Читать книгу Культурные традиции. Пьесы & рассказы - Глеб Нагорный - Страница 17

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
МУЛЕН РУЖ
Сцена четвертая
Культурное достояние

Оглавление

Кабинет Элеоноры Ласковой.

Письменный стол, шкаф, диван, расписанная драконами китайская ширма, а также круглый стол, на котором возвышается странный холм, прикрытый огромной цветастой шалью. Вокруг стола стулья.

Элеонора Ласковая сидит за письменным столом. Вокруг него собрались Инесса, Виола и Любочка.

Впоследствии к ним присоединяются Магда, Представитель и Тулуз.


ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (из-за стола). Ну-с, дзе-во-чки! Как растяжечка?

ИНЕССА. Тянемся, Элеонора, тянемся.

ЭЛЕОНАРА ЛАСКОВАЯ. А Магда где?

ИНЕССА. Опаздывает.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Топчет ее кто?

ВИОЛА. Тяжело сказать.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Звоните!

ЛЮБОЧКА. Звонили. Никто не берет трубку. (С любопытством поглядывает на круглый стол.)

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Значит, топчет.

ИНЕССА. У нас неизвестность в этом плане.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Хотите сказать, что на троих работать будете?

ВИОЛА. Ну, если надо…

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. А что с тушью и колготней? Наскребли по сусекам?

ЛЮБОЧКА. Я у подруги одолжила.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Показывай.

ЛЮБОЧКА. Вот. (Протягивает чулки.)

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ну-ка. (Рассматривает, тянет в разные стороны; чулки лопаются.) Подруге привет передавай. (Возвращает две рваных «ноги» Любочке.)

ЛЮБОЧКА (едва сдерживая слезы). Что же вы наделали! Это же не мои.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Не реви. Что у тебя, Инка?

ИНЕССА. Я на толкучке купила, но боюсь, вы тушью обувь чистить начнете. Элеонора, вы в своем уме? Зачем вы Любочке чужие чулки порвали?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Не хами. Давай сюда. (Инесса неохотно протягивает флакончик, Элеонора Ласковая с подозрением его рассматривает.) Не пойдет. Левак.

ИНЕССА. Может, мне тогда гуашью намазаться?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Прикажу – намажешься. У Тимофейки этого добра навалом. Кстати, кто и когда видел нашего карикатуриста в последний раз?

ВИОЛА. Вчера был.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. А сегодня вроде нет. Значит так, чтобы через полчаса всех нашли. У меня сообщение будет. А это вам, оторвы, презент от меня. Спасибо спонсору.

ИНЕССА. Какому еще спонсору?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Самому главному. Всё потом. Разбирайте, я сегодня ласковая.


Встает. Подходит к ширме, вытаскивает из-за неё два огромных полиэтиленовых мешка. Бросает танцовщицам. Те подхватывают мешки и вынимают из них платья, туфельки, чулки, подвязки, плюмажи, краски и прочее «муленружевское» великолепие.


ВИОЛА. Откуда это всё?

ЛЮБОЧКА. Боже, красота какая!

ИНЕССА (с подозрением смотрит на мешки, с изображенной на них эмблемой в виде двух сердец – маленькое в большом). Гуманитарная помощь подоспела.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Язык за лошадиными губами придержи. Оттуда, между прочим. (Показывает вверх пальцем, затем смотрит на часы.) Значит так, всем быть здесь. Никуда не выходить. Звонить Магде. Искать Тулуза. Вещи быстро на себя. Чтоб как в армии – пока горит спичка. Всё. Я скоро буду. И чтоб все – в нарядах. Из пакетов. (Кивает на круглый стол.) Стол не трогать. Удавлю колготками.


Деловым шагом выходит из кабинета. Женщины в изумлении рассматривают содержимое пакетов. В кабинет влетает Магда.


ИНЕССА. Ты где была? Элка обыскалась уже.

МАГДА (валится на стул). Уф, девчонки, извините, устала. Вчера еще на фабрике. Да и Тулуз достал.

ВИОЛА (нервно). Так он у тебя ночевал?

МАГДА. А где же ему еще ночевать?

ВИОЛА (понуро). Ясно.

МАГДА (миролюбиво). Ну что тебе ясно, Вилка? Что ты как маленькая, в самом деле? Он – мужик, я – баба.

ИНЕССА (с усмешкой). Фабрика, говоришь? Тоже мне, рабочий и колхозница.

МАГДА. Девки, давайте закроем тему. Нам еще на растяжку.

ИНЕССА. Подожди ты с растяжкой. У Элки тут аврал какой-то образовался. Сообщить что-то хочет. Тулуз, кстати, приковылял?

МАГДА (кивает). Рисовать пошел.

ЛЮБОЧКА (вытаскивает платье из пакета). Глазам своим не верю. Чудо какое-то.

ИНЕССА. Не к добру. Тряпки эти.

МАГДА. Что за тряпки?

ВИОЛА. Элка сегодня одарила.

