Читать книгу Body-Бог, или Месть неандертальца - Геннадий Евгеньевич Деринг - Страница 12

ПЕРВЫЕ ПОКАЗАНИЯ

ЛЮЦИФЕР (зачитывает обвинительное заключение

монотонно, без пауз).

Как установлено дознанием,

Без угрызений совести

И духа колебания,

Примером взяв известную ловчилу

Библейскую распутницу Далилу,

Иаков Исааков Фридман

Вступил в преступный сговор

С урлой российских государственных воров…

(Люцифер останавливается и, помолчав, акцентирует.)

Ко-то-рая Ивану Святогорову

(Кличка партийная «Совок»),

Исполнившему честно, между прочим,

Всемирно-исторический урок

И пребывавшему

На честно заработанных вакациях

В стадии средней алкоголизации

Во время отдыха лечебного,

Во сне подкараулив бедного,

Подкравшись к мужичине татем в ночь,

То, что зовут «естественная сила»,

То есть тестикулы, или гонады,

Отсекла напрочь

И вслед за тем означенные части

Тотально удалила…

(Люцифер отрывается от чтения,

оглядывает слушателей и, не торопясь, продолжает.)

А следом Рашка Святогоров,

Был оскоплён по праву сильного,

Обобран до белья носильного…

БОДИ-БОГ (Иакову, который топчется в клетке,

взявшись руками за прутья, сердито).

Твоя вина, жиган?

Или тестикулы Ивана,

Откромсанные напрочь,

Были протезом, съёмным на ночь?

ЛЮЦИФЕР (зловеще улыбаясь).

Рассказывайте, липовый ессей,

Как вы урезали Ивановы мощи

И бортанули малых сих…

(Хлопает ладонью по стопе бумаг на своём столе.)

Нам важен каждый штрих.

ИАКОВ (Боди-Богу в замешательстве).

Отец, какой протез? Кто «малые сии»?

О чем талдычет этот ненормальный псих?!

(Указывает пальцем на Люцифера.)

Вы все здесь помешались

На каких-то яйцах,

Как будто я какой-нибудь кацап!

Вины категорически не признаю!!!

Где я?.. В аду или в раю?..

(Иаков закатывает глаза и пошатывается.

Исида отрицательно качает головой. 

Иаков приходит в себя.)

Ой вэй! Я просто не могу понять,

Что хочет прокурор сказать?

Я брови вынужден на лоб кидать!!!

БОДИ-БОГ (медленно).

Когда родился предок твой,

Я, между прочим, народы радовал

Двойною радугой!

А это вам не лазерное шоу,

Всем Космосом гуляли по-большому.

Как ты посмел чужих коснуться гениталий?!

Оспорь немедля обвинений тень!

ИАКОВ (мечется в клетке. Внезапно останавливается,

как бы что-то вспомнив и сообразив, трёт голову руками,

начинает говорить медленно, подбирая слова.)

Насчёт яиц, как понимаю прокурора я,

Это, конечно, образ, Отче, шуточки, умора,

Чтобы усваивалось легче.

Попробую ответить поточнее…

(Люцифер довольно улыбается. Иаков, вдохновившись).

 О, правосудия несокрушимый пень,

Услыши вопль Иакова,

Под сатанинскую попавшего ступень!

В компании тузов клятой

Я первым был с конца слугой.

Ну, вроде как при губернаторе евреем.

Скажи, не должен ли лакей,

Без лишних умственных затей,

Себе, презренному, не на халяву и не в дар –

За непосильные труды!!! –

Начислить скромный гонорар?!

ЛЮЦИФЕР.

Конкретней, подсудимый!

Скажите, вы до преступления

Сношались с потерпевшим Святогоровым?

То есть, сносились, сообщались, входили в связь с лицом,

Коего херили права?

  Должны мы, к сожаленью, выбирать слова…

ИАКОВ (выходит к свидетельской трибуне, смотрит в глаза Боди-Богу,

напряжённо и медленно рассказывает).

…Совок-старшой, когда одрях,

На выборных мотался должностях.

Любил чайку попить в гостях,

Советский прославлял свинушник,

Идейностью бахвалился бэушной.

На слётах пионэрских

Гундел о подвигах и перегибах зверских,

О детстве всхлипывал

С игрушками из липы…

Я больше к сыну-Рашке чалился.

А Рашка-сын горбатился отчаянно.

Сновал в спецухе по стране

(Любил мужик пошлёндать налегке!).

Сыт. Пьян. Нос в табаке.

Оформлен был на ставке гегемона.

(Тогда ещё не знали,

Что гегемоном должен быть ОМОН!)

Под газ трубу в Германию тянул,

Афганским моджахедам

В составе «батальона мусульманского»

Салазки гнул,

Мостил железку на Амуре.

Романтик и охотник до романсов,

Он там срубил хорошие авансы.

Ломил по совместительству

Механизатором и сталеваром

(Когда – за деньги, чаще – даром),

«Товарисчей» обслуживал кагал:

Садовником, шофером и на кухне вкалывал,

Картофель кучил, розы подстригал,

По разрешенью набольших,

В свободные часы стихи о Родине слагал

И в «Современнике» их тискал.

Бывало, и отца ругал (в подпитии ярился),

Проспавшись, с батькою мирился.

Коньяк за шишкарями допивал,

С доски почета не слезал,

Сожительствовал по-граждански с бабой,

Настасьей-полюбовницей,

Бабёшку баловал.

Не думал о своём наследии,

Не разумел, что за него, за Рашку,

Не будь он прост, и собери бумажки,

Пойдет любая сеньорита юная,

Не говоря о дряхлой леди,

Которой до смертинки две пердинки.

Любил принять почтенного отца,

Помыться вместе в коммунальной бане.

Жил Рашка в засыпном пристрое.

(Отец не мог сто лет в хрущёвку или в брежневку

Любимого сынка пристроить!)

Коммунистическую Рашка

Любил послушать занимательную сказку.

Совок о забугорных кознях плёл натурально,

О тамошнем житье худом рациональном,

О том, что за морем линчуют негров

(Врать был Совок здоров!),

Трындел о космосе, о повороте рек сибирских,

О прочей хрени сущей.

И редко лясил-трясил о насущном…