Читать книгу Колеса судьбы - Герберт Уэллс, Герберт Джордж Уэллс - Страница 5

Только тот, кто весь год за исключением великолепного, но короткого летнего отпуска трудится шесть дней в неделю с утра до вечера, способен по достоинству оценить сладостное ощущение первого свободного дня! Вдруг исчезает вся унылая, надоевшая рутина, а разорванные цепи рабства падают к вашим ногам. Вы сразу становитесь господином собственной судьбы и внезапно получаете власть над каждым часом длинного дня. Вы можете идти куда угодно, можете не начинать каждую фразу с обращения «сэр» или «мадам», можете снять с лацкана розетку с булавками и скинуть надоевший черный сюртук, заменив его одеждой милого сердцу цвета, – иными словами, вы становитесь Человеком. А чтобы не терять драгоценных мгновений, пренебрегаете сном, едой и даже питьем. Целых десять блаженных дней можно не вставать до завтрака, чтобы, облачившись в старье, приниматься за уборку в сумрачном из-за закрытых ставен, неприветливом магазине. Не нужно спешно глотать невкусную еду и, подгоняемому криками: «Не спи, Хупдрайвер!» – бежать обслуживать привередливых старух. Первое утро отпуска – самое счастливое, ибо перед вами открывается полное приключений счастливое будущее. Однако потом из вечера в вечер к вам будет настойчиво являться неотвратимый призрак возвращения к рутине, а черная тень грядущей реальности изо дня в день будет заслонять солнце. Но первое утро отпуска не имеет прошлого, а эти десять дней кажутся лучезарной вечностью.

Утро выдалось замечательным, обещая великолепную погоду. По синему небу плыли восхитительные белые облачка, словно кто-то невидимый сгребал охапки ночных туч в стога, чтобы отправить на небесный сеновал. По дороге в Ричмонд жизнерадостно пели дрозды, а из вересковой пустоши в Патни доносились мечтательные трели жаворонков. Воздух полнился восхитительной свежестью. На листьях деревьев и на траве сверкали то ли капли ночного ливня, то ли серебристые кристаллы росы. По милости экономки миссис Ганн Хупдрайвер позавтракал рано и теперь вел велосипед вверх по холму Патни; сердце пело в груди. Примерно на середине подъема дорогу перебежал лохматый черный кот и нырнул под ближайшую калитку. Ставни больших кирпичных домов за деревьями и разнообразными пестрыми кустами были еще закрыты, но даже за сотню фунтов наш герой не согласился бы поменяться местами с их ленивыми обитателями. Одет он был в новый коричневый велосипедный костюм, состоявший из модной просторной куртки с поясом, купленной по единой цене в тридцать шиллингов, и такого же цвета бриджей. Многострадальные ноги щедро утешали и украшали длинные клетчатые носки – «тонкие в стопе, плотные на лодыжке». Укрепленная на багажнике аккуратная дорожная сумка из американского брезента содержала необходимые в путешествии вещи, а именно: чистое белье, умывальные принадлежности и разные полезные мелочи. Слегка поцарапанные из-за многочисленных падений, но старательно начищенные звонок, руль, втулки, фонарь ослепительно блестели в лучах восходящего солнца. Наконец на вершине холма Патни после всего лишь одной неудачной попытки, закончившейся падением на траву, отважному путешественнику удалось устроиться на сиденье и с уверенным, важным видом, хотя и по слегка искривленной траектории, начать великий велопробег вдоль южного побережья Англии.

Для описания стиля его езды подходит лишь одно выражение: «сладострастные изгибы». Мистер Хупдрайвер двигался не быстро и не прямо. Строгий, недружелюбный критик мог бы заключить, что ехал он плохо, но в то же время, добавим мы, свободно, непринужденно, используя всю ширину дороги, а порою даже занимая пешеходную дорожку. Вдохновение не покидало вольную душу. Пока нашему герою никто не встретился на пути, но ведь день только начинался, и дорога оставалась пустой. Отважный путешественник до такой степени сомневался в своем мастерстве, что твердо решил при появлении любого средства на колесах заранее слезать с велосипеда. Длинные тени деревьев почти полностью перекрывали дорогу, а утреннее солнце озаряло округу янтарным сиянием. Доехав до перекрестка на вершине Вест-Хилла, где стояла кормушка для скота, мистер Хупдрайвер свернул в сторону Кингстона и вознамерился преодолеть небольшой подъем. За его усилиями пристрастно наблюдал рано вышедший на работу полевой сторож в плюшевой куртке. Взглянув вверх, Хупдрайвер заметил, как впереди, на вершине холма, показалась голова ломового извозчика, а потому согласно принятому ранее решению выжал тормоз. Машина послушно замерла. Слезая с велосипеда, наш герой стал судорожно вспоминать, что при этом должна делать правая нога. Схватившись обеими руками за руль, он оставил левую ногу на педали, а правой зачем-то помахал в воздухе и уже в следующий миг – хотя в рассказе подобные события всегда занимают много времени – обнаружил, что велосипед упрямо падает вправо. Пока мистер Хупдрайвер решал, как спасти положение, сила притяжения действовала исправно. Не успев ничего придумать, он рухнул на колени, угодив прямиком на жесткий, негостеприимный велосипед, и смутно ощутил, что провидение вновь неласково обошлось с его голенью. Катастрофа случилась в двух шагах от наблюдавшего за происходящим сторожа, а извозчик даже привстал на козлах, чтобы рассмотреть происшествие во всех подробностях.

