Читать книгу Александр Македонский. Гений или каприз судьбы? - Геннадий Левицкий - Страница 4

После смерти коварного деятельного Филиппа ветер свободы вскружил головы его греческих подданных. Надеясь, что при молодом неопытном царе удастся вернуть то, что потеряли, один за другим начали восставать против македонского владычества свободолюбивые греческие полисы.

Филипп оставил Александру великолепную конницу, сильный флот, и главное, созданную им непобедимую македонскую фалангу: сплошную стену воинов, спаянных железной дисциплиной и состоявшую не из капризных наемников, а свободных пастухов и земледельцев. Важное наследие ― македонская тактика боя, позволившая покорить практически все сопредельные территории, до которых дотянулся воинственный Филипп.

Идея завоевания Персидской державы тоже принадлежит Филиппу. Он же собрал для этой цели огромную силу. По словам Юстина, численность вспомогательных отрядов, которые обязана была поставить Греция, определялась в двести тысяч пехотинцев и пятнадцать тысяч всадников. «Сверх этого количества ― македонское войско и отряды варваров из покоренных Македонией соседних племен». Собственно, поход начался незадолго до смерти Филиппа; в начале весны 336 г. «он послал вперед в Азию, подвластную персам, трех полководцев: Пармениона, Аминту и Аттала».

Как только Александр принял царскую власть, он отправился в Пелопоннес, созвал собрание эллинов и обратился с просьбой вручить ему командование походом против персов. Такое право было предоставлено Филиппу, и Александр, едва успев оплакать отца, спешил получить в наследство не только его владения, но и намерения.

Право на воплощение грандиозных замыслов Филиппа Александру пришлось завоевывать не только красноречием, которым, кстати, он похвастаться не мог. Вместо желанной Азии Александр отправился во Фракию усмирять иллирийцев и трибалов. Сын Филиппа впервые предстает перед нами в образе царя-полководца.

Война была нелегкой, потому что велась в горах, прекрасно знакомых восставшим и умело использовавшим рельеф родной местности. Мятежники заняли горную вершину, затащили на нее телеги и приготовились сбросить их на фалангу Александра, когда та появится в ущелье.

Александр с огорчением убедился, что иного пути для его войска нет. «Он отдал гоплитам следующий приказ: когда телеги станут валиться на них, то пусть солдаты в тех местах, где дорога широка и можно разбить строй, разбегаются так, чтобы телеги падали в промежутки между людьми; если же раздвинуться нельзя, то пусть они падают на землю, прижавшись друг к другу и тесно сомкнув свои щиты: тогда телеги, несущиеся на них, вследствие быстрого движения, скорее всего, перепрыгнут через них и не причинят им вреда».

Так описывает Арриан бой с горными племенами. Весьма сомнительно, что щиты могли служить хорошей защитой от тяжелых телег и огромных валунов, сбрасываемых с гор, но Арриан утверждает, что телеги «прокатившись по щитам, ни одного человека не убили». Победа досталась Александру.

Затем он переправился через Истр и достиг земель независимых кельтов. От них прибыли послы с мирными предложениями.

Гордыня молодого македонского царя уже тогда шла впереди его. «Кельтов он еще спросил, чего в мире они больше всего боятся? Он надеялся, те скажут, что больше всего боятся они именно его. Ответ кельтов не соответствовал его надеждам. Жили они далеко от Александра, в местах непроходимых, видели, что ему не до них, и ответили, что боятся, как бы не упало на них небо. К Александру они отправили послов потому, что восхищаются им, но не из боязни или ради выгоды. Александр назвал их друзьями, заключил с ними союз и отослал обратно, заметив только, что кельты хвастуны» (Арриан).

Тем временем у Александра появились большие неприятности в Греции. Восстал влиятельнейший город Эллады ― Фивы. Смелости мятежникам придали слухи, что молодой царь умер в Иллирии. Многие греческие города также собирались примкнуть к Фивам, если их смелое предприятие увенчается успехом.

Война с собственными подданными была чрезвычайно трудной и стоила Александру огромных жертв. Его полководец Пердикка во время штурма города «упал, пораженный стрелой. Его унесли в тяжелом состоянии в лагерь: поправился он с трудом». Фиванцы отбили штурм, при этом погиб начальник лучников, критянин Эврибот; и лишь когда Александр бросил на врагов плотную стену фаланги, ситуация изменилась в пользу македонян. При взятии города погибло более 500 македонян ― гораздо больше, чем Александр будет терять в битвах с персами, которые принесут ему всемирную славу.

«Фиванцы, храня в душе любовь к свободе, настолько не дорожили жизнью, что при встрече с врагом схватывались с ним врукопашную, подставляя себя под удары, ― описывает Диодор Сицилийский последние часы Фив. ― По взятии города ни один фиванец не попросил македонцев пощадить ему жизнь и не припал трусливо к коленям победителей. Эта доблесть не вызывала, однако, никакого сострадания у врагов, и дня оказалось мало для их свирепой мести. По всему городу тащили детей и девушек, жалостно взывавших к матерям. Дома были ограблены, и все население города обращено в рабство. Из уцелевших фиванцев одни, израненные и почти терявшие сознание, схватывались с врагами и умирали вместе с ними; другие, опираясь на обломок копья, встречали бежавших на них и в этом последнем бою предпочитали свободу спасению. Множество людей было перебито, всюду по городу было полно трупов, и, однако, не нашлось никого, кто бы сжалился над судьбой обездоленных. Феспийцы, платеяне, орхоменцы и прочие из эллинов, враждебно настроенные к фиванцам, пошли в поход вместе с царем и, ворвавшись в город, выместили свою вражду на несчастных. Много жестокого страдания было в городе. Эллины безжалостно истребляли эллинов; родных убивали люди, близкие им по крови; одинаковость языка не меняла чувств. Наконец всех застигла ночь, дома были разграблены; дети, женщины и старики, укрывшиеся в святилищах, жестоко выгнаны оттуда».

Взятие города, «первого тогда в Элладе по силе и воинской славе», Арриан объясняет «гневом божества за измену эллинам в Персидскую войну». Версия эта пришлась по душе Александру, и он сделал все, чтобы гнев божества был как можно более эффектным и запоминающимся. К несчастью для Фив, у них было много завистников и врагов. Фивы срыли до основания, всю землю, кроме священной, разделили между союзниками; детей, женщин и оставшихся в живых фиванцев продали в рабство.

Таким образом Александр удовлетворил низменные чувства некоторых греческих полисов и попутно решил еще одну проблему.

Ужасная судьба Фив избавила Александра от многих противников в Греции. «Когда остальные эллины узнали о беде фиванцев, то аркадяне, которые выступили уже чтобы помочь фиванцам, постановили казнить тех, кто поднял их на эту помощь. Элейцы вернули обратно своих изгнанников, так как они были друзьями Александру. Этолийские племена отправили ― каждое особо ― посольства с мольбой о прощении: они, сообразуясь с известиями от фиванцев, тоже подняли восстание. Афиняне справляли великие мистерии, когда к ним прямо после сражения прибыли люди из Фив. В ужасе они бросили мистерии и стали свозить свой скарб из хуторов в город. Народное собрание, по предложению Демада, отправило к Александру посольство из 10 человек, которых выбрали из всех афинян, зная, что они особенно близки к Александру. Они должны были передать ему следующее: народ афинский поздравляет его с благополучным возвращением от иллирийцев и трибалов ― поздравление несколько запоздало ― и радуется, что наказал фиванцев за их восстание» (Арриан).