Читать книгу Учитель истории. Книга третья. Оболганный советский человек - Георгий Кончаков - Страница 2

Роберт: Когда началось публичное осуждение культа Сталина, один из упреков в его адрес: он сравнивал человека с «винтиком». Низвел человеческую личность до уровня неодушевленного предмета, обезличил человека.

Аркадий Львович: Ничего удивительного. Для Сталина отдельный человек, маленький человек не имел значения, не играл важной роли. Массы – вот что важно в жизни государства, в жизни общества. Единичный человек – ничто. Отсюда и пошло выражение: один в поле не воин. Численность населения СССР была достаточно велика. Расстрелять несколько сот тысяч, подчеркиваю не просто тысяч, а сот тысяч, в глазах Сталина, не велика потеря. Потому не скупились на расстрелы в годы революции и гражданской войны, а потом и в мирное время. Тем более расстреливали не всех. Был еще ГУЛАГ. Стране нужна даровая рабочая сила.

Роберт: Про «винтики» не правда. Сталин имел совсем другое, когда говорил о «винтиках». Сталина преднамеренно оговаривают. Приписывают ему то, что не было им сказано. В сорок пятом году в газете «Правда» опубликован тост Сталина. Цитирую дословно: «Я бы хотел выпить за здоровье людей, у которых мало чинов и звание незавидное. За людей, которых считают «винтиками» великого государственного механизма, но без которых все мы – маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим». Обратили внимание, не Сталин считает, а так принято считать. Сталин, как раз, подчеркивает, что без таких «винтиков» невозможна нормальная успешная работа государственного механизма, всех отраслей науки, хозяйства и военного дела.

Вольдемар: Всенародно Сталин по-другому сказать и не мог. Вопрос не в том, что и как сказал Сталин. Какое отношение было к рядовым труженикам: колхозникам, рабочим, интеллигенции? Расправившись с ближайшим окружением в борьбе за власть, Сталин перешел к массовым репрессиям народа.

Роберт: Не такими массовыми они и были. Масштабы репрессий злонамеренно завышены.

Аркадий Львович. Тем, кто оставался на свободе, кто не служил доблестно в системе ГУЛАГА, кто не принимал участия в расстрелах, исчезновение людей в результате репрессий было малозаметно. Показательно проходили только процессы над высокопоставленными деятелями, государственными и партийными. Об остальных добропорядочные советские граждане ведать не ведали.

Роберт: Рядовых граждан судили в основном не по политической статье, а за преступления уголовного характера. Не допустить расхищения социалистической собственности надо было?

Вольдемар: А за анекдоты, неодобрительные высказывания в адрес вождя или советского правительства?

Роберт: Всё правильно. Зачем оскорблять достоинство лиц, всенародно признанных, всенародно поставленных во власть? Или как в одной из телепередач жена репрессированного Бухарина рассказала, что ходила частушка в 30-е годы: «Ой, малина-мАлина, член большой у Сталина, больше, чем у Рыкова и Петра Великого». Рыков, как известно, при Сталине возглавлял правительство, репрессирован вместе с Бухариным. Естественно, «член» при исполнении заменялся более коротким русским словом. А Никита Михалков в другой передаче представил деревенского частушечника, который подтвердил, что в конце тридцатых за исполнение этой частушки схлопотал 10 лет. И что? Скажете, несправедливо? Надо иметь совесть, иметь чувство меры, знать, что можно вслух говорить, а чего даже в мыслях не держать.

Вольдемар: Никто не оспаривает, что среди заключенных большая часть были осуждены за уголовные преступления. Речь идет о тех, кто был за социализм, верой и правдой служил народу, но был оклеветан, под пытками признал себя виновным, в результате осужден как «враг народа».

