Читать книгу Межвековье - Глеб Ларин - Страница 3
Из серии «Люди в истории»
Малиновая папка для Лаврентия Берии
ОглавлениеТело Сталина с дивана снова опустили на пол. Огромного роста мужчина в белом халате опустился перед ним на колени и с каким – то неистовым усилием делал прямой массаж сердца, отчего тело вождя казалось беспомощным, а движения человека в белом лишь подчеркивали эту беспомощность.
Четверо военных, образовавшие правильный квадрат вокруг этого человека, не сводили с него глаз и нервно сжимали кулаки, наблюдая как, он бесцеремонно обращается, с телом Сталина.
Члены Политбюро, незаметно для себя, в ужасе от увиденного, собрались в кучку и молча, наблюдали за происходящим.
Лаврентий Берия, оказавшись позади всех, тщетно пытался увидеть, что же происходит. К тому же пенсне бесконечно потели и сползали с глаз. Как бы стараясь не упустить самое важное, он вставал на цыпочки, хотя для того чтобы разглядеть лучше ему было достаточно сделать шаг влево или вправо.
Эти минуты казались бесконечностью, наконец, кто – то сказал:
– Зачем вы мучаете его, он умер.
И только после этих слов, человек в белом вдруг резко остановился, тяжело вздохнул, поднялся и отошел в сторону. «Как это умер!? – пронеслось в голове Берия. – Кто посмел сказать это? Кажется, Никита! Надо запомнить это!» Но было уже поздно. Военные склонились к телу вождя, подняли его и снова положили на диван. Впереди кто – то всхлипнул, и кто – то поддержал его. Берия испуганно оглянулся вокруг и пригляделся, не смотрит ли кто на него, почему он не плачет.
Наконец, впереди, зашевелились, кажется это Маленков, что – то уже говорил стоявшему рядом с ним Хрущеву о похоронах, затем еще кому – то, и потихоньку, кучка развалилась и все, как будто стараясь не тревожить вождя стали тихо прохаживаться по комнате. Берия тоже прошелся по комнате, прислушиваясь к разговорам, где-то поддакивая, где – то согласно кивая головой. Дождавшись, когда Маленков остался один, он быстро подошел к нему и сказал:
– Надо бы кабинет в Кремле опечатать.
– Да, да, конечно, сделай это, – как – то даже благодарно сказал Маленков, подчеркивая, что даже он не может упомнить всего, что нужно сделать в связи с этим ожидаемым, но все же неожиданным горем.
Берия облегченно вздохнул. Он немедленно подошел к «вертушке» прямой связи с Кремлем и едва дождавшись, когда, дежурный офицер доложился, сказал в трубку:
– Это Берия, скоро я буду у вас. Найдите и привезите к моему приезду плотника Николаева, пусть ждет меня.
Он положил трубку, еще раз взглянул на безжизненное тело вождя и пошел к выходу, и все услышали его голос в коридоре:
– Хрусталев, машину!
2.
Наконец – то этот день настал. Сталин умер. Как и все окружение вождя Берия, всегда думал об этом: что же будет, когда Сталина не станет, кто будет после него у руля страны, что будет с каждым из них. Но для Берии этот час был особенным. Он ехал в Кремль, в кабинет вождя, где в столе в одном из ящиков лежала малиновая папка, о содержание которой, он никогда не знал, но все годы, когда он узнал о существование этой папки, она не давала ему покоя.
Впервые он увидел ее в 1942 году. В тот далекий день, в указанный час для доклада, он зашел в кабинет вождя. Все было как обычно. Сталин сидел за столом и просматривал бумаги. Но в этот раз, едва Берия приблизился к столу, Сталин вдруг как – то поспешно закрыл лежащую перед ним необычного цвета малиновую папку, положил ее в верхний ящик стола и тут, же замкнул его на ключ. Все было как обычно. И доклад, вопросы и замечания вождя, но Берии было не по себе. Он впервые увидел смятение вождя, его несколько суетливый взгляд, когда он поспешно убрал эту малиновую папку. Берия знал, что все ящики стола Сталина были без замков. Откуда он появился? И зачем? Ведь в углу кабинета стоял сейф, который особо никогда не был перегружен.
Конечно, эта история вскоре забылась но, когда спустя три месяца, она повторилась, и с тех пор она стала настоящим проклятием для Берии. Ведь именно тогда Лаврентию Берии показалось, что вождь намеренно показывает папку Берии и прячет ее в стол, как бы показывая, насколько он, вождь, скрывает содержимое этой папки от Берия. Стоит ли говорить о том, что творилось в его душе, когда история повторилась в третий и четвертый раз.
«Он, специально показывает эту папку мне, – думал Берия. – И цвет выбрал необычный, чтобы я запомнил ее. Там, компромат на меня. Но кто поставляет ему этот компромат? Это может быть человек, только из моего окружения! Точно! Надо найти этого гаденыша!»
Шли годы, но тайна папки не раскрывалась и всякий раз, когда Берия видел ее, он надолго выходил из себя, становился замкнутым и подозрительным.
Его подозрения особенно усилились, когда он однажды завел случайный разговор за застольем с начальником контрразведки Абакумовым. Берия спросил его полушутя:
– Вот ты, Виктор Семенович, контрразведчик, должен все примечать и запоминать, а сколько в кабинете Иосифа Виссарионовича стульев, пепельниц и окон? – и, как бы довольный своим вопросом расхохотался.
