Читать книгу StarСraft. Я – Менгск - Грэм Макнилл - Страница 7

Директор Стигман не стал тратить времени даром и поспешил начать. Как только все старшеклассники уселись, он уперся в кафедру руками и наклонился вперед. Арктур знал, что директор считает эту позу авторитетной. На самом деле, подобная поза только подчеркивала невысокий рост Стигмана, но кроме Арктура никто либо не замечал этого, либо никто не спешил намекнуть об этом директору.

– Нам, вне всяких сомнений, повезло, – таким гнусавым голосом, что Арктура аж покоробило, обратился к студентам Стигман, – принимать у себя представителей бравого Корпуса морской пехоты Конфедерации, которые пришли пообщаться с вами. Их визит для нас великая честь, и я уверен, что вы горячо их поприветствуете, как положено в Стирлингской академии.

Безусловно, последнее замечание было приказом, и юнцы с энтузиазмом принялись аплодировать. Под гром аплодисментов Стигман покинул кафедру, а один из солдат вышел вперед и, прогрохотав тяжелой поступью по деревянному полу сцены, занял место директора.

Остановившись за кафедрой, морпех снял шлем.

Тут-то и выяснилось, что на самом деле он – она!

И удивительно хорошенькая она!

Женщина-морпех положила шлем на кафедру и улыбнулась юношам, которые теперь вполне предсказуемо проявляли куда бо́льший интерес к утренней беседе. За спинами бойцов поднялся занавес, открывая большой экран с проекцией красно-голубого флага Конфедерации, энергично развевающегося на ветру на фоне золотого заката. Видеоряд сопровождался энергичной музыкой, идущей из акустической системы актового зала.

– Доброе утро. Разрешите представиться – Ангелина Эмилиан, – поздоровалась девушка. – Я капитан Тридцать третьей наземной штурмовой дивизии армии Конфедерации, и сегодня пришла сюда по просьбе вашего директора, чтобы провести беседу по поводу карьеры в Корпусе морской пехоты Конфедерации.

Капитан Эмилиан подошла к краю сцены и уперлась руками в бедра.

– Знаю, о чем вы подумали.

По залу пробежал нервный смешок, намекающий на то, что Эмилиан лучше не знать, о чем в тот момент подумало большинство парней.

– Вы подумали: «Какого-такого пресвятого черта я захочу вступить в ряды армии?». Верно? Тем более, как выпускники академии, вы, вне всяких сомнений, ожидаете получить приятную и хорошо оплачиваемую работу. Кроме того, армия – это ведь опасно. Вас могут убить. Ведь наш корпус – для неудачников, у которых нет других вариантов.

Арктур увидел, как округлились от удивления глаза директора Стигмана. Очевидно, презентация капитана Эмилиан началась совсем не так, как он себе представлял, и только по этой причине отношение Арктура к симпатичному капитану слегка потеплело.

– Ну, если вы так думаете, у меня есть для вас одна новость, ребятки. Вы глубоко заблуждаетесь, – капитан Эмилиан окинула пристальным взглядом актовый зал.

Уверенность и суровое поведение девушки привлекли всеобщее внимание.

– В основе Корпуса морской пехоты Конфедерации лежат три принципа, – сказала Эмилиан, ударяя кулаком в ладонь, чтобы выделить каждый. – Сила. Честь. Дисциплина. Эти идеалы предоставили возможность армии и Колониальному флоту защищать интересы Конфедерации на окраинах галактики в течение полутора столетий. Сейчас вы думаете, что морпехи – это сплошь ресоциализированные дуболомы? Так вот я здесь для того, чтобы уведомить вас – это не так. Морпехами становятся люди из всех слоев населения, всех уровней общества, и всех их объединяет одно – преданное служение во благо сохранения нашего образа жизни.