– Так не слезают, – критически заметил сторож.

Мистер Хупдрайвер поднял велосипед, увидел, что руль вновь свернут, и что-то тихо пробормотал. Ничего не поделаешь, опять придется все отвинчивать и выпрямлять.

– Так не слезают, – немного помолчав, настойчиво повторил сторож.

– Знаю, – раздраженно огрызнулся наш герой, стараясь не обращать внимания на свежую ссадину, расстегнул прикрепленную к сиденью сумку с инструментами и достал отвертку.

– Если знаете, то зачем так сделали? – тоном дружеской укоризны осведомился сторож.

Крепко сжав отвертку, мистер Хупдрайвер начал откручивать первый винтик.

– Это уж мое дело, – ответил он с досадой, пытаясь совладать с непослушным инструментом. От непривычного напряжения руки предательски дрожали.

Некоторое время сторож молчал и задумчиво крутил за спиной посох.

– Руль сломался? – наконец подытожил он свое наблюдение.

В этот момент отвертка выскочила из резьбы, а мистер Хупдрайвер произнес грязное словцо.

– Страшно вредные штуки эти велосипеды, – сочувственно отозвался сторож. – Ужасно упрямые.

Мистер Хупдрайвер снова вставил отвертку в гнездо, яростно крутанул и внезапно вскочил: руль остался зажатым у него между коленями.

– Не могли бы вы перестать на меня смотреть? – срывающимся голосом проговорил наш герой и с видом человека, только что предъявившего неприятелю грозный ультиматум, принялся засовывать отвертку в сумку.

Однако сторож даже не пошевелился, лишь удивленно вскинул брови, уставился на него еще пристальнее и медленно, укоризненно изрек:

– А вы сердитый.

Тем временем мистер Хупдрайвер снова сжал руль, чтобы продолжить подъем, как только проедет повозка.

Негодование сторожа копилось медленно, но верно.

– Если вы не даете никому посмотреть и не хотите ни с кем говорить, то почему бы вам не ездить по собственной дороге? – спросил сторож, все основательнее утверждаясь в своей правоте. – Так чувствительны, что даже слова сказать нельзя. Может, я недостаточно хорош для вас? Недостаточно красив и благороден?

Мистер Хупдрайвер неподвижно смотрел вперед, понимая, что возражать и спорить бесполезно. С тем же успехом можно было пытаться договориться со львами на Трафальгарской площади. Однако сторожем руководило уязвленное самолюбие.

– Не обращайся к его светлости, – посоветовал он поравнявшемуся с ним ломовому извозчику. – Не иначе как сам герцог едет, а потому не желает разговаривать ни с кем ниже графа. Наверняка следует в Виндзор, вот и держит зад на отлете. Гордость! Высокомерие! Их у его светлости так много, что часть пришлось убрать в сумку, чтобы не лопнуть от избытка. Да…

Продолжения красноречивого монолога наш путешественник не услышал, поскольку уже упорно прыгал по дороге, лихорадочно пытаясь сесть на велосипед. Когда его нога в очередной раз не попала на педаль, он, к глубокому удовлетворению сторожа, снова выругался.

– Давай-давай! – самодовольно поддержал тот.

В следующий миг велосипед покорился, и после отчаянного рывка мистер Хупдрайвер оказался далеко впереди. Он был бы рад взглянуть напоследок на неприятеля, однако воздержался, поскольку по опыту знал, что это грозит падением. Представив, как негодующий сторож вдохновенно рассказывает извозчику о происшествии, он постарался выразить спиной свое высокомерное презрение.

