Читать книгу Муромские рассказы - Глеб Пудов - Страница 6

Что я не люблю в древних городах? Кладбища. Они повсюду: справа, слева, впереди, сзади, за рекой, в монастыре, на окраине, в центре. Хуже всего – они под ногами. Люди ходят и ездят по костям своих предков; люди пьют кофе, покупают продукты, выгуливают собак на костях своих предков. И с этим ничего не поделаешь – жизнь движется вперёд. Потомки будут пить кофе на наших костях. Такова участь жителя любого древнего города.

Муром – не исключение. Есть в нём улица Советская. Старожилы говорят, что раньше на этой улице было большое кладбище и дома строили прямо на нём, особо не смущаясь наличием захоронений. Более того, даже использовали надгробные камни при сооружении фундаментов и первых этажей домов.

До сих пор на этой улице стоит ветхий зелёный дом с тремя окнами на фасаде. Сверху – красивые резные наличники, снизу – грязные окна подвального помещения. Дом – длинный, в нём когда-то жило несколько семей. Позади располагался небольшой садик, в котором под ветвями яблонь прятались сараи и помещения для кроликов. Зимой в этом садике родители строили для нас горку.

Мои детство и юность прошли в этом доме. Восхитительное было время.

Помню, нашей соседкой была одинокая женщина по имени Мария, вернее, Мария Фёдоровна, но все звали её Машкой. Почему? Потому что её никто не любил. Она ни с кем не общалась. Работала на фабрике «Красный луч». Рано утром уходила на автобусную остановку, а вечером быстро исчезала в своей комнате и запиралась на ключ. Выходила разве что за водой к колонке да в туалет, который располагался в саду, на заднем дворе. Ни с кем, никогда – ни полслова. Из живых существ она разговаривала только со своим котом Михаилом – ленивым толстым созданием чёрного цвета. Однако соседи – и это тоже отбивало у них всякую охоту общаться с Машкой – слышали, как она, находясь в комнате, называла кого-то «моя милая» и «мои дорогие». Некоторые, признаться, считали её колдуньей, другие – умалишённой. Дети прятались от неё по углам, а взрослые предпочитали обходить стороной.

Однажды мы играли в прятки.

Не зная, куда спрятаться, я решилась на отчаянный шаг: увидев, что дверь в Машкину комнату открыта (вероятно, хозяйка вышла за водой), я вбежала туда и спряталась среди одежды. Я знала, что меня здесь точно никто не найдёт – кто решится заходить к Машке? Я тихо встала за старым полушубком и начала сквозь прореху осматривать комнату. Вполне аккуратно и чисто, никаких черепов под потолком, никаких засушенных куриных лапок, никаких кипящих котлов в печке. На полу – разноцветные дорожки. В верхнем углу, на полочке, темнела икона Спасителя, около которой стояло блюдечко со свечкой. Я совсем успокоилась.

Через некоторое время в комнату вернулась Машка. Она принесла канистру с водой и поставила её у печки. Затем неспешно сняла пальто, повесила на вешалку и закрыла дверь на ключ.

– Скоро ужинать будем, мои дорогие, – сказала она. «С кем это она разговаривает? – встревожилась я, и на всякий случай ещё раз оглядела комнату. Никого, кроме меня, Машки и чёрного кота, лежавшего на кровати. – Странно».

Машка налила воды в кастрюлю, поставила её на огонь. Вытащила из сумки овощи и принялась их резать на деревянной дощечке. Вскоре в комнате запахло овощным супом. «Надо как-то выбираться», – подумала я. – Но как?» Машка вдруг сказала:

– Что же ты прячешься? Выходи, гостьей будешь.

Это явно относилось ко мне. Я вылезла из-под полушубка и боязливо подошла к хозяйке.

– Как вы меня заметили?

– Я видела, как ты вбегала в комнату. Ты можешь меня не бояться – не знаю, что тебе про меня наговорили. Сейчас будем пить чай, садись за стол.

Вскоре я уже знала, что Мария Фёдоровна родом из маленькой деревни, которая располагалась недалеко от Мурома; что была в эвакуации в Иваново, а муж и дочка оставались здесь; что они погибли в конце войны и похоронены на кладбище, находившемся на нашей улице.

– Видела надгробные камни на первом этаже? – спросила Мария Фёдоровна.

Конечно, видела – каждый день мимо них прохожу.

– Так вот, это они, на их могилах стоит наш дом. Я когда-то ходила в архив, чтоб выяснить, где они похоронены, а потом и камни нашла. Думаешь, почему я живу в этом доме?

– Они теперь всегда с вами, – сказала я. – Верно?

– Верно. Вы здесь, дорогие? – вдруг спросила Мария Фёдоровна.

И тут я заметила, что в свете от зелёного абажура, висевшего над столом, виднелось не две тени, а четыре! Я взвизгнула и выбежала из комнаты. Весь вечер я бродила по городу: сидела на лавочках, заходила в магазины, купалась в реке. На некоторых домах по нашей улице видела старинные надгробные камни.

Я никому не рассказала об этом случае. С того дня мы ещё часто виделись с Марией Фёдоровной, иногда я приходила к ней на чай. Тени перестали меня пугать, ведь даже кот их не боялся. «В самом деле, что в этом плохого и страшного? – думала я. – Это же её родные люди».

Вскоре мы переехали из этого дома в другой, более современный. Теперь в нашем старом доме никто не живёт. Мария Фёдоровна давно умерла и, наверное, встретилась со своими дорогими тенями.

Санкт-Петербург