Эмилиан говорила, а на экране появлялись смеющиеся солдаты, спускающиеся на веревках по отвесным скалам берега моря, играющие в пэдбол или катающиеся на лыжах по заснеженным горным склонам. Арктуру казалось, что раз они так классно проводят время, то просто удивительно, как они успевают еще и служить.

– Наша армия предлагает бесчисленное множество возможностей для молодых мужчин и женщин увидеть сектор Копрулу и получить бесценный жизненный опыт. Мы будем вас тренировать. Мы будем вас обучать. Мы превратим вас в эффективных воинов, которых уважают и которыми восхищаются ваши сверстники. Во время службы вы можете выбирать, где и что вы будете учить. Служба пролетит в одно мгновение. Но за этот срок вы обретете такую силу характера, какую вам больше нигде в себе не воспитать.

В этот момент на экране появились проходящие полосу препятствий бойцы – мужчины и женщины с рельефными мышцами и привлекательной внешностью кинозвезд. И снова они были веселы, несмотря на суровость физических упражнений. Арктур не без удовольствия отметил, что тот, кто снял рекламный ролик, бесспорно, любит визуальные преувеличения.

– В нашем корпусе чтят и блюдут традиции, а попадающих к нам новобранцев ждут многочисленные привилегии. Оплата и условия несения службы постоянно улучшаются, и только примерно пятидесяти процентам рекрутов доводится увидеть настоящее сражение. Впрочем, вооруженный и экипированный по последним технологиям морпех может не опасаться людей, которые хотят нарваться на драку. И не забывайте, что ваша служба фиксируется в личном деле. В сочетании с репутацией этого замечательного учреждения у вас будет ключ от любой желаемой двери, как только вы закончите службу. Жизнь в Корпусе, это жизнь без границ, жизнь во благо Конфедерации и всех проживающих в ней. Вы можете стать частью этого, ребятки. Вы можете внести свой вклад. Вы можете полностью проявить себя и стать, кем хотите.

К собственному удивлению Арктур почувствовал, как наполняющая зал атмосфера энтузиазма охватывает и его. Сочетание бесконечно повторяющихся изображений красивых зрелых солдат с безупречной подачей информации, приправленной харизмой Эмилиан, дало нужный эффект. Поразмыслив, юноша пришел к выводу, что армейская жизнь, может быть, не такой уж и плохой вариант.

Капитан Эмилиан отошла немного назад и отдала воинское приветствие присутствующим юношам. Два морпеха за ее спиной повторили жест. Последовали оглушительные аплодисменты, и Арктур вдруг осознал, что стоит на ногах, как и все остальные, для того чтобы искупать капитана Эмилиан в овациях.

Девушка улыбнулась и, повернувшись, наклонилась, чтобы пожать руку директору Стигману. Арктуру захотелось рассмеяться от увиденной картины – так нелепо и незначительно выглядел тщедушный человечек рядом с морпехом в боевом бронескафандре.

Стигман вернулся к кафедре и поднял руки, прося тишины, но аплодисменты и свист не смолкали еще несколько минут. Когда разгоряченные юноши, наконец, опустились на свои места, директор сказал:

– Спасибо за столь вдохновляющие слова, капитан Эмилиан. Я уверен, что вы дали нашим старшеклассникам обильную пищу для размышлений.

Среди присутствующих снова послышались сдавленные смешки.

– А сейчас, – продолжил Стигман, не обращая внимания на произведенный его словами эффект, – я хочу, чтобы вы уделили немного времени изучению литературы, любезно предоставленной нам Корпусом морской пехоты Конфедерации. Занятия возобновятся через час, поэтому у вас будет достаточно времени ознакомиться со всеми буклетами, которые вас заинтересуют, и поговорить с сержантами-вербовщиками.

Арктур проследил за взглядом Стигмана и увидел, что вдоль стены актового зала стоят столы с разложенными на них брошюрами и книгами. До этого он их не заметил, всецело увлеченный капитаном Эмилиан и ее шоу-пропагандой. Высокие симпатичные солдаты, как мужчины, так и женщины, в безукоризненно отглаженных мундирах темно-синего цвета с поблескивающими нашивками, стояли за каждым столом, заложив руки за спины.

