Читать книгу Страсти людские. Сборник любовных историй - Геннадий Мурзин - Страница 11

Эта боль по-прежнему, хотя и минуло почти сорок лет, в его сердце. Да, Виктор продолжал жить и встречаться с женщинами, но равной Валентине, его любимой, больше не встретил и теперь уж точно не встретит. Жизнь ушла, а вместе с ней – надежды. Иллюзий больше нет. И лишь изредка встрепенется его сердце, а после – снова замрет на годы.

…Виктор Орехов, которого время не пощадило, испещрив лицо глубокими морщинами, изрядно проредив волосяной покров на голове и покрыв серебряной пудрой, все еще стоял у окна. А за окном поднимался ветер, неся за собой все более и более усиливающийся дождь. Первые желтые и оранжевые листья этой осени, набухнув от дождя и не способные в силу своей непомерной тяжести легко и непринужденно порхать, плюхаются на землю, образуя из лужиц небольшие разноцветные коврики.

Воспоминания о ней не оставляют Виктора. Как сложилась жизнь? Что с ней стало? Где она?

Виктор, от которого тогда сбежала невеста (так он считал), не сидел сложа руки. Особенно первое время. И предпринимал попытки разыскать. Все тщетно! На его официальные запросы (опять воспользовался служебным положением, потому что так легче и надежнее получить результат) в паспортный стол, откуда родом Валентина, неизменно приходил один и тот же ответ: «Прописанной гражданка Ёлкина Валентина Петровна, 1947 года рождения, на данной территории не значится». Наседал и на оставленных ею подружек, но те утверждали, даже божились, что ничего не знают. Им Виктор не верил, особенно Оксанке: кто-кто, а она-то точно знала и, он уверен, переписывалась.

Женщины невероятно скрытны. Они способны хранить от мужчин тайны и молчать десятками лет, если это не противоречит их личным интересам. Однако ж, берегитесь: когда хранительница тайн оскорблена или унижена и откроет рот, то выложит все, что знает и даже чего не знает, а лишь предполагает. Тут не пощадит даже свою лучшую подругу. Месть взъярившейся женщины коварна, подла и растягивается, как и дружба, на долгие годы. Это про них сказано: от любви до ненависти – всего один шаг. Горе тому мужчине, который не сумел в чем-то угодить любовнице: пощады не дождется во век. Любовница на глазах переродится в злобную фурию и постарается поведать миру все интимные подробности их отношений…

Да и подружки, после окончания строительства асбестообогатительной фабрики, разъехались. И последние капли надежды найти Валентину растворились.

Нет ничего более трудного, чем поиск девушки. Достаточно ей сменить фамилию, выйдя замуж, и все! Концы в воду! Был человек и его не стало. Если бы в паспортных столах сидели люди, обладающие хоть каплей сострадания, то могли бы помочь. Ведь учет граждан, получающих паспорта в результате смены фамилий, ведется и данные хранятся. Но… Надо идти в архивы, рыться в картотеках, возможно, не один час. А зачем? Есть простой способ: не значится прописанным – и все тут!

Не стало надежды найти, но осталась в сердце боль, над которою время не властно.

Виктор сходил на кухню, включил чайник, который тотчас же зашумел, а через несколько секунд отчаянно забурлил. Достал свои обожаемые крохотные чашечку и блюдце, положил растворимый кофе, сахар, залил кипятком.

Виктор вернулся к окну, держа в руках блюдце с чашечкой, наслаждаясь исходящим ароматом. За окном ветер стих и образовалась сплошная стена припустившего с большей силой дождя, за которым с трудом различались силуэты деревьев.

Погода совсем раскапризничалась. Ну, спрашивается, что это за бабье лето?! Солнца нет уже несколько дней, ветер северный и несет стужу, к тому же непрекращающиеся дожди. Того и гляди, что пойдет снег. Бывает. На Урале снег можно ждать в середине июня, а в начале сентября – как пить дать.

Виктор сделал пару глотков кофе и почувствовал, что внутри потеплело, а следом стал подниматься градус настроения.

Восемь лет прошло. Виктор помнит тот случай. Он (с женой) был на опере «Аида». Это еще до капитальной реконструкции оперного театра, когда его фасад кому-то вздумалось перекрасить из нежно-зеленого в мышиный, иначе говоря, в серый. Есть у нас любители серости, есть!

В первом антракте Виктор вышел в фойе, чтобы поразмять затекшие ноги. И тут перед ним мелькнул знакомый профиль. Он бросился в толпу. Увы! Растворилась. Будто и не было. Померещилось? Ерунда! Он не мог ошибиться. Это ее, до боли родной ему профиль!

По окончании спектакля он ринулся в раздевалку, чтобы в числе первых оказаться на выходе из театра. Там он надеялся увидеть Валентину. Он не знал, что будет делать, если увидит. Но он точно знал, что любой ценой должен увидеть. Но последние театралы покинули стены театра, а ее он не увидел. Рядом стояла жена и беспрестанно дергала за рукав: чего, мол, тут торчим столько времени? Виктор отговаривался, нес какую-то чепуху.

