Читать книгу Вознесение - Геннадий Евгеньевич Деринг - Страница 5

(Рабочий кабинет Боди-Бога. Творец Вселенной трудится за компьютером, порой расхаживает по кабинету от стены к стене, шепчет, рифмуя стихотворные строки. Изредка пригубливает амброзии из простого глиняного фиала. Входит прокуратор ада

Люцифер, молча встаёт у дверей. Выражение лица Люцифера обиженно-укоризненное, подмышкой у него раздутая от бумаг кожаная папка.)

БОДИ-БОГ (рассеянно глянув на Люцифера). Что с Конусом? Опять какой-нибудь конфуз?

ЛЮЦИФЕР (недовольно). Конус в порядке. Заселяю.

БОДИ-БОГ (посмотрев на Люцифера внимательнее). О чём печаль, Люци?

ЛЮЦИФЕР (горестно). Авва! Вы что, не разумеете? Дела-то наши – швах!

БОДИ-БОГ. Szwach – это из какого диалекта?

ЛЮЦИФЕР. Рутины так изъясняются.

БОДИ-БОГ. Картошкой нос и око узкое?

ЛЮЦИФЕР. Шуткуете, Отец. Не привелось бы плакать!

БОДИ-БОГ (углубляясь в работу, озабоченно). Элегию мараю. О времени и эволюции. Как полагаешь, Йети, эволюция бытует в виде сети, или она, скорее, как дерево, ветвится?

ЛЮЦИФЕР (с вызовом). В виде окаянства лукавого она бытует, в виде победы новогоязычества ветвится!

БОДИ-БОГ (удивлённо). Что за дебош, злодей?

ЛЮЦИФЕР. Вашим хвалёным рационалам некуда клейма влепить. Разумники, жрецы Фемиды, понимаешь! Наглость, шантаж, цинизм, попрание прав и законов – вот их «эволюция»!

БОДИ-БОГ (меланхолично). Передо Мной и небеса нечисты. Но эт-то что-тто у нас новое. Мне вспоминается, как ты Иова благочестивого подсидел. И что? Иов вчистую оправдался. Я за него сполна с тобой так и не счёлся, плут! Опять отливаешь колокола? Уймись, испей диониса!

ЛЮЦИФЕР (вздохнув и понуря голову). Отец, ты знаешь, каков я во хмелю бываю… Поэтому не пью. А что касается Иова… (Желчно.) Святой Иов среди двуногой твари торчит, как в компоте дуля. Рационалы ваши против него (Люцифер презрительно шмыгает носом) – задротыши! (Боди-Бог посмеивается.) Я только что из Рутинополя, был там по делу экстремальному. Расследовал гнусное преступление как раз ваших рационалов…

БОДИ-БОГ (задумчиво). Рутиноп, Рутиния… Вегетативные рутины, согласно моей теории, ныне в сенситивов модулируются. В толпе уже мелькают там и сям рационалы, способные связать причину (свободу) и следствие (колбасу). Насилие и мракобесие отходят в прошлое…

ЛЮЦИФЕР. Угу. Шажками пони.

БОДИ-БОГ. Ждут ли пришествия Нашего на местах?

ЛЮЦИФЕР. Ждут. Только не Бога, а чёрта с рогами и сковородкой с кипящим маслом.

БОДИ-БОГ (нахмурившись). Чего ты добиваешься, прохвост?

ЛЮЦИФЕР. Нужен пустяк. В формате пресвятого трибунала продуть одного субъекта, кстати, типа весьма рационального. Всё в рамках Вашей парадигмы, Отче. (Скромно.) Хотя мои оценки с Вашими не бьют…

БОДИ-БОГ (усмехаясь). Тем хуже для твоих оценок.

ЛЮЦИФЕР (осторожно). Мы лишний раз реальность сличим с Божественною прозорливостью…

БОДИ-БОГ (с досадой). Да знаю я твои ходы и петли. Очередной Иов!

ЛЮЦИФЕР (твёрдо). На этот раз всё будет без промашки, Отче.

БОДИ-БОГ (наставительно). Послушай, олух царя небесного, тебе же ведомо, что мы даём приоритет мирским судам. Суд Горний берёт к святому производству не всё, что нарывают легаши (Боди-Бог указывает большим пальцем вниз), а лишь казуистические случаи, имеющие значительный научный интерес.

