Читать книгу Дорога до Солнца - Георгий Мациевич Какава - Страница 5

С обрыва в бескрайнее море,

Ну а что же здесь в этом такого?

Познать все секреты простого,

Объять все земные просторы.

Услышав крик и почувствовав острую боль, Тэкеши резко открыл глаза и оторвался от кровати. Дыхание было таким тяжелым и сбивчивым, что легкие могли бы разорваться, сердце билось, угрожая выломать ребра. Всего лишь дурной сон. Это не реальность. Воин осмотрелся и понял, что сидит на кровати, в просторной светлой комнате. Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы взглянуть на город поверх гор, целуя приветливо своими лучами Тэкеши в лицо. Крупные капли пота стекали с лица по шее на быстро вздымающуюся голую грудь. Нужно немного подождать и все нормализуется, кошмары всем снятся время от времени. Спустив ноги на пол, поставив босые ступни на прохладное шершавое дерево, он уставился на них, разум еще не до конца проснулся.

Комната была чистой. Поверхности столов и комодов сбросили свои пыльные шкуры, подобно тому, как змеи избавляются от своей кожи. Показалось крепкое, потемневшее от времени, но все еще сохраняющее свой благородный оттенок и запах дерево. Окна стали пропускать больше света, от чего дом кажется просторнее. Он проснулся после длительное спячки, именно проснулся, не ожил. Он всегда был жив. Комната за закрытой дверью, где на столе лежали рукописи, не давала ему умереть, а просто позволяла ему задремать. Тэкеши убрался, вычистил все до блеска и теперь не без удовольствия смотрел на засиявший дом, который, казалось, сейчас стоял с гордостью и благодарностью.

Самурай уже пятый день в Кайо. Не считая своего первого похода, на рынок сходил всего один раз, чтобы купить продуктов на несколько дней вперед. В принципе, это был ничем не приметный день, если не вспоминать взгляды, с которыми на него все смотрели, будто мужчина забыл накинуть кимоно12, но к такому он уже привык, это его не отвлекало. После этого можно не возвращаться туда, хотя бы несколько дней, но и это радует. Жители не понравились самураю, поэтому он решил сократить их присутствие в своем мире настолько, насколько это возможно.

Жизнь проходила тихо и спокойно. Дни начинались со светлого потолка, на котором отчетливо виднелся деревянный рельеф, напоминая нам о происхождении крова. Тэкеши шел на озеро, где в чистой прозрачной воде, избавивший от всего, что было создано рукою человека, становясь первозданно прекрасным, он мог долго лежать, поддаваясь могучей силе водоема. Затем, лежа на траве, устремив глаза в голубое бескрайнее небо, наслаждался теплом, которое ему приносили лучи солнца, подобные миниатюрным девичьим рукам, сейчас нежно его обнимающих. Раны все еще давали о себе знать, но воин старался не беспокоить свое тело, поэтому они начали затягиваться. Вода, словно божественное прикосновение, заставляла их успокаиваться и позволяла Тэкеши не думать о них. Он не мог зайти в воду с повязками, это было бы предательством по отношению к озеру, которое позволяет ему пользоваться своей силой. Несмотря на гармонию и непередаваемо прекрасную атмосферу вокруг, в душе у Тэкеши зверствовала буря. Казалось, что в этом мире просто невозможно думать о чем-то плохом, невозможно грустить или придавать значение чему-то, что не было бы связано с природой, с этим местом. И все же, посторонние мысли терзали воина. Он не знал, что ему делать дальше. Он находится даже не на распутье. Он находится в пространстве, где нет ни верха, ни низа, ни права, ни лева. Перед ним нет вариантов, лишь одиночество и неведение. Он не будет возвращаться домой, его там ничего не держит, у него ничего не осталось, но и тут он не чувствует абсолютного счастья. Тут есть ложь, недоверие и лицемерие. Он понимает, что никогда не станет таким, как эти горожане, он не хочет. Он будет отшельником, но где? Кроме этого дома, приютившего самурая, как большая мудрая птица, которая поманила его крылом и укрыла за перьями от жестокого и опасного мира, тут у него ничего нет. Спросить у сердца? Он давно начал замечать, что оно становится тише и все реже с ним общается, а последнюю неделю оно и вовсе молчит. Придется разбираться самому. Пожалуй, в этом месте нет ничего плохого, и жизнь на самой окраине, вдали от глаз и пересудов, ему придется по душе. Он устал от постоянных поисков, он устал вечно гнаться за чем-то, потому что сам не знает, чего именно хочет. Или боится себе признаться в том, что знает, и знает, что это невозможно. Тэкеши – тень без прошлого, у него затуманенное будущее, нет цели, а потому ему неважно, где встречать рассветы и провожать закаты, так почему бы не остаться в месте, где хотя бы есть крыша над головой.

