Читать книгу Тропик Козерога - Георгий Бекесов - Страница 6

Следователь присел за стол и бросил презрительный взгляд на сидящего напротив юнца, который разве что не трясся от страха. Он достал лист белой бумаги, ручку и щёлкнул кнопкой, выдвигающей наружу стержень.

– Пиши всё, что знаешь, и даже не думай ничего скрыть, – произнёс он, не глядя на парнишку.

– Я ведь ничего не делал, я… я пытался их остановить, я ничего…

– Мы разберёмся, – произнёс следователь, поднимаясь из-за стола. – А пока просто пиши, и не вздумай брехать. Про дачу ложных, надеюсь, тебе не надо напоминать.

Он подошёл к окну, ещё раз бросив презрительный взгляд на юношу, нерешительно смотревшего на листок перед ним, перевёл взгляд на улицу, залитую светом весеннего солнца. По правде говоря, он немало удивился, когда к ним в отделение заявился вот этот парень и сказал, что может кое-что рассказать о нападении на патрульных в центре города позапрошлым вечером. От такого как он скорее всего можно было ожидать только сидения дома в панике и надежде «авось пронесёт», но нет же пришёл. Хотя, конечно, следователю надлежало быть благодарным пареньку за то, что тот лишил его большей части работы по прочёсыванию городского дна. Если что он испытывал, так только презрение к этому сопляку, полезшему в компанию, от которой ему надо держаться как можно дальше.

Вдруг он услышал голос из-за спины. Голос этот был похож на голос мальчишки, но при этом звучал слишком твёрдо и уверенно, так что казался совершенно незнакомым:

– На данный момент, друг мой, вы совершили как минимум три крупные ошибки, – когда следователь обернулся, он увидел что «стукач» уже вальяжно сидит, откинувшись на спинку стула, теребя в руках ручку, которой должен был в этот самый момент строчить признание. – Первой вашей ошибкой было то, что вы остались со мной один на один, но это в силу некоторых обстоятельств объяснимо и, я бы даже сказал, простительно. Но вот вторая ошибка: вы взяли с собой табельный пистолет, тем самым значительно облегчив мою задачу. Ну и третья ошибка…

– Ты что, ублюдок, думаешь, я с тобой в игры играю, ты ещё шутить тут вздумал, – такой наглости господину следователю ещё не приходилось видеть тем более от такого хмыря.

Его лицо вдруг очутилось напротив лица паренька, но тот продолжал невозмутимо смотреть в глаза мужчины, повернувшись боком к столу. Всё произошло мгновенно. Жуткий удар под дых, через мгновение рука следователя была заведена за спину, где тут же очутился «стукач», ещё через мгновение мужчина уже был прижат к собственному столу, и в лицо ему упирался его собственный пистолет. Следователь, было, захотел закричать, но только он открыл рот, как подросток прижал ствол плотнее и произнёс шёпотом: «Тихо-тихо-тихо», – после этого, недвусмысленно поцокав языком. Он внезапно извлёк из кармана иголку с небольшим утолщением на конце и, откусив противоположный её кончик, ткнул ею в руку своей жертвы.

После этого паренёк медленно отпустил руку следователя и осторожным шагом отошёл назад, держа пистолет в согнутой руке так, что голова полицейского постоянно находилась на прицеле. Он пододвинул стоявший у двери стул и спокойно присел на него, заложив ногу за ногу.

Следователь приподнялся со стола, недоумевая, посмотрел сначала на укол на руке, потом на подростка с пистолетом и тихим голосом, практически переходящим в шёпот, чтобы не показалось, будто он поднимает тревогу, проговорил слова бессмысленные, но единственные пришедшие ему на ум:

– Не дури, парень, положи его аккуратно на пол, ты этим ничего не добьёшься, ты ведь…

– Я ввёл вам сильнодействующий яд, – проговорил Странник, хладнокровно глядя на полицейского. – Через минуту вы почувствуете неприятное покалывание в руке, словно она чешется изнутри, далее оно начнёт распространяться по всему телу и скоро перерастёт в нестерпимую боль. Так что через некоторое время, обычно от пяти до десяти минут, вы уже будете корчиться на полу, вопя на всё отделение, но как вы понимаете, это ненадолго. Смерть наступает относительно быстро, – после этих слов он сделал короткую паузу, словно давая своей жертве время осмыслить новую информацию. – Всё что меня интересует- это материалы по делу об убийстве некоего Самойлова Петра Николаевича, которого вы так скоропалительно записали в жертвы маньяка.

