Читать книгу Политические сочинения. Том V. Этика общественной жизни - Герберт Спенсер - Страница 6

§ 246. Не читавшие первой части этого сочинения будут удивлены этим заглавием. Но кто читал главы о «поведении вообще» и о «развитии поведения», тот знает, что действительно существует нечто, заслуживающее названия нравственности у животных.

Предмет, о котором идет речь в науке о нравственности, находится в неразрывной связи с поведением в самом широком смысле этого слова. Наилучшее поведение есть то, которое приводит к наибольшей продолжительности, широте и полноте жизни. Стало быть, существует некоторое поведение, свойственное каждому виду животных, которое следует считать относительно хорошим, а именно то, которое относится к животному так, как нравственно одобряемое нами поведение – к человеческому роду.

Большая часть людей считает предметом науки о нравственности лишь такое поведение, которое вызывает одобрение или порицание. Но первичный предмет этой науки есть поведение, рассматриваемое объективно, т. е. как дающее хорошие и дурные последствия самому действующему лицу, или другим, или ему и другим.

Даже люди, полагающие, что наука о нравственности касается исключительно поведения, заслуживающего одобрения или порицания, безмолвно признают, что и к животным приложимо понятие нравственности, потому что известные действия животных возбуждают в них порою сочувствие, порою негодование. Птица-самец, кормящий свою подругу в то время, когда она высиживает яйца, возбуждает чувство одобрения. Курица, отказывающаяся сидеть на яйцах, внушает отвращение, тогда как наседка, вступающая в битву за своих цыплят, возбуждает удивление.

Себялюбивые поступки, точно так же, как и поступки, внушенные любовью к другим, если они совершаются животными, должны считаться хорошими или дурными. Белка, собирающая запас пищи на зиму, поступает так, как, по нашему мнению, должна поступать каждая белка. Обратно, та, которая по лености не делает запаса и гибнет от голода, рассматривается как несущая достойное наказание за свою беспечность. Собака, отдающая кость другой собаке без драки и боязливо убегающая прочь, называется трусливою – слово, выражающее порицание.

Итак, ясно, что поступки, приводящие к сохранению потомства или особи, рассматриваются как хорошие по отношению к животному виду, обратные поступки считаются дурными.

§ 247. Два рода поступков – альтруистические, или внушенные любовью к другим, и эгоистические, или себялюбивые, – указывают нам на два главных и противоположных между собою начала нравственности у животных.

В незрелом возрасте благодеяния, получаемые животным, должны быть обратно пропорциональны способностям, которыми оно обладает. Внутри семьи наиболее должен получать тот, кто наименее заслуживает, если заслугу измерять ценностью заработка. Обратно, по достижении зрелости достигаемая выгода должна быть прямо пропорциональна ценности, если ценность измеряется приспобленностью к условиям существования. Дурно приспособленные должны страдать от своей негодности, а хорошо приспособленные получат выгоду от своей годности. Таковы два закона, с которыми должен сообразоваться всякий вид животного, чтобы сохраниться. Ограничим это предложение высшими животными, так как у низших родители не оказывают потомству никакой помощи, кроме той, что вносят малые запасы пищи в их зародыши, причем чудовищная смертность уравновешивается чудовищною плодовитостью. Говоря лишь о высших животных, можно сказать, что очевидно, если бы у детенышей выгода была сообразна с их способностями, вид тотчас должен был бы погибнуть, и если бы у взрослых выгода была пропорциональна их негодности, то вид неминуемо погиб бы в течение немногих поколений (сравн. «Основания Социологии», § 322).

§ 248. Но какова нравственная сторона этих начал? Прежде всего жизнь всех, исключая самых низших животных, сохранилась благодаря этим началам. За исключением простейших одноклетных животных (Protozoa), где следствия этих законов едва заметны, мы видим, что без даровых выгод в пользу детенышей и заслуженных выгод в пользу взрослых жизнь не могла бы продолжаться.

Далее, те же законы привели к постепенному развитию жизни от низшей ступени к высшей. Забота о потомстве, ставшая более значительною по мере усложнения организации, и выживание наиболее приспособленных к борьбе между взрослыми, которая стала более обычною по мере усложнения организации, постоянно упрочивали превосходство одних над другими и приводили к новым успехам.