ЛЮБОЧКА. Вот. Смотри. (Выкладывает вещи на письменный стол.)

МАГДА (подходит к столу, рассматривает одежду). Вот это новость. Надо же, и бирки вроде французские. И чулки. Италия, что ли? Бог ты мой, какие подвязки, не то что наши.

ИНЕССА. Не повиснуть бы нам на подвязках этих. А то знаешь, бирки-бирками, а спонсор наш. (Внимательно рассматривает изнанку платьев.) Кстати, лейблы странные. Это явно и не Франция, и не Италия. Самопал какой-то. Ладно, давайте, напяливайте это барахло. Элка сказала при параде быть.

МАГДА. Да ну?

ИНЕССА. Ага…


Все направляются за ширму.


ВИОЛА. Да какая, собственно, разница? Франция – не Франция.

ИНЕССА. Есть разница. Не люблю я эти подачки сверху.

ЛЮБОЧКА. А мне нравится. Очень!

МАГДА. Согласна. Хоть танцевать будет в чем. А то мы уже непонятно, во что превратились.

ИНЕССА. Непонятно, во что мы потом превратимся. (Перекидывает свое платье через перегородку ширмы.)

ВИОЛА. Ой, как по ноге идет. Девчонки, у меня сейчас оргазм будет.

ЛЮБОЧКА. Инесс, подай плюмажик, пожалуйста. Закрепишь? Так нормально? Не съезжает?

ИНЕССА. Нормально. Теперь мы все на лошадей похожи. Нам хлыста только не хватает.

МАГДА. Надо же, платье как влитое сидит.

ИНЕССА. Это тебе все-таки не халат на фабрике.

ВИОЛА. Девчонки, а кто меня затянет?

ИНЕССА. Всё у тебя одно на уме.

ВИОЛА (стонет). Оойй! Будто в ладони чьей-то. Мягкой, нежной, ласковой. Дееевки!!! Это – просто отпад какой-то! Посмотрите какая колодочка! Чистый «Мулен Руж»!

ИНЕССА. Мужика тебе надо. Зверя.

ЛЮБОЧКА. Давайте быстрей. Мне кажется, Элка идет.

ИНЕССА. Вот, вот, растянет нас прямо на ковре.


Выходят из-за ширмы. Складывают свою одежду в пустые пакеты. На всех платья для канкана, с плюмажами.


ЛЮБОЧКА. Интересно, а что она на столике прячет? Честно говоря, очень кушать хочется. Аж под лифчиком свербит. (Подходит к круглому столу, закрытому цветастой шалью, пригибается, приподнимает уголок платка, заглядывает под него.)

ИНЕССА. Не трогай – отравишься. Там наш азотный городок. В миниатюре.


В этот момент в кабинет входит Элеонора Ласковая с человеком лет пятидесяти. В руках у него кожаный портфель с блестящими замками.


ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (суетится). А это, Альфред Германович, наши примы. Девочки, да что вы застыли, в самом деле? Ах, какие красавицы! Чистый розарий! (Умильно хлопает в ладоши.) Стесняются вас, Альфред Германович… Вот – заробели. Ну, родные мои, (подбегает к танцовщицам) давайте, сладкие. (Нежно берет Магду и Виолу за руки, ведет к круглому столу.) Вот, Любочка правильно сделала. Поднимай, поднимай, платочек, доченька. Оголодала, родная.


Любочка аккуратно снимает платок. У танцовщиц вырывается удивленный вздох – стол сервирован. На нем стоят блюдца, вазочки с эклерами и пирожными, самовар, чайничек, фужеры и бутыли с шампанским.


ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Давайте, мои рыбоньки, угощайтесь. Такой день у нас, такой день! Сам Альфред Германович пожаловал. А что, Альфред Германович, может, сами представитесь? Девоньки, ну что же вы. Давайте. Пирожные, конфеты. Немного шампанского. Только, девоньки, вам много нельзя. Сегодня еще танцевать. (Шаловливо подмигивает.)


Танцовщицы в нерешительности стоят вокруг стола и с изумлением смотрят на Элеонору Ласковую.


ИНЕССА. Элеонора… кх-кх… Ласковая… нам сладкого и мучного нельзя, вы же знаете.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ну что ты, Иночка, сегодня такой день. Сегодня можно. По чуть-чуть. Видите, Альфред Германович, как они ко мне? Со всей душой. Я им говорю, ну бросьте, девоньки, меня так называть. Я же из простых. Ивановна. Нет, говорят, вы для нас будто мать родная. Ласковая. Ну что с ними делать будешь? Вот так и живем: я – мать, это мои доченьки. А где сыночек-то наш, Тулузик? Так-то, Альфред Германович, он – Тимофей. Но уж больно талантлив. Вы бы его картины видели. А декорации! Так что для нас он – Тулуз. Не иначе.

ВИОЛА. Элеонора Ласковая, я схожу за ним?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Сходи, солнышко, приведи его. Ну, давайте же уже садиться.


Все рассаживаются вокруг стола. Виола, подобрав полы длинного платья, быстро выходит.


ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (усаживаясь и приставляя портфель к стулу). А великолепных дам, простите, как звать-величать?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (представляет танцовщиц). Инессочка, Магдочка и Любочка. А Виолочка только что вышла.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Какие у вас имена любопытные.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Сценические.

МАГДА. Мы к ним как к собственным привыкли.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. И Любочка?

ЛЮБОЧКА (взбив пероксидные локоны). А вот у меня родное, натуральное.

ИНЕССА. Не прижилось просто ничего. Мы уж и Эльжбетой пробовали, и Гертрудой. Никак.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. А это весь ваш состав? Мне казалось, вас больше должно быть.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ой, тут беда такая, Альфред Германович. У нас еще четыре девушки было. Но одна в декретном, другая ногу недавно сломала…

ИНЕССА (перебивая). Прямо на канкане. А при нашей профессии в полторы ноги не потанцуешь.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (недобро стреляя на Инессу глазами). …а две других на время в Германию уехали.

ИНЕССА (подмигивает Представителю). На заработки. Ну вы поняли.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (шикая на Инессу и корча гримасы; тихо). Угомонись.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Да, да. Заработки – это хорошо. Это нужно. Это важно. Найти их, конечно же, в случае чего не составит труда?

МАГДА. А вам зачем, если не секрет?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (туманно). Да так. Я на всякий случай спросил.

ЛЮБОЧКА. А они уволены. Без выходного пособия и задними числами. Да, Элеонора Ласковая? Ой, я что-то не то сказала?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (кашляет в кулачок). Они вообще-то все по собственному ушли. У меня и заявления где-то были. Надо поискать.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Ну что вы, что вы. Не затрудняйте себя, это уже несущественно.


Долгая неловкая пауза.


ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (умильно). Альфред Германович?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. А? Да, конечно. (Берет бутыль шампанского.)

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ой, да что вы, я сама, вы пока представьтесь. (Аккуратно вытягивает у него бутыль из рук.) А я уж за всеми поухаживаю. (Опытным движением открывает шампанское, сама же и разливает в фужеры.)

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Собственно, дамы, как изволила выразиться многоуважаемая Элеонора Ивановна…

МАГДА (поправляет). Ласковая.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ой, Магдочка, ну что ты. Это для вас я – Ласковая.

ИНЕССА. А для остальных?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ну и для Альфреда Германовича, конечно. Но это же наше, внутреннее больше… Простите нас, Альфред Германович. Сами понимаете, женщины – любим поболтать. Ох, конечно же, я для вас просто Ивановна. Ну и ласковая, конечно же, тоже… Доченьки – чаек, пирожные. Надо бы фужеры за такую удивительную встречу поднять!

ЛЮБОЧКА. А Виолу с Тулузом не будем ждать?

МАГДА. Я посмотрю.

ИНЕССА (тихо). Не надо.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ну, конечно же, давайте подождем. Альфред Германович, а мы пока вас послушаем.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Ну, что ж. Если позволите, я сидя.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Конечно, конечно.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Как меня зовут, вы уже знаете. Альфред Германович. Фамилия моя – Шевяк4. Но главное не в этом. А главное в том, что с недавнего времени я имею непосредственное отношение к культурному достоянию нашего края. То есть работаю в администрации. Не могу, конечно, сказать, что должность моя большая, но…

ИНЕССА. Сытная?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Изредка, дорогая моя, изредка. Дело в том, что место мое не последнее в иерархии власти. Очень ответственное и сложное. Так сказать, сопряженное… (Пауза.) с владением, пользованием и распоряжением… Так что, сами понимаете, не до еды порой. Пока всё распределишь, не один месяц уйдет. Смотришь, и не поел даже.

МАГДА. Очень вас хорошо понимаем. Голодаете. Тяжело, наверное, распределять?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Не то слово. Тяжкое бремя порой нести приходится. Невыносимое. Но суть опять же не в этом… Ведь как вам, барышни, известно, край наш один из самых… как бы это точнее выразиться – достоятельных.

ЛЮБОЧКА. Простите, каких?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Достоятельных. А достояние нашего края, как известно, основано на достоянии всего народа.

ИНЕССА. Вот даже как. Очень интересно. Какое в вас живомыслие любопытное.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Не перебивай, Иночка.

МАГДА (Инессе). Я пойду, посмотрю. Что-то долго их нет.

ИНЕССА. Сиди.

МАГДА. Нет, я схожу все-таки. Элеонора Ласковая, я выйду на минутку? Очень надо.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Разве что на минуточку. Одна ножка здесь – другая там.

ИНЕССА. Как на растяжке.


Магда, приподняв платье, нервно выбегает.


ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Альфред Германович, милейший…

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. О чем это я?

ИНЕССА. О достоятельности нашего края… До этого вы про недоедание говорили и тяжкое бремя.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Так вот… Но что есть достояние, дамы? (Обращается ко всем.)

