Читать книгу Казаки, взгляд с другой стороны. Неизвестная история - Геннадий Иванович Коваленко, Геннадий Иванович Кривецков - Страница 13

Тем не менее, отсюда получил начало тот благородный народ, который в настоящее время носит имя запорожских казаков; они рассеяны с давних времен в различных местностях по берегам Днепра и в смежных областях. Число их в настоящее время простирается до ста двадцати тысяч человек, привычных к войне и способных, по первому требованию, в одну неделю, собраться в поход на королевскую службу. Они часто, почти ежегодно, предпринимают опустошительные набеги и приносят большой вред туркам. Они много раз грабили Крым, населенный татарами, опустошали Анатолию, брали приступом Трапезунд и даже достигали устья Черного моря, в трех милях от Константинополя, где все предавши огню и мечу, возвращались затем домой с большой добычей и некоторым количеством рабов, обыкновенно малых детей, которых они оставляют у себя в качеств прислуги или же дарят вельможам своей страны; взрослых же они редко берут в плен, разве только в том случае, если считают их достаточно богатыми, чтобы заплатить за себя большой выкуп и освободиться. Они предпринимают свои набеги не более, как в количестве шести или десяти тысяч человек, чудесным образом переправляются через море на плохих судах собственного изделия, форму которых и конструкцию я опишу дальше.

Говоря об отваге казаков, не лишним будет сказать также о том, каковы их нравы и занятия. Известно, что среди этого народа встречаются вообще люди опытные во всех ремеслах, необходимых в человеческой жизни, как-то: плотники, умеющие строить как дома, так и суда, экипажные мастера, кузнецы, оружейники, кожевники, шорники, сапожники, бочары, портные и т. д. Они очень искусны в приготовлении селитры, которая в изобилии добывается в этом крае; из нее они делают превосходный порох; женщины у них занимаются пряжею льна и шерсти, из которых они выделывают полотна и ткани для своего употребления. Bсе они хорошо умеют возделывать землю, сеять, жать, печь хлеб, приготовлять различные сорта мяса, варить пиво, делать медь, брагу, курить водку и пр. Нет ни одного человека между ними, к какому бы полу, возрасту или состоянию он не принадлежал, который бы не старался превзойти друг друга в пьянстве и бражничестве, и нет в мире другого христианского народа, который бы усвоил так, как они, привычку не иметь заботы о завтрашнем дне.

Впрочем, справедливо, что все они способны ко всякого рода занятиям, хотя иные бывают боле искусны в одних, другие – в других ремеслах. Встречаются также между ними люди с более высоким уровнем развития, чем обыкновенная масса народа. В общем, все они достаточно развиты, хотя занимаются исключительно тем, что полезно и необходимо, преимущественно в деревенской жизни.

Плодородие почвы доставляет жителям хлеб в таком изобилии, что нередко они не знают, что с ним делать, тем более, что у них нет судоходных рек, впадающих в море, за исключением Днепра, который в 50 милях ниже Киева прегражден тринадцатью порогами, последний из которых отстоит от первого на добрых семь миль, что составляет целый день пути, как это видно на карте. Это преграда препятствует им сплавлять свой хлеб в Константинополь; отсюда происходит их леность и то, что они не хотят вовсе работать, разве только вследствие крайней необходимости, когда у них не достает средств купить то, в чем нуждаются; они предпочитают заимствовать все, что нужно для их удобства, от турок, их добрых соседей, чем самим трудиться для его приобретения. Они довольствуются немногим, лишь бы было что есть да пить.

Они исповедуют греческую веру, которую называют русскою; свято почитают праздничные дни и соблюдают посты, которые у них продолжаются в течение восьми или девяти месяцев года и состоят в воздержании от употребления мяса, каковую формальность они с упорством соблюдают, будучи убеждены, что спасение души зависит от различия пищи. Зато, мне кажется, нет в мире народа, который бы сравнялся с ними в способности пить, ибо не успеют они отрезвиться, как тотчас же принимаются пить снова. Все это, впрочем, происходит только в свободное время, но во время войны или, когда подготовляется какой-либо поход, они крайне трезвы, и грубость можно заметить только в одежде. Они смышлены и проницательны, остроумны и щедры, не стремятся сделаться богачами, но больше всего дорожат своею свободою, без которой они не могли бы жить; это главная причина, почему они столь склонны к бунтам и восстаниям против местных вельмож, лишь только почувствуют притеснения последних, так что редко проходит более 7 или 8 лет без того, чтобы они не восставали против вельмож. Впрочем, это люди вероломные и коварные, которым ни в чем нельзя доверяться. Они чрезвычайно крепкого телосложения, легко переносят холод и зной, голод и жажду; неутомимы на войне, мужественны, смелы и часто столь дерзки, что не дорожат своею жизнью. Больше всего они обнаруживают ловкости и стойкости в сражении, когда находятся в таборе, т. е. под прикрытием возов (ибо они очень метко стреляют из ружей, которые составляют их обычное оружие), и при обороне укреплений; недурны они и на море, но верхом на лошадях они не настолько искусны. Мне случалось видеть, как только 200 польских всадников обращали в бегство 2000 человек из их лучшего войска; правда и то, что под прикрытием табора сотня казаков не побоится 1000 поляков и даже большего количества татар, и если бы они были также искусны в кавалерии, как в пехоте, то, я думаю, могли бы считаться непобедимыми. Казаки высоки ростом, сильны и проворны; они любят хорошо одеваться, что особенно заметно, когда им удастся пограбить соседей; в другое же время они носят одежду довольно скромную. Они пользуются от природы прекрасным здоровьем и даже почти совсем не подвержены той эпидемической болезни, распространенной в целой Польше, которую медики называют колтуном (plica), по той причине, что волосы пораженных этой болезнью страшно спутываются и сбиваются в комок; туземцы называют ее «гостец» (Колтун известен в медицине под именем plicapolonica или же trichosisplica). Казаки редко умирают от какой-либо болезни, разве только в глубокой старости; большинство умирает во время войн, слагая головы на поле брани…