– Разойдись! – скомандовал директор Стигман, после чего в зале воцарилась суета, так как юноши повскакивали с мест и с нетерпением бросились к столам.

Арктур последовал за толпой. Ему тоже стало любопытно взглянуть на то, что же там предлагают.

* * *

– Постой спокойно, пожалуйста, – сказала Кэтрин Менгск, закрепляя бронзовой застежкой красную тогу на плече мужа. – И так тяжело, да еще ты дергаешься все время.

– От этой штуки начинает чертовски болеть шея, – сказал Ангус. – Напомни-ка, почему я должен это носить?

– Традиция, – ответила жена.

– Традиция… – фыркнул Ангус, словно произнес самое мерзкое слово, которое знал.

– Дорогой, ну ты же не можешь произнести речь на закрытии сессии в Сенате в повседневном костюме.

– Ладно, – согласился Ангус. – Но почему я должен надевать это сейчас? До выступления целых два месяца!

Эктон Фелд еле сдерживал смех, слушая жалобы и ворчание Ангуса, в то время как Кэтрин поворачивала мужа так и сяк, переделывая покрой и фасон церемониальных мантий сенатора Корхала. Облачение было тяжелым и неудобным, но правительственный аппарат Корхала имел старинный обычай проведения церемонии с максимальной помпезностью.

– Потому что, дорогой, – терпеливо сказала Кэтрин, – тут требуется некоторая корректировка. С тех пор, как ты надевал ее в последний раз, прошло несколько лет, и ты уже не такой стройный, как раньше.

– То есть ты хочешь сказать, что я толстый, – сказал Ангус.

– Вовсе нет, – с улыбкой ответила Кэтрин. – Просто более государственный.

Ангуса слова супруги не слишком убедили. Поймав пристальный взгляд шефа, Эктон Фелд поднялся со стула и направился к балконному окну «Небесного шпиля», чтобы скрыть факт того, что он осмелился подсмеиваться над неудобным положением сенатора.

У окна Фелд поправил кобуру под пиджаком, вздрагивая при каждом движении плеча, из которого доктора извлекли шесть шипов. Сказали, что ему повезло остаться в живых – сантиметров пять-десять в сторону, и он получил бы дырявое легкое. Месяцы мучительных пересадок кожи и операций по восстановлению кости предоставили ему массу возможностей проклинать эту удачу – когда переставали действовать обезболивающие, он оставался один на один с невыносимой болью, которую не мог заглушить даже виски.

Кэтрин все суетилась вокруг Ангуса, и Фелд оставил их наедине, активировав силовое поле, защищающее балкон и верхнюю наружную часть здания. Энергетический щит влетел в кругленькую сумму и не только защищал балкон от артиллерийских снарядов, энергетического оружия и электронного наблюдения, но и спасал от завывающего вокруг конструкций ветра.

Начальник службы безопасности подошел к металлическому, ручной ковки ограждению по краю балкона. Осторожно облокотившись, мужчина подался чуть вперед, чтобы полюбоваться открывающимся сверху видом.

Насколько хватало взгляда, вид везде был отличный.

Последний балкон башни Менгск располагался на сто шестидесятом этаже здания, около восьмисот метров над уровнем улицы. На севере возвышались горы, напоминающие крепостной вал гигантского замка. К югу пейзаж постепенно становился все зеленее и зеленее, пока не обрывался у лазурной линии океана.

В такой ясный день далекая береговая линия четко просматривалась, а при помощи установленного на краю балкона биноскопа можно было разглядеть белый прямоугольник летней виллы.

Стирлинг раскинулся перед Фелдом серебряной сетью с устремленными ввысь башнями, возвышающимися по обеим сторонам «Небесного шпиля», как сталагмиты из стали и стекла. Отсюда просматривался масштаб и жизнь города, и эта громадная агломерация, построенная в течение такого краткого периода времени, была доказательством мастерства и самоотдачи людей Корхала.