– Ты сумасшедший, – проговорил следователь, потерянно смотря на подростка.

– Ваша очередная ошибка, друг мой, одно из глупейших свойств человеческого разума безосновательно записывать других в сумасшедшие. При этом можно очень легко не распознать вовремя полезного друга или опаснейшего врага. Для многих эта ошибка уже становилась роковой.

И в тот момент следователя поразило хладнокровие, с которым держался парень. Глядя на подростка, он отчётливо осознавал, что тот уже не в первый раз держит пистолет, и если понадобится, то воспользуется им тоже не впервые. Его голос не дрожал, он говорил так, словно всё это было для него обыденным. И за пистолет он не цеплялся как за соломинку, что следовало бы ожидать, он даже не смотрел на него, положив руку на перекинутую ногу, так что ствол был направлен на полицейского чисто символически. В общем, этот был явно не из тех психов, что, обидевшись на весь мир, могут достать где-нибудь пистолет, прийти в свою школу или куда-то ещё и начать палить во всех подряд, а потом пустить себе пулю в лоб, если на то хватит духа, благо что такое случается в основном за океаном.

– Что за бред, откуда мне знать… – начал было следователь, но тут же сам осёкся.

– Думаете я блефую, – глаза подростка сверкнули.

– Всё равно это дело вёл не я, у меня нет этих бумаг.

– Так достаньте их.

– Ты знаешь чем это чревато, ты хоть понимаешь… да с чего я вообще должен тебе верить.

– Да с того, друг мой, что у вас сейчас есть два варианта: первый из них предполагает риск для вашей жизни, второй – нет. И на счёт меня не бойтесь, я не обману: мне ваша жизнь без надобности.

Мужчина смотрел потерянно, всё ещё ошарашенный столь быстрой переменой ролей. Он уже чувствовал неприятный зуд в руке, и с ужасом осознавал, что парнишка не шутит.

– Я буду ждать вас на выходе, принесёте документы – получите противоядие и свой пистолет.

После этих слов юноша поднялся и, положив пистолет себе за пояс, вышел в коридор. Он спокойно прошёл к выходу, поймав удивлённые взгляды сотрудников в синей форме, у выхода остановился перед дежурным, втолковывавшим что-то по телефону, козырнул тому двумя пальцами, заставив бросить недоумённый взгляд на недавно припиравшегося с ним подростка.

Юноша вышел наружу и, перейдя на противоположную сторону улицы, встал около тонкого ствола деревца, посаженного в ограждённый среди тротуара бордюрами квадрат земли. Через пару минут, словно заскучав, он прислонился к деревцу и тут вдруг увидел своего нового знакомого, поспешно выходившего из здания, переходившего на бег трусцой и тут же опять возвращавшегося к быстрому шагу. Рукав его рубашки был расстёгнут, и юноша не без особого злорадного удовольствия заметил красные расчёсы на запястье.

– Вот оно твоё чёртово дело, – со злостью произнёс мужчина, передавая белую папку с бумагами, при этом озираясь по сторонам, словно боясь, что их кто-то увидит.

– Прекрасно, – с этими словами юноша отошёл от дерева и достал из кармана маленькую баночку с оранжевыми пилюлями в форме шарика.

Он откупорил крышку, сделал следователю знак подставить ладонь.

