Читать книгу Тарантул - Герман Матвеев - Страница 25

Проснулся Степка на мягком диване и долго не мог сообразить, как он попал в эту незнакомую, хорошо обставленную комнату.

На стуле около дивана он увидел аккуратно сложенную одежду и сначала не признал ее. Вымытая и выглаженная рубашка с новой заплаткой на рукаве совсем не походила на ту, что он снял вчера. Пушистый халат, надетый вместо белья, кое-что напомнил, и постепенно в памяти начали восстанавливаться последние минуты перед сном, а дальше все тонуло в какой-то черной пропасти вроде той, куда он провалился, потеряв сознание при взрыве бомбы.

Перед тем как проснуться, слышал он знакомые голоса.

– Вот он, полюбуйся, – сказал один знакомый мужской голос.

– А ведь я его знаю, Коля, – сказал другой и тоже очень знакомый голос.

– Ты всех знаешь…

– Знаю. Степаном зовут.

– Точно. Степан Григорьевич Панфилов.

– Беспокоился я за него. Ну, пускай спит.

Это было все, что мог вспомнить Степка после пробуждения. Вероятно, разговор этот ему приснился, подумал он.

В квартире стояла тишина. Небрежно задернутые шторы пропускали широкую полосу дневного света. Степка решил, что времени еще немного и он успеет засветло вернуться домой и застать мать.

Скрипнула дверь, и на пороге показался улыбающийся, чисто выбритый, в форменном кителе и домашних туфлях Николай Васильевич.

– Ну что, проснулся, Степан Григорьевич?

– Ага! Проснулся, – потянувшись, сказал Степка и спустил босые ноги с дивана.

Его новый друг, шлепая туфлями по полу, подошел к окну и распахнул шторы.

– Погодка сегодня хорошая! Больше не хочешь спать?

– Нет. Я выспался.

– А то бы еще соснул, для ровного счета, денек.

– Надо домой. Наверно, уж поздно.

– Ты хочешь сказать, – рано?

Степка внимательно посмотрел на механика, стараясь угадать, шутит он или говорит серьезно. Его новый друг имел привычку шутить в самые трагические моменты, как это мальчик понял еще в подвале, и говорить улыбаясь о серьезных вещах.

– Который теперь час? – спросил Степка.

– Скоро восемь.

– Как это восемь? – недоверчиво сказал он, покосившись на окно. – В восемь часов темно уже нынче. Нет, верно, Николай Васильевич, сколько времени?

Вместо ответа механик достал из кармана часы и показал их мальчику. Стрелки показывали без десяти минут восемь.

– Знаешь, милый мой, сколько ты спал? Сутки. Да, да – ровно сутки, – от утра до утра. Я тоже не отставал. С маленьким перерывом столько же провалялся на кровати. Ну, идем чай пить.

Степка стал одеваться, а Николай Васильевич, закурив папиросу, развалился в кресле напротив.

– Сколько же ты во сне немецких шпионов поймал? – неожиданно спросил он.

– Каких шпионов?

– Немецких. Парашютистов или ракетчиков, – я не знаю, как они называются. Это ведь по твоей специальности…

– А вы… Я не знаю, про что вы говорите, – сказал Степка краснея.

– Да ты же во сне кричал на весь дом: «Держите их! Держите ракетчицу!»

– Не думаю, – невозмутимо сказал мальчик. – Не имею привычки кричать во сне.

– Вот одного только не могу понять… Как это ты, старый чекист, вместо того чтобы ракетчиков ловить, в подвал попал? А между прочим, пока мы с тобой в подвале сидели, твой приятель Мишка действительно поймал настоящего шпиона.

Степка не верил своим ушам. С одной стороны, было обидно слушать незаслуженный упрек, с другой – было непонятно, откуда мог знать такие вещи Николай Васильевич.

– А вы откуда знаете, зачем я в подвал пошел? Думаете, испугался?

– Похоже на то…

– Вы же тоже в подвале спрятались.

– Спрятался. Надо сознаться, нервы не выдержали. Завернул.

– А я совсем даже не потому.