Более всего впечатляло то, что такие прекрасные результаты были достигнуты в условиях безудержного упадка Конфедерации в целом. Фелд любил Стирлинг: отсюда он мог видеть зеленый лоскут Марсового поля – места, где Корхал однажды признали членом коалиции миров Конфедерации. Тот давно минувший день сулил многообещающие перспективы, но сейчас, когда Марсово поле превратилось в тренировочный плац солдат Конфедерации, оно стало горьким напоминанием того, как все изменилось в худшую сторону.

Как раз напротив Марсового поля находился Палатинский форум, дом Сената Корхала. Его бронзовая крыша светилась, как сигнальный маяк, мерцая на солнце, словно кипящее золото.

– Воодушевляет, да? – сказал Ангус, неожиданно появившись рядом с Фелдом. – Живой пример того, к чему нужно стремиться.

Ангус Менгск, когда хотел, мог двигаться удивительно бесшумно для достаточно тучного человека. Фелд не услышал, как он подошел.

– Да, вид стоящий, – согласился Фелд.

– Жемчужина в короне Конфедерации, как они называют нашу планету.

– Так и есть. А теперь ты хочешь умыкнуть эту жемчужину?

– Прямо у них из-под носа, – улыбаясь, сказал Ангус. – Эта жемчужина им не принадлежит. Больше не принадлежит.

– И что будем с ней делать, если победим? – спросил Фелд.

– Если победим? – спросил Ангус. – Ты думаешь, что мы не сможем одержать победу над конфедератами?

– Меня это мало волнует, – сказал Фелд, выпрямившись и расправив плечи. – Я просто хочу ударить по ним, как следует.

– Ну, без этого точно не обойдется, друг мой. Даже не сомневайся, – пообещал Ангус.

– Ты действительно думаешь, что мы одолеем их?

– Конечно, одолеем, – подтвердил Ангус, кивая. – Я не занимался бы всем этим, если бы не верил в плачевный для них исход. Может быть, мы не успеем этого увидеть, но то, что мы сейчас затеяли, станет основой чего-то исключительного. Даже лавина начинается с падения одного камешка.

– Это верно, – признал Фелд.

– Сфера влияния Конфедерации растет, – продолжил Ангус, распаляясь все больше, что происходило с ним всегда, когда в разговорах задевалась тема столь ненавистной им коррупции, – но люди, способные как-то влиять на это, до сих пор не осознают, что верхушка этой власти – злокачественная опухоль.

– Почему ты думаешь, что дела обстоят именно так? Неужели все настолько очевидно?

– Ну конечно, очевидно. Только вот осознание проблемы принуждает брать на себя моральное обязательство что-то с этим делать, что-то предпринимать. – Ангус поморщился. – Однако слишком многие совершенно не желают во что-то влезать.

– Но не ты?

– Согласен, Старые Семьи и Совет могут поставить меня в затруднительное положение, но все дела Менгсков вполне автономны. Нам принадлежат все процессы на моих предприятиях, начиная от заводов ховеркаров и заканчивая производственными линиями рекламного искусственного интеллекта. У них нет лазеек, чтобы нас прижать.

– Легальных лазеек.

– Не сомневаюсь, что конфедераты потратят деньги на любое количество пиратских шаек или наемных группировок, чтобы доставить нам неприятности по всему сектору, но мы уже зашли слишком далеко, чтобы сдаваться. Очень скоро мы сможем организовать кое-что помасштабнее, чем закладка бомбы или засада на отряд солдат. Скоро мы сможем объявить настоящую войну.

Фелд услышал в голосе Ангуса нескрываемое наслаждение и подумал о том, действительно ли сенатор понимает, что поставлено на карту в борьбе с ужасающим могуществом Конфедерации. Уже понесены человеческие потери, а войска Конфедерации действуют все решительнее по всему Корхалу.

