Читать книгу Хтонь-гора. Как устроена Уральская вселенная - Глеб Жога - Страница 6

Есть на Южном Урале две знаменитые пещеры с рисунками каменного века – Капова и Игнатьевская. Они просторные, в них много гротов, рисунков в них сотни. Ученые толкуют эту живопись с XVIII века10, а в народе пещеры известны очень давно. Может, про них никогда и не забывали с самых древних пор.

Одни говорят, что теперешнее название Каповой – от «капели»: сыро в пещерах, по стенам течет. Другие спорят, мол, от «капище»: в этих пещерах издавна разных богов почитают. Из всех уральских писаниц рисунки в Каповой самые древние: по разным версиям археологов, им от 16 до 19,5 тысячи лет. Про эти рисунки некоторые ученые надменно пишут: «типичный верхний палеолит». Только не надо думать, раз «типичный», то ничего особенного. Совсем наоборот, в России ничего подобного больше нигде нет, зато, оказывается, удивительно похоже рисовали в пещерах юга нынешней Франции и севера Испании. Ориньякская археологическая культура, граветтская, эпиграветтская, солютрейская… Но оттуда до Южного Урала по прямой 4,5 тысячи километров. Откуда сходство? Никто объяснить не может. Зато стали говорить, мол, имеем дело с «транскультурным общецивилизационным религиозно-мифологическим феноменом ледникового века».

Рисовали в то время местных зверей – лошадей, шерстистых носорогов, бизонов. И мамонтов, разумеется – этих больше всего. Изображали как видели, подробно, каждого со своим характером: у кого брюхо поджарое, а бывает и тучное, вот рог и ухо, голова наклонена вперед, нога согнута в колене… Приметно, что все звери в Каповой нарисованы в профиль и смотрят в одну сторону – на юг. Кроме одного – маленький мамонт внизу одной из стен уверенно топает против движения; археологи обозвали его диссидентом11. А совсем недавно там на стене разглядели верблюда, самого настоящего: два горба, губастая морда и лапы с мягкими копытами – не спутаешь. Но ведь не водились на Южном Урале верблюды 16 тысяч лет назад, нет про них никаких преданий…

Зато есть много легенд про мамонтов, но не тех, что по земле ходили, а про подземных и даже подводных. Рассказывали, что однажды нижний мир призвал мамонта, с тех пор он обернулся земляным оленем. Бывает, что если лось до глубокой старости доживает, то он тоже может в мамонта обернуться и под землю уйти. Такого мамонта лучше не тревожить, хотя случалось: раньше то тут, то там в земле находили рога мамонта – огромные, твердые. Обычный зверь, когда умирает и в землю падает, гниет, а у мамонта кости как каменные, он такими рогами и зубами под землей себе дорогу прокладывает. Может, это он пещеры и выкопал.

Бывает, что мамонт поселяется в глубоких омутах. Один человек рассказывал12, что жил он однажды около глубокого, но маленького озера, а недалеко от него было большое озеро. И из маленького озера в большое пролез мамонт и сделал канаву шириной с дом. Всю землю меж ними он своими рогами сдвинул в озеро, и там образовался остров. Как на той земле сосенки росли, так и растут на острове теперь. Другие говорили, что мамонт в озере в огромную щуку превращается, иногда с рогами. Когда эта щука плывет, за ней след остается – черный зигзаг, его даже сверху хорошо видно.

Игнатьевская – большая пещера, в ней несколько этажей и много залов. В дальних залах те самые древние рисунки: мамонты, бизоны, лошади. Они немного младше, чем в Каповой – им, говорят, по 14—15 тысяч лет. Кто в Игнатьевской оказывается, все сразу примечают: есть в пещере какая-то особенная сила, видимо, выход на небо из нее совсем близко. Потому люди хоть и боятся, но ходят в эту пещеру не одну тысячу лет.

Теперь она названа в честь некоего Игната – загадочного старца, который долго жил в пещере в середине позапрошлого века13. Кто был такой, никто не допытывался. Уже после его смерти – а похоронили его в той же пещере – одни говорили, что простой беглый каторжник. Другие украшали: не простой беглый каторжник, а талантливый молодой художник, который влюбился в крепостную, выкупить ее не сумел, по пути убил кого-то – из-за любви, понятное дело – и остаток жизни скрывался в пещере. А третьи угадывали в отшельнике не то великого князя Константина Павловича, чудом спасшегося от холеры в 1831 году, не то его брата – самого́ императора Александра Павловича, не умершего от сомнительной простуды в 1825-м. Но кем бы он ни был, а пещеру выбрал не случайно: в известняке одного из дальних залов Игнат разглядел нерукотворный образ Богородицы с младенцем. Поначалу один ей молился, а потом и люди с окрестных сел и деревень потянулись – несли свечи, образки. До сих пор ходят и носят.

Но есть в той пещере еще один женский образ. Уже давно на него не молятся, позабыли, как надо. Он куда старше Богородицы – пятнадцатитысячелетний рисунок на потолке дальнего зала. Эта женщина нарисована красным, у нее узнается грудь, которая будто разлетается в движении, ноги присогнуты в коленях, а между ногами у нее череда красных точек. Вот она, уральская прародительница. Она нам еще встретится.