Роберт: Среди репрессированных было достаточно виновных перед советской властью и нашим народом. Потому Сталин и называл их «врагами народа». Безусловно, были и пострадавшие по подозрению честные коммунисты, преданные идеалам социализма руководители. Взять того же Эйхе, которого в качестве примера приводил Хрущев на XX-м съезде. Латыш Эйхе был, можно сказать, профессиональным революционером. В 15 лет вступил в Социал-демократию Латышского края. Арестовывался, в 1915 году сослан в Енисейскую губернию. На руководящей советской и партийной работе в Западной Сибири. В 37-м назначен наркомом земледелия СССР. По свидетельству очевидца по указанию Берия избивали резиновыми палками, жестоко избивали, от побоев падал, его били и в лежачем положении, затем поднимали, и Берия повторял один и тот же вопрос: «Признаёшься, что ты шпион?» Эйхе отвечал: «Нет, не признаю». Тогда снова избиение. У Эйхе был выбит и вытек глаз. Когда Берия убедился, что никакого признания в шпионаже он от Эйхе не добьется, приказал увести на расстрел.

Аркадий Львович: Впечатляющая картина. Еще одно свидетельство жестокости режима. Есть документ, подтверждающий, что пытки к «врагам народа» были санкционированы лично Сталиным. Но с Эйхе все не так просто. Первый секретарь Западно-Сибирского крайкома Эйхе лично направлял работу сибирских чекистов, вмешивался в дела НКВД, присутствовал на допросах. В 37-м году тройкой под руководством Эйхе были репрессированы 34 872 человека по сфабрикованным делам. На одном из пленумов ЦК Эйхе так и сказал: «Вот, товарищ Сталин, отправляли в ссылку несколько эшелонов троцкистов. Для какого черта отправлять таких людей в ссылку? Их нужно расстреливать. Мы поступаем слишком мягко, товарищ Сталин».

Вольдемар: Вот именно. Такого живодёра еще потом реабилитировали и восстановили в партии.

Роберт: Не спорю. Ошибки имели место. Но только Сталину удалось навести порядок в стране, добиться железной дисциплины, не допустить расхищения общенародного добра.

Вольдемар: Ты имеешь ввиду лагеря за подобранные в поле три колоска, за катушку ниток? Борьба с нарушителями дисциплины, когда за пятиминутное опоздание на работу давали срок?

Роберт: Видишь, как ты рассуждаешь? Катушка ниток. И что получится, если на предприятии в тысячу человек каждый вынесет по катушке? Всех сажать не надо. Осуди двух-трех, другим неповадно станет. Как, к примеру, взять приказ 227 военного времени.

Вольдемар: Ты имеешь «Ни шагу назад». Изуверский приказ.

Роберт: Ничего подобного. Что Сталин должен был предпринять, находясь в Кремле, когда полки и целые дивизии бросали окопы и в панике убегали от наступающего врага? Вместо того, чтобы остановить, стоять насмерть. Приказ и вышел, когда потерпели поражение под Харьковом и сдали Ростов-на-Дону. Что мог сделать Сталин, чтобы прекратить панику, остановить бросающие позиции войска?

Показательные расстрелы перед строем, остальные задумаются. Заградотряды тоже была необходимая мера, вызванная чрезвычайными обстоятельствами.

Вольдемар: Ну, и что дал приказ? После этого приказа отступали до самой Волги. Поправилось положение на фронте?

Роберт: Да, отступали. Но с боями. Это уже не было беспорядочное бегство.

Вольдемар: Никакие заградотряды не спасли положение во время отступления целых фронтов. Кстати, они существовали с самого начала войны. Военный историк Волкогонов опубликовал, что в сорок первом и сорок втором годах до приказа 227 расстреляны за паникерство и трусость 160 тысяч человек, численность шестнадцати дивизий.

Роберт: В совокупности выглядит ужасно. Но расстреливали единицами, по несколько человек, отчего воинская часть не становилась небоеспособной. Напротив, для остального личного состава служило наглядным уроком. Было над чем подумать: побороть страх, погибнуть в бою или обесчестить семью.

Аркадий Львович: Официально заградотряды создавались по приказу 227. Но с первых дней войны вторым эшелоном, в тылу находящихся на передовой частей размещались войска НКВД. В их задачу входило не только вылавливать диверсантов, шпионов и дезертиров. Это были боевые части, которые при случае вступали в бой с врагом. Но основная задача – не допустить панического бегства и отступления.

Роберт: Видите. Было все: и предательство, и шпионы, и оставление позиций без приказа. С этим надо было бороться. Этому надо было противостоять.

