Читать книгу Коварное бронзовое тщеславие - Глен Кук - Страница 31

Ко мне присоединилась лохматая двадцатифунтовая дворняга каштанового окраса, трусившая у моей правой лодыжки с таким видом, словно она была здесь всегда, и в этом заключался смысл ее жизни.

– Проваливай, псина. Ты для меня слишком стара.

Псина наградила меня собачьим эквивалентом восхищенной улыбки. Я заметил, что это создание женского пола. И что с того? Дворняга – она дворняга и есть. Мне они ни к чему.

Мой брат Майки постоянно таскал домой дворняг. Мама с этим мирилась, хотя обычно через несколько дней они «убегали». Майки всегда все делал правильно.

А вот если бы живое существо привел домой я, у мамы случился бы припадок. Хотя мои существа были намного прикольней. Например, детеныш мастодонта. Или хищный громовой ящер. Мелкий, высотой до бедра, питающийся крысами и кошками.

Еще одно знамение времени. Сейчас их почти не встретишь.

Эта собака определенно была дамой. Она не слышала того, что не хотела слышать. Сопровождала меня, куда бы я ни направлялся.

Я тихо зарычал. Каштанка зарычала в ответ, поддерживая добродушную беседу. Каштанка – потому что я такой сообразительный, хотя мог бы с тем же успехом назвать ее Пятнашкой. На горле и задней левой ноге собаки красовались белые пятна. Ее хвост был сломан.

Пока я изучал привлекательные черты псины, еще одна собачья леди заняла почетное место слева от меня. Она была такого же размера, как первая, но у нее в роду явно имелся бульдог. Уродливая настолько, что глаз не оторвешь. Судя по всему, она не могла похвастаться приятным характером Каштанки.

Зато страдала тем же нарушением слуха.

До конюшни Плеймета оставалось не больше сотни ярдов. Там я и проверю, не сунул ли кто-то стейк мне в карман. Я видел Плея собственной персоной, болтавшего с клиентом, который желал оставить у него лошадь. Кляча покосилась в мою сторону и печально фыркнула.

Ну вот. Все они жаждут моей крови. Никто мне не верит, но я не смог найти ни одного доказательства противоположного. Хотя эта конкретная кобыла не бросала мне вызов. Ей просто не нравилось быть на одной улице с жуткой тварью Гарретом.

О да. Она догадывалась, кто я такой. Опознала меня. Эти монстры владеют телепатией.

Из темной подворотни вылетела Крошка Му. Она врезалась в меня на полном ходу. На ней был тот же наряд, что на кладбище. И ничего нового она не сказала.

– Ненавижу тебя! Ненавижу! – И заколотила меня кулачками в грудь.

Собаки плясали рядом, возбужденные, но сохраняющие нейтралитет.

Плеймет побежал к нам.

Я ухватил девицу, перекинул через плечо и пошел к нему, а он немедленно доказал, что помощи от него не дождешься.

– Отпусти ее, Гаррет. Люди же смотрят.

Тут он не ошибся. Зрители не всегда склонны сочувствовать тридцатилетнему мужику, волочащему молодую девушку, которая кричит и брыкается, хотя производимый ею шум и придает событиям сходство с домашним скандалом. Толпа может сначала разобраться со мной, а потом изучить факты, и девчонка успеет скрыться.

Но люди не слишком торопились на выручку, возможно, из-за собак. Теперь их было четверо, и они превратили развлечение в замечательный собачий праздник. Они тявкали. Они повизгивали. Они радостно прыгали туда-сюда. Ну какое это похищение?

Я громогласно сообщил, что на сей раз мамочка ей голову оторвет. Опустил девчонку на землю, но ухватил ее за правую руку, маленькую, пухлую и горячую. Мы нырнули в жилище Плеймета.

Плей завел внутрь клиента и его животное, бормоча:

– Ну и дети нынче пошли. – После чего добавил: – Собак в кабинет, Джи, не к лошадям.

Джи?

Я повел за собой псов, не выпуская мою новую юную подружку. Дворняги оказались сговорчивыми, девчонка – вялой. Сейчас она выглядела пристыженной. Не поднимала глаз и двигалась как во сне.

Готовилась дать деру при первой возможности.

Я закрыл дверь на улицу.

Собаки уселись или улеглись. Каштанка расположилась на животе перед входной дверью, устроив морду на лапах, с обожанием глядя на меня. Остальные казались не столь дружелюбными.

Судя по всему, Каштанка была леди-боссом.

– Как тебя зовут? – спросил я девушку. По-прежнему держа ее за руку.

Она посмотрела на меня, словно вопрос ее смутил, потом опустила глаза в пол. Тихим голосом произнесла:

– Ненавижу тебя.

– Со словарным запасом у тебя не очень, крошка.

Я усадил ее в кресло и отошел в сторону. Она поерзала, устраиваясь.

– Значит, без имени? А где ты живешь?

Этот вопрос оказался таким же сложным.

– Ну ладно. Кто твои родители?

Ничего. Я задал еще несколько вопросов и не получил никакой информации. У меня создалось впечатление, что она не понимала, о чем ее спрашивают. Девочка еще раз тихо и печально напомнила, что ненавидит меня, но с каждым новым вопросом все больше уходила в себя, все сильнее смущалась.

