Читать книгу Life must go on - Грейсон Константин - Страница 5

Сделаем то, что должен был сделать Маркус, а именно познакомимся со стариком, пострадавшим от недавнего автомобильного происшествия, поближе. Зовут этого человека Михаил Викторович. Он невысокого роста, как и многие старики. Совершенно седой. В то раннее утро он был одет в строгий костям, какие носились в семидесятые. И самое главное, он был вдов.

Со своей единственной женой он прожил сорок восемь лет под одной крышей, и это при том, что они были знакомы ещё с детства, будучи одноклассниками. В шесть лет они впервые встретились в одном классе, а шесть лет назад она умерла от инсульта. Других женщин в его жизни не было. Сейчас ему семьдесят и он, как всегда на протяжении последних шести лет без неё, ранним утром шел открывать их общую сувенирную лавку.

Они открыли её благодаря совместным усилиям пятнадцать лет назад, будучи вдвоём на пенсии. Он в домашних условиях изготавливал всевозможные изделия из дерева: цветы, животных, маленькие машины, а она заведовала сбытом рукоделия Михаила Викторовича, являясь продавцом в сувенирной лавке под названием «Миша и Маша». (Машей звали жену Михаила Викторовича). После её смерти лавка переименовалась и стала называться «Мария».

Михаил Викторович не желал нанимать продавца, он сам стал исполнять функции сбыта. Конечно ему сильно помогала единственная, уже взрослая дочь, разбираясь с документами, налогами и прочим юридическим. Так что всё, что делал Михаил в последние шесть лет было изготовление из дерева сувениров и их продажа. Дело это было не прибыльное, но принципиальное. Изначально, после выхода на пенсию это ремесло стало излиянием души, способом не потеряться в жизни для двоих пенсионеров, но после смерти Марии – смыслом оставшейся жизни. Так что когда он говорил Маркусу, что отжил свою жизнь несколько лет назад, он не лукавил. Всеобщий конец света естественно Михаила Викторовича никак не тревожил, потому что он уже пережил свой личный, так что последний свой день пенсионер решил провести, как обычно, не придумывая интриг и посторонних дел. Бывает что человек умирает ещё до того, как умерло его тело. Умирает морально, личностно.

Рука болела в ушибленном месте, но он не обращал на боль внимание, так как последние лет десять у него постоянно что-то болит. Если бы его не сбила с утра машина, то болело бы что-нибудь другое. Всегда что-нибудь болит.

После расставания с Маркусом, Михаил ещё час шел своим неспешным старческим шагом, прихрамывая на правую ногу. Хромать он начал девятнадцать лет назад, когда впервые в жизни, по просьбе Марии, попробовал встать на коньки, она была огромным любителем этот зимней забавы. Всего семнадцать минут потребовалось ему для того, чтобы подвернуть лодыжку и поломать одну из костей, учитывая возраст в котором случился этот инцидент, хромал Михаил до сих пор. В тот вечер они из-за этого поругались так, как ругаются старики – громко, но несерьезно, потому что знают, что кроме друг друга у них никого нет.

К своей сувенирной лавке Михаил Викторович уже много лет ходил одним и тем же маршрутом, хотя он был длиннее наилучшего в полтора раза. Объяснялось это тем, что старик поворачивал в городской парк – это было его любимым местом в городе. Здесь он чувствовал себя живым человеком, важной частью природы, а не дряблой шестеренкой в механизме жизни. Ранним летним утром одиноко шагать среди зелени, умывающейся росою, в тишине, без рёва многотысячного города, по тропинкам, застеленными прозрачным туманом, было наслаждением для Михаила. Он был один на один с природой и это было его утопией. Он словно слышал природу, мог с ней разговаривать. И чем старше он становился, тем явственнее и отчетливее становились разговоры. Пожалуй, ему нужно было бы переехать в деревню, но в городе его держит сувенирная лавка.

Вот и сегодня Михаил Викторович свернул в парк, но идиллии не получилось. Сегодня здесь было многолюдно, и возгласы разрозненной толпы перекрикивали голос природы. Старик удрученно склонил голову и неспешно пошел, глядя под ноги, бросая иногда унылые взгляды на деревья, которые сегодня молчали. Только запах росы, единственное, что напоминало ему привычное утро. Но Михаил Викторович был смирен и мудр, поэтому не сильно расстраивался.

– Видимо не поговорим мы с тобой напоследок. – произнёс он вслух, считая, что молчит.

В это время внимание Михаила привлёк писклявый детский голосок:

– Мама, смотри, старик сам с собой вслух разговаривает!

Михаил посмотрел в сторону, откуда раздался голос и увидел, как на него указывает пальцем маленькая девочка лет пяти. Моментально мама, к которой обращалась девочка, отдернула руку дочки и, поймав на себе взгляд Михаила Викторовича, густо покраснела. Между ними было расстояние в четыре шага, и мама поспешила извиниться:

– Простите, пожалуйста, – сказала она, сгорая от стыда, – девочка ещё совсем ребенок.

