Читать книгу Гнев Новороссии - Георгий Савицкий - Страница 5

В Мариуполе мало что напоминало о войне. В основном только опустевшие улицы да несколько сгоревших зданий. А так в городе, который защищали бойцы Народного ополчения Донбасса, продолжалась почти мирная жизнь. Да, постреливали на окраинах и по ночам. Но заводы работали, снабжение шло через порт и через сухопутную границу с Россией.

На шоссе Мариуполь – Донецк медицинской колонне приходилось то и дело сбрасывать газ и объезжать воронки. Под Волновахой, что примерно посередине пути, на обочине дороги стояли черные – сожженные и раскуроченные остовы БМП, сгоревшие дотла бронетранспортеры, грузовики… Здесь батальон украинской армии попал в засаду донецких повстанцев.

Чуть дальше, возле Новотроицка, в поле лежали сразу два обгоревших остова вертолета. Видимо, карательным силам Киева приходилось туго, не помогал даже перевес в тяжелом вооружении. Стойкость и отвага повстанцев Донбасса стали самым важным стратегическим резервом. Да еще – помощь добровольцев из соседнего союзного государства.

Движение по шоссе в обе стороны было довольно интенсивным. В основном это были грузовики и трейлеры. «Легковушек» было заметно меньше, но вот рейсовые автобусы ходили практически без изменений.

По пути колонна медбата и гуманитарной помощи миновала несколько блокпостов войск Донецкой Народной Республики. Народ там был самый разный: и неразговорчивые, до зубов вооруженные бойцы с закрытыми масками лицами, и молодежь, и пенсионеры со старыми ружьями.

Константин Новиков прикинул: ехать до Донецка часа два, а за это время можно выспаться. Так что старший лейтенант с легкой душой забрался на носилки и пристегнулся эластичным ремнем, чтоб не грохнуться на ухабе. А младший сержант Евгений Миляев удобно устроился в кресле, поставив автомат в специальный кронштейн на борту машины. Армия в солдате воспитывает три вещи: отвращение к любой физической работе, зверский аппетит и способность мгновенно засыпать в любом месте и в любом положении. Так что почти два часа пути были потрачены с пользой.

* * *

Донецк встретил колонну медбата терриконами и баррикадами. Хмурые бойцы с Георгиевскими ленточками в камуфляже приказали остановиться. Из командирского джипа выбрался подполковник медслужбы Авраимов. Козырнул, представился, доложил цель миссии.

Лицо командира блокпоста посветлело, он махнул рукой бойцу, баюкающему «калашников» с «подствольником». Тот поднял полосатый шлагбаум, снятый, по-видимому, с какого-то железнодорожного переезда. Кстати, шлагбаум был автоматическим, а в нескольких местах старший лейтенант Новиков приметил видеокамеры скрытого наблюдения. Донецкие повстанцы оказались не так просты, как о них говорила западная и в особенности «самая правдивая» украинская пресса.

Бронированные грузовики рыкнули двигателями, выпустили клубы сизого солярочного дыма и медленно двинулись вперед. Пока петляли среди выложенных «елочкой» полосатых блоков, Константин Новиков с интересом осматривал блокпост.

Баррикада из мешков с песком, обломков бетонных столбов и автомобильных покрышек была по верху перевита колючей проволокой. За ней стояли люди с оружием, на камуфляже и бронежилетах яркими пятнами выделялись оранжево-черные Георгиевские ленточки. Маски-«балаклавы» закрывали лицо. Практически у всех были рации. По обе стороны от дороги стояли серые бетонные коробки защищенных огневых точек, дополнительно обложенные мешками с песком и укрытые маскировочными сетями. Узкие амбразуры пугали чернотой, как пугает зрачок дульного среза автомата.

В прогалине между деревьев Костя успел заметить армейский грузовик «Урал» с двуствольной автоматической пушкой ЗУ-23-2 в кузове. Хотя увидеть всю эту «машинерию» было мудрено: и грузовик, и артустановка были закамуфлированы маскировочными сетями и свежими ветками. И только наметанный глаз мог углядеть в этой мешанине веток и цветовых пятен угрозу. Да и то – лишь с близкого расстояния.