Когда солнце, облачившись в алое, став огромным диском цвета раскаленного металла, катится за горы, уничтожая нежно-голубую полоску неба, которая растянулось у него на пути, оставляя за собой кровавый след, наступает время идти домой. Тэкеши одевается, накладывая на кожу ткань, некогда вышедшую из-под человеческих рук. Связь с природой убита: тело сковано и тесно соприкасается с материей, первозданный вид обезображен. Он вернется сюда завтра и вновь соединится с прекрасным миром, а сейчас воин направляется домой, как монах, который добровольно отказывается от всех благ человечества, чтобы познать ценность бытия и снова радоваться каждому новому дню.

Но на следующий день Тэкеши был вынужден отправиться в город, так как продукты закончились. Это снова поход в обитель лгунов и лицемеров.

Самурай шел по уже знакомой дороге. Его одежда была заметно дороже, чем та, что у проходящих мимо горожан. Из-под кимоно спускались штаны, в то время как у подавляющего большинства халаты открывали голые ноги, порой даже не обутые. Там, где у Тэкеши виднелась нижняя рубаха с белым воротничком, у всех было лишь голое тело. Неудивительно, что он ловит столько взглядов на себе; воин только сейчас осознал, как сильно выделяется из толпы.

Вот он проходит дом Наны: аккуратный, зажатый между двумя другими, побольше и потемнее, он уставился своими глазницами- окнами прямо на Тэкеши. Признаться, от этого становится немного не по себе, особенно, представляя, как из глубины на тебя смотрит сама хозяйка – женщина, которая может казаться очень милой, дарить цветы и ярко улыбаться днем, а ночью она снимает все свои маски и злорадствует, глядя бедной девушке в глаза. Ей все равно на маленького ребенка, на слезы. Ее волнует ее собственный достаток. А вот и хозяйка. Тэкеши увидел пожилую фигуру, разговаривающую с каким-то мужчиной недалеко от своего крыльца. Она бросила на него короткий взгляд и отвернулась, но потом вновь пронзила глазами и осмотрела с ног до головы. На несколько мгновений он уставился на нее, словно завороженный.

…Нана-сан удивительная женщина…

…это будет тебе уроком!..

…эта добрейшая госпожа…

…ничего страшного, не умрет…

Тэкеши устремил взгляд в сторону и быстро прошел, не оборачиваясь на женщину, которая проследила за ним взглядом. Вряд ли она видела его в тот раз. Сейчас ее любопытство объяснялось тем же, что и у всех остальных: неспособностью принять что-то новое, страх изменений. Или было в ее глазах что-то еще? Это неважно; самурай направился по прямой дороге в сторону рынка.

– Вам очень идет его одежда, – тихий и спокойный голос прозвучал из-за спины воина. Это было очень неожиданно. Обычно, ничего громче шепота ему слышать не приходилось.

Тэкеши обернулся и увидел мужчину средних лет. Одет он был в серое одеяние, ничем не приметное, но куда более аккуратное, чем одежда других прохожих. Голова его была обрита, на плече висела сумка.

– Чья? – сухим голосом спросил самурай, видя, что его собеседник заглядывает ему в глаза. Тот явно не собирался говорить следующую фразу, давая возможность высказаться Тэкеши.

– Хадзи-сана, конечно же. Повезло, что размеры совпали!

Герой стоял в недоумении: он был не готов к тому, что кто-то из местных начнет с ним такой разговор, да еще и демонстрируя осведомленность его жизнью.

– Откуда вам известно…

– Что вы поселились в доме на холме? – незнакомец залился звонким смехом. – Ну вы же и сами понимаете, не так ли?