ЛЮБОЧКА (внимательно слушает Представителя, опершись подбородком на выставленную ладошку). Что, Альфред Германович?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. А вы сами, как, уважаемая, думаете?

ЛЮБОЧКА. Ну, я думаю, что достояние – это когда дом у каждого, работа у всех постоянная, зарплата такая, чтоб можно было за границу ездить… На курорт. К морю. В отель пятизвездочный. И чтоб обязательно – шезлонг с коктейлем. И, чтоб анимации еще. По вечерам.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. А что же вам у нас не нравится отдыхать? Вам наших анимаций не хватает?


Любочка, потупив взгляд, молчит.


ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (Любочке). Ну?

ЛЮБОЧКА (неуверенно). Нет, мне нравится, конечно. Но иногда просто хочется в Египет, в Турцию. В Париж, например. В «Мулен Руж» тот же сходить… Вот у меня подруга дневник в Интернете ведет. Всё время фотки из разных мест. То пирамиды, то водопады. А я, кроме нашего края, и не видела ничего.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Вот это очень хорошо, что не видели. И не надо. Потому что наше достояние – это не дом и чужие курорты, а мы сами. А что мы сами? Мы есть – культура. Большая и великая. Культура, так сказать, с ресурсами. С углем и нефтью, с торфяниками и чащами.

ИНЕССА. Вот даже как.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Конечно же. С нашими глубокими озерами и бескрайними полями. А сколько морей у нас? Хребтин горных? Снега? Но, что самое главное, наша культура – это не просто какие-то там песочные пирамидки, а прежде всего, краеведческие музеи, музеи революции, церкви наши. Краеведческие, опять же.

ИНЕССА. То есть – это не то, что мы едим, а что плодим?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (сквозь зубы). Прикрой ротик, Иночка. Возьми пирожное.

ИНЕССА. Хорошо, матушка. (Берет эклер, заталкивает в рот.)

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (к Инессе). А вы разве не согласны со мной?

ИНЕССА (с набитым ртом). Согласна. Продолжайте.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. И вот, как лицо, ответственное за культурное достояние нашего края, должен вам сказать, у нас не всё так плохо, как пишут в желтой прессе. И Париж вам (Любочке) вовсе даже не нужен. Ибо вы, барышни, – лучше Парижа, вы наши – родные. Наш, можно сказать, родной «Мулен Руж».

ИНЕССА. Наше краеведческое фсё! (Один за другим облизывает кончики пальцев.) Вы, Альфред Германович, на какой машине приехали?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Инессса!

ИНЕССА. Я просто поинтересовалась. Нельзя, что ли?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. С удовольствием отвечу на ваш вопрос. К сожалению, у меня пока нет своего автомобиля. Не заработал. (Разводит руками.) Только служебный Мерседес, принадлежащий, как известно, администрации края. И тот уже, кстати, старенький. Прошлогодний. А почему вас это вдруг заинтересовало?

ИНЕССА (усмехается). А к тому, что, думаю, Любочке хотелось бы на «Мулен Руж» не изнутри так называемого краеведческого клуба посмотреть, а извне – как зрителю. И не на раскладушке со стаканом лежать – в тундре неасфальтированной, а вот именно что в шезлонге с коктейлем. С анимациями. Где-нибудь в солнечной Хургаде. Сами-то вы, кстати, заграницей были? В Париже вот том же?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Конечно. И не один раз. В служебных командировках. Мы французский народ с нашим достоянием знакомили. Иконы возили.

ИНЕССА. Возили или вывозили? (К Элеоноре Ласковой.) Только интересуюсь. Мерседесик ведь старенький, мог и сломаться.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (радушно хохоча). Какая вы, однако ж, на язычок острая. И утрируете постоянно. Это выставки были. Разве не видели, еще по первому каналу освещали – «Православный ход в Париже».

ИНЕССА. Я телик не смотрю. Мне православных хороводов и тут предостаточно. Ну и что там народ французский? Обомлел от нашего православия?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Инка!

ИНЕССА. Спрашиваю исключительно ради самообразования.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (легким движением руки останавливает Элеонору Ласковую). С удовольствием ради вашего образования отвечу. Народ там открытый, душевный, понимающий. Знают же из какой страны мы приехали. Эйфель большой, Лувр длинный, я мимо проходил, кварталы есть разные, но это так… я по долгу службы, чтоб детальней ознакомиться… Но вот нашего, исконного, там нет.

ЛЮБОЧКА. Исконного? А чего исконного?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Души русской, размаха. Краеведения. Чтоб вышел в поле – и потерялся. Понимаете меня? Маленькая страна. Нечего там делать. Лягушатники.

ИНЕССА. Ви? (С любопытством наклоняет голову.) А у нас чё делать?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Так что угодно, милейшая вы моя! Сейчас такие возможности. Клуб вот ваш. Вы же таланты все. Я раз пять в «Мулен Руж» был, и что?

ЛЮБОЧКА. Что? Расскажите, пожалуйста.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Ничего! Мельница – она и есть мельница. А на вас посмотришь, жить хочется, душой петь, в загул на неделю, можно сказать.

