Читать книгу Агентура. Сборник шпионских повестей - Геннадий Мурзин - Страница 12

1

Шифротелеграмма из Москвы в УМГБ Свердловской области:

«Установлено, что объект „Z“ имеет при себе паспорт советского образца на имя Томилина Василия Митрофановича, жившего до войны в селе Светлояр Тамбовской области. Паспорт подлинный, не фальшивка. Паспорт выписан Крутихинским райотделом НКВД Тамбовской области в сорок шестом, после войны и был переправлен на Запад. Паспорт выписан, как показала проверка, на основании красноармейской книжки красноармейца Томилина Василия Митрофановича, который в сорок четвертом году погиб в Белоруссии и там же похоронен в братской могиле. Каким образом красноармейская книжка погибшего оказалась во вражеских руках – пока не установлено. Генерал Троицкий».

Чернышев поднялся к себе, на второй этаж, вошел в кабинет, подошел к своему столу и взял лежащую телефонную трубку.

– Здравия желаю, Андрей Павлович! Простите, что заставил ждать. Спускался к оперативному дежурному, интересовался обстановкой… Доложить?.. Понял, докладываю… За прошлые и текущие сутки ситуация с преступностью в области под контролем. Ни одного серьезного происшествия не зарегистрировано… Вы правильно поняли: все нормально… Что?.. Понимаете… Дайте же мне сказать, Андрей Павлович… Вам Москва сообщила?.. Странно… Я не думал, что это представляет интерес для первого секретаря обкома партии… Не спорю… Согласен с вами, что вы хозяин области и что вы… Поймите меня правильно, но я собирался доложить после завершения операции, а пока и докладывать, собственно, нечего… Я вас, Андрей Павлович, прекрасно понимаю, но и вы меня должны понять: речь идет о материалах совершенно секретных… То есть?.. Да что вы, Андрей Павлович, я не вправе вам не доверять… Вы не так меня поняли… Да?.. Вот даже как!.. Нет и нет!.. Что?.. Повторяю, нет!.. С погонами и звездой на них?.. Пока все в порядке, а там – видно будет. Все под Богом ходим… Хорошо, в двух словах история такова: на территории Западной Украины выброшены два парашютиста. Один провалился там же, на месте, второй успешно скрылся, и направился выполнять задание к нам, в Свердловскую область… Цель?.. Сбор разведывательных данных об оборонных объектах, прежде всего о лагере «100»… Где он сейчас?.. Чем занимается?.. Мы сидим у него на хвосте… Он?.. Мы и не скрываем… Да-да… Никуда не денется… Почему не берем?.. Считаем рано еще… Москва говорит, что мы заигрались?.. Не знаю… План действий одобрен Москвой… Никаких других указаний не поступало… Обманываю? Вас, Андрей Павлович?! Это какое-то досадное недоразумение и не более того… Перед партией я чист: ни до войны, ни во время войны, ни сейчас, после войны у меня в мыслях не было, чтобы обманывать партию… Простите, еще раз повторю: досадное недоразумение… Обязательно, Андрей Павлович… Непременно доложу по завершении операции… Лично прибуду и доложу во всех подробностях… Что?.. Я такого же мнения: обком партии должен знать обо всем, что происходит в Свердловской области… Сомневаетесь?.. Напрасно: я не давал повода для недоверия… Да-да, я очень дорожу партбилетом… Его пронес в нагрудном кармане всю войну… Сейчас совсем не намерен с ним расставаться… Еще раз извините за недоразумение… Спасибо… Вам также желаю здравствовать… Всего наилучшего… Да… До встречи…

Чернышев положил трубку и нервно заходил по кабинету. Прежнего благодушия как не бывало. Он ходил и рассуждал вслух:

– Кто, кому это надо? Зачем Москве стравливать меня с Первым? Явно кто-то подсунул искаженную информацию. Ради какой цели? Москве ли не знать, что я выполняю в этом деле только их указания? Москве ли сомневаться в моей партийности? Кириленко ли подозревать меня? Невероятно! Идет какая-то подковерная борьба за власть, а я? Опять же крайний. Кто бы из них не вышел победителем в подковерной схватке – я обязательно и в любом случае буду проигравшим… Как всегда, неким мальчиком для битья! – он схватил фуражку, надел и пошел к выходу. – Поеду-ка я в обком, похожу по кабинетам, попробую разузнать, что да как; почему и из-за чего товарищ Кириленко так сердит; кто за этим стоит. Это так оставлять нельзя. Завотделом административных органов – старый друг. Уж он-то не станет финтить… уверен!

Он спустился на первый этаж. Подскочил дежурный офицер.

– Подать машину, товарищ генерал?

– Спасибо, не надо. До обкома партии по прямой – полкилометра… Своим ходом доберусь. Говорят, полезны пешие прогулки. А как ты считаешь?

– Точно так, товарищ генерал! – ответил офицер и заулыбался.

– Чему радуешься?

– У вас, товарищ генерал, хорошее настроение.