В это время в коридоре раздались шаги. Степка оглянулся и совершенно оторопел от изумления. В комнату вошел высокий плотный человек с седыми висками, и на нем, вместо знакомой формы, был надет халат.

– Ну, здравствуй, Степа. Не ожидал меня здесь встретить? Бывает, бывает. С братом моим ты уже успел познакомиться.

– Товарищ майор! – обрадовался Степка. – Вы же мне вот как нужны! Я же вам звонить собирался.

– Ну звони. Я слушаю.

– Да вот… – покосившись на механика, пробормотал мальчик.

– Ничего, говори. При нем можно.

– Так я же ракетчицу нашел!

Степка торопливо рассказал свои приключения страшной ночи и описал наружность ракетчицы.

– Где же она теперь?

– Ее в больницу Эрисмана увезли.

– А ты узнаешь, если увидишь ее?

– Попробую.

– Что ж ты мне раньше, Степан, не сказал? – вмешался в разговор механик.

– Вы же ее спасли, Николай Васильевич.

– Да ну?! Вот не знал!.. Ну, пойдем умываться, Степан Григорьевич, – сказал механик, дружески хлопнув мальчика по плечу. – Жаль, что ты не хочешь моряком стать. Я б из тебя первоклассного моряка сделал.

Умывшись, Степка попал в столовую и чинно поздоровался с женщинами. Ему очень хотелось есть, но он стеснялся. В чужом доме, среди взрослых людей, он чувствовал себя неуклюже. От смущения пролил горячий чай на скатерть, уронил бутерброд и готов был заплакать от досады, но, видя, что никто не замечает его неловкости, мало-помалу освоился и стал уплетать подряд все то, что заботливо и незаметно подкладывала ему старушка.

* * *

В приемной больницы Эрисмана Степка долго сидел в ожидании майора, который ушел узнавать, в какой палате лежат привезенные вчера с Геслеровского, и получить разрешение на посещение больных. Вернулся он с каким-то человеком в белом халате. Степке и майору пришлось тоже надеть белые халаты.

Завязывая тесемки, майор отозвал мальчика к окну и тихо объяснил задачу.

– Слушай внимательно. Мы пойдем мимо коек, и ты смотри. Как только узнаешь ее, остановись около кровати и нагнись, будто у тебя шнурок развязался на ботинке. Понял?

– Да.

В белом халате, наглухо завязанном, майор походил на профессора. Степке халат был велик, полы его путались в ногах, и он часто наступал на них.

Ракетчицу Степка увидел, как только они вошли в палату. Он даже не думал, что так сразу узнает ее в лицо. Она сидела на кровати рядом с полной женщиной, у которой все лицо было забинтовано. Больничная одежда сильно изменила ее, но, поравнявшись с койкой, мальчик проверил себя и, убедившись окончательно, нагнулся перевязать шнурок.

Майор и сопровождавший их мужчина прошли дальше, и, когда Степка догнал их, они разговаривали с дежурной сестрой. Через несколько минут стали известны фамилия, имя, отчество и адрес ракетчицы.

На улице майор попрощался с мальчиком.

– Сейчас иди домой. Приятели, наверно, ищут тебя, с ног сбились, и мать беспокоится. Вечером я позвоню.

– Я сегодня опять пойду дежурить! – сказал Степка.

– Ну конечно. Борьба предстоит еще долгая. Это только начало.

Шагая по широкому проспекту, среди густого потока людей, Степка независимо поглядывал по сторонам и думал о последних словах майора: «Борьба предстоит еще долгая».

На душе было легко и хорошо. Он нашел свое место в этой борьбе, и его желание казаться взрослым осуществилось. Не оттого, что он важно курил и давился дымом или, как попугай, ругался, а оттого, что, как взрослый, помогал общему делу и с ним считались, его уважали, и он был нужен.

Все складывалось прекрасно. Мишке он несет замечательное знакомство, от которого может зависеть дальнейшая судьба друга. Он шел, раздумывая о своем будущем и о будущем своих друзей. Он верил в победу, знал, что она не за горами и что жизнь пойдет по-прежнему, и даже еще полнее и интереснее.

«А что, если и мне все-таки стать моряком?» – озабоченно думал Степка.