ЛЮЦИФЕР (горячо). Едак, Отче! Я именно такой процесс и предлагаю!

БОДИ-БОГ. Субъект, о коем ты колготишься, палый или живой?

ЛЮЦИФЕР. Живой, Отец, живее некуда.

БОДИ-БОГ. Дело-то в чём?

ЛЮЦИФЕР. Случай, Ваша честь, особый – массовая кастрация. Лично проводил дознание. Допросы, ставки очные – все процедурные моменты соблюдены. Признания кастраторов, ропот и стоны болтунцов – всё документировано! К нам, в канцелярию Суда, молений тонны поступили. Вам не докладывал Матфей? Ну, Мотя! (Люцифер выхватывает из подмышки папку, дёргает замок и кладёт на стол перед Боди-Богом солидную тетрадь.) Докладная на тринадцати листах. Полюбопытствуйте. Стал бы я вас, Авва, нерезонно шевелить!

БОДИ-БОГ (откинувшись в кресле, грозно). Массовая кастрация? Отъём Божьих даров благословенных?! С подобным злом у нас короткий разговор. Тяни на Суд, как там его? Но знай: невинного схарчить не дам!

ЛЮЦИФЕР (сдерживая радость). Зовут Яшкой, то есть Иаковом, Отче. По регистрации рутин, по крови иудей…

БОДИ-БОГ (твёрдо). Быть тому! Оставь бумаги на столе. Кстати, ты почему Мне подаёшь доклады всегда на тринадцати листах?

ЛЮЦИФЕР. Фирма, Отче, чёртова дюжина. Забыли?

Явление 2

(Верхняя площадка колоссальной, от земли до небес, Лестницы. На площадке – скромный храм в ионическом стиле. Между колоннами храма – мраморные статуи Посейдона, Гефеста, Геры, Афродиты, других богов и богинь. В широко раскрытые двери видна скульптура верховного божества Зевса Олимпийского – седьмое чудо света. Зевс смахивает с лица на Боди-Бога. Гигантское изваяние местами обуглено. На площадке – низкий столик с винами и амброзией. Под портик храма выходят Боди-Бог и Мать-богиня Светлая Исида.)

БОДИ-БОГ (глядя на статую Зевса, с грустной усмешкой). Вроде бы я и вроде бы уже не я. Всё шутки Хроноса. Сам-то он не стареет. А на меня глянет нет-нет, враг этакий, да и тряхнёт своим хронометром песочным. То морщ черканёт на лбу, то по кудрям мазнёт белилами. Досадно ему, что не растерялся Я, спас свой статуй из Константинопольского пожара. У самого-то только рельефы, да картинки на холсте, и те всё поздних времён, а достоверного портрета в молодости нема. Спасибо Фидию, запечатлел меня. Хотя тоже… Нет бы из мрамора сквозистого ваять, как и всегда ваяли богов, героев и софистов. Ну, что такое кость, пусть и слоновая? Тем более эбеновое дерево, не говоря уже о золоте. Всё тленное и преходящее. Мода, видите ли, в искусстве переменилась. Моде и гений подвластен. (Задумывается и декламирует.)

ИСИДА. Отец! С твоими перевоплощениями не страшен тебе Хронос. Возвеселись!

БОДИ-БОГ (декламирует, тяжело вздохнув):

ИСИДА. Да что стряслось-то? Низвергся Конус? Мертвые забастовали?

БОДИ-БОГ (мрачно). Не смейся, женщина! Люци меня в разбор предательства вовлёк. Сдал докладную на тринадцати листах… И знаешь, кого язвит?

ИСИДА (с лёгкой тревогой). Кого на этот раз?

БОДИ-БОГ. Выходит, что самого меня. Ты помнишь старого Иакова?

ИСИДА. Встречались…

БОДИ-БОГ. Так вот, его потомок, тоже Яков, аморальный тип, обманом охолостил народ рутинов. Такие вот артикулы.

ИСИДА. А Ты при чём?

БОДИ-БОГ (раздражённо). На эту возмутительную операцию я как бы дал Иакову добро.

ИСИДА Не поняла.

БОДИ-БОГ. Люци подтянул резоны. Со стариком Иаковом я в годы оны, если помнишь, корешился, завет с ним составлял, божился на крови. Потомки Иакова… подай-ка кубок… (Исида наливает вина из кратера в кубок и подает его Боди-Богу.) меня в гефатеры произвели. Без моего, конечно, ведома. С тех пор я в Вашингтоне и в Рязани при обрезании присутствую. Заочно, разумеется. Всё по тому завету.