Да, Тэкеши все утро разглядывает местных и понял, что живут они небогато, одежда тут в ходу деревенская, без изяществ.

Незнакомец заметил, что герой замялся.

– Хадзи-сан приехал к нам из центральной Японии, у него был утонченный вкус, мы все могли заметить его издалека.

Самураю не очень хотелось продолжать разговор, он пришел сюда не за этим. Напротив, общения с местными он планировал избежать. Хотя стоит заметить, этот человек оказался другим. В нем не было какой-то настороженности. Сколько бы герой не вглядывался, в глазах его не увидел недоверия.

– Что-то я совсем забылся. Меня зовут Камидзу, я служу вон в том храме, – монах указал в сторону пагоды13, высившейся за ближайшим домом. Яркая башня, края крыш которой устремились к небу, будто бы руки, сложившиеся в молитве.

– Слухи о вас ходили по нашему городку, я хотел увидеться лично: не так часто к нам попадают гости.

– Я спешу. Мне нужно попасть на рынок, – попытался Тэкеши отделаться от монаха, но добавить грубость в голос он не смог, слишком спокойным и вежливым был его собеседник.

– Окажите мне честь, позвольте стать представителем нашего скромного города.

Тэкеши уже намеревался сказать нет, как вдруг слово взял его желудок, который перехватил инициативу и предательски сообщил о своем голоде монаху.

– Ууу, милый друг, что же вы молчите, теперь я просто не могу оставить вас, не угостив обедом. Позвольте, – монах, не дожидаясь ответа, пошел в сторону храма.

Самурай не смог просто уйти, было в Камидзу что-то, чего не было в других местных жителях. Он не врал, ничего не скрывал и не пытался кем-то быть.

Двери храма со скрипом открылись. Внутри была тишина, шаги отдавались эхом.

Монах провел его в небольшую комнату и предложил присесть на подушечку, за невысоким столом. Спустя пару минут он вынес плошку риса.

– Как ваше имя?

Тэкеши не хотел отвечать. Его имя – это не то, чем он готов делиться с первым встречным. Он не желает давать окружающим ключ, которым некогда открывали его мать и отец.

Монах не удивился молчанию. Заметив это, он понял, что имени он не услышит, и поспешил задать следующий вопрос.

– Откуда вы к нам приехали?

– Я приехал издалека.

– Это заметно. Откуда же?

– Эдо.

– Эдо?! Да, далеко. Как же вас занесло к нам в глушь? Вы фермер?

– Нет.

Тэкеши чувствовал, что ему некомфортно. Монах задавал вопросы спокойно и без какого-то умысла, самурай видел это в его глазах. Но все равно, он чувствовал себя не в своей тарелке…

– Ну конечно, стал бы фермер ехать так далеко… Вы самурай, я прав?

– Ронин, – он был удивлен проницательности Камидзу. Слово «ронин» все еще было неловко произносить вслух, он испытывал стыд.

– Не стыдитесь! Я не считаю вас опозоренным. Этот монах как будто мысли читает…

– Я путешествовал несколько лет назад. Я повидал много людей. Знаете, дни, проведенные в спокойствии и раздумьях, позволяют обрести мудрость. Перестаешь смотреть людям в их маски, а получаешь возможность заглянуть за них. Как нынче в Эдо?

– Это хороший город. Очень много достойных образованных людей.

– Понимаю, образование позволяет улучшать нашу империю. Но вы не думайте, наши люди тоже очень достойные, просто нрав может быть грубоват.

Тэкеши это заметил. Кайо очень сильно отличается от Эдо. Дома у него было очень много богатых господ, у которых служили самураи, такие, как он. Люди жили согласно строгой иерархии. На улицах был порядок. Жителей Эдо мало заботили окружающие: если следить за каждым, жизни не хватит. Это не сразу бросается в глаза, но после деревень и сел становится очевидным. Жить под боком у сёгуна, безусловно, почетно. Это большая честь и уважение, которая прославляет твой род. Всю свою жизнь Тэкеши этим очень гордился. В Кайо же нет иерархии вообще. Даже странно, кажется, будто город живет сам по себе. Людей не очень много, поэтому жители тут как один организм, где по венам текут новости, сплетни и слухи. Тут как будто бы нет уважения, поэтому люди могут вести себя непотребно и грубо. Ну и конечно бедность. Люди тут живут благодаря народным промыслам. Каждый может помочь соседу, рассчитывая на взаимность. Тэкеши не считал это плюсом, потому что отсутствие закона позволяет людям слишком много. Ты будешь жить хорошо до тех пор, пока у тебя хорошие отношения с соседом.