Ранние утренние рейды к тем, кого конфедераты подозревали в террористической деятельности, стали обычным делом. Недавно сформированное движение Сопротивления сохраняло живучесть только благодаря тому, что Фелд настоял на средствах защиты от утечки информации и изоляции друг от друга активных ячеек.

Пока еще Корхал не находился на военном положении, но вряд ли Конфедерации потребуется много времени для форсирования событий.

– Чтобы научиться бегать, научись сперва ходить, – предостерег Фелд. – Если мы будем торопить события, то рискуем лишиться всего.

– Ты прав, конечно, – согласился Ангус. – Но близится время, когда чаша весов склонится на нашу сторону, и если мы не начнем действовать к этому моменту, то упустим его. Этот момент наступит уже скоро, Эктон. Оружие и технологии Умоджи делают нас сильнее с каждым днем. Наши люди практически так же хорошо экипированы, как и армия Конфедерации.

«Это действительно так», – подумал Фелд. Каждый день с Умоджи прибывали поставки «промышленных деталей», которые проходили через ряд фиктивных корпораций и по обходным торговым маршрутам. Промаркированные как безопасные, сопровождаемые всеми положенными документами, грузовые контейнеры были набиты оружием, боеприпасами, взрывчаткой, скафандрами и гаджетами. Всем тем, что позволит борцам за свободу Корхала посеять хаос среди конфедератов, – если будет на то воля Ангуса Менгска.

– Никогда не думал, что Айлин Пастер отважится нам помочь.

– Айлин хороший человек. Не надо его недооценивать, – сказал Ангус. – Уверен, что он нам помогает, преследуя выгоду Умоджи, а не нашу личную. Но я принимаю любую помощь.

– Он все еще намерен вернуться на Корхал к твоему выступлению на закрытии сессии в Сенате?

– Конечно. Они с Юлианой возвращаются сюда в конце недели.

– И дочь его будет? – не скрывая раздражения, спросил Фелд. – В задачах службы безопасности это не учитывалось. Могут быть осложнения. Почему мне не сообщили?

– Я узнал об этом сегодня утром, – безразличным тоном произнес Ангус. – Скорее всего, это мой сын пригласил дочь Айлина сопровождать его на выпускном балу. И, как ни прискорбно, она согласилась.

Фелд отвернулся, проклиная Арктура за добавление лишней работы и так перегруженной службе безопасности. Помимо мероприятий, обеспечивающих сверхбезопасность, организованных им после нападения на летнюю виллу, Фелд закрепил отдельного человека за каждым членом семьи Менгск.

Кэтрин было относительно легко защитить, так как она постоянно находилась с Ангусом, а Дороти сопровождали по дороге в дошкольную группу и обратно. Но Арктур, похоже, только рад усложнить жизнь Фелду и тут же нашел очередной способ испытать терпение начальника службы безопасности.

– Отлично, – вздохнул Фелд. – Еще одна проблема, без которой я вполне мог обойтись. Как будто ты недостаточно все усложняешь.

– Знаю, что ты собираешь сказать, Эктон, и ответ по-прежнему «нет».

Фелд знал, что спорить с Ангусом безнадежно, но это его не остановило.

– Послушай, – сказал он. – Тебе необходима усиленная охрана по дороге в Форум. Ты слишком уязвим, и если не позволишь мне увеличить количество телохранителей, я не смогу гарантировать твою безопасность.

– Я уже говорил, – сказал Ангус таким тоном, словно ему надоело уже это повторять, – я не пойду в Сенат в окружении вооруженных солдат. Я не могу выглядеть, как путешествующий военный вождь. На нынешний момент я должен олицетворять мир.