ИСИДА (хохочет). Туфта какая! Я знаю, кто эти мифы распустил – пророк Моше! Но даже если так, речь у вас с ним шла об обрезании – не о кастрации! (Смеётся.)

БОДИ БОГ (грустно). И то бы всё ничего. Но, получается, внучок со мной до сей поры в завете состоит. Ото всего, что хапает охальный, десятую часть мне переправляет. Согласно завету. Ты «Бытие» давно листала?

ИСИДА. Проценты эти не доходят до тебя. Уж я-то знаю. Всё в кассе синагоги оседает, до шекеля. У книг твоих бухгалтерских не кружат, слава богу, мусора.

БОДИ-БОГ. Преступник на допросах показал, что состоит со мной в завете.

ИСИДА. Чистейший оговор!!! Ты лично с ним не стряпал сделок. Знаешь, как это называется? Неподтверждённая оферта! И вообще, тебе не сообщили диспозицию, Ты не был надлежаще извещён о перемене в договоре лиц!

БОДИ-БОГ. А «Библия»? Там о завете запись! (Принюхивается к фиалу и делает из него глоток.) Каким-то мылом несёт… Короче, затащило, как бобика в колесо… (Исида подаёт Боди-Богу кубок с амброзией.) Главное, гипотеза под ударом! Люци внушает актом обвинительным, конечно, косвенно, что этот новый Яков – соль земли и (sic!) лёгкий изотоп урана. Но, спрашивается, кто эту «соль» благословил на подвиги – не я ли?!

ИСИДА. Лихо!

БОДИ-БОГ. Если смотреть формально, на лестнице духовной эволюции этот субъект обременяет высшую ступеньку: ай-кью за сотню. Сверходарённый тип. Самый что ни на есть продвинутый rational и… окончательный подлец!

ИСИДА (задумавшись). А может, это лжеиудей? Тогда завет искусственно пристёгнут к делу. Пускай молодчика осмотрит экзекутор. При цезаре Домициане да и поздней ивримов перед судом всегда в бане исследовали.

БОДИ-БОГ (безнадёжно машет рукой). Осмотрен Яшка опытным экспертом.

ИСИДА. Есть знаменье завета в труселях?

БОДИ-БОГ (с сердцем). На месте вензеля! Главное, сроки истекли. Какая же я шляпа, не открестился от завета в тридцать дней!

ИСИДА. Окстись! Какие тридцать дней? Ты уже две тысячи лет не Яхве!

БОДИ-БОГ. Но я им был!

ИСИДА. Ты и Атоном был, и Мардуком, и Яхве, и Зевсом, и Саваофом, и Христом! И чо? Мало ли пережил Ты перевоплощений? Но ты как был, так и пребудешь Сущим. Ныне, и присно, и во веки вечные!

БОДИ-БОГ (со вздохом). Я – альфа и омега есьмь, начало и конец! А значит, и вина моя. Сплошь из нюансов дело! При этом намекается, что я десятину огрёб и в эпизоде с массовой кастрацией. Можешь себе представить? (Боди-Бог пожимает плечами, на лице его недоумение.)

ИСИДА. Кто там кого легшил, ты разобрался?

БОДИ-БОГ. Нет ещё, в процессе разберусь, пока только прочёл преамбулу. Сравнения, тропы, параллели, разгоны и намёки. Ты знаешь стиль Люци. Я, видишь ли, поэму сочиняю сейчас о Хроносе… Придётся перерваться.

ИСИДА Зачем ты согласился на этот суд? Кастрация… Тебя гнетут воспоминания: Кронид, Уран… Нельзя столь импульсивно поступать, ведь ты не молодой уже. Но коль решил…

БОДИ-БОГ (махнув рукой). Короче, дорогая, Иакову необходим защитник. Придётся тебе сесть в процесс.

(Исида задумчиво кивает.)

БОДИ-БОГ (помолчав). А как тебе такой сарказм:

Бессмысленны и память, и забвение…

ИСИДА. Ты что-то духом пал, мой друг. Я припасла Тебе подарочек. Трать с убережью. (Показывает Боди-Богу чёрную блестящую тубу.)