Поэтому, если случится таким несчастным крестьянам попасть в крепостную зависимость к злому владельцу украинскому помещику дворянину), то положение их бывает гораздо хуже, чем положение каторжников на галерах. Такое рабство является главной причиной многочисленных побегов крестьян; наиболее отважные из них уходят на Запорожье, которое является местом убежища казаков на Днепре. Проведя здесь некоторое время и приняв участие в морском походе, они считаются уже запорожскими казаками; подобными побегами постоянно увеличивается состав их войска, что с достаточной очевидностью доказывается и настоящим восстанием, ибо, после поражения поляков, эти казаки поднялись в количестве 200,000 человек, которые, выдержав кампанию, сделались господами края, на протяжении более 120 миль в длину и 60 миль в ширину. Мы забыли упомянуть, что обычное занятие казаков в мирное время составляют охота и рыбная ловля. Вот все, что мы хотели сказать вообще и как бы мимоходом относительно нравов и занятий этого народа…

Ниже Печерска, в долине, находится селение, которое называется Трипольем (Г. Треполь – это один из древнейших городов Южной Руси. О Триполье и его крепости см. нашу работу: Прошлое м. Триполья). Еще ниже, на вершине горы, видны Стайки (Стайки – м. Киевского узда. Поселение очень древнее. В самом с. есть городище, близ церкви, а в окрестностях – три городища, два овальной формы, а одно – треугольной. Здесь попадаются предметы древности: серебряные гривны, фибулы, монеты и проч.); это древний городок; там находится паром для переправы через Днепр. Далее следует Ржищев (Ржищев – м. Киевского у. Ржищев, по времени возникновения, ровесник м. Триполью. Близ Ржищевского монастыря находится четырехугольное городище, 195 саж. в окружности. В 4 верстах от местечка, к с. Гребням, есть тоже четырехугольное городище, почти одинакового размера. В окрестностях находят серебряные гривны, фибулы, монеты и проч.), который также расположен на горе; это важное место и заслуживает, чтобы его укрепили, так как здесь находится очень удобный переход через реку. Далее следует Трехтемиров (Трехтемиров – поселение конца XVI в. В то время оно было расположено там, где теперь лежит деревня Монастырск. В 1575 году оно было отдано казакам. Начало монастыря – неизвестно. Быть может, что под этим именем существовал Зарубский монастырь. Казакам Трехтемиров продолжал принадлежать до 1678 года, когда он был разорен турками. В 1715 г. Трехтемиров составлял староство.), русский монастырь, расположенный на возвышенности, между пропастями, окруженными неприступными скалами. В этом месте казаки сохраняют все свои драгоценности; здесь также есть один пером для переправы через реку.

В расстоянии одной мили отсюда, на противоположном берегу, вы встречаете Переяславль, город, который, кажется, не может быть столь (Здесь в тексте Боплана поставлено слово tant, обозначающее, как известно: столь, столько. Очевидно, Боплан слыхал о древности г. Переяславля, но следуя своим взглядам о небольшой, сравнительно, древности Днепровского левобережья, считает и г. Переяславль недавнего происхождения. О Переяславле см. нашу работу: История Переяславльской земли с древнейших времен до половины XIII ст.) древним, ибо он лежит на низменном месте; по своему положению, это один из самых замечательных городов, укрепленный самой природою. Здесь можно было бы легко выстроить очень важную цитадель, которая служила бы арсеналом против москвитян и казаков. В этом городе считается до 6000 дворов; казаки имеют здесь один свой полк. Еще ниже, на русской стороне, лежит Канев (Канев – уездный город, Киевской губ., расположенный при устье pp. Каневки и Дунайца в Днепре. Это – очень древний город. Местное предание гласить, что Канев обязан своим происхождением грекам, основавшим его в глубокой древности, но точная дата его возникновения неизвестна. Слово Канев – чисто тюркское или татарское и обозначает, в буквальном переводе: «место крови» или же «дом крови», по всей вероятности вследствие беспрестанных неумолкаемых войн, с окружающими кочевыми народами. В Патерике Печерском Канев упоминается при рассказе о событиях XI в. В летописи, под 1144 г., упоминается, что Всеволод Ольгович построил в Каневе церковь во имя св. Юрия. Выдвинутый к границе со степью, г. Канев был важен и в религиозном отношении: здесь находились свои епископы. Юрий Долгорукий, овладев Киевом, отдал Канев Глебу Юрьевичу. Канев играл довольно видную роль в великокняжескую эпоху, т. к. в то время сюда сходились на «снем», т. е. сейм, русские и половцы. Находясь в довольно выгодном стратегическом месте, Канев играл роль этапного пункта для товаров, идущих с южных и восточных стран. Сюда неоднократно отправлялись князья для охраны шедших в Русь караванов купцов, так называемых «гречников и залозников». В конца ХII ст. великий князь киевский, Рюрик, отдал Канев в удел Всеволоду Юрьевичу, но в следующем году отобрал его обратно. Во время монгольского нашествия Канев был взять Батыем, и с этих пор город этот служил местопребыванием татарских баскаков. В начале XIV в. Канев перешел под власть литовского князя. В период литовского владычества Канев оставался важным в торговом отношении местом до самого падения Константинополя в 1453 году. В 1656 г. Канев получает городские привилегии. Во время войн В. Хмельницкого г. Канев играл довольно видную роль: сюда неоднократно спасался Юрий Хмельницкий и Брюховецкий (1664 г.) Город неоднократно переходил от казаков к полякам и к русским. По прутскому договору Канев остается за Польшей, от которой отходит окончательно к Poccии в конце XVIII в.), очень древний город и замок, где всегда находится полк казаков в качестве гарнизона; здесь также есть паром для переправы через реку…