Метрах в двухстах от блокпоста на поле лежал обгоревший остов вертолета. Наверное, эта зенитная установка и «отработала» от души по украинскому «Крокодилу»!

Когда миновали блокпост, впереди колонны с включенными мигалками поехала патрульная машина Госавтоинспекции. Милиция еще с начала восстания в Донбассе и на Луганщине перешла на сторону народа. Да и как могло быть по-другому, если элиту спецназа правопорядка – «Беркут» предали и поставили на колени бандеровские неофашисты?! Теперь донецкий батальон «Беркут» воевал почти в полном составе вместе с Народным ополчением Донбасса.

Кстати, милицейское сопровождение было явно нелишним, поскольку движение на улицах города было довольно интенсивным. Поток машин двигался в обе стороны, изредка нетерпеливо гудя клаксонами. Маршрутные автобусы, троллейбусы и трамваи ходили, как обычно.

Константин Новиков с интересом рассматривал улицы и перекрестки города. Вполне современный мегаполис-«миллионник», во многом похож на тот же Воронеж или Ростов. Людей, правда, на улицах было немного, но так день-то будний. Да и на улицу без лишней надобности сейчас старались не выходить.

* * *

Медицинская колонна сразу же направилась в Областную центральную клиническую больницу. Здесь находился Институт неотложной и восстановительной хирургии имени Гусака. Именно ИНВХ стал центром неотложной и военно-полевой хирургии Донецкой Народной Республики. Медицинская и экспериментальнальная база Института была одной из лучших на Украине, а врачи – просто волшебники! Девиз ИНВХ: «Наукой победим!» Он отражал саму суть благородного труда медиков.

Поскольку неотложная хирургия сродни военно-полевой, то и место базирования русского Отдельного медбата было выбрано соответствующее.

Русских военврачей встретил командир Первого добровольческого медотряда.

– Юрий Юрьевич, – представился он, поблескивая стеклами очков в тонкой оправе. Под расстегнутым белым халатом виднелся легкий черный бронежилет. – Очень приятно, что вы наконец-то прибыли! И большое спасибо вам за гуманитарную помощь. А то Киев нам даже инсулин не присылает для диабетиков![8] Мы раньше находились непосредственно в здании областной администрации, а сейчас, когда в этом необходимости уже нет, перебрались сюда. В основном оказываем помощь раненым и проводим эвакуацию совместно с экипажами «Скорой помощи». Раненых и пострадавших с переломами отправляем в Донецкую областную травматологическую больницу, а особо тяжелых – сюда.

– Значит, будем работать вместе.

– Да, это замечательно! К тому же нужно как можно быстрее доставить самые необходимые медикаменты и перевязочные средства в Славянск.

Подполковник Авраимов кивнул Косте Новикову:

– Старший лейтенант, займитесь.

– Есть! Я на своих поеду, Юрий Гаврилыч, вместе с фельдшером и стрелками-санитарами…

– Ну, хорошо, тогда пока чайку с дороги, потом отдохнете маленько…

Внимание старшего лейтенанта Новикова привлек отдаленный грохот, идущий с неба.

– Не беспокойтесь, это украинские самолеты. Они постоянно летают, изредка даже обстреливают с воздуха. Но после того, как мы месяц назад сбили истребитель «МиГ-29» Воздушных сил Украины над Макеевкой, атаковать они не решаются!..

Рассказ командира Добровольческого медицинского отряда прервал звонок мобильного телефона.

– Слушаю… – по мере того как Юрий Юрьевич слушал собеседника, лицо его бледнело. – Только что украинские бомбардировщики нанесли удар по мостам через Кальмиус, в центре Донецка! Несколько бомб попало в жилые дома…

– Боевая тревога! – первым сориентировался подполковник Авраимов. – Костя?

– Понял!