ИНЕССА. Вы, кажется, культурой заведуете?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Так и я о чем! Поднимать ваш клуб надо, спонсировать! Делать из него достояние края, так, чтоб все туристы не в Париж ехали, а к нам, сюда – в русские поля и степи, к елям и березам ломились! Мы весь мир перевернем! Это же будет просто нечто!

ИНЕССА. Это да. Это будет нечто.


В кабинет входят растрепанные Виола, Магда и Тулуз с располосованным лицом. Телогрейка на его худом голом торсе распахнута. На груди болтается крестик на шнурке. Виола и Магда поправляют плюмажи.


ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (вскакивает). А вот и Тулуз наш. Краевая знаменитость, можно сказать. Господи, сынок, что у тебя с лицом?

ТУЛУЗ. Так… Кошка поцарапала.

ИНЕССА. Какая из?

ЛЮБОЧКА. У нас же ни одной кошки в клубе нет. Давно уже. Ни мышей, ни кошек.

ИНЕССА. Теперь есть.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Кошечки, ну, теперь-то можно и по шампанскому. Тулузик, вытри личико и представься. (Протягивает ему салфетку.) Это Альфред Германович Шевяк – культурный представитель из краевой администрации, а это… Тулузик, запахнись.

ТУЛУЗ (одновременно вытирает лицо и застегивает телогрейку). Тимофей Палыч. Псевдореалист.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (радостно). А вы знаете, похож! Похож! Я открытки в Париже видел! Этот как его… Мот… лот…

ТУЛУЗ. Лотрек.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Точно! Только он по-другому одет был. Надо же, первый раз живого художника вижу. (Протягивает руку, она беспомощно повисает в воздухе.)

ТУЛУЗ. Вам всё больше мертвые попадались? Извините, у меня рука в краске.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. В общем, да, конечно. Больше как-то из христаматерей… Ну да ничего, что вы еще не мертвый. (Опускает руку.) Это ж у всех со временем, да? А вообще, очень приятно. Живой художник, прямо не верится! Только, скажите, почему же псевдо?

ТУЛУЗ (насупленно). Потому что. (Показывает пальцем на плюмажи Виолы и Магды.)

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Не понял?

ТУЛУЗ. Да неважно. На некоторых, я смотрю, у вас манишек и цилиндров с бабочками не хватило.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (оценивающе, Тулузу). Какой вы, несомненно, любопытный человек.

ТУЛУЗ. А ничего, что живой?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (мило улыбается). Ну это ж поправимо. Извините, странно я как-то пошутил.

ТУЛУЗ. Я оценил.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Всё, всё. К столу.


Виола, Магда и Тулуз садятся за стол. Места выбирают подальше друг от друга. Прячут глаза.


ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. За знакомство! (Все встают.)

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. За край!


Присутствующие поднимают фужеры. Чокаются. Но не все. Затем выпивают, садятся и принимаются за пирожные.


ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Так вот, дорогие мои… Я к вам с предложением, со спонсорством.

ИНЕССА. Со спонсорством у нас туго, денег нет. Краю помочь ничем не можем.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Не «за спонсорством», а «со спонсорством» Хочет администрация края ваш клуб в храм Мельпомены превратить. Показать, так сказать, всем им, на что мы горазды. Вот я и уполномочен донести до вас эту замечательную и колоссальную весть.

МАГДА. Это что-то новенькое.

ТУЛУЗ. Где мы, где – Мельпомена? Это ж муза трагедии. Вы не оговорились? Вот Терпсихора, да.

ЛЮБОЧКА. Муза танца, Альфред Германович.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. А есть разница?

ТУЛУЗ. Несущественная, продолжайте.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Иными словами, собираемся мы сделать свой, наш, советс… исконно русский «Мулен Руж»!

ВИОЛА. Так он вроде и так есть.

ЛЮБОЧКА. В Париже.

МАГДА. Исконно французском.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Девочки, не перебивайте. Это ж спонсорство.

ВИОЛА. Значит ли это, что нам выплатят зарплату за два последних месяца?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Вилочка, ну не в этом же дело. Это значит, что теперь у нас своя, настоящая, мельница будет!

ИНЕССА. Мы муку на ней молоть будем, да? Альфред Германович, поясните нам, пожалуйста, какой смысл администрации края вкладываться в нескольких танцовщиц с Богом забытых фабрик и комбинатов?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Так и я о том же. Вы же – народ, гордость страны. А государство не имеет права забывать своих граждан. Государство должно поощрять и поддерживать любую православную душу, любого человека… Пусть даже и с фабрики… и уж если в вашем городе есть такой уникальный культурный проект, так отчего же не улучшить его? Не украсивить? Не облаголепить?

МАГДА. А для кого? Вы что, реально думаете, что шерстомойная фабрика не так важна, как наш клуб?

ИНЕССА. Да. Почему вы, к примеру, индустрию не спонсируете? Не облаголепливаете, так сказать?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Ну, всему свое время, начинать надо с малого. А тут все-таки культурное достояние.