Виктор тяжело вздохнул, вспомнив про видение, допил кофе, сходил на кухню, приготовил новую порцию и вернулся назад. Помешивая в чашечке, Виктор вспомнил и еще один странный случай.

После разлуки с любимой прошло двадцать пять лет. Он идет по длинному и не слишком освещенному коридору издательского центра (какие-то дела привели его сюда, а какие – уже не помнит) и тут (людей много) он встречается с глазами идущей ему навстречу девушки, которой, может, двадцать, а, может, и больше. Виктор моментально вспотел. На лбу и на носу выступила влага. Виктор машинально посторонился, давая девушке пространство для прохода. Он растерялся и с минуту стоял неподвижно. Девушка же, не обратив на него никакого внимания, скрылась за одним из многочисленных поворотов.

Мистификация и не иначе! Это была она, его Валентина! Он вновь встретил ее точно такой, какой она была тогда, двадцать пять лет назад. Ну, положим, не она (он не верит в чудеса, он знает, что вернуться в прошлое невозможно, несмотря на писания фантастов), но полная копия – совершенно точно. Те же округлые карие глаза, та же прическа и те же, слегка вьющиеся на концах, распущенные и спадающие на покатые плечи, русые волосы, тот же чуть покатый лоб и тот же носик-курносик, как он когда-то говорил, наконец, тот же отстраненно-мечтательный взгляд, и, в довершение ко всему, ее, Валентины, походка. Но, вместе с тем, Виктору почудилось, что в прошедшей мимо девушке есть нечто, не присущее его любимой, но до боли ему знакомое. Что именно? Он сказать не может. Все – на уровне ощущений.

Виктору показалось, что девушка, копия Валентины, работает в издательском центре. Во-первых, в руках держала небрежно собранные в папку какие-то бумаги (возможно, оттиски печатной продукции). Во-вторых, была легко одета, лишь в модном джинсовом костюме от фирмы «Lee», плотно облегающем стройную фигуру, а на дворе, знаете ли, зимняя стужа. Значит? Не из пришлых.

Промелькнув, видение исчезло. Будто и не было.

Виктор зачастил в издательский центр. С одной целью: найти ту девушку. Зачем? Не знает, но считает все-таки своим долгом найти. А найти непросто, ой, до чего ж непросто! В лобовую не пойдешь: ну, чем Виктор обоснует свой странный интерес к разыскиваемой? Тем, что она – чья-то копия? Глупость. Сочтут либо за мужика-пройдоху, бегающего за каждой юбкой, либо за ненормального.

В центре работает до тысячи женщин, а он, Виктор, не знает даже фамилии. Единственное, чем располагает, – словесным описанием.

Однако его труды в этот раз не пропали даром. Тихой сапой, но нашел девушку. Подыскав более-менее благовидный предлог, зашел в кабинет, где сидело несколько молодых женщин. Он убедился, что ему тогда не почудилось, что он не ошибся, что за одним из столов сидела именно копия его любимой: она и смеялась, разговаривая с девчонками, точно так же, как и его Валентина, прыская и прикрывая ладонью рот, будто стесняясь чего-то. Стесняться же ей было нечего, как и Валентине. У них были два замечательных ряда небольших и плотно прилегающих друг к другу белоснежных зубов.

Виктор выяснил, что девушку зовут – Ирина Юрьевна, что фамилия ее – Родионова (фамилия мужа), что поженились на четвертом курсе Московского полиграфического, что сюда приехала – по распределению, что работает технологом, что у нее растет двухгодовалый сынишка, которого назвали Виктором. Ну, собственно, и все.

Никто в издательском центре не мог сказать, какую фамилию носила Ирина до замужества, тем более, никто не мог знать, девичью фамилию ее матери и какой профессией в молодости владела.

Нить оборвалась. Что делать? Вызвать Ирину на разговор и выяснить окончательно, кто ее мать? Это можно, но как? Что подумает Ирина? Господи, да это же ясно! Подумает: ну, вот, клеится еще один; сам стар, как трухлявый пень, а зарится на молодую; расспросы же про мать или еще про кого-то – повод, чтобы завязать знакомство; ходы старых бабников никогда не отличались оригинальностью. И что же ждет Виктора? Отошьет после первой же фразы. И в добавление ко всему: не может Виктор полностью раскрыть душу человеку, которого не знает. Кто исключит, что сходство, пусть и столь поразительное, всего лишь случайность, что девушка к его любимой не имеет никакого отношения? Двойники бывают. Даже конкурсы знаменитых двойников проводят.

Виктор снова тяжело вздыхает, глядя в окно: дождь прекратился, но с деревьев все еще падают вниз крупные капли.

Виктор приносит третью чашечку кофе. Не много ли? Сердце-то не так молодо, как прежде… Нельзя так нагружать.

