необходимые вещи, что о нём не надо беспокоиться, так как он скоро приедет, и, якобы никого не дождавшись, ушёл из дома. Затем Индре проводил Огаревских до музея и стал обдумывать, как ему похитить Игоря. Одновременно он включился в сознание Игоря, чтобы войти в курс тех событий, в которых тот вращался.

Игорь расстался с отцом в вестибюле музея и направился в свой отдел. Там начиналось заседание сотрудников отдела, на котором, наряду с другими вопросами, стояло утверждение темы его научной работы.

Вначале обсуждали отзыв на диссертацию одного из сотрудников данного музея. Диссертация была слабой, но автор её был сыном влиятельного человека, который материально помогал музею, поэтому без всякого обсуждения дали положительный отзыв. Затем обсуждалось заключение на научную работу, присланную из другого города, работу оригинальную и хорошую, но выполненную в том же русле, в котором работал музей. На неё дали очень сухой со многими замечаниями отзыв. В нём указывалось на то, что объём исследований мал, методики устаревшие, цель не определена, путаются общеизвестные понятия, многие вопросы не решены. Зам директора музея сказал:

– Нечего перебегать нам дорогу!

Он передал работу исполнителю подобной темы в своём музее и рекомендовал ему выписать из неё всё полезное для себя:

– Надеюсь, хватит ума переписать, что нужно?

Так случилось, что статья этого автора, направленная в один из журналов, поступила для рецензирования сюда же, в музей. На неё, естественно, дали отрицательный отзыв и не рекомендовали публиковать. Однако её передали своему же исполнителю для использования в его работе. Он злорадствовал и говорил, что непременно потеряет её, а найдёт после того, как напечатает свою статью.

Следующий вопрос повестки был очень щекотливым. Заведующий отделом музея переизбирался по конкурсу. Он был ещё молод, и его за глаза все считали дураком. Однако не потому, что он не умел приспособиться к жизни, а потому, что, действительно, был слегка слабоумным. Все знали, что он очень плохо учился в университете, не мог самостоятельно сдать ни одного зачёта и экзамена. Но влиятельный отец преодолевал эти трудности, выбивая из преподавателей тройки, где беря жалостью к сыну (говорил, что сын претерпел сильную травму при родах), где подарками, а где давлением на руководство вуза, которое было заинтересовано в добрых деловых отношениях с отцом. У многих с детьми были такие же проблемы: загрязненная окружающая среда вызывала разной степени уродства у появляющегося потомства. Пока он учился, его все жалели, но, когда он с трудом окончил университет, были потрясены назначением на должность заведующего отделом такого крупного и пользующегося известностью музея. Вскоре его избрали по конкурсу на ту же должность. В коллективе отдела рассуждали так: «Ну, дурак! Не будет мешать работе и портить жизнь». Членам учёного совета, избиравшего его по конкурсу, было всё равно. Во-первых, среди них он был не единственный дурак; во-вторых, многие рассуждали и с той точки зрения, что их это не касается: пусть сотрудники отдела беспокоятся, раз они его рекомендовали к избранию, им работать с ним, и пусть руководство переживает, коль приняло его на работу. Руководству тоже было не плохо. Во-первых, оно устанавливало хорошие деловые отношения с нужным человеком, обещавшим музею помощь; во-вторых, дурак будет послушным, не станет мешать; в-третьих, на фоне дураков руководство выглядит умнее.

Придя на должность руководителя отдела, он, прежде всего, оборудовал себе великолепный кабинет: приобрёл современную мебель, обставился телефонами, шкафы заполнил книгами, соорудил бар-холодильник. Пока он занимался обустройством, всё шло спокойно. Но потом он начал руководить. Ничего не понимая в деле, он не подписывал никакие бумаги, со всем был не согласен. Сотрудники помногу раз переделывали простейшие справки, протоколы, пересоставляли планы, переписывали статьи, так и не поняв, чего он от них добивался. Он стал слыть непредсказуемым. Дело осложнялось тем, что он установил для сотрудников приёмные дни и часы, и не принимал их в другое время. Одна из молоденьких сотрудниц стала его секретарём, и только через неё можно было попасть не приём, изложив ей цель посещения сотрудником руководителя. В то же время какие-то тёмные личности свободно к нему проходили, чуть ли не ногой открывая дверь кабинета.