Еще ниже, на русской стороне, расположены Черкассы (Черкассы – уездный город Киевской губ., расположенный на правом берегу Днепра, ниже впадения в последний р. Ольшанкн. Время основания г. Черкас неизвестно. Несомненно, это очень древнее поселение. Вероятно, Черкасы существовали уже в так называемую великокняжескую эпоху и получили свое название от тех полукочевых народцев, которые оседали в южнорусских степях; слово черкасы в летописях обозначало тюркских кочевников – торков, печенегов, черных клобуков и проч. По преданию, литовский князь Гедимин, овладев Киевом, захватил и его передовой форпост в степях, на Днепре, – Черкасы. Согласно документу XVI ст., Гедимин, повоевавши Кафу, Перекоп и Пятигорских черкас, привел часть последних, с их княгиней, и посадил их на Днепре, в Черкасах. С конца XIV ст. г. Черкасы начинают играть видную роль в торговом отношении с Востоком; так, купцы из Кафы и других мест Крыма перевозили свои товары водой, на Черкасы. В городе, на горе, существовал замок, очень удобный для защиты от врагов. В XV и XVI вв., это уже один из важнейших городов Южной Руси. В 1402 году, в описании замков, принадлежащих князю Свидригайлу, упоминаются и Черкасы. В 1483 году хан крымский, Менгли-Гирей, вторгся в Украину, разорил Киев и подступил с войском к Черкасам, но был отражен от последнего храбрым Матвеем Кмитой, собравшим в черкасский замок достаточно войска. Раздраженный Менгли-Гирей ушел домой и отсюда советовал московскому царю, Ивану III, захватить вместе с Киевом и Черкасы. Составляя столь видный стратегически пункт, Черкасы поручаются энергичным людям, наместникам или старостам, которые заботились о защите этого города и тянувших к нему мест. Из числа черкасских старост начала XVI стол. известен Евстафий Дашкевич, умевший своевременно отражать татар и даже вести наступательные войны против них. Энергичная и целесообразная защита южно-русских пределов, предпринятая Дашкевичем, была оценена польским правительством, которое позволило Дашкевичу организовать постоянную стражу из казаков, обязанную оберегать на воде и на суше караваны турецких и татарских купцов, проходившие мимо города, и проводить их до Киева. Во времена Дашкевича Черкасский замок был сильно укреплен. В первой четверти XVI ст. на Черкасы напал крымский хан, Сайдет-Гирей, и в течение почти месяца осаждал город, громил его пушками, но не мог взять и заключил мир В половине XVI ст. в Черкасах утвердился Димитрий Вишневецкий и подговаривал московского царя овладеть этим местом, но царь не согласился. После Димитрия Вишневецкого Черкаскими старостами были Михаил, Александр и Константин Вишневецкие, родственники Димитрия. Они старались защитить этот город от врагов. В 1590 г. Косинский, во время казацкого восстания подступил к Черкасам, чтобы захватить там Вишневецкого, но потерпел неудачу. В 1637 году, во время восстания Павлюка, г. Черкасы был сожжен, но вскоре снова возобновлен. В 1647 г. здесь зимовало, приготовляясь к походу на Хмельницкого, польское войско под начальством гетмана Потоцкого. Из Черкас же было послано против казаков войско, разбитое Хмельницким при Жовтых – Водах. Когда Б. Хмельницкий, овладев Украиной, перенес столицу в Чигнрин, Черкасы не вполне утратили оное значение, т. к. владели значительными поместьями в Левобережье. В 1768 г. черкаский замок был взят штурмом и разорен взбунтовавшимися крестьянами. В конце XVIII в. г. Черкасы сделался уездным городом. Несколько выше Черкас, на высоком берегу Днепра, есть урочище, называемые «Гуляй-Городок», где, по преданию, был когда-то город, в котором жил какой-то королек. В почве городка попадаются: куски кирпичей, дикий камень, людские черепа и проч. По преданию, близ г. Черкас возникла и Запорожская Сечь, бывшая будто бы сначала здесь, а потом, по мере движения населения в эти места, переходившая все ниже и ниже по Днепру, пока не достигла порогов, поселение за которыми и дало название Запорожской Сечи. От черкаского замка не осталось теперь и следа; жители указывают только то место, где он находился.), очень древний, с прекрасным местоположением город, который легко укрепить. Я видел этот город в период его расцвета, когда он служил центром для всех казаков; их начальник имел здесь свою резиденцию; но мы сожгли его в 1637 году, 18 декабря, два дня спустя после одержанной над казаками победы; в то время как мы вели с ними войну, они содержали здесь также казацкий полк; в этом месте существует паром для переправы через реку.

Ниже находятся: Боровица (Боровица – село Чигирин. у., Киев. губ. Название свое Боровица получила от тех дремучих лесов, которые некогда окружали это место. Первоначальное поселение находилось ближе к Днепру и носило другое название. Боровица в XVII в. была укреплена и составляла передовой форт, защищавший г. Черкасы со стороны степи. Боровица упоминается в Книге Большого Чертежа.), Бужин (Бужин – с. Kиeв. губ, Чигирин. уезда, близ правого берега Днепра. В XVII ст., в виду важности этого места в стратегическом отношении, оно было сильно укреплено. В 1663 г. близ Бужина Юрий Хмельницкий одержал победу над московским войском. В следующем году, во время войны за Малороссию, Бужин был сожжен польским полководцем Чарнецким. В 1667 г. турки разорили Бужин до основания. В 1678 г. кн. Ромадановский и гетман Самойлович разбили здесь наголову турецкого визиря Кара-Мустафу.), Вороновка, а на другой стороне – Чигирин-Дуброва (Чигирин-Дуброва – мест. Кременчуг. у., Полтав. губ., близ устья р. Сулы. Время основания этого поселения неизвестно, но уже в конце XVI ст. оно упоминается в числе вотчин князей Вишневецких. В 1764 г. оно принадлежало Лубенскому полку.), в расстоянии четверти мили от реки, как и Крылов (Крылов – мест. Чигиринск. у., на лев. берегу р. Тясмина. Оно основано в начале XVII в., на шляху татарском. Вероятно, раньше здесь было какое-либо поселение, которое затем уже разрослось так, что в 1616 году Сигизмунд III даровал ему городское право. В Крылове была крепость, состоящая из вала, укрепленного частоколом и рва. В 1625 г. здесь произошла битва между казаками и польскими войсками под начальством Конецпольского. Казаки, под начальством Мих. Дорошенка, были сильно стеснены близ Куруковского озера и согласились на мир, известный под именем Куруковского договора. Во время последующих казацких войн, Крылов был сильно опустошен. Местечко расположено среди огромных песков.), но последний уже на русской стороне, в одной миле от Борисфенеса, на pеке Тясмин. [11]