БОДИ-БОГ. Что это, женщина?

ИСИДА. Масло «Зевс Олимпийский». Для тех мужчин, что начали седеть. И лысину нажили на чужих подушках (Исида подмигивает Боди-Богу). Крапива, розмарин, кайенский перец, хна… Наносят перед сном. Из Греции мои фанаты новопреставленные доставили чекушку. (Понизив тон, видя, что Боди-Бог насторожился.) Не беспокойся, это на халяву. Ты денег-то, Отец, не признаешь, и мне не выдаёшь на мелочи. (Исида отворачивает крышку тубы, наливает масла на ладонь и быстро проводит ладонью по голове Боди-Бога, который не успевает уклониться. Исида рифмует высоким штилем, подражая супругу):

(Отступив, Исида окидывает супруга придирчивым взглядом.) Ты сохранился в лучшем виде, Ты благородно выглядишь, Ты у меня не деспот, не изувер. Ну, я пошла. Если понадоблюсь, я в гинекее…

Явление 3

(Портик Лестничного храма. Под портиком прохаживается в задумчивости Боди-Бог. Он в простом белом хитоне с чёрной каймой по низу. В Его руках обвинительное заключение по делу банкира Иакова, в которое он временами рассеянно заглядывает. На площадку перед портиком, поднявшись по Небесной лестнице, озираясь, вступает Иаков Фридман.)

БОДИ-БОГ (смотрит на гостя удивлённо). Ты кто таков?

ИАКОВ (он в белом молитвенном кителе и чёрной кипе, широко улыбается). Вот я! Иаков Фридман, с вашего позволения!

БОДИ-БОГ (с невольной улыбкой). Тот самый? (Боди-Бог хлопает себя по колену обвинительным заключением.) Смотрю и хочется спросить: что нового? Как там папаша Исаак, Ревекка-мать? И что Лаван-хитрец, твой тесть? Ты волос в волос в дедушку Иакова!

ИАКОВ. Нас вечно путают. Иакова, который в Книге, и меня, который перед Вами. Искусствоведы дошлые, и те лажаются. Гравюр Доре насмотрятся, вот крыша-то и едет. Благочестивый дед Иаков, я знаю, где-то здесь у вас. Он – аlter ego мой, двойник небесный. Теория такая есть о двойниках. Респект и уважуха старичку!

БОДИ-БОГ. Ну, хорошо. Допустим, что двойник. Но как ты проник сюда? Режим у нас.

ИАКОВ. Таки по лестнице. Как сказано в повестке. (Иаков достаёт из кармашка кителя и разворачивает небесно-синюю бумагу.) Стоял в Собрании на службе, грехи замаливал, всё как положено. И как бы сонное видение упало на меня… (Иаков понижает голос и задумывается, разглядывая Боди-Бога.) А как петухом над головами закрутил ребе, и заорал петух, мне будто кто-то в рог завесил: иди, мол, Судия зовёт! Я глядь – повестка в кулаке. Ну, я народу бяшку на всесожжение подкинул и дёрнул из Московии в Харран. Чудо, я вам доложу! И понесло меня, и понесло по целине, да по лесам, да по болотам! А голос хриповатый в ухо: «Едак! Едак!», да по пустыням, по пескам, а он всё: «Едак! Едак!», да по горам, он снова: «Едак!». Вдруг вижу – Месопотамия, дома-саманные, табличка на столбе: Харран-Султантепе и… Лестница с земли, с камней до самых облаков висит. Честно признаться, оробел. А голос знай своё: «Шагай, козёл, повестку наверху отметят!». И вот я – перед вами, Авва. (Иаков изумлённо оглядывается.) Я в самом деле в эмпиреях? Прикольно… А вы в самом деле Бог? Позвольте, я тактильно вас обследую… (Иаков щупает край хитона Боди-Бога.) У нас внизу столько народа развелось сомнительного: директора, банкиры, депутаты, сенаторы… Вы уж меня простите.

БОДИ-БОГ (неодобрительно покачав головой). Щупай не щупай, я – всамделишный. Тобою, братец, недоволен, и зело. Великим ты неслушанием страдаешь, вот что тебе скажу!

ИАКОВ (извлекает из кармана кителя очки, протирает окуляры носовым платком, водружает на нос). Серьёзный ход! (В тон Боди-Богу торжественно.) Живой и Сущий! Также Благий! Год прожит мной, не скрою, не лучшим образом. Да что уж там – содомский был годок. Но разве я с утра не каялся?!

