Читать книгу Китовая пристань. Наследие атамана Пугачёва. На основании записок действительного статского советника по полицейской части Тулина Евграфа Михайловича - Георгий и Ольга Арси - Страница 3

Глубокой, летней московской ночью 1883 года, трое неизвестных прохожих подошли к небольшому двухэтажному дому, что стоял на улице Тверской, в Тверской части города Москвы. Одной из семнадцати городских частей. Каждый из ночных посетителей на голове имел картуз с козырьком, был одет в особый лёгкий, тонкого сукна зипун-татарку до колен и шаровары, заправленные в хромовые сапоги. Это говорило о том, что гости явно имели хороший коммерческий доход, чтобы одеваться добротно и достойно выглядеть в обществе. Возраст ночных гостей Белокаменной был разный. Самому старшему можно было дать лет сорок, остальным двум по тридцать. Все трое имели благочестивые бороды и усы. Старший внимательно осмотрел дом, затем улицу, переводя взгляд с правой стороны на левую, по всему пространству, прилегающему к дому. Аккуратный и не броский кирпичный особнячок выделялся скромностью. Но это только на первый взгляд, да и для того, кто не знал цен на подобные строения в Москве. Располагался он в Белом городе, то есть недалеко от Кремля, сердца Москвы. Часть дома была окружена красивым садом, на деревьях которого уже распустились почки. На улице был май. Первый этаж здания имел два входа, над одним из них имелась красивая, броская взгляду обывателя, вывеска:

«Ювелирная лавка Финагенова. Изделия из золота, серебра и других металлов. Работы с бриллиантами и жемчугом. Всё что угодно дамам и господам. Быстрые сроки изготовления».

На двери второго входа имелась красивая табличка с замысловатыми буквами, выполненными старославянской вязью: «Финагенов И. П.».

– Вот сюда нам и надо, – тихо заявил старший и уверенно постучался, условным знаком, в дверь.

В окно с кованной решёткой, из-за дорогих штор, первого этажа здания, выглянуло сонное лицо. В течении одной минуты человек оглядывал ночных гостей и после этого закрыл шторы. Через несколько минут дверь без всякого шума и скрипа открылась. Как будто бы в доме этих поздних посетителей ждали. По крайней мере знали. Трое ночных посетителей, вновь осторожно осмотревшись по сторонам, вошли в ювелирную лавку.

– Входите, только тихо. Не шумите, наверху приказчик спит. Запозднились вы. Как добрался, Бажен Василич? – сказал человек в ночном халате, видимо, хозяин.

– Бог не без милости, человек не без счастья. Добрались по дороге. Она путь завсегда каждому укажет, кто ходить по ней желает и умеет. Мало-маненько устали, но к делу это не относится. Мы от его степенства Кита Юрьевича к тебе, Илья Прокопыч. Просит он объясниться, что за причуды такие? Три месяца мы на месяце1 сидели и ждали. Все песни в ожидании твоей доброй воли и обещанного слова возгудали. Получили обещанное, только не обрадовались подарку. Всё думали и думали, может, перепутал нас с музланами московскими, степенный Илья Прокопыч? Может, не уважает нас? Может, прогневили мы его чем плохим, ненароком? Но не могли поверить в эту грусть-печаль! Поэтому Кит Юрьевич и говорит: «Навестите-ка его степенство. Спросите, чем мы перед ним провинились? Чем неудовольствие вызвали? Вроде не поперешничали, договор исполняли полностью». Вот мы и прибыли в намеченный день. Может, ответишь, хозяин? – тихо, но угрожающе, спросил один из трёх гостей, стоящих в лавке.

– Не могу понять, о чём вы говорите? Вины моей никакой нет перед вами. Перед уважаемым Китом я не виноват. За прошлый заказ с вами полностью рассчитался. Тридцать тысяч отдал, как и договаривались. Неужто не доставили? Самый доверенный приказчик прибыл и сказывался, что деньги в руки Киту Ивановичу отдал. Он их принял и расписку дал. Она у меня имеется, в надёжном месте схоронена. Так что, какие ко мне претензии? Или вы шутите? – уточнил хозяин, бегающие и испуганные глаза которого выдавали испуг.