Но Абакумов и глазом не моргнул и тотчас ответил. И тогда, как бы восхищенный Берия спросил:
– А ящиков, сколько ящиков у него в столе и сколько из них закрывается на замок?
– Четыре, – уверенно ответил Абакумов. – А замок на одном, три года назад поставили.
– Ну, ты молодец, Виктор Семенович! – сказал Берия, теперь уже действительно удивившись наблюдательности Абакумова и, и поспешил задать самый важный для него вопрос.
– А что в том ящике хранится, небось, деньги?
– Нет, – уверенно ответил Абакумов. – Деньги Иосиф Виссарионович всегда в сейф кладет, сам пару раз видел. А в ящике, что с замком, папка, странная какая – то, малинового цвета.
– Ну, прямо малинового? – сказал Берия.
– Лаврентий Пав – ло – вич! – потянул Абакумов, – Обижаете. У меня же – память! (тут он показал рукой на свою голову) Я и сейчас помню, что было, когда эту папку в последний раз видел. Я зашел, Иосиф Виссарионович сидел за столом. Он взял со стола эту папку, положил в ящик, закрыл на замок и спросил: «А что вы там, с Берия, решили вопрос по 3 – ему Белорусскому фронту?», хотя я пришел с докладом по другому вопросу.
Берия на минуту окаменел.
– Так ты говоришь, – спросил, наконец, он. – Папку закрыл и про меня спросил?
– Почему про вас? Про нас, – поправил его Абакумов.
Но Берия его уже его не слышал. Все сходилось. И ящик. И папка. И вопрос, когда эту папку прячут в стол. Это была его папка. Папка для Лаврентия Берия. У него были тысячи, миллионы папок на других, но та малиновая папка была для него. И когда эта папка станет не нужна для Сталина, станет не нужен и сам Берия. И чтобы эта папка потеряла силу, нужно было, чтобы не стало или Берия, или….
Но есть бог на свете, не стало Сталина. И вот он едет в машине, посматривая на часы, словно кто – то может опередить его. Едет в Кремль за малиновой папкой.
3.
В Кремле его ожидали, дежурный офицер и старик-плотник Николаев.
– В кабинет, к Сталину! – сказал Берия и быстро, прошел, прислушиваясь к шагам, позади него.
Когда они прошли в приемную, Берия сказал другому офицеру, дежурившему там:
– Сталин, умер! Я уполномочен опечатать кабинет! Откройте!
Офицер дрожащими руками от волнения и нахлынувшими на него чувствами открыл дверь. Берия вошел в кабинет и, как бы просто осматривая его, прошелся по его периметру. Он заглянул зачем – то за занавески, сейф и наконец, подошел к столу и сел за него. Внимательно осмотрев лежавшие на столе вещи, но, ни к чему не прикасаясь, он наклонился и прикоснулся рукой заветного ящика. Ящик был закрыт. Показывая удивление на лице, Берия еще раз подергал его и с видом человека, который знает, что лежит там и ему это нужно взять приказал плотнику:
– Взломайте!
Плотник недоверчиво взглянул на невозмутимое лицо офицера охраны, пожал плечами и сказал:
– Зачем ломать?
Он взял в руки свой чемоданчик, открыл, достал оттуда небольшое приспособление и через минуту, повозившись с замком, открыл его.
Лаврентий Павлович побагровел от волнения. Он вонзил свой взгляд на плотника и когда тот отошел от стола, медленно открыл ящик. На дне ящика сиротливо лежала малиновая папка. Берия достал ее и положил перед собой на стол. Он еще раз взглянул на офицеров и плотника, стоявших в стороне, и аккуратно открыл папку. И первая же лежавшая наверху бумага, повергла его в шок. Это был лист, с машинописным текстом под которым стояла его размашистая подпись, и чуть правее сноска, подтверждая его автора – «Л. П. Берия».
Все поплыло перед глазами Берии. Пенсне мгновенно запотели, и пот струился градом. Он откинулся на кресло, пытаясь прийти в себя. Берия понимал, что его состояние легко объяснить случившимся и поэтому не спеша дождался, когда ему станет лучше, протер пенсне и устремил свой взгляд на бумагу.
Это было спецсообщение №295 от 5 марта 1945 года Л. П. Берии, И. В. Сталину с показаниями югославского генерала Стефановича о мужественном поведение в плену Якова Джугашвили, старшего сына Сталина.
Берия помнил, как он вручил это сообщение Сталину и тот, взяв его в руки, прошел в другой кабинет и так и не вернулся к нему. Он бережно убрал эту бумагу в сторону. Под ней лежала пожелтевшая немецкая листовка 1941 года о пленение Якова. Под листовкой лежала довоенная фотокарточка Якова и… больше ничего.
Берии опустил руки и дождался, когда в них исчезнет дрожь. Он положил бумаги и фото обратно в папку, бросил ее в ящик и заметил, как облегченно вздохнули офицеры, увидев, что он ничего не взял. Берия встал, прошел к двери, обернулся, еще оглядев кабинет и молча, вышел, ничего не сказав офицерам и плотнику.
Так закончилась история малиновой папки для Лаврентия Берия.