БОДИ-БОГ (ещё строже). Молчал бы, неслух! Когда-то предка твоего благословил я в Бозе, дал хлеб, чтоб есть, ему и женщинам его, а также и Лавану-тестю и его семейке. Хламиды подарил, чтоб члены греть. И утвердил завет… О, если б знать, что клон его (Боди-Бог тычет пальцем в грудь Иакову) моих последышей-поскрёбышей рутинов на тощие посадит МРОТы! Да лучше бы шаману в юрту закинул я дары, а то – в шатёр зороастрийцу-курду! Теперь вот благословенье надо брать назад…

ИАКОВ (недоуменно моргая). Да что рутинам-то я сделал? Сыты, пьяны и морды целые. Ты не заснул, Отец? (Иаков внимательно смотрит на задумавшегося Боди-Бога.)

БОДИ-БОГ. Я грузну в старину. Твой прапрапрадед Яшка Безволосый лишил меньшака, братца Косматого Исава первородства, хотя в Косматом благородства было поболе, чем в самом Иакове. Я в Безволосом, дело понятное, провидел вора. Но выбор-то был невелик. Всего-то две кандидатуры. Не мог же Я народу-богоносцу в архонты недоноска дать. Когда твой пращур ссуды под залог планировал, братан Исав с дубиной по степям гонял стада. К тому же щур имел отменное либидо. Жён – Лию и Рахиль, служанок – Зелфу с Валлой катал ночами напролёт на войлоках в шатре под одеялом меховым. Кто с четырьмя бабенциями справляется, я полагал, тот и с процентом на процент не ошибётся. Ты, парень, слышал про местечко Пенуэл, где я Иакова в борьбе испытывал? Стояла ночь, жара давила. А мы на травяном ковре в поту махались с ним, как равный с равным. Я на бедре ему тогда оставил метку…

ИАКОВ (бодро). Все зажило, Отец.! Я ту секуцию прекрасно помню. Носил я долго белый шрамик… справа. Не помню только от кого надо смотреть?.. (Расстёгивает китель, брючный ремень и напряжённо оглядывает себя справа и слева.)

БОДИ-БОГ. Ты хочешь показать мне срам?

ИАКОВ (недоумённо). Ещё вчера на этом месте шовик светился аккуратный… А Вы разве не со мной боролись?

БОДИ-БОГ (раздражённо). Оставь. Я на заре благословил Иакова. Помню, мрак по отрогам полз. Не из того ли мрака и вышел в родословной брак? (Боди-Бог снова тычет пальцем в грудь Иакову.)

ИАКОВ (подтягиваясь). О, Господи! И от ума недолго так отстать!

БОДИ-БОГ. Ты Мне тимуровца-то не включай. Не я рутинам ятра хряпал!

ИАКОВ (обрадованно). Сказал бы сразу, о чём базар! Нужны мне чьи-то бейцы, у самого комплект. Аврория Звездарина охолостил по пьяни Загогулин, а не я!

БОДИ-БОГ. Какие бейцы?

ИАКОВ. Ну, кокануты, если Вам так нравится.

БОДИ-БОГ. Какие ещё кокануты?

ИАКОВ. Птенцы в которых прячутся.

БОДИ-БОГ. Птенцы?!

ИАКОВ (теряя терпение). Ну, яйца, Отче, яйца! Мужские атрибуты. Имеют их и жеребцы.

БОДИ-БОГ. А кто таков Звездарин?

ИАКОВ. Пенс.

БОДИ-БОГ. А Загогулин?

ИАКОВ. Наш презик. Вы что, не слышали о Загогулине? На царство патриарх его благословлял. Его святейшество перед вами не отчитывается?

БОДИ-БОГ. Кто?

ИАКОВ. Да патриарх. По-моему, он в вашей юрисдикции. Конечно, цацек золотых на нём побольше и цацки покрупней. (Иаков придирчиво оглядывает Боди-Бога с головы до ног.)