– Нашей вины, Илья Прокопович, перед тобой тоже нет. Я тебе в прошлый раз товар доставил сполна. Договор мы с тобой обсудили. Нашли общее понимание. Но не всё получилось, как хотелось. Жизнь по-другому приказала думать. Так что твоя вина, на сегодня, перед нами имеется. Правильно ты говоришь, что деньги привезли. Так и было. Но только беда одна с ними, с этими деньгами. Когда мы дождались денег от тебя, взяли их в горсть, а в горсти дыра. Ошибка вышла. Деньги-то фальшивые прибыли. Мы, когда в Уфу их отвезли, по указу Кита Юрьевича, хотели в коммерческое дело вложить, чуть-чуть под полицмейстера не попали. Еле уговорили знакомого купца шум не поднимать. Что на это скажешь? – спросил старший, внимательно смотря в глаза хозяина.

– Не может быть этого, Бажен. Враньё и поклёп! Я честно коммерцию веду! Меня вся Москва знает, как добросовестного и порядочного коммерческого человека. Не желаете вести торговлю и торговый интерес со мной, тогда убирайтесь. Ступайте рыбу ловить на свой Ай. Дела с вами больше не веду, – ответил ювелир, тихо и медленно делая движения к лестнице, на второй этаж дома.

– Да ты не кипятись, Илья Прокопович. Мы тебе эти деньги обратно привезли. Вот, полюбуйся. А нам отдай Катькины золотые империалы. Тогда и обиды ни у кого не будет. Каждый при своём интересе останется. Мы согласны уйти со своим товаром. А тебе твои бумажки рисованные отдать, – с этими словами, старший, по имени Бажен, вытащил из-за пазухи свёрток и бросил его на высокий чайный столик, стоявший в гостиной, возле стены.

– Откуда я вам золотые монеты обратно возьму? Они же уже проданы! Чего мелите! – закричал ювелир.

– А нам это зачем знать? Ты нам деньгу обратно отдай и останемся в друзьях, – спокойно заявил гость по имени Бажен.

– Пошли вон отсюда, лапотники! Вы кому условия ставите? Я к самому обер-полицмейстеру вхож. Меня вся Москва знает! Попрошу кого надо и в порошок вас сотрут. Васька, иди сюда, встреть этих неуёмных гостей! – закричал хозяин.

На его широком, бабьем лице отразился гнев, жадность и страх одновременно. Прокричав свои слова, брызгая слюной, он медленно отодвигался от ночных гостей, всё ближе к лестнице второго этажа. При этом пытаясь запахнуть халат на огромном животе. Однако не получалось. Руки не слушались. Сам он был напуган и терял самообладание. Ювелир больше не пытался любезно разговаривать с гостями, как при начале встречи. Со второго этажа, по лестнице, сбежал приказчик, с револьверами в обоих руках и направил их на гостей. Все трое посетителей стояли спокойно и уверенно, внимательно смотря на хозяина лавки и приказчика. В глазах ночных гостей не было ни страха, ни удивления. Возможно, они ожидали подобную встречу. Только старший, из ночных гостей, посмотрел внимательно в глаза каждому из сопровождающих его товарищей, а затем перевёл взгляд на хозяина лавки.

– Пошли вон! Иначе застрелим всех и скажем, что ограбить пытались. Вот и всё. Это вам не у себя порядки строить. Пугачёвщину затеяли! Здесь порядки Московские, кто с деньгой, тот и человек! Империалы вам подавай. Я с вами сполна расплатился. Откуда я знаю, когда вы деньгу подменили и офальшивили, – вновь крикнул Илья Прокопыч, ободрённый появлением верного приказчика с револьверами.