Петляя, наш путешественник поехал вниз, к новому пруду, а оттуда на вершину холма, с которого открывался вид на Кенсингтонскую долину. Психология езды на велосипеде чрезвычайно оригинальна: теперь мистер Хупдрайвер двигался значительно увереннее и легче, чем до неприятной встречи, а все оттого, что возбужденные сторожем разнообразные чувства заставили забыть о постоянном страхе падения. Покорение велосипеда похоже на любовную историю: успех зависит от веры в собственные силы. Если поверите, что одержите победу, значит, успех в ваших руках, но стоит усомниться, и ничего не получится.

Возможно, вы вообразите, что мистером Хупдрайвером овладели жажда мести и раскаяние: жажда мести за унижение и раскаяние в собственной несдержанности. На самом же деле ничего подобного не случилось, напротив: нашего путешественника охватило восхитительное, приподнятое настроение. Внезапно великолепие отпуска предстало перед ним в новом, еще более ярком свете. На вершине холма он поставил ноги на нижнюю раму и, аккуратно работая тормозом, довольно уверенно и прямо съехал в долину. Глаза засветились новым восторгом, превосходившим радость от езды на свежем, напоенном ароматами трав и цветов утреннем воздухе. Большим пальцем наш путешественник дотянулся до звонка и затрезвонил – просто так, от счастья.

– Его светлость герцог, вот кто! – гордо поприветствовал он себя, спускаясь с холма, а внизу повторил: – Да, сам герцог, и никто иной!

Мистер Хупдрайвер беззвучно рассмеялся. Отличная история! Его социальное превосходство было настолько очевидно, что не укрылось от глаз даже такого случайного наблюдателя, как полевой сторож. Впереди целых десять дней без отдела тканей! Вдали от магазина ты больше не приказчик, а Человек! Услужливый, исполнительный продавец тканей Хупдрайвер исчез с лица земли, а вместо него появился элегантный джентльмен, любитель удовольствий с пятифунтовой купюрой в кармане куртки и с двумя соверенами и несколькими серебряными монетами в других надежных местах. В любом случае такое материальное обеспечение достойно герцога, пусть даже без благородной родословной. При мысли о деньгах рука сама собой потянулась к нагрудному карману, а велосипед ответил на это движение яростным зигзагом в сторону кладбища и едва не наехал на кучу битого кирпича. Что за негодяи устроили препятствие прямо посреди дороги? Не иначе какой-нибудь безмозглый ленивый Гарри с такими же друзьями! Не мешало бы отдать одного хулигана под суд, чтобы другие задумались об ответственности. За спиной пряжка сумки для инструментов ритмично постукивала по грязевому щитку. Колеса весело стрекотали.

На кладбище царствовали тишина и спокойствие, но долина уже просыпалась. На окнах со скрипом и стуком поднимались ставни, из какого-то дома выскочила белая собачонка и, старательно исполняя служебный долг, визгливо залаяла. Изрядно запыхавшись, у подножия холма Кингстон наш герой спустился на землю, взял велосипед за руль и повел вверх по склону. Примерно на середине подъема мимо него прогромыхала телега молочника; два человека с мешками на спинах торопливо прошли навстречу. Наверняка грабители потащили домой добычу.

На вершине холма Кингстон он впервые обратил внимание на странную тяжесть в коленях, но одновременно заметил и то, что теперь едет значительно спокойнее и ровнее, чем прежде. Радость от такого достижения затмила первые признаки переутомления. На дороге появился всадник, и, поражаясь собственному героизму, мистер Хупдрайвер не остановился, а гордо проехал мимо и под мерный стук отвертки о масленку стал спускаться в городок Кингстон, благополучно миновав по пути повозку торговца фруктами и медленно ползшую, доверху нагруженную кирпичами телегу. Попав в Кингстон, мистер Хупдрайвер испытал особое, непередаваемое воодушевление, когда увидел за полуоткрытыми ставнями галантерейного магазина двух зевавших парней в пыльных черных сюртуках и грязных – некогда белых – шарфах. Готовясь заново оформить витрину, бедняги тщательно протирали полки, ящики и карнизы для штор. Можно ли представить, что еще вчера утром наш герой делал то же самое? А сейчас в глазах простых людей он выглядел настоящим герцогом! Свернув направо, за угол, и оповестив об этом маневре отчаянным звоном колокольчика, «герцог» устремился по дороге, ведущей в Сурбитон.

Вперед без страха и упрека, к свободе и приключениям! Время от времени дома, мимо которых он проезжал, с сонным удивлением приоткрывали один глаз, а справа на протяжении мили, сверкая на солнце, несла свои беспокойные воды Темза. Вот что такое joie de vivre![1] А тем временем странная тяжесть в коленях и икрах все отчетливее давала о себе знать, требуя немедленного внимания.