– А мы сегодня все, как старики, – поделился Михаил Викторович своим умозаключением, – экономим время. В такую рань обычно только старики просыпаются, а сегодня все на ногах.

– Если честно я бы лучше поспала, – призналась мама, улыбаясь, – меня сюда приволокла дочка. Мне иногда кажется, что детям сон не нужен.

– Опять-таки из-за экономии времени, они не спят, потому что им нужно многое узнать. А вот вы, познакомившиеся с этим миром, но не успевшие осознать его скоротечность, тратите много времени для сна, а ведь пока ты спишь, ты не живешь, но продолжаешь умирать.

– Давайте не будем о грустном. Только не сегодня.

Михаил Викторович предпочёл ничего не отвечать, и пойти дальше. Через пол часа прихрамывающей ходьбы он добрался до сувенирной лавки. Над входом красовалась двухметровая в длину табличка, сделанная руками старика из дерева, с именем «Мария». Он вытер ноги об коврик перед парадной дверью, и зашёл внутрь.

Помещение встречало входившего запахом дерева и звоном колокольчика над дверью. Лавка состояла из двух частей: парадной, где продавались деревянные розы, солдатики, самолётики, шахматы, и другие изделия, а так же скрытой от глаз посторонних комнаты, где все подделки мастерились.

Старик переоделся и приступил к уборке помещения. Первым делом он взял стремянку, тряпку и вышел на улицу, вытереть пыль с вывески.

– Старик, ну ты нашёл чем заняться! – окликнул один из молодых людей, который вместе со своими друзьями проходили мимо. – Последний день ведь живём!

Михаил Викторович ничего не ответил, за своим занятием он вспомнил, как много лет назад предложил дружбу девочке, чьё имя теперь было вырезано на вывеске, которую он теперь с такой любовью вытирал.

* * *

Стояла суровая зима. Сухая, без снега и ветра, но страшно холодная. Второклассник Миша возвращался со школы. У него не было варежек, и потому холод обжигал его руки. Приходилось нести ранец, прижимая его к груди, а руки прятать в рукава тулупа. Как же сильно хотелось бросить этот ранец, но нельзя, ведь этот ранец носил в школу старший брат, у которого теперь растёт свой ребенок, так что ранец этот позже пригодится племяннику Миши. Но холод жжёт пальцы рук до самых костей прямо здесь и сейчас.

Внезапно пронзительный крик заставил его забыть о холоде и всецело приковал внимание ребёнка. В ста метрах от него собака скакала вокруг девочки, угрожающе гавкая и брызгая слюной. Девочка плакала и пыталась отойти от собаки, но та постоянно перескакивала с места на место, отрезая все пути отступления. Не успев подумать, Миша бросился на помощь, и только перед самым столкновением с собакой понял, что не знает, что ему делать. Как справиться с большой собакой обычному школьнику? Всё до чего Миша догадался – это бросить ранец в собаку (в этой ситуации-то можно), и то она отскочила в сторону, пропуская мимо себя пущенный в неё предмет. Двое детей оказались напротив бешеного животного, не имея возможности хоть как-то защититься. Но даже в этот проигрышной ситуации, напуганный Миша поступил более чем достойно. Он собою заградил путь собаки к девочке, встав между ними. «И пусть будет, что будет!» – подумал мальчик. Но тут подоспели взрослые. В момент, когда ощетинившаяся собака зарычала, показав желтые клыки и приготовившаяся напасть, двое мужчин, проходивших мимо, подскочили к ней и пинками и криками прогнали прочь. Девочка долго ещё рыдала, даже после того, когда оказалась в безопасности.

– А ты смелый, пацан. – сказал один из мужиков Мише, – Не побоялся за девочку вступиться. Человеком растешь!

Миша ничего не ответил, он жутко трясся от страха. Вскоре мужчины пошли своей дорогой. Спасённой девочкой оказалась Маша, его одноклассница с которой он никогда раньше не разговаривал, потому что она девочка. Он предложил проводить её, она не отказалась. Когда они прощались возле дома её бабушки, Маша сказала:

– Возьми мои варежки, а то у тебя руки замерзнут.

Мише было не ловко, и он отказался:

– Мне не холодно. – соврал он.

– Я же должна тебя как-то отблагодарить.

Следующие слова Миша сказал игриво, шутя:

– А давай, дружить?!

К его удивлению Маша восприняла вопрос всерьёз, и они дружили восемь лет, а потом ещё прожили вместе сорок восемь лет, вплоть до смерти Марии.

Закончив вытирать пыль с вывески, Михаил Викторович вернулся в лавку. Для него самой большой ценностью являются воспоминания. Он только ими и живёт. Неважно проживёт ли он долгие годы или один день, он проживёт свой остаток в их общей сувенирной лавке вместе с воспоминаниями о Марии.