К нам присоединился Плеймет. Он был не в самом радужном настроении.

– Пришлось соврать людям насчет тебя, Гаррет. Что за чертовщина? Что происходит?

– Я бы с радостью рассказал, если бы знал.

Он уселся за настоящий письменный стол, занимавший пятую часть комнаты, и посмотрел на девушку. Этот стол достался ему от зятя, в качестве возмещения долга. Зять мог похвастаться серией провалов после того, как проявил удивительный потенциал, энергию и энтузиазм в организации и финансировании смелых проектов.

На лице Плея было скептическое выражение. Он подозрительно взглянул на меня, потом на девушку в костюме коровы и на всех четырех собак, которые вели себя неправдоподобно тихо и воспитанно. Каштанка прикрыла глаза лапой.

– Я пришел расспросить тебя про ваш с Пенни визит в Квартал снов, – сказал я. – И узнать, как ты себя чувствуешь. И предложить тебе работенку в поисках людей, напавших на Страфу. Что случилось с Крошкой Му, ты и сам знаешь. Видел.

Этого он отрицать не мог. Но и не был готов принять мои слова за чистую монету. Он крякнул и подождал, пока я выдам или оправдаю себя.

– Вокруг меня происходят всякие вещи. Странные вещи. – Из-за которых моих друзей иногда засыпает пылью и мусором.

– Плей, я не знаю, кто эта девушка. И с радостью оставлю ее преподобному Плеймету, чтобы разобрался. Я только хочу знать, не видел ли ты чего-нибудь, что упустила изображавшая из себя жрицу Пенни.

– Страфы там не было, Гаррет. Мы бы заметили. Самое тухлое сборище из всех, что я посещал. Увы, религия умирает.

– В Танфере? Это самый набожный город, что я когда-либо видел.

– Именно в Танфере. На нижнем конце Улицы богов пустуют храмы. Мелкие культы не могут платить ренту.

Каштанка на полдюйма приподняла голову и приоткрыла глаз, словно проверяя, не занялись ли двуногие чем-то интересным. С привлечением пищи.

– Ненавижу тебя, – робким шепотом напомнила мне Крошка Му.

– Больше она ничего не говорит, Плей. Не говорит почему. Не называет свое имя. Ни слова о своей семье. Я даже не уверен, что она понимает вопросы.

Плеймет поднялся и наклонился над столом. Он придал лицу самое мягкое выражение, но хотя рак и сильно потрепал его тело, оно осталось крупным и угрожающим.

Каштанка открыла второй глаз и издала звук, явно к кому-то обращаясь, но я не понял намека.

– Может, она слабоумная? – предположил Плеймет.

– Не похоже, чтобы с ней плохо обращались.

Судьба одиноких слабоумных девочек незавидна. Возможно, этот конкретный экземпляр жил припеваючи, потому что вокруг раскинулся новый, угнетенный законами Танфер, который породили кошмары Дила Релвея.

Плеймет уселся на место.

– Ты найдешь помощника, если я откажу тебе в просьбе?

– Я думал о Колде, потому что он живет рядом.

– Лучше бы кого-то другого. Его старушка держит мужа на коротком поводке после истории с производителями зомби.

Они не были производителями зомби, но я понял, что он имеет в виду, и не стал уточнять.

– Ты часто с ним видишься?

– Он снабжает меня лекарствами от рака. Я угощаю его обедом в «Виноградной лозе», когда Труди позволяет. Кто еще есть у тебя на примете?

– Йон Сальвейшн?

– Возможно, не лучший вариант.

– Да?

– Он согласится. С радостью ухватится за шанс поучаствовать в новом приключении.

Я нахмурился. Он что, знал о Сальвейшне нечто такое, чего не знал я?

– Правда, Гаррет, чем бы это ни было для тебя, для него это будет приключением.

– Вероятно, ты прав.

Это станет частью истории Йона Сальвейшна. Войдет в какую-нибудь новую пьесу. И, участвуя в реальных событиях, он будет пытаться вносить исправления и пометки, напрашиваясь на катастрофу.

– Меня ждут животные, – сообщил Плей. – А теперь еще и это. – Он имел в виду Крошку Му. – Если не получится с Колдой или кем-то еще, возвращайся. Подумаем, что можно сделать.

Мне на ум пришло пиво. Сегодня я еще не пил. Так почему вдруг вспомнил о нем? Плеймет не пил вообще. Ему было нельзя. Затем я понял, что талдычило мне подсознание.

– Я могу обратиться к Максу Вейдеру или Манвилу Гилби. Перспектива поработать на пивоварню вызовет у Престона восторг.

– Отличная мысль. Действуй. Я попробую что-нибудь из нее вытянуть. – И не успел я сдвинуться с места, как он добавил: – Не знаю, что и сказать, Гаррет. Мне так больно за тебя. Случившееся стало испытанием моей веры. Эта девушка была лучшим в твоей жизни. Полагаю, мне следует благодарить Господа за то, что она у тебя хотя бы была.

– Это правда, – ответил я. – Спасибо, Плей. Это много для меня значит.

Я не обманывал, потому что Плеймету очень сложно выражать эмоции. Особенно в данном случае, ведь он обожал женщину, чье место неожиданно заняла Страфа.

Я и сам до сих пор с трудом в это верю.