Несколько ниже, на московской стороне, виден Кременчуг (Кременчуг – уездный г. Полтав. губ. В XVI в. здесь был построен замок неким Сверчовским, перешедшим в казаки шляхтичем, для защиты от татар караванов, шедших по Днепру, и местного населения. Кременчугское староство относилось к киевскому воеводству; оно образовалось из земель черкасского староства. После зборовского договора Кременчуг является сотенным местечкам Чигирин. полка, а после Андрусовского договора он отходит к Миргородскому полку. В 1764 году Кременчуг был причислен к Новороссийской губ. и в течение 10 лет был главным ее городом. С 1802 г. он считается уездным городом полтавской губернии.); там находятся развалины древнего здания (Мы не можем точно определить, развалины какого здания находились здесь во времена Боплана. Быть может, здесь были развалины замка, построенного Витовтом для защиты переправы через Днепр, как об этом говорить Матвей Литвин. В 1590 году король Сигизмунд III приказал восстановить крепость, но это не было исполнено: в 1594 г. Лассота видел здесь только пустое городище. В 1635 году Боплан построил крепость в г. Кременчуге.), на месте которого я заложил замок в 1635 году. Это место очень красиво и удобно для поселения. Это также последний город на Днепре, ибо ниже его сплошь расстилается пустынная степь…

Затем следует Конский Остров, который имеет около 3/4 мили в длину и 1/4 мили в ширину; в верхней части он покрыть лесами и болотами и весною затопляется водой. На этом острове проживает множество рыбаков, которые, за неимением соли, сохраняют рыбу в золе, а также сушат ее в большом количестве. Они производят рыбную ловлю в реке Самаре, которая впадает в Днепр с другой стороны, вправо от верхней части Конского Острова. Река Самара со своими окрестностями весьма замечательна не только изобилием рыбы, но также медом, воском, дичью и строевым лесом. Всеми этими предметами она богата так, как никакая другая река. Это отсюда получался весь тот лес, который послужил для постройки Кодака, о котором мы будем говорить сейчас (Крепость Кодак, построенная Бопланом по распоряжению гетмана Конецпольского для наблюдения над запорожцами, была расположена на правом берегу Днепра, близ первого днепровского порога, называемого Кадацким или Кайдацким. В настоящее время здесь находится лоцманская слобода Старые Койдаки. В 1635-м году, вскоре после окончания постройки этой крепости, произошла катастрофа, о которой рассказывает Боплан. Впрочем, крепость не была окончательно разорена, т к. в следующем году реестровые казаки, по приказу Конецпольского, заняли ее и к концу 1639 г. еще более укрепили и снабдили оружием и необходимыми боевыми припасами. Начальство над гарнизоном было поручено польскому коменданту. В эпоху восстания Хмельницкого, Кодаком заведовал некто Гродзицкий. Кодак, осажденный, по приказу Хмельницкого, нежинским полковником Шумейком, должен был сдаться; комендант крепости и ее гарнизон попали в плен к казакам. В крепости был помещен гарнизон из запорожцев. Вообще, Кодак играл видную роль в стратегическом отношении. Богдан Хмельницкий определил для Кодака гарнизон в 400 человек. В Переяславльских договорных статьях, 1654 г., гарнизону Кодака определялось жалованье и кормление на счет государственной казны. В 1656 г. около Кодака образовалось местечко, жители которого занимались лоцманским промыслом. В 1658 г. Выговский усилил гарнизон Кодака, но вскоре почему-то этот гарнизон здесь не удержался. В половине 60-х годов XVII ст. здесь уже находились только запорожцы, да и то в незначительном количестве. Поляки легко могли бы завладеть Кодацкой крепостью и поставить здесь свой гарнизон, но, занятые войной, они этого не сделали. В 1665 г., по договорным статьям гетм. Брюховецкою, в Кодаке стал помещаться гарнизон из 400 человек, под начальством московского воеводы, но запорожцы не пустили сюда русского гарнизона. В 1672 г. крепость состояла из высокого вала, острога и рва длиною около 200 сажень, в крепости было 4 пушки. В 1673 году, по просьбе запорожцев, московский царь послал в Кодак для защиты от татар, воеводу кн. Волконского с 1000 человек гарнизона. В 1687 г. здесь был арестован и отсюда отправлен в Севск сын гетмана Самойловича, Григорий. Два года спустя был основан город Самар, куда были переведены жители Кодака. Мазепа поддерживал укрепления Кодака, посылал гарнизону провиант, и в 1697 г., во время похода на низовья Днепра, оставил здесь гарнизон под начальством Даниила Апостола. В 1708 г. запорожцы принимали в Кодаке атамана Булавина, рассылавшего отсюда свои воззвания к русскому народу. В 1709 году воевода Яковлев, посланный Петром I для наказания запорожцев, овладел Кодаком без сопротивления, разорил и сжег его, после чего крепость прекратила свое существование. Поселение близ Кодака возобновилось в 1744—48 гг. и пополнялось, большей частью, выходцами из Старой Самары. В 1787г. жителям Кодака и Каменки, по распоряжению правительства, было определено быть лоцманами, каковую повинность они несут и поныне. В настоящее время в местечке сохранились еще валы от некогда бывшей здесь крепости. Крепость имеет вид четырехугольника с четырехугольными же бастионами по углам. Высота вала местами достигает 10 саженей. Площадь внутри крепости занимает пять десятин). Эта река имеет очень медленное течение, по причине своих извилин. Казаки называют Самару святой рекой, быть может, по причине ее необыкновенного плодородия; я видел, как весной ловили в ней сельдей и осетров, которые в другое время года здесь не встречаются.

Ниже, за концом Конского Острова, находится Княжий Остров; маленький, весь состоящий из скал островок, от 500 до 600 шагов в длину и около 100 в ширину, не подвергающийся наводнению, как и лежащий ниже Казацкий Остров, также состоящий из одних только скал, безлесный, но кишащий змеями.