– Но…

– Никаких «но», – отрезал Ангус. – Закроем эту тему. Я и так согласился раскошелиться на дорогущее индивидуальное силовое поле, которое меня не очень устраивает. Солдаты меня окружать не будут. Форум – место демократии и дебатов. Леннокс Крейвен назовет меня тираном или узурпатором, если я войду туда с вооруженными людьми за спиной.

– Это твои похороны, – сказал Фелд. – Я просто говорю, что думаю. О, а ты знаешь, что я мог устроиться на непыльную высокооплачиваемую работенку на Бронтсе? Следил бы там за богатенькими детьми.

– Так что ж не устроился?

Фелд вздохнул.

– Черт, я бы там со скуки сдох, и ты это знаешь.

– Ты человек действия, – согласился Ангус. – И ты мой друг. Для меня много значит то, что ты волнуешься о моей безопасности.

– Просто не забывай, что силовое поле сможет защищать лишь несколько минут. Думаю, этого хватит, чтобы успеть доставить тебя внутрь Форума.

– Да, ты говорил мне об этом уже тысячу раз.

С грустной улыбкой Фелд покачал головой:

– Мне же выплатят положенное, если ты умрешь?

– Честное слово, Фелд, ты еще хуже моей матери!

– Она была здравомыслящей женщиной, твоя мать, – сказал Фелд.

– Да брось, Фелд, не о чем волноваться, – сказал Ангус. – Ты просто гоняешься за призраками и ничего более.

Начальник службы безопасности ничего не ответил.

* * *

Толпа перед столами рассеялась, и Арктур взял одну из брошюр. Анимированное изображение флага Конфедерации колыхалось под словами: «Корпус морской пехоты Конфедерации – дом для героев».

Двое морпехов, до этого неподвижно стоявшие за спиной капитана Эмилиан, теперь расхаживали по актовому залу. Они демонстрировали студентам бронескафандры и давали подержать в руках винтовки Гаусса AGR‐14.

Арктур отложил брошюру в сторону, когда один из сержантов-вербовщиков появился у стола. Парень почувствовал дух военщины, исходящий от униформы человека, и сладкий, слегка дурманящий аромат ружейной смазки. Лицо солдата было открытым и серьезным, но полностью лишено какой-либо индивидуальности.

– Подумываешь о вступлении, сынок? – спросил этот человек.

– Может быть, – сказал Арктур. – Еще не решил.

– Это почетная профессия, сынок, – сказал морпех.

Арктур заметил у него под отогнувшимся воротником формы предательский рубец шрама от ресоциализации.

– А когда вы поступили на службу? – спросил он.

– Шесть лет назад, и никогда не жалел об этом, – машинально ответил солдат, и Арктур уловил оттенок заученности в его словах. – И могу сказать тебе, сынок, что это лучшее решение в моей жизни. Я изъездил весь сектор Копрулу, увидел всевозможные типы миров и встретил множество интересных людей.

– И убили их? – ехидно закончил за него Арктур.

– Давай сейчас не будем об этом, – предложил мужчина. – Как тебя зовут, сынок?

– Арктур Менгск.

– Приятно познакомиться, Арктур. Тебе нужно обдумать все возможности, которые наши войска могут тебе дать: путешествия, самоуважение, почести, дисциплину…

– Так вам приходилось? – прервал Арктур солдата. – Я имею в виду, убивать кого-нибудь.

– Послушай, Арктур, – сказал сержант, – морпехам иногда приходится убивать людей, но только тех, кто этого заслуживает. Когда плохие парни пытаются убить меня или моих друзей, они не оставляют мне выбора. А когда кто-то наставляет на тебя ствол, тебе остается только одно, разве нет?

– Полагаю, это зависит от того, почему он наставляет на тебя ствол, – сказал Арктур.

– Нарушаешь порядок, а Менгск? – раздался голос позади Арктура, и юноша сразу узнал надменный тон директора Стигмана.

– Вовсе нет, сэр, – ответил Арктур, поворачиваясь на каблуках. – Просто пытаюсь узнать, что меня может ожидать.

– Ограничения военной службы пойдут тебе только на пользу, Менгск, – сказал Стигман. – Выбьют из тебя всю наглость. Чуток воинских порядков дисциплинирует тебя очень быстро.

– Не думал, что меня нужно дисциплинировать, сэр.

Стигман нагнулся поближе, и Арктур еле сдержался, чтобы не закашляться от сильного, неприятного запаха крема после бритья.

– Я хорошо знаю таких, как ты, Менгск, – прошипел Стигман. – Будь моя воля, я бы всех вас отправил на службу. Именно военная подготовка превращает мальчика в мужчину.

Директор не успел развить тему, так как на него упала чья-то тень. Арктур поднял глаза и увидел Ангелину Эмилиан. Вблизи она впечатляла еще больше – огромный бронескафандр делал ее почти на метр выше Арктура, который, в свою очередь, сам был достаточно высок. А уж над Стигманом девушка и вовсе возвышалась, словно башня.

– А вы в какой части служили, директор Стигман? – поинтересовалась она.

– Прошу прощения?

Капитан Эмилиан приятно улыбнулась, обнажая идеальные зубы в идеальной улыбке.

– Я просто спросила, в какой части вы служили. Срочную службу, в каких войсках?

– Я… эм… не служил, – замялся Стигман. – То есть, как бы это сказать… я не мог.

Арктур прикусил губу, чтобы не рассмеяться над неудобным положением Стигмана, и старался не отрывать взгляд от пола. Когда он поднял глаза, то увидел уставившегося на него директора с пылающим от смущения лицом.

– Могу я поговорить с господином Менгском наедине? – спросила Эмилиан. Стигман резко кивнул и едва ли не бросился прочь от капитана.

– Кажется, я вас люблю, – сказал Арктур, широко улыбаясь.

– Не вы первый, – ответила капитан Эмилиан.

Арктур проследил за удаляющимся директором Стигманом и сказал:

– Он утверждал, что служил, но я всегда подозревал, что он лжет.

– Честно говоря, он подавал заявление на вступление в Колониальный флот, но провалил вступительные экзамены и не смог пройти медосмотр. Но между нами скажу, что медосмотр для флота – плевое дело.

– Спасибо, что избавили меня от его общества, капитан, – сказал Арктур.

– Мистер Менгск? – позвала Эмилиан, когда он уже повернулся, чтобы уйти.

– Да?

– Я спасла вас от внимания директора не по доброте душевной. Я действительно хочу с вами поговорить.

– Да? Ну, говорите, – сказал Арктур, довольный тем, что капитан выделила его среди остальных. Он видел, как сокурсники с завистью следят за ним, и наслаждался уделяемым ему вниманием.

– Спасибо, сержант Девлин, – обратилась Эмилиан к солдату-вербовщику, все еще стоявшему по стойке «смирно» за спиной Арктура. – На этом всё.

– Есть, мэм, – козырнул сержант.

Тут капитан Эмилиан быстрыми шагами начала удаляться, заложив руки за спину, и Арктуру пришлось быстренько ее догонять.

– А у вас все вербовщики ресоциализированные? – спросил он.

– Когда как, – ответила Эмилиан. – Они, конечно, не прирожденные ораторы, но зато отлично справляются с ответами на вопросы студентов.

– И что же он сделал? – спросил Арктур. – Сержант Девлин, что он сделал?

– Я не знаю, – ответила Эмилиан. – Эти архивы недоступны. Раз уж ты морпех, ресоциализированный или нет, твое прошлое не имеет никакого значения. Ты морпех – просто и ясно.

– Настоящий эгалитаризм, но думаю, это не совсем так.

– Да, не совсем. Но неужели лучше знать, что он зарезал всю свою семью разделочным ножом, и мириться с этим? Или, может, ему доставляло удовольствие приставать к маленьким мальчикам в парке?