– Вот ты как заговорил? А раннее любезный был, уважительный. Хлебом и солью встречал. Сейчас как бальчик по лавке разошёлся, стыдь у тебя в сердце и в душе.2 Совести совсем нет. Предлагаю миром разойтись, а то плохо будет! – спокойно сказал старший ватаги.

– Не знаю, что такое бальчик и стыдь! Хватит мне здесь ваши сказки сказывать. Дома на своём ломаном языке говорить станете. У нас здесь Москва, а не таёжное сельцо. Пошли вон, по добру и по здорову. Последний раз прошу. Иначе худо будет. Считаю до десяти, затем Васька стреляет, – заявил ювелир, подавая знак приказчику.

– Может, последний раз поговорим как люди? – спросил Бажен, обращаясь к хозяину ювелирной лавки.

– Раз, два, три, четыре, пять, – начал считать Илья Прокопич.

Потом остановился и закричал: «Нет, так дело не пойдёт! Никуда вы не уйдёте. Сейчас полицию будем вызывать. В участок вас, наглецов. Сообщу, что ограбить хотели меня ночные воры и фальшивомонетчики. Да просчитались. Мне поверят. А при вас как раз фальшивые деньги. Вот вы и попали. Вам ничего не остаётся, только молчать. Там, в участке, если признаетесь в изготовлении империалов, тогда вам каторга. Хотя вам всё равно каторга, при вас воровские фальшивые деньги. А мне поверят, я человек степенный и знатный. Всё против вас. Надолго проучу Кита Юрьевича. Что бы больше и думать не смог присылать ко мне таких гостей. На каторге и сгниёте. Васька, дай мне один револьвер и стреляй в потолок, свисти в свисток. А я пока их постерегу».

Ювелир взял у приказчика один из револьверов и наставил его на гостей. Но приказчик выстрелить не успел. Два остро отточенных ножа, виртуозно брошенные помощниками Бажена, вошли в горло хозяину и его верному приказчику. Оба беззвучно рухнули на пол. Кровь хлынула и медленно залила пол вокруг бездыханных тел, жадных до денег ювелиров.

– Что делать дальше будем, Бажен Василич? – уточнил один из помощников.

– А ничего не будем делать. Нам чужого не надо. Копаться в его вещах нам не с руки. Да и Кит Юрьевич наказывал, по добру разойтись. Если не отдаст настоящие деньги ювелир, тогда только монеты наказывал забрать. Но по добру не получилось. Вот ведь, какая мразь, этот ювелир. Бумажки фальшивые здесь пусть валяются. Поживём в Белокаменной, подождём. Через день, другой брата его навестим. Или настоящие деньги пусть отдадут, или наши монеты вернут. Видно будет. Ножи забирайте и револьверы. Пригодятся в хозяйстве. Пойдём, – спокойно ответил старший ватаги.

Оба помощника хладнокровно подошли к трупам, вытащили ножи, вытерли их об одежду покойников и спрятали у себя в рукавах одежды. Один из них забрал револьверы. Старший ватаги огляделся по комнате, затем подошёл к столику, взял лежащий на нём карандаш и что-то написал прямо на стене, большими буквами. Затем достал из кармана какую-то вещицу и бросил её рядом с трупами.

– Может не надо, Бажен Василич, бахвалиться? Опасно это. Итак за убийство ювелира и приказчика Кит Юрьевич по головке не погладит. Он завсегда против убийств. Без его воли грех на душу взяли. Дюже недоволен будет! – заявил один из подручных, укоризненно покачав головой.

– Пусть знают наших. Бояться будут. А что Кита касаемо, то не вашего ума дело. Меня поболе слушайте. Может, в скорости, я вам самым главным Китом стану. Его жизнь не вечна. Пора нам с вами вместе в свои руки дела брать. Перечить станете и с вами будет так, как с ювелиром, – ответил тот.

– Воля ваша, Бажен Василич! – ответил подручный, Бажена.

Все трое вышли из ювелирной лавки, хорошенько прикрыли дверь и нырнули в подворотню. Тёплая и ласковая майская ночь укрыла грешников от людских глаз.