На расстоянии пушечного выстрела ниже, находится Кодак – первый днепровский порог, т. е. цепь скал, пересекающих поперек реку и тем препятствующих судоходству по ней. Здесь существует замок, который я заложил в июле 1635 года; но в следующем же месяце августе, после моего отъезда, некто Сулима, предводитель восставших казаков, возвратившись из морского похода и видя, что этот замок препятствует ему возвратиться домой, овладел им врасплох и изрубил весь гарнизон, [13] который состоял приблизительно из 200 человек, под начальством полковника Мариона, родом француза. Затем Сулима, взяв и разграбив вышеназванную крепость, возвратился с казаками на Запорожье. Однако, они не долго владели этой крепостью, так как вскоре были осаждены и побеждены другими верными казаками по приказанию великого Конецпольского, краковского кастеляна. Наконец, этот предводитель восставших был взят в плен вместе со своими соучастниками, отвезен в Варшаву, где их четвертовали. После этого поляки оставили без внимания этот замок, что сделало казаков дерзкими и открыло им дорогу к восстанию, не замедлившему вспыхнуть в 1637 году.

16 декабря того же года, около полудня, мы встретили под Кумейками их табор, состоявший слишком из 18000 человек, и, хотя наша армия не превышала 4000 человек, мы не преминули броситься в атаку и разбили их. Сражение продолжалось до полуночи; со стороны неприятеля осталось на месте около 6000 человек и пять пушек; прочие, оставив поле битвы, спаслись под покровом ночи, которая была в то время очень темной. Мы потеряли около 100 человек убитыми и около 1000 человек ранеными, в том числе многих начальников; так пали в битве: г. де-Морюель, французский дворянин, бывший подполковником, его хорунжий, капитан Юскевский, лейтенант де-ла-Кротад и еще несколько других иностранцев. После этого поражения война с казаками тянулась до октября месяца следующего года; по заключении мира, знаменитый и великий Конецпольский лично отправился в Кодак с 4000 человек и оставался там столько времени, сколько необходимо было для приведение форта в порядок, на что потребовалось около месяца. Затем этот генерал удалился, взяв с собой 2000 человек, а мне поручил с отрядом войска и пушками сделать разведки до последнего порога; он мне приказал также на обратном пути подняться по реке, на лодках, вместе с обер-камергером Остророгом, что доставило мне случай видеть падение тринадцати порогов и нанести их на карту (Пороги – это гряды скал, идущих местами от одного берега реки, до другого; если эти скалы занимают только часть русла реки, то называются заборами. Всех порогов 10 и 4 заборы. Пороги, следуя по порядку, имеют такое название: 1) Кодацкий, 2) Cypcкий, 3) Лоханский, 4) Звонецкий, 5) Тяхнинский или Княжнин, 6) Ненасытецкий, 7) Волнигский, 8) Будиловский или Таволжавский, 9) Личный или Лишний и 10) Вольный. Из числа забор известны: Волошинова или Яцкая забора – между 1-м и 2-м порогами; Кривая забора – между 2-м и 3-м; Стрильча забора – между 3-м и 4-м и Воронова – забора между 6-м и 7-м порогами. Пороги были известны уже в глубокой древности: о них говорит Константин Багрянородный, сообщивший нам двоякие названия их: на славянском и русском языках. На протяжении 65 верст, занятых порогами, Днепр имеет падения на 20 саж. и 2 фута). В этих местах сто и даже тысяча человек не бывают в полной безопасности; даже войско должно идти не иначе, как в строгом порядке, ибо эти земли составляют кочевье татар, которые, не имея оседлости, тем только и занимаются, что бродят то там, то здесь, в этих огромных и пустынных равнинах, ордами от пяти до шести, иногда – до десяти тысяч человек. Мы постараемся дальше описать их нравы, управление и военные приемы; теперь же скажу только, что я видел и посетил все тринадцать порогов, проехал все эти водопады вверх против течения воды в простом челноке, что на первый взгляд покажется невозможным, так как некоторые из порогов, которые мы прошли, имеют от 7 до 8 футов высоты падения; судите поэтому, как хорошо надо было владеть веслом. У запорожских казаков существует обычай, что никто не может быть принятым в казацкую общину, пока не пройдет в лодке вверх по реке всех порогов; следовательно, по их обычаям, я вполне могу быть казаком – честь, которую я приобрел в это путешествие…

Несколько ниже Кашеварницы, до Кичкаса, находится много прекрасных мест для поселения. Кичкас – это небольшая речонка, впадающая в Днепр или Борисфенес с татарской стороны и дающая название одному песчаному мысу, который врезывается в Днепр и с двух сторон огражден неприступными обрывами, как это видно на прилагаемой карте. Доступ к нему возможен, только со стороны поля, через довольно низменный перешеек, длиною около 2000 шагов. Стоило бы только преградить это место, чтобы иметь прекрасный и укрепленный город. Правда, поверхность земли здесь неровная, она представляет собой форму бугров, так что в одном месте татарские берега господствуют над этими местами, в другом же последние – над татарскими. Вообще, эти места очень высоки, русло реки открытое, свободное от каких бы то ни было преград, очень узкое, особенно к югу; на карте обозначены пунктиром те места, где река показалась мне наиболее сжатой. Я видел, как поляки стреляли из лука с одного берега реки на другой, и стрелы падали более чем на сто шагов дальше противоположной стороны. Это самая главная и наиболее удобная татарская переправа, т. к. в этом месте русло реки имеет не больше 150 шагов в ширину, берега очень доступны и местность открыта, так что здесь нельзя опасаться засады. Эта переправа также называется Кичкасовой (Кичкасская переправа, весьма удобная и безопасная, была известна в глубокой древности. О ней упоминает Константин Багрянородный, под именем Крарийского перевоза. Глубина реки достигает здесь 100 футов). В полумили ниже начинается «голова» о-ва Хортицы, но так как я не заходил дальше этого места, то могу сообщить вам только то, что я почерпнул из рассказов других и что поэтому не считаю возможным выдавать за чистую монету. Рассказывают, что этот остров довольно значителен по своим размерам, возвышенный и почти отовсюду имеет отвесные берега, вследствие чего мало доступен; он занимает не менее двух миль в длину и пол мили – в ширину, особенно в своей верхней части, так как по направлению к западу, он постепенно суживается и понижается; он никогда не подвергается наводнениям, имеет много дубового леса и представляет прекрасное для поселения место, которое могло бы служить сторожевым укреплением против татар. К низу от этого острова река сильно расширяется.