– Бронежилет не забудь!

– Он у меня в машине!..

* * *

Огромный город был до краев залит мириадами огней: ярко переливались рекламы, теплым ровным светом мерцали окна квартир в многоэтажках, нескончаемый поток машин катил по проспектам, освещенным цепочками огней.

После рабочего дня хотелось покоя и тишины, поваляться на диване возле телевизора, обнять жену, послушать самые важные школьные новости дочки-«второклашки», вкусно поужинать…

Все разом обрубил рев и грохот, пришедший с темных небес.

Под крыльями пары бомбардировщиков «Су-24М» из Староконстантинова Хмельницкой области были подвешены полутонные фугасные авиабомбы. По три штуки на двух многозамковых балочных держателях – на обоих самолетах. Конечно, сначала предполагалось использовать управляемые по лазерному лучу ракеты Х-25МЛ. Но для этого нужны не только сами боеприпасы, которые, кстати, сложны и «капризны» в применении. И самое главное – летчики должны были уметь на практике применять «умное» оружие. А опытных и слетанных экипажей в 7-й бригаде тактической авиации в Староконстантинове было – раз-два и обчелся. Да и самолетов – осталось восемь бомбардировщиков «Су-24М» и четыре разведчика «Су-24МР». Так что использовать пришлось «классическую» боевую нагрузку» – свободнопадающие фугасные бомбы.

Погода была ясной, и мост, связывающий два берега реки Кальмиус, был ясно виден. С высоты двух тысяч метров он напоминал огненный ручеек между двумя океанами света. Штурман-оператор доложил:

– Бачу ціль, виконую наведення. Лазер увімкнено, є захват цілі.

– Зрозумів, виконую атаку[9], – пилот нажал на гашетку.

Вслед за ведущим сбросил свои бомбы и ведомый.

Головной бомбардировщик с трезубцем на вертикальном оперении ощутимо тряхнуло, когда все шесть фугасных авиабомб ФАБ-500 сорвались с подвески. Вот так легко, всего лишь мягким нажатием на гашетку обрываются десятки и сотни человеческих жизней. И нужно железобетонное, стопроцентное объяснение подобным действиям.

В горах Чечни и Дагестана командование Русской армии с огромной, иногда даже с излишней осторожностью применяло авиацию, в особенности – бомбардировщики и штурмовики. В войне «08.08.08» в Южной Осетии русские летчики-штурмовики сознательно шли на риск и наносили ракетно-бомбовые удары с малых высот. Специально – чтобы свести к минимуму потери среди мирных жителей. При том что летчики 461-го штурмового полка, знаменитые «Волкодавы» – это элита ВВС России!

А киевская фашистская хунта с легкостью использовала авиацию против огромного промышленного города. Они уже заранее списали со счетов восемь миллионов граждан своей же страны, объявив их «сепаратистами» и «террористами». За что? За то, что все эти люди хотели разговаривать на русском языке, праздновать День Победы и уважать память своих дедов, погибших на фронтах Великой Отечественной! Донецк и Луганск вместе с Одессой и Крымом восстали, потому что не хотели поклоняться предателям Бандере и Шухевичу, не хотели возвеличивать кровавые «подвиги» 14-й гренадерской дивизии СС «Галичина» и батальона СС «Нахтигайль»!

«Желто-блакитные» фашисты уже казнили 2 мая 2014 года около двухсот пророссийских активистов.

Бомбовый удар был страшен! С душераздирающим свистом и воем пятисоткилограммовые оперенные болванки понеслись к земле. Взрыв полыхнул на мосту прямо перед троллейбусом. Ударная волна швырнула его в сторону, к ограждению моста, металл разрывался с душераздирающим скрежетом. Оборванные провода хлестнули по корпусу гигантским высоковольтным хлыстом, рассыпая искры. Троллейбус бросило набок, он проломил ограждение и завис, балансируя над водой. Новая череда взрывов сотрясла мост, и троллейбус рухнул с моста в Кальмиус. Городской маршрут № 11 стал билетом в один конец…

Идущая навстречу маршрутка отлетела в сторону, взорвался бензобак, пламя охватило машину. В микроавтобус врезалась не успевшая затормозить «легковушка». «Тойота» перевернулась в воздухе и упала на крышу. Полотно моста содрогалось от новых взрывов, пролет обрушился, унося в темную воду запертых в железных коробках на колесах людей.