Все разом замолчали. Каждая сторона осталась при своем мнении. Продолжать спор не имело смысла. После паузы заговорил Роберт:

– Сталин понимал и высоко ценил человека труда. Передовики производства, хлеборобы, получившие высокие урожаи, животноводы, устанавливающие рекорды по производству мяса и молока получали правительственные награды, их портреты помещали газеты, писатели посвящали книги.

Вольдемар: Что верно, то верно. Была поставлена задача – славить человека труда. Это рассматривалось как долг, священная обязанность всех видов искусства, включая кино. Сталин оказался талантливым режиссером. Главным режиссером советского кино.

Роберт: И не только кино. Сталин сумел подчинить своему влиянию и литературу, и музыку, живопись и скульптуру. «Рабочий и колхозница» Мухиной – воплощение образов советских людей, самоотверженно трудившихся в мирное время и беззаветно защищавших Родину в годы вражеского нашествия. Воспеть человека труда смогли только в Советском Союзе. И советские люди это заслужили.

Аркадий Львович: Помню, какое потрясение испытал, первый раз приблизившись к монументу. Поразили размеры, масштаб скульптуры на пьедестале невиданной величины. И гармония. Гармония тел, гордо и уверенно смотрящих вперед, в будущее. Серп и молот не простейшие, примитивные орудия труда. Это символы. Символы того, что советские люди, начиная с серпа и молота, создали современную промышленную и сельскохозяйственную технику, превратили страну в индустриальную державу. Вот только какой ценой!

Вольдемар: Не обошлось без преувеличений и искажений. Писатели грешили, приукрашивали своих героев. Получались слишком образцовыми.

Аркадий Львович: Там, где преувеличения переходили меру, произведения браковались, читатели их отвергали, а критики обвиняли в лакировании действительности. Это была третьесортная литература. Настоящим мастерам, классикам советской литературы удалось избежать и неоправданный пафос, и показной, назидательный патриотизм и придуманный героизм.

Вольдемар: Сталин мешал нормальному, естественному развитию художественного творчества. Еще придумал этот, никому не нужный социалистический реализм.

Аркадий Львович: Чем тебе не по душе социалистический реализм? Творческой инициативы не сковывал. Ничего плохого, предосудительного от писателя, либо художника не требовал.

Вольдемар: Ну, как же. Вспомни, какую войну вели против абстрактной живописи. А как пострадали скульпторы, тот же Эрнст Неизвестный. А бульдозерная выставка в Сокольниках?

Роберт. Это все гораздо позднее происходило. Что можно было ожидать от малообразованного Хрущева. А у Сталина был отменный вкус. И в литературе дока. Талантливого писателя, талантливое произведение определял безошибочно. И собственный портрет, написанный в стихотворении Мандельштамом, ему пришелся по вкусу. Не за стихотворение пострадал Мандельштам. А за свое мироощущение, не совпадающее с коммунистическим. Человека Сталин ценил. И человеческому в человеке отдавал должное. Непорядочность возмущала. Отсутствие самоотверженности. Ненавидел и боялся предательства. Почитайте, как он обращался не с соратниками, а простыми людьми, что его окружали, обслуживали. Каким чутким, внимательным, человечным им запомнился.

Вольдемар: Особенно когда говорил: «Разве такие люди, как Анна Ахматова или этот дурак, балаганный рассказчик Зощенко могут воспитывать наших людей? Какого черта мы с ними церемонимся!»

Аркадий Львович: По поводу абстракционизма Сталин тоже не преминул высказаться: «В так называемых абстрактных картинах нет реальных образов людей, которым бы хотелось подражать в борьбе за счастье народа, в борьбе за коммунизм, по пути которых хотелось бы идти. Это изображение заменено абстрактной мистикой, затушевывающей классовую борьбу социализма против капитализма».

Вольдемар. Сталин был великим актером, лицедеем. Он знал, что люди ценят скромность. Потому старался всякий раз продемонстрировать свою простоту, неприхотливость в одежде, к наградам, некоторым попыткам его возвеличить. Но это только способствовало формированию культа его окружением, писателями, поэтами, художниками и скульпторами. Взять те же кинофильмы: «Ленин в Октябре», «Ленин в 18-м году», «Оборона Царицына», «Незабываемый 1919-й». Я уже не говорю о фильмах военного и послевоенного времени.