БОДИ-БОГ (недоуменно пожевав губами). Ну, сиречь так. Мы судим праведно рабов клеймёных и царей на тронах. Для Нас все – граждане, для всех УПК один. (Боди-Бог щёлкает пальцами, появляется ангел-слуга. Иакову). Ступай в покои для гостей, передохни с дороги. Рекомендую лунный душ принять. И, елико возможно, подремать. Может, поменьше будешь мимо тазика нести… (Ворчит, провожая). Учти, встарь лицемерным и лукавым в судах плетьми кровавили ребро. Это уж я, гуманитарий…

ИАКОВ (уходя вслед за ангелом и оборачиваясь). Ты, Отче, толком разберись. У нас презик отматерит, а после выслушает и простит. А там, глядишь, за стол посадит.

БОДИ-БОГ. Поговори Мне! (Иаков уходит в сопровождении ангела. Боди-Бог, глядя вслед Иакову, качает головой.) Ишь, бейцы-кокануты! С чудинкой мужичок. А так и на лицо похож, и рост иаковский… Дед-то не промах был, и внучек боевой, видать…

(Под портиком появляется Люцифер с папкой подмышкой.)

ЛЮЦИФЕР (почтительно протягивает Боди-Богу лист бумаги и подкладывает под бумагу папку). Конус сдаю после испытаний, народ снизу уже пошёл. Крючок ваш нужен, Авва. Черкнитесь: ут-вер-жда-ю.

БОДИ-БОГ (расписываясь). К нам, обойдя режим, парадной лестницей твой обвиняемый вломился. Пневмодетектор почему-то не отсигналил его психе. Что ты на это скажешь? (Прищурившись, смотрит на Люцифера.)

ЛЮЦИФЕР. Должно, повесткой Яшка отмахнулся, повестку я в руках держал. Сканер меня учуял.

БОДИ-БОГ. Беседовали. Он оправдался полностью. Ранний из молодых, ты в этом прав. Хотя рассеян. Эпохи путает и зависает в рассуждениях, но в основном неплох. И вправду рационал. Умён и хладнокровен. Нахален. Этим смахивает, кстати, на тебя. Но держится без антраша, достойно.

ЛЮЦИФЕР. Тот ещё просекайло.

БОДИ-БОГ (вздохнув и покачав головой). Вот и рутины просыпаются. Как бы ты с этим «просекайлом», каналья, не сплошал. (Усмехнувшись.) Короче, понравился он мне…

ЛЮЦИФЕР. Я же сказал, Отец, из ваших он! (Удаляется, бормоча под нос). Посмотрим, кто из нас сплошает…

Явление 4

(Тот же дворик Лестничного храма. Боди-Бог прогуливается с загорелым, благообразным, с выправкой старого служаки-чиновника апостолом Матфеем. В руках Матфея сандалии Боди-Бога и красного цвета папка.)

БОДИ-БОГ (улыбаясь). Матфей, опять ты нужен. Ты носишь за Мной обувь по райским благодатным росам и обуваешь, когда я в аду врачую зло. Заведуешь статистикой, как есть ты в прошлом мытарь и человеческий тебе известен быт. Скажи, не обинуясь, что ныне делается в Рутинопии святой?

МАТФЕЙ (пожимает плечами). О чём Ты, Промыслитель?

БОДИ-БОГ. Благие ли оттуда вести?

МАТФЕЙ (мрачно). Нету благих вестей. По мнению доверенных волхвов, крещать бы надо ихних олигархов.

БОДИ-БОГ. От православия отпали?

МАТФЕЙ (опустив голову, хмуро). Я сколько раз тебе, Отец, докладывал о рути-новской нескладухе. Там обстановка нездоровая. Когда бы не терпение людское, да не промывка изнутри голов… (С нажимом.) Кратче сказать, крещать бы следовало олигархов батогами! Тебе, однако, не досуг, а больше некому. Вот свежая статистика (Матфей раскрывает красную папку.) Интересуешься?

БОДИ-БОГ (нахмурившись). Что за статистика?

МАТФЕЙ. По выборке случайных чисел опрошены Петры, Иваны, Прохоры, Анисьи и прочие Марии с Николаями…

БОДИ-БОГ. Так.

МАТФЕЙ. Премного всем довольны, как всегда. А между тем, рождение детей скукожилось за десять лет в два раза, и смертность вдвое же возросла. Но – не ропщут. Могилу, дескать, сами для себя изрыли в 91-ом. Это они о реформах, про-сти господи. Довольны, а чем и сами не поймут. Настрой таков: всем всё до фени и хоть бы хны. Всё у них в одном цвете – фиолетово.