ВИОЛА. Где? Клуб наш?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Проект! Прежде всего, проект.

ТУЛУЗ. И клуб заодно. С землицей и гектарчиками. Да, Германыч? (Берет салфетку, достает из кармана телогрейки карандаш, слюнявит его и задумчиво начинает что-то рисовать.) А не православные души вы не поддерживаете?

ВИОЛА. А онкологических? (Прикладывает руку к правой груди.)

ИНЕССА (Виоле, тихо). У тебя справа, а не слева. (Виола быстро хватается за левую грудь.)

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Мы всех поддерживаем! И неправославных, и онкологических. Все души. Потому и решила администрация края посодействовать, поощрить, так сказать, творческую интеллигенцию, помочь и поддержать.

ИНЕССА. А подробней можно? Я, как представитель творческой интеллигенции, хотела бы все-таки знать, где и в чем конкретно нам будет помогать администрация края?

ТУЛУЗ (бубнит под нос). Нашим душам. Мертвым.

ВИОЛА. Да. А то воду только включают и выключают. Я помыться не успеваю. Знаете, ощущение, будто всю жизнь мыльными пузырями облеплена.

МАГДА (тихо). Я тебя еще не тем облеплю.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Включим воду! Обязательно включим, не всё сразу!

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Вернемся к вашему спонсорству…

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Так вот… Как вам известно, народ народом, а без партии – народ слеп, беспомощен, осирóтен. Он как младенец без груди кормилицы, как кутенок… без… как бы это выразиться…

ТУЛУЗ (поднимает голову). Сосцов матери. Осирóтен же.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Вот! Именно!

ТУЛУЗ (лениво опускает голову, рисует). К чему вся эта пропаганда, Германыч?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Это не пропаганда, милый вы мой. Это – история России. И веду я к тому, родные мои, что только партия может позаботиться о народе, только высочайшего уровня профессионалы в состоянии взвалить на свои плечи весь груз обязательств, ответственности… и нести их без страха и упрека.

ТУЛУЗ. Где-то я уже подобное слышал.

ИНЕССА. И не один раз, кстати.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Так, хватит!

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Почему, Элеонора Ивановна? Ласковая…

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (елейно). Это я не вам, Альфред Германович. Девочки, кушайте пирожные. Я сказала – быстро!

ЛЮБОЧКА. Я тоже не очень поняла. Началось всё как бы со спонсорства, а кончилось какой-то партией.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Не какой-то, милая моя. А партией «Близость».

ЛЮБОЧКА. Так вы от них? (Рука с пирожным застывает на полпути ко рту.)

ТУЛУЗ. Откуда же ему еще быть. (Рисует.)

ВИОЛА. Доигрались.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Да, да, именно от партии «Близость», которую, как вам известно, почти всё население нашей необъятной Родины абсолютно добровольно поддержало на выборах. А ведь таких показателей не было с самого развала! В смысле, я хотел сказать, с момента единения регионов.

ТУЛУЗ. Не стоит оправдываться, Германыч. Подсознанка она не фильтрует. Мы прекрасно помним это воплощение массовых иллюзий. И открытое голосование с распломбированными урнами, и добровольное единение овец с волками.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Я просто оговорился. И не передергивайте, пожалуйста, Тимофей Палыч. Вы ведь не будете отрицать, что все эти оставшиеся демократы, либералы и прочие словоблуды не могут быть истинными радетелями за права человека. И только партия «Близость» дала людям в последнее время всё – работу, жилье, пенсии.

ВИОЛА. Где?

ИНЕССА. В других краях и регионах, видимо. Альфред Германович, что вы от нас хотите? Я всю жизнь беспартийной была – меня политика вообще не интересует. Хотите спонсировать – вперед! При чем здесь эта ваша близость с головой кутенка?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Альфред Германович, не обращайте на нее внимания. Она иногда бывает резковата. Ну, такая вот она у нас. А про партию вы замечательно сказали. Партия «Близость», это ж не просто так, правда же?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Конечно, Элеонора Ивановна! Но давайте не будем забывать, что если партия печется о народе, то и народ обязан заботиться о ней. Быть рядом, любить ее, а когда надо, то и жертвовать собственной жизнью.

ИНЕССА. Вот поэтому я – беспартийная.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. А зря, между прочим! Очень зря. Потому что только все вместе мы можем поднять страну с колен. С колен, на которые нас поставили (крутит головой, на глаза ему попадается рисующий Тулуз) разные, так сказать, интеллигентишки.

МАГДА. Простите, это вы нам? Творческой, так сказать, составляющей общества?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Я не в том смысле… Я хотел сказать, что только многомиллионным кулаком мы сможем раскрошить всё то, что наросло за годы развала и беспредела!

ТУЛУЗ. Уже раскрошили.

ИНЕССА. Я не очень понимаю, наросло или все-таки развалилось?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Наросло на развалинах! И только партия может помочь народу отреставрировать всё это. (Раскидывает руки, показывает на обстановку.)