Виктор сейчас понимает, что струсил тогда и зря не довел свое «расследование» до конца. Считает, что был близок к раскрытию одной из тайн и остановился, проявив непростительную слабость, на полпути. С другой стороны, что бы изменилось, если бы он узнал, что Ирина – есть родная дочь Валентины? А ничего! В этом абсолютно уверен Виктор. Прошло двадцать пять лет. У Валентины, как и у него самого, – позади целая жизнь, между прочим, собственная жизнь, в которой каждому из них не нашлось места. Зачем воскрешать то, что давно умерло или реанимировать то, что при смерти? Пусть все остается, считает Виктор, как есть. Поздно и ничего изменить нельзя. Его вины в том нет, что когда-то не сложилось…

Лет пять назад, встречаясь с известным психологом, Виктор рассказал свою историю, открыто не признаваясь, что речь идет о нем самом. Психолог выслушал, ни разу не перебив. А потом спросил:

– История типичная, но почему она тебя так интересует? Что именно хотел бы узнать? На какие вопросы хотел бы услышать ответы?

Виктор стушевался и замялся.

– Ну… знаете ли… Вопрос, собственно, один… – и тут же поправился, – нет два.

– А именно?

– Во-первых, что сделал неправильного герой истории?

– Честно говоря, немало… Это вытекает даже из тобой рассказанного… Точнее мог бы сказать, переговорив лично с героем истории, уточнив кое-что…

– Это – невозможно.

– Почему? – врач вскинул на Виктора глаза.

– История, мною придуманная.

– Вот как? – врач еле заметно усмехнулся. – А мне так не показалось… Ну, ладно… Буду исходить из того, что известно. Главная ошибка героя истории в том, что он несколько поспешил затащить девушку в постель, из чего делаю вывод: девушка, в одночасье став женщиной, превратно поняла цель и мотивы героя. Она подумала или могла, точнее, подумать, что герой, получивший от нее всё, из тех, которые, как говорится, поматросят и бросят… И предприняла упреждающие меры. Убеждает?

– Н-н-нет… нисколько… Это не был акт насилия со стороны героя… Более того, герой не был готов к такому развитию событий…

Психолог громко рассмеялся.

– А кто ее унес в постель? Сама, что ли, упорхала?

– Ну… нет… Но девушка не только не сопротивлялась, а и сама хотела этого.

– Откуда нам знать, чего девушка тогда хотела, а чего нет?.. Идем дальше. Вторая серьезная ошибка героя заключается вот в чем. Для девушки потерять невинность, даже будучи с любимым, – величайшее психофизиологическое событие ее жизни. Чего ждала от парня? Решительности! Она нуждалась в поддержке. Она думала, что герой сейчас же бросится к ее ногам (как в старых романах, которых девушка начиталась) и предложит, как истинный джентльмен, руку и сердце, пылко скажет, что она навеки его и только его, что он готов прожить с ней всю жизнь и умереть в один день.

– Он собирался…

– Слишком долго собирался.

– Девушка его опередила… Он чуть-чуть опоздал.

– «Чуть-чуть» – не считается, – врач рассмеялся. – Опоздание и есть роковая ошибка героя. В любви, как и в делании революций, промедление – смерти подобно. В любви все надо делать вовремя: не раньше, но и не позже.

– Как тут попасть в точку?

– Это и есть искусство любви, залог здоровых брачно-семейных отношений, что встречается, увы, крайне редко. Попробуй угадать ту самую «точку»? Дано очень немногим. Герою истории не дано. Пока он думал и готовился к решительному объяснению, девушка уже приняла решение и оно оказалось другим, неожидаемым для героя…. Впрочем, это всего лишь мое предположение, а оно не может на все сто процентов считаться правильным.

– Скажи (это второй вопрос), почему героиня истории так неожиданно уехала, не объяснив мотивов разрыва, не предупредив, не попрощавшись? Ведь они так сильно любили друг друга. Чувства, если они настоящие, за неделю не проходят.

– Так решила героиня и мотивы известны только ей. Смею предположить, немного зная женскую психологию, героиня могла (из самых добрых побуждений к герою) подумать, что он, герой, имеющий двоих детей, еще может вернуться в прежнюю семью, что она должна помочь в этом непростом решении, порвав с ним навсегда. Боюсь, – врач покачал головой, – неадекватность поведения девушки вызвано тем… Оно могло быть вызвано… беременностью… незапланированной беременностью. А в этих случаях заранее предугадать, на что решится девушка, невозможно.

– Но, – продолжал возражать Виктор, – герой только бы обрадовался… он был бы счастлив…

– Откуда девушке об этом было знать, скажи?

– Они любили и были любимы…

– Зачастую, милейший, рвутся все отношения, несмотря даже на любовь, именно из-за незапланированной беременности. И она, героиня, об этом, судя по всему, начиталась и имела уже определенное мнение.

Виктор не разделил мнений психолога. Он думал и продолжает все еще думать, что причина в другом, более удачливом в любви мужчине, который встал на его пути. Во всяком случае, любимая ушла и унесла его счастье навсегда. Теперь, спустя почти сорок лет после разлуки, об этом вправе говорить определенно. Виктор – одинок. Нет, не так: не одинок; он проводит остаток жизни наедине с болью, застрявшей, будто остро заточенная заноза, в его сердце.