– Фи, – кисло усмехнулся генерал уже на выходе. – Тоже мне физиономист… Угадал… Как пальцем в небо… Было хорошее настроение, теперь, увы… Подгадили…

2

Из воспоминаний полковника милиции Плотника:

«Парашютист, за которым велась абсолютно открыто круглосуточная слежка, понимая, что находится в полной власти чекистов, обложен кругом, как дикий зверь, вырваться из кольца не мог. Участвуя в этой, как мне тогда казалось, необъяснимой операции, противоречащей логике молодого опера, не мог до конца понять смысл устроенного спектакля. Вот уже три дня мы знаем, где он обедает, и что предпочитает на завтрак; на какой скамейке сквера дремлет в предрассветные часы; сколько раз подходил за день к билетной кассе железнодорожного вокзала и в каком направлении брал билеты; какую газированную воду предпочитает брать у лотошниц… Знаем, видим, таскаемся за ним по пятам, но не берем. Почему? Хотим узнать явочные квартиры, пароли, место хранения шпионской амуниции? Но он ни в какую не выходит ни с кем на связь, а, во-вторых, мы уже поняли, что все свое он носит с собой, не оставляя без присмотра ни на минуту. Только значительно позднее я понял до конца тогдашний план генерала…

Это было, если я не ошибаюсь, в среду, ближе к вечеру, точнее – около четырех. Я и мой напарник вот уже три битых часа печемся на июльской жаре (июль в тот год выдался, как сейчас помню, чрезвычайно жарким, когда за тридцать один день на землю не выпало ни капли дождя, когда столбик термометра не опускался ниже тридцати градусов), обливаясь потом, следуем за парашютистом, как няньки за маленьким барчуком. Измотанные и злые, все время держа дистанцию, то есть, не входя в прямое соприкосновение (это было запрещено данной нам инструкцией), мы с нетерпением поглядывали на наручные часы, ожидая той благословенной минуты, когда эстафету от нас примут другие.

Но что это? Наш подопечный, сидевший на скамеечке, возле кинотеатра «Урал», стремительно встал и быстрым шагом направился по улице Свердлова в сторону железнодорожного вокзала. Судя по тому, как он шел (обычно он ходил медленно, часами разглядывая витрины магазинов), мне показалось, что он принял какое-то решение. На пересечении улиц Свердлова и Азина он чуть не попал под колеса «полуторки». Водитель высунулся из кабины и, матерясь почем зря, погрозил ему кулаком.

Парашютист не реагировал. Я посчитал, что он может предпринять какие-то неординарные шаги, поэтому сказал напарнику, чтобы тот с ближайшего телефона-автомата связался со штабом и сообщил, куда направляется наш объект. Чтобы были ко всему готовы наши люди на вокзале. К любому развитию событий. А он, тем временем, поравнявшись со зданием, где располагалось тогда шестое отделение милиции, остановился, потоптался в нерешительности и юркнул внутрь. Зачем? Что ему там понадобилось? Что еще он надумал? Я находился в некоторой растерянности. Войти и нам? Но правильно ли?

Решил не входить, но предупредить начальство. Напарник убежал звонить, а я остался дежурить у входа в шестое отделение милиции».

В отделение милиции вошел мужчина. Огляделся по сторонам. Увидев дежурного сержанта с повязкой на рукаве, подошел к нему. Он хотел что-то спросить того, но сержант довольно грубо опередил.

– Ты к кому? По какому вопросу?

– Товарищ… мне ваш начальник нужен… капитан Шестаков… Он у себя?

Сержант почему-то расхохотался.

– Ты, мужик, опоздал. У нас теперь другой начальник.

– А… что же…

– С Шестаковым, что ли?

– Д-да.

– Ничего серьезного. Выперли его из начальников… А тебе, собственно, кто нужен – начальник или только персонально Шестаков?

– Мне бы лучше с ним, но…

– Нет проблем, мужик. Можешь и с ним. Поднимись на второй этаж, поверни направо, справа третья дверь. Там увидишь…

– Он, что…

– Он теперь, мужик, в замах ходит.

– Понятно… Так мне можно?

– Иди… Нет, постой-ка, мужик, – сержант грубо взял его за рукав и стал внимательно вглядываться. – Что-то мне лицо твое слишком знакомо… Встречались? Где?

– Не помню. Правда, вы, товарищ, могли меня видеть недавно… Я сюда приходил… И тоже к Шестакову… Мы с ним давние приятели, еще со школы.

– Приятели? – переспросил сержант. – Что за околесицу несешь? Разве приятель мог не знать, что с ним приключилось?

– Я в командировке долго был. Только что вернулся, поэтому и не знаю ничего.

– Ладно, иди, если так. То-то, гляжу, – лицо знакомое.

Сержант отвернулся, а мужик поднялся на второй этаж и постучал в дверь кабинета. И тотчас же услышал:

– Да, входите!

Отворив дверь, вошел. Шестаков, сидя вполоборота к нему, поднял глаза на вошедшего. Их взгляды встретились.