Дальше находится Великий Остров, до двух миль в длину, совершенно голый; он не имеет большого значения, потому что весною затопляется водою, за исключением только середины, где остается сухое пространство около 1500 или 2000 шагов в диаметре. Напротив этого острова, с татарской стороны, впадает в Днепр, одна очень быстрая речонка, по имени Конская-Вода; она имеет отдельное русло вдоль татарского берега, доходящее на две мили ниже о-ва Тавани; иногда она отделяется от русла Днепра, затем сливается снова, оставляя большие песчаные отмели между своим руслом и Днепром.

Томаковка (О-в Томаковка довольно значителен по объему: окружность его равняется 6 верстам, поверхность – 350 десятинам. О-в окружен отовсюду речками и протоками: Ревуном, Ревучей рекой, Речищем и Красногригорьевским лиманом. Слово Томаковка – татарское, и в переводе на русский язык значит – шапка, от сходства с которой остров и получил свое название. В XVI ст. он принадлежал черкасским мещанам, которые имели здесь свои уходы; на Томаковке, по словам Бельского, постоянно пребывали запорожцы. В половине XVII в. остров этот носил еще другое имя Бучки или Буцко. Сюда ушел Богдан Хмельницкий, который затем перешел в другое место, именно: Микитин Рог, откуда и выступил против поляков в 1648 г.) представляет остров около 1/3 мили в диаметре, почти круглый, очень высокий, поднимающийся в виде полушария, весь покрытый лесом; когда взойти на его вершину, то видно все течение Днепра – от Хортицы до Тавани. Этот остров очень красив; но я мог ознакомиться только с его берегами; расположен он, однако, ближе к русской, чем к татарской стороне. Хмельницкий избрал его местом своего убежища, когда ему угрожал арест; в этом месте начали собираться казаки, когда они подняли восстание в мае 1648 года, окончившееся такой страшной победой 26 мая близ Корсуня.

Несколько ниже реки Чертомлыка, почти посреди Днепра, лежит довольно обширный остров, на котором находятся какие-то развалины; этот остров окружен в разных направлениях более чем 10000 других больших и малых островов, которых расположение крайне неправильно, несимметрично и сбивчиво, ибо одни из них сухи, другие – болотисты, все же сплошь поросли тростником, толщиною в пику, который препятствует видеть каналы, которые их разделяют. В этом лабиринте казаки устроили свое убежище, которое они называют Войсковой Скарбницей, т. е. войсковой сокровищницей (Об острове, где находилась Войсковая скарбница, см. Бопланову карту течения р. Днепра). Все эти острова во время весны заливаются водой, и сухим остается только то место, где находятся развалины. Река здесь имеет более мили в ширину от одного берега до другого; в этом месте все силы турецкие ничего не могут сделать. Здесь погибло много турецких галер, которые преследовали казаков, возвращавшихся из своих черноморских походов; запутавшись в этих лабиринтах, турки не могли отыскать дороги, между тем как казаки, искусно воспользовались этим моментом и начали палить в турок со своих лодок, скрытых в тростнике. С тех пор галеры не заходят в Днепр дальше 4—5 миль от устья. Рассказывают, что в Войсковой Скарбнице находится множество пушек, которые скрыты казаками в каналах, и никто из поляков не может знать этого места, ибо, кроме того, что они, т. е. поляки, никогда не бывают в этих местах, сами казаки не желают открывать этой тайны, которую знают только немногие из них. Все артиллерийские орудия, отнятые у турок, они опускают на дно реки, даже деньги прячут там и вынимают их только по мере надобности. Каждый казак имеет свой отдельный тайник; ибо, награбив добычу у турок, они возвращаются в эти места и здесь делят ее между собою; потом каждый скрывает, как сказано, свою часть под водой, т. е. такие вещи, которые не могут испортиться от воды. В этих местах они строят свои челны т. е. лодки, чтобы можно было плавать по морю: челны эти имеют 60 футов длины и 10—12 ширины и 8 глубины, с двумя рулями, как это видно на прилагаемом рисунке.

Каир есть длинный остров, от 5 до 6 миль; совершенно плоский и покрытый частью тростником, частью вербами; главное русло проходит со стороны России, и потому остров более широк с татарской стороны; западный край его никогда не заливается водой (Об о-ве Каир см. Бопланову карту течения Днепра). Великой Водой называется большое пространство воды, которое расположено против впадения р. Осокоровки, где река (Днепр) имеет мало островов и где среди реки остается обширное водное пространство без островов.

Остров Носаковка (Острова Носаковки в настоящее время нет. Однако, на карте 1779 г. он еще обозначался. Нынешние исследователи полагают, что этому острову соответствует нынешняя плавня между речкой Дармалгоевской, Коловоротом и р. Носаковкой. Эварницкий. Вольности запорожских казаков, с. 107.) продолговатый, около 2-х миль длиною, безлесный, весною затопляемый водою. Татары переходят через этот остров, как и через Каир и Космаку, который имеет всего полмили протяжения. Между этим островом и русским берегом находится канал, называемый Космака; по нем пробираются казаки, когда они отправляются в море и боятся быть замеченными турецкой стражей, постоянно находящейся в том месте, где лежат развалины старинного замка, известного под именем Аслам-Городище, и оберегающей узкий таванский пролив.

Тавань – это пролив и большая татарская переправа, т. к. река течет здесь одним руслом и имеет не более 500 шагов в ширину: русский берег очень высок и обрывист, противоположный же, образуемый островом Таванью, низкий, не заливается водою и представляет очень удобное место для постройки здесь форта, чтобы удерживать казаков и препятствовать им выходить в море. Речные воды собраны здесь в одно место, т. е. речное русло представляет здесь один канал на протяжении двух миль, затем начинает разделяться и снова образовывать острова и протоки между ними.

Остров Тавань занимает в длину около 2 1/2 миль и треть мили в ширину; проток, который отделяет этот остров от татарского берега, есть та р. Конские-Воды, о которой мы говорили раньше; если река не в разливе, то ее можно легко переходить вброд; более половины острова подвержена наводнениям, именно с западной стороны.

Остров Казацкий имеет около полмили в длину, но покрывается в разлив водою.