Несколько 500-килограммовых фугасных авиабомб ударили с перелетом – по жилым кварталам на площади Конституции. Мощные взрывы вырывали огромные куски из многоэтажных зданий. Шансов спастись у людей практически не было. Грохот и фонтаны пламени, разлетающиеся во все стороны обломки бетона и новые взрывы, но уже от поврежденных газовых магистралей – в этом аду уцелеть было практически невозможно.

Словно перья мифических птиц стимфалид[10] обрушились на жилые дома, померк теплый свет семейного уюта, сменившись чернотой непомерного горя…

* * *

Два бронированных джипа с красными крестами на бортах неслись по вечернему Донецку. Сориентироваться было просто: зарево пожаров и клубы дыма были видны с любой точки города. Водители «тигров» врубили сирены и проблесковые маяки – потому и прибыли на место трагедии одними из первых.

Пожарные в изолирующих противогазах заливали яростное жадное пламя пеной из брандспойтов и водометных пушек. Подъемные краны, бульдозеры и экскаваторы пытались расчистить завалы. Люди вручную пытались разобрать мешанину из кусков бетона, арматурных прутьев, бесформенных тлеющих обломков, чтобы добраться к тем, кто еще жив.

Ситуация осложнялась еще и тем, что разрушенный мост через Кальмиус не позволял отправлять раненых прямиком в Донецкую областную клиническую больницу имени М. И. Калинина. А она находилась сразу же – на другом берегу. Как говорится: «Близок локоть, да не укусишь!»

– Развернуть носилки! Приготовить все необходимое для оказания помощи, – приказал старший лейтенант медицинской службы, надевая хирургическую маску и перчатки.

Раненые были в крайне тяжелом состоянии: многочисленные переломы, ожоги, множественные осколочные ранения, в том числе и осколками оконного стекла. Константин Новиков вместе с фельдшером из второй машины и стрелками-санитарами боролся за жизнь пострадавших. Накладывал жгуты, обрабатывал раны и ожоги, бинтовал, делал противошоковые уколы. Стрелки-санитары выполняли сердечно-легочную реанимацию, непрямой массаж сердца – до поломанных ребер, до сведенных судорогой рук.

– Змей, прием, это ЮГ, как слышишь меня? – Юрий Григорьевич Авраимов, выбирая себе позывной, зашифровал в нем свое имя-отчество.

– На связи.

– Мы прямо на площади Ленина. Развернули полевую операционную, так что особо тяжелых – к нам. Будем проводить первичную хирургическую обработку ран и противошоковые мероприятия. Змей, да и сам быстро подъезжайте к нам и мойтесь: все хирурги заняты, ты там тоже нужен. Первую помощь и эвакуацию оставь своему военфельдшеру.

– Понял. Вывожу партию раненых и – к вам.

Пострадавших с ожогами сразу же направляли в Институт неотложной и восстановительной хирургии имени Гусака, там ими занимались специалисты-комбустиологи[11].

Старший лейтенант Новиков быстро обработал руки и переоделся в стерильный одноразовый хирургический комплект.

– Сестра, что у нас тут?

– Клапанный пневмоторакс. Пульс нитевидный, артериальное давление падает.

– Дексаметазон – внутривенно четыре «кубика». И держите наготове адреналин, возможна остановка сердца.

Раненый был бледен, зрачки едва реагировали на свет. Клапанный пневмоторакс опасен тем, что с каждым вдохом воздух нагнетается в плевральную полость, а поврежденные ткани выполняют роль своеобразного клапана. При этом повышается внутриплевральное давление, которое поджимает поврежденное легкое и смещает средостение на здоровую сторону.