Боясь, что сотрудники увидят его глупость или раскроют неблаговидные дела, он стал жаловаться при встречах с высшим руководством на наиболее ретивых с его точки зрения работников, информировать руководство о настроениях и разговорах в своём, а заодно и в других отделах. Обстановка в коллективе становилась нервозной, появилась взаимная подозрительность, завистливость, явное и анонимное доносительство, возникли мелкие враждующие группировки. Крепкий и высокопрофессиональный коллектив разъедала ржа враждебности. Вместо научной работы он, используя отца, занялся продажей ценных экспонатов музея частным лицам в стране и за рубежом, делясь доходами с руководством музея. Подсобные помещения, хранилища, лаборатории приходили в аварийное состояние. Руководителей музея это не тревожило, главное – уметь представить в отчётах свою работу и достижения. Действительное положение дел никого не интересовало. А имея покровительство влиятельных лиц в высших эшелонах власти, можно было создавать и поддерживать свой авторитет.

Барствуя в своём учреждении, руководители и их приближённые следили за тем, чтобы в этот круг не проник способный, деятельный и честный человек.

Щекотливость положения руководителя отдела состояла в том, что наряду с его кандидатурой, необходимо было обсудить другую кандидатуру – младшего научного сотрудника, но имеющего учёную степень. Правда, он был нежелательной фигурой для руководства музея. Не устраивал он тем, что не был подхалимом и угодником, а представлял собой способного, работящего, честного созидателя. Он был опасен для разрушителей, и они не могли допустить его в свой круг.

Руководитель отдела боялся, что лишится своей мечты быть руководителем, которая недавно осуществилась и теперь была под угрозой. Поэтому он чинил сопернику всякие неприятности, создавал отрицательное общественное мнение о нём, ссорил его с коллективом и доносил руководству о неуживчивом характере, непорядочности, сутяжничестве конкурента, чертах, представлявших опасность для руководства. Делал он это без злобы и не сам. Он в душе уважал этого сотрудника, а порочил его по наущению и из-за боязни лишиться руководящей должности. Он считал, что руководить легко, а работать простым сотрудником сложно. Высшему руководству хотелось верить в то, что к нему поступало снизу, и оно верило.

Директор музея не мог формально отказать претенденту в участии в конкурсе. Единственно, что он мог сделать – заставить его много раз ходить к нему на приём прежде, чем дать согласие на его участие в конкурсе. Директор сговорился с заведующим отделом, что тот подготовит коллектив отказать претенденту в рекомендации для участия в конкурсе, и тогда он останется на своём месте. Он долго учил его, как это сделать.

– Ох, эти формальности, – вздыхал директор. – Скоро дадут нам право принимать сотрудников по контракту и тогда отпадёт необходимость соблюдать их. Будем всё решать сами. А тогда и «трава не расти», мечтал директор.

Заведующий отделом дал понять некоторым членам коллектива, что руководство отрицательно относится к его сопернику и не сдобровать тем, кто его поддержит, что заведовать останется он, а он потом учтёт поведение каждого в вопросе выбора заведующего отделом. Кроме того, он намекнул на то, что новый заведующий нарушит их спокойную жизнь и заставит работать в полную меру сил. Он напрямик пообещал двум сотрудникам повышение по работе и двум другим поездку за границу, если они проголосуют как надо.

Началось обсуждение. Первым выступил старший научный сотрудник, давно работавший в музее, писавший диссертацию, но так и не сумевший её закончить. Он сказал, что специальность второго претендента не соответствует основному направлению научной работы отдела музея. Тайный мотив его состоял в том, что он, начав работать над диссертацией вместе с претендентом, помогая ему в определении темы, свою работу не закончил, а тот стал кандидатом наук.