ЛЮБОЧКА. Как интересно!

ТУЛУЗ. Мне кажется, у вас раньше не оговорка была. Про развал.

ВИОЛА. Так что вы все-таки предлагаете?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Подняться с колен! Убить в себе масона и черносотенца, коммуниста и демократа, либерала и консерватора… И… и… Раствориться в народе! Без остатка. Стать народом и властью одновременно! Стать партией!

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Девочки! Шампанского!


Разливает в бокалы. Все выпивают. Никто не чокается.


ТУЛУЗ. Германыч, вы, кстати, в другой партии никогда не числились?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Когда-то. Но то прошлое. Заблуждения. А здесь настоящее. Реставрация.

ЛЮБОЧКА. Замечательный вы человек!

ТУЛУЗ. Кристальный. (В сторону.) Только масона в себе убить сложно.

ВИОЛА. Вы так и не ответили. Что же вы нам предлагаете?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Самую простую вещь. Дать вам деньги на реставрацию.

ИНЕССА (протягивает руку ладонью вверх и шевелит пальчиками). Давайте.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (подняв указательный палец вверх). Но партия печется только о своем народе. А кто народ партии? Правильно. Партийцы!

МАГДА. Ах, так вот оно что. То есть мы в партию должны вступить?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Не вступить – но стать полноправными ее членами, частями одного тела, каплями в народном море.

ИНЕССА. А если я не хочу – каплей?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Но тогда ведь и море не захочет вас.

ТУЛУЗ. Образно, Германыч, образно.

МАГДА. Вот еще новости какие. Я в «Женской» с незапамятных времен. И, кстати говоря, меня вполне устраивает ее программа. Почему я ее на какую-то другую партию должна менять? Из-за этой, как вы выразились, реставрации?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Ни какую-то другую, а на партию «Близость».

ТУЛУЗ. Интимной. (Инесса смеется.)

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (Магде; сквозь зубы). Скажу – поменяешь.

ИНЕССА. Мяку на бяку.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (свирепея; Тулузу и Инессе). Жрите пирожные! (Отдельно Инессе.) А ты – хватит ржать.

ИНЕССА. Ладно, ладно, Ласковая. Не орите.

МАГДА. Ну и что, что «Близость»? Наша партия хоть к восьмому марта и на Новый Год своим членам женские наборы дарит. А вы что?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. И мы дарим! Обязательно! Альбомы, например. Исторические и художественные. Рамки для фотографий. Да мало ли? Крýжки с достопримечательностями края. Новогодние календари. У нас отличнейшие наборы. И все, кстати, – памятные. Одни грамоты с автографом самого главы администрации края чего стоят.

ВИОЛА. Чего?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (широко раскинув руки). Всего!

ИНЕССА. Я ща взопрею от счастья!

МАГДА (разочарованно). Понятно. А он вообще в состоянии что-либо подписать, глава ваш? А то я его каким-то странным по телевизору видела. Красный, как бурак, и будто всё время матерится про себя. Говорят, в Интернете и не про себя.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (Магде). Пирожные!

МАГДА. Спасибо, сыта.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. У него давление высокое.

ИНЕССА. Внутричерепное, видимо. На рожу вылезло. (Элеоноре Ласковой.) Знаю. Пирожные.

ЛЮБОЧКА. А я лично согласна, Альфред Германович. Исторические и художественные альбомы – это хорошо.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Молодец, Любочка.

ВИОЛА. Да и мне, собственно, всё равно. Если деньги на реставрацию дадите, так почему бы и не вступить? Какая разница?

ИНЕССА (задумчиво). То есть получается так. Если мы в партию не вступаем, то денег не увидим, а если вступаем, то у нас – «Мулен Руж» под стать французскому будет?.. Хорошо, Альфред Германович, а где вы партийных канканщиц видели? Высверть мозга какая-то получается. (Элеоноре Ласковой; разводит руками.) Я так просто спросила.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Мы людей на профессии не делим. Поэтому и вступать вам придется всем вместе. А отщепенцев, сами понимаете, партия кормить не будет. Кстати, через мою протекцию вы сможете вступить даже без стажёрства. А уж с выходом из «Женской» мы быстро разберемся.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ну что ж. Полагаю, все согласны!

МАГДА. Я своего слова еще не дала.

ИНЕССА. Я, кстати, тоже. У вас, вообще, какая программа? Такая же, как у всех? Отобрать и не делить?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Зачем вы так?

ТУЛУЗ (неожиданно). А вот я согласен. (Распрямляется.) Всё равно всех в народном море утопите. Держите, Гермáныч. (Протягивает ему салфетку, нарочито неправильно ставит ударение в отчестве Представителя.)

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Это что?

ТУЛУЗ. Серп и молот.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Спасибо. (Рассматривает рисунок.) Странно, а похоже на свастику.