Остров Бурганка, также пол мили в длину и также заливается водой; – это одна из татарских переправ; в этом месте надо переходить три протока, а именно: Конские Воды и два русла Днепра, т, к. ни один из этих протоков невозможно перейти вброд. От Кичкаса до Очакова существует пять переправ, где татары могут переходить реку: первая – Кичкасов, вторая – Носаковка; последняя очень неудобна, т. к. имеет более 3/4 мили в ширину, переполнена островами и тростником, который затрудняет переправу через многочисленные каналы; кроме того, татары опасаются казаков, которые обыкновенно находятся неподалеку от этих мест и часто устраивают им засады. Третья и лучшая переправа – это Тавань, более удобная собственно потому, что она отстоит всего на один день пути от Крыма и имеет всего два канала: первый – Конская Вода, которую в этом месте легко переходить вброд, и затем – Днепр, который здесь не особенно широк, хотя имеет 500—600 шагов в ширину и через который надо переправляться вплавь…

Но возвратимся к Очакову (Очаков – заштатный город Одесского у. Херсонской губ. Поселение на месте Очакова известно со времен глубокой древности. Здесь находилась греческая колония Алектор с храмом Деметры. Крепость Очаков выстроена в 1492 году крымским ханом Менгли-Гиреем и была известна под именем Кара-Кермен (Черная крепость) или Озу-Кале. Литовское государство находило неудобным для себя существование этой неприятельской крепости в низовьях Днепра и решило уничтожить ее, но, по-видимому, без успеха, т. к. крепость осталась по-прежнему в руках турок. Несколько позже, сознавая важное стратегическое значение этого места, турки устроили здесь сильную крепость, которая служила им опорным базисом в их владениях по северным берегам Черного моря. К Очакову относилась обширная территория, населенная выходцами из разных мест: Молдавии, России, Крыма и проч. Здесь укрылись русские раскольники, уходившие от преследований в России. Очаков неоднократно был разоряем московскими, польскими и казацкими войсками. Особенно много вреда причиняли Очакову запорожские казаки, которым сильно мешала эта крепость. Во время войн Анны Иоанновны и Екатерины II с турками Очаков подвергался сильным штурмам и, наконец, по ясскому миру 1791 г. был уступлен России. В 1792 г. екатеринослав. губернатор Каховский заложил здесь город, который, однако, не имел уезда. В половине XIX ст. очаковские укрепления были упразднены.) и заметим, что этот город лежит при устье Днепра, принадлежит туркам и называется ими Джанкрименда; этот город служит убежищем для галер, которые стерегут устье Днепра, чтобы воспрепятствовать казакам выходить в Черное море. Здесь нет гавани, а только хорошая якорная стоянка. Под защитой замка находится два города, расположенные на склонах по обе стороны балки и хорошо прикрытые оврагами с юго-запада на северо-запад. Стены замка имеют до 25 футов высоты, но городские – значительно ниже. Число жителей этого города простирается до 2000 человек. К югу от этих городов находится другой маленький замок, в виде платформы (Вероятно, Боплан говорит здесь о крепости Кинбурн, лежащей против Очакова.), [17] на которой расположено несколько пушек, чтобы обстреливать через реку противоположный берег Днепра (в этом месте Лиман имеет более мили в ширину); в замке существует башня, где турки держат стражу, чтобы издали открывать появление казаков в море и давать там сигнал галерам; но казаки смеются над этим, ибо они умеют проходить в море и возвращаться назад, не будучи замеченными, о чем я расскажу впоследствии. Почти в одной миле расстояния от Очакова, к юго-востоку, находится хороший порт, называемый Березань; он имеет у входа 2000 шагов; доступ в него возможен только лишь в лодках, но самая бухта довольно глубока для галер, которые могли бы подниматься на две мили вверх по реке, образующей этот порт; река называется Анчакрак. Озеро Куяльник отстоит от моря не ближе 2000 шагов и также богато рыбой, как и предыдущее. К этим озерам приходят караваны более, чем за 50 миль для рыбной ловли. Здесь попадаются карпы и щуки необыкновенной величины…

Скажем теперь о том, как татары делают набеги на Польшу в летнее время; они бывают тогда обыкновенно в количестве от 10 до 20 тысяч, потому что если бы они были в большем числе, то их легко можно было бы заметить. Татары делают свои набеги таким образом. Заметив, что они находятся на расстоянии 20 или 30 миль от границы, татары разделяют свою армию на десять иди двенадцать отрядов, каждый из которых содержит около тысячи лошадей. Затем они посылают половину своих войск, в составе шести или семи отрядов, направо, на расстояние одной или полуторы мили друг от друга; тоже самое устраивают они и с другой половиной войска, которая держится на подобном же расстоянии с левой стороны; это делают они для того, чтобы иметь растянутый фронт от 10 до 12 миль. Впереди, на расстоянии около мили, идет сильный сторожевой отряд «добывать языка», чтобы знать, куда вести войско. Благодаря этому, татары движутся с полной безопасностью. Так действуют они, описывая дугу и тесно держась друг друга, чтобы иметь возможность всякий раз сойтись, как радиусы, в назначенный день в определенное для сбора место, в двух или трех милях от границы.