Роберт. Невелик грех, если Троцкий не упоминается в фильмах о революции, а Сталин действительно был соратником Ленина, Ленин его признавал и уважал. Первое тому свидетельство: в состав правительства, утвержденного сразу после провозглашения Советской власти, Сталин вошел в качестве Наркома (министра по нынешним временам). Все это наветы тех, кто вслед за Хрущевым, клевещут на вождя, признанного советским народом, которому до сих пор поклоняются и остаются верны истинные патриоты нашей Родины. Лицемерием наших классовых врагов являются попытки называть советских людей «совками» и «коммуняками» и при этом защищать от кого? От вождей – Ленина и Сталина. Хрущев выступил с осуждением Сталина, чтобы оправдать себя, своё участие в кровавых репрессиях. Все беды и вину сложить на вождя. Современные демократы пошли ещё дальше, уже и Ленина объявили врагом народа. А кто утверждал социализм, строил социализм во имя социальной справедливости, социального равноправия, на благо и счастье народа? Ленин понимал, что новое общество предстоит строить не из добродетельных людей, а из людей, испорченных тысячелетним рабством, крепостничеством, капитализмом. Он делал ставку на сознательных рабочих, на приобщение всего населения к социалистическому строительству. Ту же линию продолжил Сталин. Многократно Сталин говорил и провозглашал, что самым ценным капиталом в Стране Советов являются люди, простые советские люди.

Вольдемар: На обещания вожди не скупились. Мы – современники Программы построения коммунизма в СССР, принятой на XXII съезде. И мало кто помнит и знает, что Ленин на III-м съезде Комсомола еще в 20-м году предсказывал, что поколение, которому теперь 15 лет, через 10–20 лет будет жить в коммунистическом обществе. И Сталин был убежден, что строит коммунизм.

Аркадий Львович: Можно не сомневаться, что и Ленин, и Сталин искренне верили, что возглавляют строительство коммунизма.

Вольдемар: При этом, как теперь стало известно, Ленину принадлежит высказывание, что если в ходе революции потеряем 90 процентов населения России, оставшиеся десять будут жить при коммунизме. Сталин при всех своих высказываниях о людях как самом ценном капитале, тоже во имя иллюзорной идеи коммунизма с человеческими жертвами не считался.

Аркадий Львович: Давайте разберемся, каким хотели видеть Ленин и Сталин советского человека.

Роберт: Сознательный строитель коммунизма.

Аркадий Львович: В осуществимость коммунизма не очень многие верили. Коммунизм рисовался как красивая сказка. Но социализм реально существовал. И в своём большинстве советские люди полагали, что социализм лучше капитализма, справедливый строй, выражает интересы трудящихся. А материальные трудности, неустроенность от тех же капиталистов. То мировую войну затеяли, то холодную развязали с гонкой вооружений. Это надо пережить, преодолеть сопротивление мирового империализма на пути к светлому будущему. Так что должны признать, что в СССР подавляющее большинство народа было за социализм. Капитализма никто не хотел, даже многие диссиденты.

Вольдемар: Вожди хотели, чтобы каждый советский человек добросовестно трудился, был законопослушен.

Роберт: Соблюдал принятые в обществе нравственные нормы, был предан идеалам коммунизма.

Аркадий Львович: То есть, если отбросить коммунистическую фразеологию, вожди хотели видеть советских людей трудолюбивыми, законопослушными, соблюдающими мораль. А скажите в каком обществе, при каком социальном строе не хотят того же люди, составляющие это общество, и правители, находящиеся на вершине власти? В любом обществе ведется борьба с преступностью, а во многих государствах даже существует полиция нравов. Но в отличие от демократических правовых государств, социализм породил тоталитаризм, тиранические формы правления. В СССР власть не подчинялась законам. Хотя, к слову сказать, советские люди тоже не отличались высокой законопослушностью. Но идеалы социальной справедливости, которую обещал социализм, разделяли. В Советском Союзе законы служили власти, обеспечивали повиновение народа, его управляемость.

Вольдемар: Ты хочешь сказать, что за годы социализма в нашей стране коммунистам удалось вырастить общество советских людей? Состоящее из воспитанных социализмом советских граждан?