С другой стороны, справедливо, что самопожертвование при заботе о детенышах и борьба за существование между взрослыми производили гибель и голодную смерть, столь частую на ранних ступенях развития. Справедливо и то, что действия, сообразные с этими законами, привели к появлению мучительных паразитов, которые по числу видов и особей превышают всех остальных животных.

Люди, привыкшие относиться пессимистически к животной жизни вообще, вникая в эти законы, конечно, увидят все в дурном свете. Но оптимисты, и мелиористы, и те, которые признают, что мерилом счастия является умножение числа удовольствий и благ жизни, вникая в эти начала, будут более или менее удовлетворены и признают, что выполнение их заслуживает нравственного одобрения.

Кто желает рассматривать эти начала с точки зрения господствующих религиозных убеждений, тот увидит в них выражение божественной воли. Тот, кто убежден в непознаваемости высшей силы, скажет только, что эти начала выражают способ действия этой непознаваемой силы во Вселенной. В обоих случаях мы приобретаем еще новый довод в пользу этих начал.

§ 249. Но, оставляя в стороне решительный спор между пессимистами и оптимистами, достаточно на первый случай ограничиться нашим положением и применить его лишь к какому-либо одному виду. Если сохранение и благополучие этого вида желательно, то отсюда неизбежно вытекает одно общее следствие, а из него – три менее общих.

Общий вывод будет тот, что по своей обязательности сохранение вида стоит выше сохранения особи. Справедливо, что вид существует только как совокупность особей; справедливо и то, что поэтому благополучие вида является целью лишь в смысле сохранения благополучия особей. Но исчезновение вида подразумевает исчезновение особей, влечет за собою полную неудачу в достижении всех целей; тогда как исчезновение отдельных особей, даже в большом числе, может все-таки дать остаток, довольно многочисленный для продолжения существования вида, причем последующее выполнение цели окажется возможным. Итак, сохранение особей, в большей или меньшей степени, смотря по условиям, должно все-таки быть подчинено сохранению вида в том случае, если между тем и другим оказывается столкновение.

Отсюда вытекают такие следствия.

Во-первых, среди взрослых должна господствовать сообразность с законом, что получаемая выгода должна прямо соразмеряться с заслугами, причем заслуги измеряются способностью к поддержке собственного существования. Не будь этого, вид должен был бы пострадать от двух причин. Он пострадал бы прямо, вследствие пожертвования лучшими ради худших, что влечет за собою общее уменьшение благополучия; он пострадал бы и косвенно, от дальнейшего размножения худших, которое препятствует размножению лучших, влечет за собою общее понижение уровня и при достаточной продолжительности влечет к вымиранию вида.

Во-вторых, в течение ранних периодов жизни, прежде чем животное в состоянии поддержать самого себя, и также в то время, когда оно лишь частью способно к самоподдержанию, помощь, оказываемая животному, должна быть наибольшею, пока его собственная ценность наименьшая, – получаемые выгоды должны быть обратно пропорциональны заслугам, причем заслуги измеряются способностью самоподдержания. Если нет даровых подачек потомству, сначала неопределенных, затем определенно уменьшающихся по мере приближения зрелости, то вид исчезает вследствие гибели детенышей. Конечно, отсюда вытекает сообразная с этим способность взрослых к самоотвержению.

В-третьих, к этому самоотвержению, вытекающему из родительских отношений, в известных случаях присоединяется дальнейшее самообуздание. Если в силу организации вида и по причине условий его существования пожертвование – частное или полное – некоторыми из особей сохраняет благополучие вида и если его численность поддерживается этим способом лучше, чем иначе, то ясно, что и такие жертвы должны быть оправдываемы.

Таковы законы, с которыми сообразуется вид для поддержания своего существования. И если мы предположим, что сохранение какого-либо вида желательно, то отсюда вытекает обязательство сообразоваться с этими законами, которые следует назвать, смотря по обстоятельствам, подобными нравственным или в полном смысле слова нравственными.