Причина, почему татары идут отдельными отрядами, заключается в боязни, как бы их не открыли казаки, рассеянные в степях в качестве сторожевых пикетов на расстоянии двух-трех миль друг от друга, и не узнали бы точно их числа, потому что, в противном случае, они могут известить лишь о том отряде, который был виден. Эти казаки, едва заметив издали татар, быстро ретируются в страну, чтобы сообщить населению об опасности. Видя, что это тысячный или около того отряд, они не особенно беспокоятся этим, так что жители бывают иногда захватываемы татарами несколько дней спустя после получения ими известия. Наконец, татары переходят границу и движутся по дороге, которая пролегает между двумя большими реками, всегда по самым высоким местам, между истоками маленьких речек, которые текут в большие реки в одну или в другую стороны. Таким образом они не встречают преград на своем пути, грабят и опустошают, но не вторгаются вглубь страны дальше шести или десяти миль и тотчас возвращаются обратно. Они остаются не более двух дней в стране, затем отступают, как было сказано выше, делят добычу и возвращаются по [24] своим домам. Этого рода татары независимы; они не подчиняются ни хану, ни султану, и проживают в Буджакской степи, которая представляет собой равнину, расположенную между устьями Днепра и Дуная, как было сказано выше. В мое время здесь числились не менее 20,000 беглецов и изгнанников. Эти татары храбрее, чем те, которые обитают в Крыму, так как лучше приучены к войне, благодаря ежедневным стычкам с неприятелем. Они также лучше ездят на лошади, чем другие. В степях, которые находятся между Буджаном и Украиной, обитает обыкновенно от 8 до 10 тысяч татар, распределенных на отряды в тысячу человек, отстоящие друг от друга на расстоянии десяти и двенадцати миль в надежде на удачу. Вследствие опасности, какой подвергаются при передвижении через эти степи, казаки, имея необходимость их перейти, путешествуют табором, т. е. идут окруженные возами. Они устраивают из своих возов два ряда, по 8 или же 10 возов на фронте, и столько же сзади; в средине помещаются вооруженные ружьями и короткими пиками и косами, приделанными вдоль древка, между тем как лучшие наездники окружают табор извне. Впереди и назади, на расстоянии четверти мили, а также с обоих флангов, едет стража на расстоянии 1/4 мили, чтобы выслеживать татар. Если они заметят татар, то дают сигнал и табор останавливается. Если татары открыты первыми, казаки бьют их; зато, если казаки замечены раньше, татары захватывают их врасплох, стараясь взять табор приступом. Вообще, странствуя по этим степям, можно повторять, подобно итальянцам, поговорку: «buono pede, bon осhе». Я много раз встречал в степях татарские отряды, более 500 человек в каждом, которые атаковали наш табор и, хотя меня сопровождало всего 50 или 60 человек казаков, они ничего не могли нам сделать; равным образом, и мы не могли осилить их, так как они держались от нас вне выстрела. Произведши несколько притворных попыток атаковать нас и осыпав нас тучей стрел, летевших на наши головы, – т. к. они пускают стрелы дугообразно, то бьют вдвое дальше, чем наши ружья, – они удалились…

Вот хитрость, к которой прибегают татары, когда они намереваются скрыться в степи, чтобы напасть на какой-нибудь караван, оставаясь незамеченными. Вы должны знать, что эти степи покрываются травою до двух футов высоты, так что нельзя проехать, не проваливши травы, которая получает после этого тропу или след, по которому можно узнать, в каком числе могут быть татары и с какой стороны они двигаются. Чтобы их не сильно преследовали, они придумали для этого особый способ, состоящий в том, что из одного отряда в 400 человек, они отделяют четыре части по 100 человек в каждой, которые и расходятся лучеобразно в четыре разные стороны: одни идут к северу, другие – к югу, остальные – к востоку и западу. Вообще, каждый из этих четырех маленьких отрядов направляется по своей линии на расстояние полуторы мили; затем этот маленький отряд в 100 человек разделяется на три части, по 33 человека в каждом, и продолжает путь как и раньше, если не встретится какая-либо речка; потом, пройдя около полумили, они начинают снова делиться натрое, по 10 или 11 человек в каждом и снова разбегаются в стороны, что лучше всего можно понять на приложенном при сем рисунке. Все это делается менее чем в 1 1/2 часа времени и на всем скаку, ибо если они будут замечены, то их не спасет никакая поспешность и потому каждый знает свою роль как пять пальцев. Татары знают степь также хорошо, как лоцманы – морские гавани. Все эти мелкие отряды в 10 человек разбегаются в поле, по желанию, но так, чтобы не встретиться на пути. Наконец, в назначенный день они собираются для свидания в условленное место, за 10 или 12 миль от места отправления, в какой-либо ложбине, где есть вода и хорошая трава, ибо там они делают привал. Каждая маленькая кучка держит путь отдельно; одним бывает близко к сборному месту, другим же – гораздо дальше, вследствие обходов и изворотов какие им приходится делать на пути. Травы, примятые одиннадцатью лошадьми, вскоре поднимаются, так что через день-другой в степи не остается никаких следов. Прибыв на место, татары остаются таким образом несколько дней в скрытом месте. Затем они продолжают путь уже целым корпусом, по дороге берут приступом какой-либо пограничный городок, застигнутый врасплох, или грабят села и уходят в степь, как мы уже сказали. Итак, татары изобрели эту хитрость, чтобы скрываться в степях и лучше обманывать казаков, которые горячо преследуют их, зная, что число их не больше 500 или 600 человек. Казаки садятся тогда на лошадей в количестве 1000 или 1200 человек, пускаются в погоню и отыскивают их след. Найдя последний, они преследуют врагов до того круга, который описан выше. Там они теряют нить погони, не зная, где искать татар, потому что следы расходятся во все стороны, и возвращаются назад, говоря, что ничего не видели. Вообще, встретить татар довольно трудно, разве как-нибудь случайно, застав их за едой, питьем, или ночью во время сна, но и тогда они держатся всегда на стороже. Их глаза более остры и чувствительны, чем наши, так как они менее открыты и, следовательно, зрительный луч их сильнее, почему они и видят лучше нас; они открывают нас раньше, чем мы их увидим; в конце концов, перевес берет хитрость, а не сила. Если встреча происходит утром или вечером, за час до восхода или захода солнца, оба противника стараются друг перед другом воспользоваться расстоянием так, чтобы иметь солнце с тылу, подобно тому, как два корабля на море стараются стать за ветром. Наконец, если поляки врезываются в татар и последние не чувствуют себя достаточно сильными, [25] чтобы с оружием в руках отразить их, они рассыпаются в разные стороны как мухи, куда кто может, но, убегая, оборачиваются и пускают из лука стрелу так метко, что на расстоянии 60 или 100 шагов никогда не дают промаха по человеку. Поляки не могут их преследовать, потому что лошади их имеют более короткое дыхание. Пройдя четверть мили, татары снова собираются и начинают делать атаку на поляков фронтом, затем, если их опрокидывают, они снова рассыпаются и, отступая, стреляют всегда в левую сторону, т. к. на правую сделать этого они не могут. Этим они так утомляют поляков, что принуждают их к отступлению, но, как я уже сказал, такая игра происходит только тогда, когда татары бывают в количестве десяти против одного; в противном случае, они обращаются в настоящее бегство. Вот как подобного сорта народы ведут войну в этих местах. Скажем, однако, как татары переходят вплавь самые большие, какие только есть в Европе, реки…