Читать книгу Мои литературные святцы - Геннадий Красухин - Страница 51
Апрель
Оглавление***
Эдуард Аркадьевич Асадов – поэтический кумир многих, особенно женщин в моей юности. Но и столь же горячо нелюбимый стихотворец тоже очень многих. Спорить о его стихах было бессмысленно. Почитатели не смогли бы убедить ниспровергателей.
Ниспровергатели были поставлены в не совсем удобное положение. Дело в том, что Эдуард Асадов, умерший 21 апреля 2004 года (родился 7 сентября 1923-го), на войне потерял зрение. Ходил в чёрной полумаске. И, критикуя его стихи, а тем более доказывая, что это не поэзия, вы вроде брали под сомнение его героическую жизнь. Для многих стихи Асадова и его слепота были связаны.
Дело осложнялось ещё и тем, что поклонники Асадова были преданы поэту. И заполняли любой зал, что называется, под завязку. И, простите, но приходится вспомнить крыловское: «Вещуньина с похвал вскружилась голова». Асадов вот в каком духе отвечал своим критикам:
Мне просто жаль вас, недруги мои
Ведь сколько лет, здоровья не жалея,
Ведёте вы с поэзией моею
Почти осатанелые бои
Что ж, я вам верю: ревность – штука злая,
Когда она терзает и грызёт,
Ни тёмной ночью спать вам не даёт,
Ни днём работать, душу иссушая.
И вы шипите зло и раздражённо,
И в каждой фразе ненависти груз. —
Проклятье, как и по каким законам
Его стихи читают миллионы
И сколько тысяч знает наизусть!
И в ресторане, хлопнув по второй,
Друг друга вы щекочете спесиво! —
Асадов – чушь. Тут всё несправедливо!
А кто талант – так это мы с тобой!..
Его успех на год, ну пусть на три,
А мода схлынет – мир его забудет.
Да, года три всего, и посмотри,
Такого даже имени не будет!
А чтобы те пророчества сбылись,
И тщетность их отлично понимая,
Вы за меня отчаянно взялись
И кучей дружно в одного впились,
Перевести дыханья не давая.
Орут, бранят, перемывают кости,
И часто непонятно, хоть убей,
Откуда столько зависти и злости
Порой бывает в душах у людей!
Но мчат года: уже не три, не пять,
А песни рвутся в бой и не сгибаются,
Смелей считайте: двадцать, двадцать пять
А крылья – ввысь, и вам их не сломать,
А молодость живёт и продолжается!
Нескромно? Нет, простите, весь свой век
Я был скромней апрельского рассвета,
Но если бьют порою как кастетом,
Бьют не стесняясь и зимой и летом,
Так может же взорваться человек!
Взорваться и сказать вам: посмотрите,
Ведь в залы же, как прежде, не попасть,
А в залах негде яблоку упасть.
Хотите вы того иль не хотите —
Не мне, а вам от ярости пропасть!
Но я живу не ради славы, нет,
А чтобы сделать жизнь ещё красивей,
Кому-то сил придать в минуты бед,
Влить в чьё-то сердце доброту и свет
Кого-то сделать чуточку счастливей!
А если вдруг мой голос оборвется,
О, как вы страстно кинетесь тогда
Со мной ещё отчаянней бороться,
Да вот торжествовать-то не придётся,
Читатель ведь на ложь не поддаётся,
А то и адресует кой-куда…
Со всех концов, и это не секрет,
Как стаи птиц, ко мне несутся строки.
Сто тысяч писем – вот вам мой ответ!
Сто тысяч писем светлых и высоких!
Не нравится? Вы морщитесь, кося?
Но ведь не я, а вы меня грызёте!
А правду, ничего, переживёте!
Вы – крепкие. И речь ещё не вся.
А сколько в мире быть моим стихам,
Кому судить поэта и солдата?
Пускай не мне, зато уж и не вам!
Есть выше суд и чувствам и словам.
Тот суд – народ. И заявляю вам,
Что вот в него-то я и верю свято!
Ещё я верю (а ведь так и станется!),
Что честной песни вам не погасить.
Когда от зла и дыма не останется,
Той песне, ей-же-богу, не состариться,
А только крепнуть, молодеть и жить!
«Поэт и солдат» – Асадов вовсю использовал этот образ. И ведь не возразишь. Солдатом Асадов действительно был. А что до поэта, то разницы между поэзией и стихотворчеством его поклонники не понимали. Его обожали любители назидательных вирш.
Вот – одно из самых дискуссионных его стихотворений. Оно называется «Ночь»:
Как только разжались объятья,
Девчонка вскочила с травы,
Смущённо поправила платье
И встала под сенью листвы.
Чуть брезжил предутренний свет,
Девчонка губу закусила,
Потом еле слышно спросила:
– Ты муж мне теперь или нет?
Весь лес в напряжении ждал,
Застыли ромашка и мята,
Но парень в ответ промолчал
И только вздохнул виновато…
Видать, не поверил сейчас
Он чистым лучам её глаз.
Ну чем ей, наивной, помочь
В такую вот горькую ночь?!
Эх, знать бы ей, чуять душой,
Что в гордости, может, и сила,
Что строгость ещё ни одной
Девчонке не повредила.
И может, всё вышло не так бы,
Случись эта ночь после свадьбы.
Ну, можно ли спорить с теми, кто утверждает в стихах, что лучше быть здоровой и красивой, чем бедной и больной? То же происходило и со стихами Асадова. Нехитрая дидактика, подкреплённая серьёзным увечьем автора, кружила головы даже аморальным людям. Можно сказать: в первую очередь им и кружила. Отрезая любые возможные развития жизненной ситуации, кроме единственной, Асадов оказывался рупором коллектива, толпы. Такая поэзия не помогала жить, а предуказывала жить по нерушимой моральной схеме.
Не сомневаюсь, что и сегодня у стихов Асадова есть поклонники. Хотя стихами от этого они по-прежнему не становятся.