– Парочки хватит, – он отсыпал два шарика, – хотя, шут с вами, держите три, чтобы наверняка, сегодня я добрый. Кстати весьма вкусная вещь, похожа на аскорбиновую кислоту, боль она не снимет, но живы будете, только немного придётся потерпеть.

Полицейский жадно проглотил противоядие и несколько раз глубоко вздохнул. Тем временем подросток открыл папку и стал бегло просматривать бумаги.

– То, что тело убитого было сильно обескровлено, вами, я так полагаю, осталось незамечено?

– Что?

– Да так, ничего, – при этих словах подросток взял несколько листков и, свернув их, сунул во внутренний карман своего пиджака. – Думаю, теперь я могу откланяться.

– Стой, – полицейский чуть не перешёл на крик.

Подросток вновь повернулся к нему и, как бы воскликнув: «Ах, да», – протянул пистолет. После чего он снова развернулся и готов был пойти прочь, но его снова окликнули со спины, на этот раз сказано было приказным тоном:

– А вот теперь по-хорошему отдай… п-п-папку.

Юноша остановился, чуть повернул голову так, чтобы краем глаза видеть, как господин следователь направил на него пистолет, держа его в согнутой руке прижатым к туловищу, чтобы скрыть от случайных глаз.

– Я… с-с-сказ-зал… отдай…

На лице мужчины всё сильнее проступала жуткая гримаса, его рука затряслась, вскоре пистолет выпал из неё, а сам следователь рухнул на колени, скорчившись от боли. Подросток достал старомодные карманные часы и флегматично посмотрел на них. Он сделал два шага навстречу полицейскому и, чуть наклонившись, произнёс спокойным, но злым шёпотом:

– Я ведь вас предупреждал: жить будете, но боль придётся перетерпеть. Вы слишком себя переоцениваете, господин следователь, считаете себя достойным противником, а мне даже не интересно ваше имя, не то что ваша судьба. Ах если бы вы знали, с какими силами вам пришлось столкнуться… но что теперь об этом, вы свою роль сыграли прекрасно, пусть и с ненужными импровизациями. А вот теперь разрешите откланяться.

– Да кто же ты… т-такой?

– Я? Я Мессеир Крейтон, старший кандидат оперативного крыла ордена Первого Знамени, а для вас просто Странник. Всего хорошего.

С этими словами юноша развернулся и быстрым шагом двинулся прочь. На этот раз его никто не останавливал и не окликал сзади. Только жалобный стон всё усиливался и, спустя пару минут, перешёл в истошный крик. Свернув во двор, Странник боковым зрением увидел следователя, корчащегося на асфальте тротуара, напротив отделения полиции, там, где он его и оставил. Юноша достал из кармана белую баночку и положил в рот два оранжевых шарика с приятным кисло-сладким вкусом. Это вещество, называемое местными аскорбинкой относилось к тем немногим вещам, которые действительно нравились Крейтону в этом новом проклятом мире.

Едва ли следователь мог узнать о так называемых Хемертникских ядах, печально известных жуткой болью доставляемой жертве и практически полным отсутствием летальных случаев, не считая ударов милосердия. Оперативники ордена часто пользовались ими для получения сведений или как оружием нелетального характера. К счастью, у юноши остался только самый слабый из этих ядов.

Во дворе, перемахнув через низкую ограду из металлических труб, Странник двинулся наискосок, чтобы как можно скорее добраться до соседней улицы. Он прошёл мимо странной конструкции, представляющей собой квадрат из двух металлических реек, соединённых идущими между ними наискось стержнями, покоящийся на четырёх массивных столбах, сделанных опять же из металла. Бросив на данное сооружение оценивающий взгляд, он достал из кармана флягу и сделал из неё глоток жгучей жидкости, с ужасом отметив про себя, что пронесённого им ещё с той стороны отменного шенгренского коньяка осталось «кот наплакал». Вскоре придётся полностью довольствоваться поделками производителей этого мира, тем более, что такая возможность должна была представиться в самое ближайшее время, в маленьком кафе с незамысловатым названием «За углом»