БОДИ-БОГ. А олигархи что?

МАТФЕЙ. А эти доброхотствуют и лицемерят. Мол, меньше народа – больше кислорода тем, кто, слава Богу, жив. Крошат батон на вождя народов.

БОДИ-БОГ. А мой наместник Загогулин? Так его вроде кличут.

МАТФЕЙ. Агитирует рутинян за свободный мир. Сплотится призывает. Только кого с кем? Олигархов с нищими? А рутиняне, точно лошади говорящие, головами машут. Я говорю: нескладуха.

БОДИ-БОГ (помолчав и насупясь). Чем занимаешься порато?

МАТФЕЙ. Как это чем? Пока ты души изучаешь, я, Отче, меры упредительные строю, как могу. Лжепроповедники в миру восстали! Тобою тварям данную свободу твоею старческою объявляют немощью. Бог-де ныне – бад, а не лекарство, как бывало. А мы-де гомеопаты им назначенные.

БОДИ-БОГ (сокрушённо) И ты, Брут!

МАТФЕЙ (пожимая плечами). Уж извини, должен сказать. Бог, дескать, грешных ныне не карает. Сокрылся-де, сховался в ипостасях своих. Баско устроился! Когда-то ты благоволил одним евреям за их к тебе упорство. А ныне всем подряд потворствуешь. Адепты верные, и те тебя благословляют с крупными промолвками. Тем временем теурги-маги, любостяжатели и самозванцы, разные там скоробогачи прельщают массы, силу копят, того гляди до эмпиреев доберутся! Пора подумать нам об обороне круговой.

БОДИ-БОГ (скрывая усмешку). Скажу тебе, отец, без лишней скромности: народы меня знают, помнят, любят. Да, и любят! Пускай не шибко. Вера в бога культового, вотивного, которому приношения по праздникам несут, имей в виду, преходит и омертвляется. Вера в Бога как такового, вечного, животворящего и вечна и животворяща. Я – Бог, как таковой. (Помолчав.) Так, значит, круговая оборона?

МАТФЕЙ (тревожно оглянувшись). Сегодня поутру, ночная мгла ещё не разошлась и третий кочет только прокричал, учуял я на Лестнице отвратный дух. Так пахнет сатаны слуга, антихрист и прельститель. Отец, ОН при дверях стоит!!!

БОДИ-БОГ (усмехнувшись). Это Исида меня мучила, елей вонючий разлила, мочила мне власы. Едва Я вырвался из цепких рук её. Вспомнила молодость супружница.

МАТФЕЙ (возмущённо). Причём здесь парфюмерия и матушка Исида? Несло душным козлом! Меня не проведёшь: то ароматил присный Люцифера!

БОДИ-БОГ. Ты, верно, об Иакове. Ко мне, представь, явился ныне по утру пра-правнук нашего Иакова библейского. Известный, между прочим, рутиновский финансист. Он Люцифером привлечён к Суду. Этим Иаковым (внука зовут, как дедушку) Люци задумал опровергнуть мою «Теорию Юдоли». Всё, дескать, изменяется и только Разумного психе не знает эволюций… М-да… Ещё чем срочным занят, брат Матфей?

МАТФЕЙ. Мой Авва! Ты поручил мне прописать регистры Конуса Братских душ… э… то есть Блажного Конуса… Ох, путаюсь: Конуса Братства, конечно. Сейчас обтёсываю пункт устава о запрещении предательства и богохульства.

БОДИ-БОГ. Не мог бы ты секретарём побыть в судебном заседании по делу этого Иакова?

МАТФЕЙ. Напрочь испорчу чуйку, Отче. Антихристом зело разит!

БОДИ-БОГ. А ты фетор-то нарочито не лови!

МАТФЕЙ. Кто держит сторону козла?

БОДИ-БОГ. Защитничать назначена Исида. Ты нужен мне, как строгий индикатор правды и как знаток Рутинии.

(Матфей в знак согласия отвешивает чинный поклон.)

БОДИ-БОГ (зевает и сокрушённо качает головой.) Не выспался. Всё снились, слышь-ко, гуси.

МАТФЕЙ. Ну, значит, полетишь… Возьмёшь сводку по Рутинии?

(Передаёт Боди-Богу красную папку, которую Боди-Бог рассеянно принимает).