Читать книгу Ба! Знакомые все лица! - Генрих Эрлих - Страница 6

Кто прибыл? Чацкий?

Пустить немедленно. Не провожать.

Дорогу знает.

Всё детство здесь провел и юные года.

Единственным товарищем был Софье,

хоть старше лет на шесть.

Чуть свет уж на ногах! И я у ваших ног.

Здорово, горюшко, здорово.

Хорош! Заматерел, но тот же франт.

Костюмчик, чай, с Бонд-стрит,

ведь ты же мот известный.

Дай обниму тебя. (Обнимаются.)

Ну, выкинул ты штуку!

Три года не писал двух слов

и грянул вдруг как с облаков.

Что с облаков – вы это точно,

летел всю ночь, но почему же вдруг?

Не вы ли вызвали меня? Случилось что?

Как Софья Павловна, всё хорошеет?

Как ловко и как быстро

ты разговор на Софью перевёл.

Смотри, проказник! Софья хорошеет, это факт.

Иной раз кажется, что всё, предел,

уж лучше быть не может, идеал,

а через месяц глядь – ещё похорошела.

Век не встречал, подписку дам,

чтоб было ей хоть несколько подобно!

Весь трепещу я в предвкушеньи встречи.

А ты не трепещи. Тут дело деликатное,

и трепета оно не терпит.

Так всё же дело… Кто бы сомневался.

У меня всё – дело, всяко лыко – в строку.

Ловлю ли рыбу для забавы иль

На лошади катаюсь для здоровья,

И то работаю – на имидж.

Так в чём же дело состоит?

Не в чём, а в ком. Всё дело в Софье.

Умна, скромна, а ничего кроме

Проказ и ветру на уме.

На гелендвагенах гоняет по Москве?

Да мало ли проказ у молодёжи!

То гей-парад, а то заплыв на лодках,

С захватом танкера в порту,

Или пикет проклятых феминисток

У самых стен Кремля.

Я видел на канале Би-Би-Си.

Кричали женщины «позор!»

И в воздух лифчики бросали.

Но чтобы Софья? Не поверю.

И правильно. Кто ж ей позволит?

Всё это лишь в мечтах, всё в грёзах.

По-прежнему вы держите её

как птицу в клетке, взаперти?

Ну почему же взаперти?

В театр, на вернисаж, в бутик,

К соседям на приём – изволь, но под охраной.

А как иначе? Ведь идёт охота,

Ты загляни в таблоиды иль интернет.

Подумать можно, нет важней вопроса,

Чем кто у Фамусова дочь?

Все Павловны под подозрением.

И если кто из них

займёт вдруг тёплое местечко,

то – берегись, и в фас, и в профиль,

и как живет, и с кем живет,

всё вывалят. Мне это надо?

Не устаю себя хвалить,

что в школу Софью не отдал.

Сейчас бы всё вокруг пестрело

от интервью её соучениц

и селфи их прыщавых лиц

на фоне Софьи.

И всё же школу можно было бы найти…

Какую?! Закрытую, что только для своих?

Такую, где учителя

Боятся сделать замечанье,

Чтобы родителей не прогневить,

А дети меряются меж собой

Машинами, что их привозят в школу,

И бриллиантами в ушах?

Уволь. Уж лучше дома.

С репетитором, как встарь,

Или по-новому, дистанционно.

Полегче стало в университете.

Там нынче учат индивидуально,

Профессор, Софья, больше никого.

Студентам не до этой ерунды,

Они, вишь, деньги зарабатывают, чтобы

Оплачивать свое образование.

Насколько помню я,

у Софьи год последний.

Сегодня ректор привезет диплом,

с отличием, и маскарадный балахон,

который в подражанье Западу

напяливают все выпускники.

Во времена былые надевали и у нас.

Подумать можно, что тогда –

не в подражанье.

И что же дальше?

С Софьей?

Придумаю я что-нибудь, фонд или центр,

Где сможет она себя найти, руководить

Наукою, культурой иль образованьем.

Не вижу тут проблемы.

В чём тогда?

Ты крепче в подлокотники вцепись.

Готов? Так вот: решил я выдать Софью замуж.

Чего так вдруг?

Совсем не вдруг, по долгом размышленьи.

Но к скорому решению меня

Подвигло происшествие с соседом.

Его ты помнишь, барин был большой,

Лет двадцать правил он своим именьем

И вдруг, вот тут уж вдруг так вдруг,

Скончался в одночасье.

Всеобщий траур, дворня, штат, народ

Рыдают в голос, славят жизнь его,

Клянутся вечно помнить. Я там был,

У гроба отстоял положенную вахту

И размышлял о бренности существования,

О том, что все под Богом ходим,

Что всякий сам туда же должен лезть,

В тот ларчик, где ни встать, ни сесть.

И что же? Минуло три года

И дочь его единственную

Поволокли в острог. За что?

За воровство! Да что ей воровать,

Когда вокруг всё папенькино было.

Но нет, хозяин новый посчитал,

Что было – то сплыло и всё теперь его.

Всё почему? Была без мужа!

А был бы муж, так посадил б мужа!

За то люблю, что схватываешь всё с полуслова.

И всё же, как так – выдать? Нынче

Уже не выдают, выходят сами,

по выбору, по своему.

Вот корень зла!

По выбору, по своему, ещё скажи, свободному.

Да дай им выбор, выберут ужо –

Мерзавца из мерзавцев, без сомнений.

А как другого выбрать, если кружат

Вокруг лишь проходимцы,

Искатели богатства и чинов.

Но ведь – любовь!

И ты туда же!

Любовь! Ты вспомни всех,

Что были влюблены в тебя,

И что они сейчас? В других ведь влюблены,

И их разлюбят, как тебя. Или меня возьми.

Женился по любви и двадцать лет

Не чаял, как освободиться.

Я здесь при чём?

При всём.

Кому мне доверять, как не тебе,

Хоть не родная кровь, но всё же не чужой,

Ни мне, ни Софье. С ней поговори

И вызнай настроение, кто нравится из молодых,

Из тех, что в доме приняты, и почему.

А лучше даже так: кто не противен,

Надёжней это будет.

И со своей ты стороны, вниманье обрати

На тех, кто в доме принят,

Кто к браку расположен и какой

Из них получится и муж, и зять.

Да кто вам нужен?

Если б знать!

Зятьёв хороших нет, они бывают

Плохими и совсем плохими.

Тут главное не промахнуться

И выбрать меньшее из зол.

Но кандидаты есть уже у вас?

Ну, кандидаты есть всегда.

Но кто конкретно?

Зря давеча тебя хвалил.

Я повторяю в третий раз,

Для бестолковых:

Из тех, кто в доме принят.

А кто не принят, Софье тот не пара.

Да ты устал, наверное. Иди

В свою ты комнату, там всё готово.

Позавтракай и отдохни, а пред обедом –

Прошу ко мне. Позубоскалим,

Как встарь. А вечером приём,

Для ближних и полезных,

Персон на сорок. Надо быть!

Я непременно буду.

Ой, горюшко, постой.

Ещё один вопрос:

Ты, случаем, там не женился?

На ком мне там жениться?

Действительно, на ком?

Сплошные феминистки иль лесбиянки,

Или агентки ЦРУ. Ну ты иди, иди.

Однако, Чацкий, франт-приятель,

Сей вариант не исключён.

Что за комиссия, Создатель,

Быть взрослой дочери отцом!