Один из молодых сотрудников, имевший влиятельного дядю, активно работал, надеясь на помощь дяди в оформлении своей работы в диссертацию, а затем в получении заведования отделом. Хотя это было и далёкая перспектива, но она подталкивала его тоже выступить против. Пожилой сотрудник, которого выпроваживали против его воли на пенсию, выступил против претендента, надеясь выслужиться перед руководством и остаться работать ещё на один год. Несколько молодых сотрудников поддержали выступивших. Они боялись нынешнего заведующего, который обещал им неприятности, если они выступят за или промолчат. Игорь как новый человек в отделе промолчал. Руководитель отдела сделал заключение, что коллектив высказался против претендента. Проголосовали единогласно при одном воздержавшемся (Игорь), что отражало единогласие коллектива и демократизм в выражении мнения. Такой же демократизм был проявлен и при принятии рекомендации о допуске к конкурсу действующего заведующего отделом.

В памяти Игоря всплыли события в школе. Там тоже было соперничество, но не в знаниях, а в том, кто первый, зависть к тому, кто тебя опережает, и стремление всячески его унизить, растоптать, показать, что он не такой. В младших классах ломали и крали ручки, чтобы нечем было писать контрольную работу, рвали и портили учебники, чтобы поругали, портили одежду, портфель, если они были новые и красивые, фискалили друг на друга. В старших классах, в университете устраивали бойкот неординарности, нечестные потасовки, фискалили, проводили шумные обсуждения на собраниях. И это были, в основном, дети интеллигенции, которой должны быть чужды зависть, злоба, бесчестность, доносительство и приспособленчество.

Заседание продолжалось. Обсудили ряд текущих вопросов. Под конец, когда все устали, быстро утвердили тему Игоря. Заседание закончилось и приступили к распределению среди сотрудников дешёвых поношенных вещей, присланных из-за границы. Заведующему отделом выделили костюм и туфли с пряжками. Костюм был мал, но в хорошем состоянии, туфли большие, но почему-то тесные. Однако он всё взял и остался очень доволен.

– Фигуры у них там какие-то несуразные или размеры неправильные, – говорили мужчины.

Мужских сорочек не хватало на всех. Одну отдали заведующему, на другие стали бросать жребий. После того, как на часть рубашек уже вытянули номерки, другие сотрудники, которым рубашки не доставались, запротестовали и потребовали разделить всё заново по справедливости между теми, кто вовремя приходит на работу, и теми, кто опаздывает. Стали разбирать отношение к работе каждого. Люди хлестали друг друга напрямик, не выбирая выражений. Кто-то снова предложил вернуться к жребию. При дележе женских вещей чуть не возникла драка. Одна сотрудница сказала другой, что за такую красивую кофточку она выдерет ей глаза, на что та пожелала ей окочуриться в этой кофточке.

– Ты и кофточкой не завлечёшь мужика, потому что под кофточкой ничего нет!

– А твоё и под кофточку не поместится. Старуха, а туда же!

Вмешательство мужчин несколько охладило скандал, но возникли распри между другими сотрудницами по поводу жакетов из кожи.

В конце концов всё завершилось. Взволнованные и возбуждённые люди расходились по рабочим местам. Игорю как новенькому ничего не дали.

Игорь собрался уходить, когда зазвонил телефон. В трубке прозвучал приятный молодой голос. Он назвался необычным именем Индре и сообщил, что хотел бы поговорить с Игорем о неотложном деле. Он сказал, что ждёт Игоря в нижнем коридоре музея. Игорь взял свои вещи и быстро спустился на первый этаж. В конце безлюдного коридора его ждал высокий красивый молодой человек. Он пошёл к нему навстречу. Тот протянул ему руку и сказал:

– Индре.

В тот же миг случилось что-то непонятное. Игорь почувствовал стремительное движение, как бы вокруг себя, потом он очутился в тёмном тоннеле, увидел впереди что-то светлое и мгновенно устремился к этому свету. Когда Игорь пришёл в себя, он увидел рядом с собой того же красивого юношу, который приветливо смотрел на него и ласково что-то ему говорил. Игорь осмотрелся вокруг себя. Он уже не был в коридоре своего музея, а находился в каком-то незнакомом помещении. До его сознания дошёл ровный и добрый голос Индре: