Читать книгу Гнев Новороссии - Георгий Савицкий - Страница 4

Все имущество медсанбата было еще с вечера загружено в бронированные машины. С рассветом колонна выдвинулась своим ходом на погрузку в десантные корабли. Серые громады стояли у причальной стенки, готовые принять на борт людей и технику.

– Повезло нам, на флагмане идем! – с изрядной долей иронии отметил капитан Асмолов. – Ненавижу такие вот «морские прогулки».

Флагманом был новейший, только что вошедший в состав Черноморского флота России десантный вертолетоносец «Севастополь» класса «Мистраль». Два корабля этого проекта Франция построила совместно с Россией, невзирая ни на какие «экономические санкции» со стороны США и их прихлебателей. Работы велись в полном соответствии с международным договором, подписанным Игорем Сечиным и Аленом Жюппе 25 января 2011 года в Сен-Назере.

Десантный вертолетоносец «Севастополь» оснащался полностью русскими системами вооружения. А оно было весьма внушительным: четыре зенитных ракетно-артиллерийских комплекса «Кортик», зенитно-ракетная система С-400Ф «Редут» и авиагруппа из тридцати вертолетов Ка-52К «Аллигатор», «Ка-27М» и «Ка-29». К тому же русские «Мистрали» вооружались еще и универсальным комплексом ракетного тактического оружия «Калибр». Так что «Севастополь» приближался по своим параметрам к легким ракетным крейсерам!

И, что самое главное, «Севастополь» помимо плавучего штаба являлся еще и кораблем-госпиталем. На его борту были оборудованы операционные и палаты интенсивной терапии. Имелись все необходимые медицинские припасы, оборудование, инструменты для проведения хирургических операций разной степени сложности. В госпитальных отсеках развернуто шестьдесят девять коек для перевозки раненых.

Это был первый корабль такого класса за сорок лет новой истории Черноморского флота. Конечно, в составе флота находился еще и плавучий госпиталь «Енисей» проекта 320, но он уже довольно долгое время не покидал причальной стенки.

– Какого черта мы вообще идем морем? Перебросили бы военно-транспортными самолетами или через тот же Чонгар… – пожала плечами Ирина Митько.

– Я думаю, потому что на море мы обладаем подавляющим преимуществом. А с воздуха нас вполне могут атаковать украинские истребители. Не поймешь, за кого они сейчас, – задумчиво ответил Костя. – Своим ходом тоже нежелательно: нарвемся на засаду «Правого сектора».

– Товарищ генерал Новиков, вам нужно в Генеральном штабе служить, а не у нас! – восхитился Александр Максименко. – Вот уж действительно – Змей.

– Эй, чего расселись! А ну быстро на погрузку! – главврач медсанбата для наглядности пристукнул увесистым кулаком по бронированному борту «Тигра».

Приказ был настолько убедителен, что исполнять его принялись молча. Даже капитан Асмолов не отпустил по такому случаю надлежащей шуточки.

Бронированные грузовики и угловатые джипы с красными крестами заползали по носовой аппарели в стальное нутро «Севастополя». На его танковой палубе длиной 122 метра и шириной 13 метров могут размещаться любые грузы общей массой 1100 тонн. Сейчас там стояли закрепленные стальными тросами автомобили 4077-го медбата и контейнеры с гуманитарной помощью.

Врачи, медсестры и остальной медперсонал разместились в удобных комфортабельных каютах.

Поскольку в море им находиться было недолго, то еще и сверх того нагрузили много всякого добра. В хозяйстве все пригодится. Погрузку закончили за ночь и еще до рассвета отдали швартовы.

Старший лейтенант Новиков поднялся на верхнюю палубу. Светало. Позади остались Михайловский и Константиновский равелины, прикрывающие вход в бухту. Белоснежные бастионы, ровесники первой героической обороны Севастополя, провожали в ратную дорогу современные боевые корабли. Справа в кильватерном строю шел большой десантный корабль «Николай Фильченков». В его объемистых трюмах находилось около двух тысяч тонн техники и грузов МЧС, необходимых для оказания гуманитарной помощи. Следом за ним шел третий корабль каравана, тоже «десантник» – «Крымский Комсомолец».

Караван прикрывало «каре» из двух малых ракетных кораблей и пары ракетных катеров класса «Молния». Головным в дозоре шел «ветеран» войны в Осетии, малый ракетный корабль «Мираж». Тогда в бою близ побережья Грузии он потопил один ракетный катер ВМС Грузии, а второй – подбил. История повторялась, только теперь уже у берегов Новороссии.

Константин Новиков невольно вжал голову в плечи, когда над ордером кораблей на малой высоте с грохотом прошла пара многоцелевых истребителей «Су-27СМ3», на подвеске отчетливо были видны не только ракеты воздушного боя. Но и пара «сигар» покрупнее – класса «воздух-поверхность». Воздушное прикрытие над кораблями было весьма основательным: с Крыма барражировали истребители-бомбардировщики «Су-24М2» и «Су-34», а из Ростова вылетали многоцелевые машины «Су-27СМ3». Это чтобы у «желто-блакитных соколов» и мысли не было приближаться к русской корабельной группировке.

– Вот как нас берегут! – заметил Новиков.

Подполковник Авраимов был настроен более скептически:

– Это они не нас берегут, а корабль. «Севастополь» только вошел в состав флота, так что за ним, как за малым ребенком, приглядывают.

– Так это вполне нормально, – не стал спорить, тем более – с командиром, старший лейтенант. – Но ведь я сейчас нахожусь на борту этого корабля, и эти самолеты и меня защищают.

Где-то на пределе видимости маячил «незалежный флагман» – фрегат жалких остатков ВМС Украины «Гетман Сагайдачный». У летчиков ВВС России чесались пальцы на гашетках – пустить по нему парочку противокорабельных ракет, что висели под крыльями истребителей-бомбардировщиков «Су-34»! Но «желто-блакитные» особой смелостью не отличались. Они предпочитали бомбить собственных мирных граждан, заранее объявив восемь миллионов жителей Донбасса «сепаратистами». Причем от мала до велика: женщин, стариков, детей, еще не родившихся младенцев.

Ребенок во чреве матери ведь еще не может взять в руки автомат, но он родится и вырастет… В какой Украине он будет жить? Старший лейтенант тяжело вздохнул, такие мысли оптимизма не прибавляли.

К военврачам пришлепал капитан Асмолов, вид у него был, как у утопленника. Перегнувшись через фальшборт, он утробно заурчал.

– Проклятая морская болезнь! Вот веришь, Костян, ничего меня не берет, кроме этой окаянной хвори.

– Крепкого чаю выпей. А то пропустишь все красоты круиза вокруг Крымского полуострова.

– Спасибо, за красотами и прочей романтикой – к нашей Ирочке. Ладно, у меня есть кое-что покрепче… Пойдем в кубрик, пока есть время, нужно не на чаек любоваться, а отсыпаться. Потом некогда будет.

* * *

Караван больших десантных кораблей под конвоем «москитного флота» обогнул Крымский полуостров и вошел в Керченский пролив. Здесь к ним присоединился тральщик «Валентин Пикуль» из состава 184-й бригады кораблей охраны водного района Новороссийской военно-морской базы. Как известно, мины – оружие бедных, а в мелководном Азовском море их могли накидать десятки, если не сотни с борта любой шаланды.

Азовское море – совсем маленькое, и провести туда целый десантный вертолетоносец было, наверное, не совсем тактически верным решением. Но с другой стороны – города Донбасса бомбила и обстреливала армия «Киевского Рейха». Под видом «Антитеррористической операции» фашистская киевская власть проводила политику «дерусификации» Украины. А вертолетоносец «Севастополь» как раз и проектировался как своеобразный «корабль-миротворец». В плавучем госпитале на его борту могут разместиться раненые и беженцы, из доковой камеры выйдут катера на воздушной подушке с грузом и десантом, а боевые вертолеты охладят пыл любого террориста жарким дыханием высокоточных ракет.

На переходе морем медперсоналу делать было совершенно нечего, врачи под ручку с медсестрами прогуливались по палубе, вызывая неодобрительные взгляды «мореманов». Мало того, что без дела слоняются, да еще и женщины на корабле! Моряки суеверно плевали через левое плечо и вполголоса поминали черта. Между тем «круиз» продолжался.

От безделья в сотый раз проверяли снаряжение, коим так щедро наделила армия своих сынов и дочерей в белых халатах.

– Постарайтесь побольше чего-нибудь стибрить, – подал свежую идею Юрий Гаврилович Авраимов. – Морякам все равно выдадут еще, а нам в хозяйстве пригодится.

– Уже – Хитрый Грек, любимец Аполлона! – ответствовал Федор Асмолов.

В отношениях между врачами главным был профессионализм, а уж потом, где-то в конце – армейская субординация. Вообще-то служители Асклепия в камуфляже не слишком-то и жаловали армейские порядки, наверное, потому, что слишком часто видели их последствия… К тому же Юрий Гаврилович абсолютно соответствовал своему прозвищу и не слишком обижался.

– А где Ирина?

– Жрица Морфея сейчас в его же объятиях… Да спит она.

– А, ясно…

– Ага, и солнечно.

* * *

Война вторглась в их жизнь еще на подходе. За полночь всех на кораблях разбудил близкий грохот взрывов. Корабли уже были на подходе к порту Мариуполь, вдали виднелись огни города и высокие трубы металлургических заводов. И тут по идущему головным тральщику «Валентин Пикуль» с берега ударили пушки! Корабль находился на расстоянии чуть больше морской мили от берега[7], когда цепочки трассирующих снарядов пронзили черноту южной ночи. Вокруг по бортам поднялись всплески, несколько снарядов разорвалось на палубе, пробоины появились и в надстройке.

Из динамика принудительной трансляции над дверью в каюту раздались прерывистые звуки сирены.

– Боевая тревога! Экипажу занять свои места согласно боевому расписанию! Задраить люки, доложить в отсеках, – вещал громкоговоритель под аккомпанемент топота матросских ботинок по стальным трапам и грохота задраиваемых люков.

– Что случилось? – капитан Максименко поднял от подушки голову, моргая спросонья.

– Боевая тревога, скорее всего, скоро будет нам работа, – Федор Асмолов быстро оделся.

Константин Новиков тоже быстро натянул на себя форму. Медики были заперты в относительно небольшом помещении внутри стальной громады десантного корабля и не знали, что происходит. Но понимали – необъявленная война шлет миротворцам свой огненный привет.

Тем временем с берега ударила огненная стрела самонаводящейся ракеты. Переносной противотанковый комплекс может поражать танки на дальностях до двух с половиной километров, так что по кораблю, хоть и небольшому, промахнуться довольно трудно. Взрыв полыхнул на корме, уничтожив шестиствольную тридцатимиллиметровую артустановку. На тральщике начался пожар.

Тут же с идущего рядом «Миража» запустили огненным салютом ложные цели – и вовремя. Вторая противотанковая управляемая ракета сошла с курса. И врезалась в водную гладь, подняв пенный фонтан.

А потом заработала артиллерия малого ракетного корабля – ветерана боя у грузинского побережья! На корме «Миража» располагалась артиллерийская установка АК-176, а над ней линейно-возвышенно размещалась шестиствольная 30-миллиметровая «шинковка». И теперь обе эти артустановки добросовестно перепахивали снарядами землю. На темном фоне огненным ковром расстелились взрывы. С неба спикировал ревущий огненный шар – «летуны» запустили управляемую ракету класса «воздух-поверхность», окончательно превратив эту самую поверхность в выжженную пустыню!

В боевом информационном центре десантного вертолетоносца «Севастополь», который шел мателотом – головным кораблем в строю, контр-адмирал принимал доклады от конвоя и поврежденного «Валентина Пикуля».

Капитан третьего ранга Александр Бойко рапортовал:

– Повреждены кормовая артиллерийская установка и дымовая труба. На корме – пожар. Пробоины в надводной части корпуса и в рубке. Аварийные партии ведут борьбу за живучесть корабля. Погибли рулевой матрос и вахтенный офицер. Ранено семь человек, еще трое – обожжены.

– Кораблям конвоя обеспечить помощь в борьбе за живучесть «Валентина Пикуля», направить дополнительные аварийные партии. Медикам срочно прибыть в боевой информационный центр «Севастополя» для получения дальнейших приказаний.

* * *

Полутемные коридоры, переходы, гулкие стальные перекладины трапов, дыхание сбивается, но им уступают дорогу, подхватывают под руки. И вот врачи в полном составе по стойке «смирно» перед контр-адмиралом.

– Ситуация критическая, на тральщике – убитые и раненые. Нужна ваша помощь.

– Есть!

– Кто пойдет на тральщик? – подполковник Авраимов оглядел своих врачей.

– Разрешите! – сделал шаг вперед Константин Новиков.

– Ишь ты, какой прыткий! – усмехается капитан Асмолов. – Товарищ подполковник, разрешите мне со Змеем, ну со старшим лейтенантом переправиться на тральщик.

– Разрешаю. Остальным вместе с персоналом корабельного госпиталя – готовить операционный блок.

– Есть!

Путь капитана Асмолова и старшего лейтенанта Новикова лежал на корму, в доковую камеру десантного вертолетоносца – и в неизвестность. Оба офицера-медика забрались на борт катера на воздушной подушке. Каждый тащил на себе рюкзак с реанимационным комплектом, в руках легкие складные носилки, через плечо – сумки с фельдшерскими укладками.

За спиной тонко взвыли двигатели, рулевой взял курс на терпящий бедствие тральщик. С борта «Валентина Пикуля» спустили жесткий трап.

– Дорогу дайте, доктора на борту!

Первое впечатление: ни хрена не понятно! Да к тому же еще и темно. На корме все еще видны багровые отблески пожара, из раскрытых люков валит что-то белое – не то дым, не то пар.

– Где раненые? – спрашивает капитан Асмолов.

Константин Новиков на ходу надевает перчатки.

– В носовой части, ближе к рубке.

Старший лейтенант склоняется над ближайшим матросом, светит ему в лицо. Раненый в тяжелом состоянии: грудь пробита, из раны при каждом вздохе с хрипом вырывается воздух, пульс на сонной артерии слабый, замедленный, зрачки уже почти не реагируют на свет. Лицо серое с крупными бисеринами пота.

– У него – шок! Пробита грудная клетка, пневмоторакс, – Николай просовывает ладонь под спину, крови нет, значит, ранение не сквозное.

Молодой военврач делает все автоматически, не раздумывая, как учили. Тут же ладонью закрывает кровоточащее отверстие в груди, достает еще одну латексную перчатку и герметично заклеивает пластырем по краям. Теперь – противошоковое в вену, сосуд на тыльной стороне предплечья он находит на ощупь, но иглой попадает с первого же раза. Кровь в канюле под светом фонаря, что держит над ним матрос, почти черная. Живительный препарат медленно уходит по назначению.

– Так, этого – на носилки и грузить в первую очередь! У него, возможно, осколок в груди!

– Да у него тут металлолома больше, чем кишок! – рядом капитан Асмолов занимался проникающим ранением в брюшную полость. – Перекладывайте на носилки. Осторожно!

Матросы вывели из дыма своего товарища, тот безвольно обвисал у них на руках.

– Что с ним?

– Дыма надышался…

– Быстро – интубируем и подключаем его к портативному дыхательному аппарату. – Универсальный аппарат для вентиляции, ингаляции или аспирации отличается компактностью, универсальностью и простотой использования. Новиков открыл вентиль и отрегулировал подачу кислорода на дыхательном автомате.

Внутривенные уколы, установка капельниц, противошоковая терапия, обработка ран и ожогов… Привычный для военно-полевого врача кровавый конвейер.

Спущенные на воду с кораблей охранения моторные катера и шлюпки перевезли раненых. И за них принялись хирурги в мобильном операционном блоке. К тому времени, как врачи вернулись с подбитого тральщика, Юрий Григорьевич вместе с капитаном Максименко уже успели прооперировать добрую половину пациентов.

В послеоперационной палате интенсивной терапии властвовала «непоколебимая Ирочка», успевая еще и давать раненым наркоз на операцию.

– О, ребята вернулись! А мы вам как раз одного раненого оставили – с проникающим в грудную клетку! Ранение слепое, осколочное, – заявил Хитрый Грек. – Мойтесь, и – в операционную.

Обработав руки первомуром, капитан Асмолов и старший лейтенант Новиков надели хирургические халаты и закрыли лица масками. Держа руки в перчатках перед собой, вошли в операционную.

– Костя, давай делай операцию, а я тебе буду ассистировать, – предложил капитан Асмолов, осмотрев открытое хирургическое поле. – Случай тут несложный, думаю, ты справишься.

Старший лейтенант Новиков только сдержанно кивнул.

– Скальпель.

– Вот.

– Реберный расширитель.

– Держи.

– Я в плевральной полости, легкие, по-видимому, не задеты. Но крови много – это гемоторакс, точнее – пневмогемоторакс.

– Отсос. Нужно осушить и дренировать рану, – Константин Новиков сосредоточен, для него сейчас весь мир сосредоточился в размерах операционного поля. – Зажим.

Молодой хирург убирает сгустки крови, подбирается к темному кусочку металла, совсем небольшому и нестрашному… Вскоре осколок звякает о дно подставленной капитаном Асмоловым «почечницы». Новиков очищает и промывает рану, удаляет участки некротизированной отмершей ткани. Ставит дренаж, накладывает швы.

– Антибиотики широкого спектра, плазму внутривенно, капельно, – обратился Костя к медсестре.

Спасение моряков и операции утомили всех смертельно, еле доползли до коек…

* * *

Ошвартовались в порту Мариуполя около полудня и сразу же принялись за выгрузку. День стоял погожий и солнечный – южное «бабье лето» во всей красе. Ночные тучи ушли, рассеялись с утренним бризом, превратившись в легкую дымку. Из нее проступали высокие заводские трубы. Не верилось, что здесь идет война.

Но пятнисто-зеленая с рыжиной раскраска бронированных джипов и высокозащищенных грузовиков развеивала иллюзии. О войне напоминали пробоины на прокопченном корпусе тральщиков «Валентин Пикуль» и два тела на носилках, укрытые с головой простынями на юте. Их заберут обратно, чтобы предать земле на родине.

– Хорошо, что мы на флагмане, быстрее всех разгрузимся, – заметил капитан Асмолов.

– Это точно, – поддержал его подполковник Авраимов. – А знаешь, я ведь сам родом из этих мест. Тут под Мариуполем есть поселок – Старый Крым называется, вот там я и родился. Предки мои бежали из Крыма из турецкой неволи. Возглавил исход, ну, или эвакуацию, если современным языком говорить, по высочайшему повелению императрицы Екатерины Великой старец Игнатий, впоследствии названный Мариупольским. Он и основал этот город. А войсковое прикрытие обеспечивал граф Александр Суворов.

– Вот как, а я и не знал! – сказал стоявший рядом Константин Новиков.

– Есть многое, друг Змей, что и не снилось нашим мудрецам, – перефразировал слова Шекспира капитан Асмолов.

Рядом на причале мелькали оранжевые береты МЧС, огромные козловые краны выгружали из трюмов припасы. Из открытых кормовых ворот больших десантных кораблей по аппарелям выезжала техника.

– А знаете, как МЧС расшифровывается?

– Ну, только официально…

– А неофициально: «Мужики, че случилось?!»

Офицеры рассмеялись.

– Ладно, пойду инструктировать своих бойцов, – кивнул Костя Новиков.

Под началом старшего лейтенанта были пять человек: фельдшер, два стрелка-санитара и водители двух медицинских джипов СПМ-2 «Тигр». Это и был мобильный медотряд в составе 4077-го отдельного медбата.

* * *

Колонна 4077-го отдельного медбата поднялась вверх по проспекту Нахимова и вырулила на главную улицу Мариуполя – проспект Строителей. Как и предсказывал капитан Асмолов, они действительно выгрузились первыми. И теперь спешили в осажденный, воюющий против «желто-блакитного киевского рейха» Донецк. Бронированные автомобили с красными крестами на бортах свернули на проспект Ильича. Позади остались ряды доменных печей одного из крупнейших в Европе металлургического комбината имени Ильича. А справа по ходу движения за бетонным забором стояли длинные корпуса машиностроительного завода «Азовмаш» – самого большого на Украине.

Колонна бронированных автомобилей с красными крестами под мигалками и с сиренами выскочила на широкую Донецкую трассу. Впереди их ждала осажденная, но не сломленная столица металлургов и шахтеров.