– Смените флакон с физраствором. Начинаем, нужно обработать рану и выпустить воздух, иначе он умрет. Скальпель, шприц на двадцать «кубиков» с длинной иглой, – старший лейтенант медицинской службы быстро выполнял манипуляции в ране. Он понимал: промедли на секунду, и все – пациента уже не спасти. – Зажим, придержите вот здесь. Хорошо, легкое расправляется. Промываем рану, ушиваю листки плевры.

– Доктор, сердце отказывает.

– Адреналин внутрисердечно, – тонкое длинное жало пронзает миокард, гормон надпочечников поддерживает «мотор», заставляя его биться, хоть и слабо, но ровно, вместо опасного трепетания вразнобой желудочков и предсердий.

– Пульс в пределах нормы, артериальное давление растет.

– Зашиваем. Сестра, проследите за этим пациентом особо. Возможны послеоперационные осложнения.

– Будет сделано.

– Давайте следующего, – старший лейтенант Новиков отворачивается от операционного стола и меняет перчатки.

Очередной пострадавший был еще тяжелее предыдущего. Операционные медсестры ограничили стерильными простынями и обработали хирургическое поле, подключили пациента к комбинированному модулю обеспечения жизнедеятельности, сменили флакон с физиологическим раствором в «капельнице».

– Каков предварительный диагноз?

– Сочетанное торакоабдоминальное осколочное ранение.

Старший лейтенант Новиков прикинул шансы:

– Эй, я тут один не справлюсь, капитан Асмолов – Федя, поможешь?

– Конечно, Змей, тут работы просто до хрена!

Сложнейшая и ювелирная работа в четыре руки отнимала все силы: физические, интеллектуальные, нервные. И не факт, что прооперированный пациент выживет – слишком уж призрачная надежда. Но русские хирурги и их донецкие коллеги боролись даже за эту призрачную надежду.

* * *

Утро встретило военврачей гарью, серыми клубами дыма. Мост через Кальмиус, связывающий районы Донецка, был разрушен. Развороченные «высотки» почернели от копоти. Машины «Скорой помощи» и обычные микроавтобусы развозили убитых и раненых по больницам. Городской морг в той самой ОЦКБ имени Калинина был переполнен.

Зверство украинских военных потрясло всех. Даже расстрел «КамАЗа», перевозившего раненых после боя 26 мая 2014 в аэропорту Донецка, не шел ни в какое сравнение.

Тогда идущий под флагом медицинской помощи грузовик был расстрелян из ручного гранатомета. Тех, кто выжил, добили из автоматов боевики «Правого сектора». Никто из находившихся в «КамАЗе» не выжил. В расстрелянном «КамАЗе» погибло тридцать пять раненых ополченцев ДНР[12].

Срочно прибывшие из Мариуполя спасатели МЧС России со спецтехникой помогали донецким пожарным вытаскивать из-под завалов чудом уцелевших.

Чуть поодаль, за оцеплением, над неразорвавшейся бомбой «колдовали» взрывотехники МЧС.

Константин Новиков широко зевнул. Пальцы были словно деревянные, в глаза будто битого стекла насыпали, спину ломило. Хирургическая одноразовая роба забрызгана кровью.

Рядом стоял командир Добровольческого медотряда.

– У вас так что – постоянно?

– Почти. Но такое – впервые.

– Пиздец…

– Не то слово…

* * *

Для русских военврачей зарезервировали номера в элитном отеле «Донбасс-Палас». Но измученные бессонной ночью офицеры медицинской службы вряд ли смогли по достоинству оценить роскошное убранство отеля и топ-модельную внешность девушек у стойки администратора.

Константин Новиков принял душ и уснул, даже еще не коснувшись щекой атласной подушки из мягчайшего пуха.

Выспавшись и плотно подкрепившись в ресторане, русские военврачи отправились в ИНВХ. Сегодня, ближе к вечеру, они отправлялись на передовую – в Славянск.