Аркадий Львович: Мы должны уяснить, какой смысл вкладывали вожди в понятия законопослушный, морально устойчивый. Вспомните, что провозглашал Ленин: «нравственность это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, созидающего новое общество коммунистов». Иными словами, все, что служит построению коммунизма, нравственно. Такой подход оправдывает все бесчинства, произвол, физическое уничтожение врагов революции и социализма.

Вольдемар: Беспощадность к врагам революции и социализма даже в моральный кодекс строителя коммунизма включили. Так и записали: непримиримость к врагам коммунизма. А врагом можно объявить любого, кто с чем-то не согласен или в чем-то усомнился.

Аркадий Львович: Вот почему у Ленина постоянно звучит требование: расстрел, расстрел, расстрел. Не только бывших эксплуататоров. По 800 расстрелянных заложников в уездных городах за раны Ильича в августе восемнадцатого. По спискам, только из-за своего социального происхождения. Сталин продолжил дело Ленина. Не кончаются споры о масштабах сталинских репрессий. Но расстрельные списки, на которых стоит подпись Сталина, система ГУЛАГа достаточное доказательство виновности Сталина перед народом. А настоящий советский человек не такой, каким хотели видеть вожди. Он не шел в охранники и надзиратели, не свирепствовал над заключенными. Он не подвергал зверским пыткам тех, кого назвали ему «врагами народа». Он избегал такой престижной работы. И если оказывался по стечению обстоятельств, его увольняли, как не справившегося. Это при благополучном исходе. Не то самого подвергали пыткам за пособничество врагам народа. Не расстреливал приговоренных. В крайнем случае, стрелял мимо, поверх голов. Не доносил на соседа и сослуживца за сомнительную фразу, или проявленное недовольство непорядками, которых хватало в повседневной жизни.

Добросовестно трудился, верил в возможность построения справедливого общества, был порядочным и честным в своих собственных глазах. Это и были настоящие советские люди. Они обеспечили индустриализацию, кормили страну хлебом, одержали победу в схватке со смертельным врагом. Выжили. И продолжают жить в новом тысячелетии. Приняли и признали необходимость перемен в экономической и политической жизни своей страны, которую с гордостью называют своей Родиной.

Вольдемар: Горбачев попытался сделать социализм с человеческим лицом. Не сумел. Не получилось. Но верно понял, что без установления рыночных отношений в современном мире продуктивной экономики не обеспечишь.

Главная ошибка Ленина, осуществившего Октябрьскую революцию, и Сталина, построившего социализм, в том, что они смотрели на народ, как на материал, с помощью которого будет построено новое справедливое общество. Как в лесу мы не видим, не обращаем внимание на каждое отдельное дерево, так и вожди размышляли о народе как таковом, не интересуясь отдельной личностью. Потому и пеклись о благе народа, рисовали его светлое будущее в общих чертах, теоретически, не считаясь с реальными интересами отдельного человека и разных социальных групп. Получается, что не знали народа, его потребностей и интересов, потому не считались. Лгали народу, клеветали на народ.

Роберт: Задача современных коммунистов, объединившихся в рядах КПРФ, исправить, избавиться о ошибок прошлого, тогда не будет разночтений, ненужных споров и дискуссий, все придут к единому пониманию – только социализм и коммунизм могут привести к созданию справедливого общества.

Аркадий Львович: Вожди имели превратное представление о народе. Когда давали срок за подобранные три колоска, именовали воровством, ещё хуже, хищением социалистической собственности. Не важно, что колоски сгниют в поле. Эта мера должна была устрашить, выработать у остального населения, что главное в жизни советского человека – забота об общем благе. Кто посягнул – враг народа, а не просто расхититель. Неважно, что колоски подбирались не с целью обогащения, а чтобы не умереть с голоду, спасти детей, семью от голодной смерти. Народу не доверяли. Страхом воспитывали. Презирали народ. Репрессиями, массовым истреблением, голодомором намерены были провести селекцию населения страны. А народ на самом деле был нормальный, трудолюбивый, отзывчивый к чужому горю, самоотверженный. С руководством не повезло, с вождями.