– Я был в Эдо лишь единожды, как раз во время своего путешествия. Красиво там у вас. Дома такие новые и чистые!

– Я видел рыбацкую деревеньку у берега, она совсем непохожа на Кайо…

– Понимаю, все гости, которые к нам попадают, задаются этим вопросом. Да, действительно, Кайо не простой город. Наши дома богаче деревенских. Наши дороги вымощены камнем. Дело в том, что давно, может, пару веков назад, у нас был господин, который мог бы претендовать на объединение с кланом императора. Страна переживала тяжелые времена: междоусобные войны, отсутствие централизованного управления. Императорская семья была слаба, поэтому фактически, во главе Японии стоял тот, чья армия сильнее. Тогда наша родина была разрозненной, военачальники и советники управляли провинциями и соперничали друг с другом. Наш город процветал под началом одного из таких. Было это ровно до тех пор, пока его не разгромили со всей армией в центральной части. Теперь, когда у нас новый сёгунат, в столице и дела нет до нашего городка. Поэтому ты мог видеть людей, которые практически голые ходят в дешевых одеждах, но живут в хороших домах, пускай и старых.

Дома действительно были старыми. Тэкеши не сразу обратил внимание на это, но казалось, что новых построек тут совсем не появляется, а сам город находится в каком-то запустении

– В Эдо о нас возможно и не знают, поэтому и вынуждены выживать как можем, без поддержки империи. Ни армии, ни поставок еды, ни торговых связей, мы изолированы за этими горами от всего внешнего мира. Но будь уверен, как только наш город чем- то прославится, о нас сразу вспомнят, и не верю я, что заслуги эти останутся нашими.

Монах любит этот город, хоть и рассказывал о нем с грустью. Тэкеши не отследил, сколько еще Камидзу восхвалял Кайо, но когда лучи солнца прорвались сквозь окна в комнату и заскакали по стенам, стало ясно, что светило миновало зенит и сейчас медленно пошло в сторону горизонта

Монах заметил взгляд самурая и, с присущей ему проницательностью, воскликнул:

– Что это я, сам ведь обещал, что не украду у вас много времени. Просто, иногда так приятно встретить новое лицо. Моя цель – найти мудрость, познать законы праведной жизни и поделиться ею с миром, с вами в том числе.

– Спасибо за ваше гостеприимство, – Тэкеши наклонился вперед в знак уважения и благодарности.

– Я принял вас, потому что почувствовал, что вы нуждаетесь в этом. Кто-то должен был вам рассказать про это место, чтобы вы не были тут чужаком. Мои двери всегда открыты странникам. Соседи этого не понимают, но я верю, что чужак останется чужаком ровно столько, сколько мы таковым его будем считать, хоть всю жизнь.

Выйдя из храма, Тэкеши осознал, что что-то изменилось. Нет, он все также не хотел общаться с местными жителями. По- прежнему ему казалось, что город страдает от этих паразитов, а он единственный человек на всем этом острове, кто может смотреть сквозь маски. Казалось… Но сейчас он понимал, что он остается. Он понимал, что ему не просто некуда больше идти – ему незачем куда-то идти.

А вот и рынок, днем тут однозначно больше людей. Стойки изобилуют различными продуктами, как и в прошлый раз, Тэкеши решил взять лишь самое необходимое: рис и овощи. Сегодня можно взять мяса, но на один раз, он не планирует возвращаться, ближайшие пять дней так точно.

За прилавком стоял молодой паренек. Его крупное тело было подвязано фартуком. Большие щеки разглаживали лицо, делая его моложе. Со стороны могло показаться, что ему не больше четырнадцати, однако голос и легкая колючесть на его подбородке говорили, что юноше как минимум семнадцать. Самурай и в прошлый раз покупал рис у него.

Грохот и свист. Затем последовали крики. Топот копыт и стук колес. Треск дерева и снова крики…