– Я понял вас, – сказал Арктур, оглядываясь на доброжелательное лицо сержанта Девлина и представляя, как оно искажается от ярости, а в руке мужчины возникает окровавленный нож.

– Избранные, гордые, психически неуравновешенные… – протянул Арктур.

– Ты пытаешься смеяться над нами, но ничего не выйдет, Арктур, – сказала Эмилиан, улыбаясь.

– А почему нет?

– Потому что я уже знаю, что ты подумываешь над тем, чтобы вступить в наши ряды.

– Я? – спросил Арктур. – Как вы можете это знать?

– Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Я видела результаты твоих тестов и читала твою психологическую характеристику. Знаю, что ты обладаешь сильными лидерскими качествами и уверен в себе, благодаря чему люди хотят следовать за тобой. Знаю о твоей проблеме с авторитетными людьми, которых ты считаешь ниже себя, и что твой IQ достигает уровня гения.

– Эти файлы закрыты для посторонних, – сказал Арктур, раздраженный больше ее совершенно верной оценкой его личности, нежели вторжением в личную жизнь. Ему не нравилось, когда кто-то мог прочесть его, как открытую книгу.

– Да, закрыты, но директор Стигман предоставил нам информацию о выпускниках перед нашим сегодняшним визитом. Так гораздо легче подобрать подходящих кандидатов.

– Разве это не противоречит закону?

– Несомненно, противоречит.

Арктур удивился такому легкому признанию Эмилиан и улыбнулся, поняв, почему она себе это позволила.

– Вы хотите, чтоб я чувствовал себя раскованней из-за разделенного с вами секрета, – сказал он. – Если вы просчитали мой психологический профиль, то думаете, что я буду доверять вам больше, если увижу, что вы со мной откровенны и импонируете моим бунтарским задаткам.

Капитан Эмилиан кивнула.

– Очень хорошо. Ну и как, работает?

– Немного, – согласился Арктур, наслаждаясь обоюдными откровениями с привлекательной воительницей.

– Так скажи мне, Арктур, – обратилась к нему Эмилиан, наклоняясь над одним из столов, взяв целую кипу разных буклетов, – чем ты хочешь заняться после окончания академии?

– Я подумывал над тем, чтобы стать геологоразведчиком, путешествовать по пограничным мирам и исследовать окраины космоса. Есть такие планеты, на которые не ступала нога даже конфедератов. Я хочу оставить свой след в истории – дать имя планете, открыть что-то невиданное. Вы знаете, обычные…

– Геологоразведчик, – ввернула Эмилиан, – очень почетная профессия. А ты знаешь, что армия может помочь тебе?

– Правда? Как?

– Большинство наших «экскурсий» проходят в удаленных мирах. Мы все время сотрудничаем с шахтерами. Тебе будет предоставлена возможность почерпнуть реальный опыт непосредственно в шахтах, от горняков и тому подобных. Не говоря уже об обучении в свободное время. Технические средства для дополнительного образования на наших судах не имеют себе равных, все оборудование с самыми лучшими нейроинтерфейсами и мнеморепетиторами. Ты сможешь овладеть совершенно любыми навыками во время сна.

– Звучит заманчиво, – сказал Арктур, удивленный тому, что действительно считает это интригующим.

– Вне корпуса добиться чего-либо гораздо сложнее, – сказала Эмилиан, подавая юноше рекламные проспекты. – С такими результатами тестов ты спокойно сможешь выучиться на офицера. А как только окончишь срочную службу, будешь волен ехать, куда хочешь. Знания, полученные в армии, можно применить и на гражданке.

– Хм… моя «срочная служба»… – сказал Арктур. – Как долго она будет длиться?

– Сроки у нас в морской пехоте довольно гибкие, – учтиво ответила Эмилиан. – Все зависит от твоего положения и текущего уровня угрозы, установленного Верховным командованием.

– И каков текущий уровень угрозы?

Эмилиан улыбнулась.

– Низкий, – сказала она.