ТУЛУЗ. Рука сбилась.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (подскакивая). Ой, ну что ты, Тулузик, наделал… Альфред Германович, это он пошутил так. (Настойчивыми пальцами вытягивает у него салфетку из рук.) Творцы они такие шалуны, вы же знаете… Предлагаю так сделать. Вы к нам на днях приезжайте, а я к тому времени с коллективом нашим, творческим, побеседую. Вы не переживайте, мы прекрасно всё понимаем. Кто мы без партии – так, груднички.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Пожалуй, Элеонора Ивановна. Так и сделаем. Какая же вы правильная и ласковая женщина, в самом деле… Что ж, барышни, Тимофей Палыч, спасибо вам за радушный прием, но вынужден откланяться. Культурное достояние, как говорится, зовет. Так что, надеюсь на скорую встречу. И на вас, (с нажимом) Элеонора Ивановна, надеюсь. Очень. А вы (слегка грозя Тулузу пальцем и странно улыбаясь) не шалите больше…


Подхватывает кожаный портфель с блестящими замками, идет к выходу, по пути вытаскивает из внутреннего кармана пиджака мобильный телефон и жестким голосом произносит: «Машину к подъезду».


ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (вдогонку Представителю). А на чье имя заявления писать, Альфред Германович?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (разворачиваясь). Да оставьте пробел. Наши люди потом сами впишут.


Представитель уходит.


ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (выжидает, вдруг начинает орать). Вы что тут бойкотированием занимаетесь?! А?! Забыли те самые времена? Так я вам напомню! Благо постарше многих буду! Когда при невыясненных обстоятельствах… Боже, как же там было?!

ТУЛУЗ (помогает). …сажали за невыясненные деяния на невыясненное количество лет. Только это не раньше было, а сейчас.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (Тулузу). Вот! Зеленку тебе на лоб! Ты вообще уже весь ум пропил? Что ты там нарисовал, придурочный?! Ну-ка, напомни, что там тебе когда-то влепили? Тунеядство? Хулиганку? Так тебе сейчас какие-нибудь измену с экстремизмом впаяют! Тебе мало одной отсидки было?

ТУЛУЗ. Много не мало. А сидел я по диссидентским мотивам, между прочим.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Кретин! Всё это то же самое! Что ты там на салфетке накалякал, спрашиваю?!

ТУЛУЗ. «Времена Рока».

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ты совсем уже очумел? Мозги в масло взбились? Может, забродили? Так я тебя быстро кое-куда пристрою, рок-н-ролльщика! А не я, так другие… Нашел кому свою псевдохрень показывать!.. Представителю краевой администрации!.. И вообще! У меня денег на зарплаты нет! Трубы протекают, крыша вся сгнила. Партия им, видите ли, не нравится! У вас, бабы, может, другие предложения есть? (Инессе.) Что ты тут за юродствование развела? И эта дура с тобой. В «Женской» партии она. Наборы ей к восьмому марта подавай. Значит, вердикт мой такой. Чтобы завтра же, вот на этом самом столе. Нет, на этом (показывает на письменный стол) лежало пять заявлений о приеме в партию «Близость». Иначе – кому панель, а кому лечебно-трудовой профилакторий. Пошли вон отсюда. На растяжку!

ИНЕССА. Вы такая ласковая и добрая.

ТУЛУЗ. Как овчарка в помеси с догом. Намордника на вас, Элеонора, нет.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. На растяжку, я сказала!!! А ты – афиши мастырь давай! Разболтались тут!


Все расходятся.


ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (кричит вслед). И вечером, чтоб в платьях от спонсора танцевали! (Проходит к письменному столу, устало падает на стул). Сучье племя! Одни пляшут, другие молебны вокруг них читают! И кто меня, идиотку старую, в этот бизнес потянул? Сделала б из клуба библиотеку или столовку, и в ус бы не дула. Нет, бабла захотелось… С другой стороны, а какое тут бабло может быть, если все с азотного комбината да шерстомойной фабрики. Клиентурка, тоже мне… (Барабанит пальцами по столу, напевает.) Красотки, красотки, красотки кабаре. Красотки, красотки, красотки, кабаре! (Вскидывает руку.) Так, надо же заявление написать, а то забуду.


Вытаскивает из ящика стола лист бумаги, пишет, одновременно читает вслух: «Я, Элеонора Ивановна Подлипчук, находясь в трезвом уме и женской памяти, прошу принять меня в члены…»


Лопасти мельницы с надписью «MOULIN ROUGE» медленно начинают вращаться.

Опускается «танцующий» занавес. На нем изображены четыре канканщицы с картины графа Анри Мари Раймон де Тулуз-Лотрек-Монфа.

На авансцену выбегают Инесса, Магда, Виола и Любочка в платьях и плюмажах от спонсора. Высоко задирая ноги, они задорно и с визгами танцуют канкан.


Затемнение.

Антракт.

4

2 Шевяк (сев. сиб.) – кал, помет скота, животных, в том виде, как бывает по природе. По шевякам всякого зверя признаешь. («Толковый словарь живого великорусского словаря» В. И. Даля)

Культурные традиции. Пьесы & рассказы

Подняться наверх