Читать книгу Улус Джучи - Григорий Александрович Шепелев - Страница 2

Глава первая

Оглавление

Димка Болотов, оказавшись в больнице, встречает там Ариану и понимает, что эта девушка ему нравится


Взяв в последней палате у двоих кровь на сахар и у двоих – на общеклинический, Ариана ринулась в коридор. Там она столкнулась с попом. Да-да, с самым настоящим священником – бородатым, одетым в чёрное. Он степенно шагал к лифтовой площадке, нахмурив густые брови. За ним бежали две девушки – вероятно, его помощницы, потому что были они в платочках и что-то несли в руках. Кажется, святые дары. При виде этой процессии Ариана не очень-то удивилась. Священники весьма часто наведывались сюда, в четвёртую хирургию. Здесь было много тяжёлых.

– Чёрт, извините! – произнесла лаборантка, делая шаг от священника. Тот слегка поклонился и улыбнулся. Глаза его были кроткими и глубокими.

– Извините вы! Я – не чёрт.

– Я и не имела ввиду, что вы – чёрт, – с досадой воскликнула Ариана, – я перед чёртом не стала бы извиняться!

Две одухотворённые девушки, замерев по разные стороны от священника, покраснели и выжидательно на него уставились. И вот тут Ариана, также приглядываясь к нему, заметила, что он молод. Вряд ли ему исполнилось тридцать пять.

– Позвольте сказать, что я не могу с вами согласиться, – промолвил он, – просить извинения следует всякий раз, когда вы не правы, не делая исключений ни для кого. Однако, сейчас вам не за что извиняться. Ведь это я вас толкнул из-за невнимательности. Простите.

– Как? Перед чёртом следует извиняться? – захлопала Ариана своими выпуклыми глазами, – я не ослышалась?

– Не ослышались.

– Извините, но я отказываюсь серьёзно воспринимать ваше заявление! Это бред!

– Вы очень категоричны! У вас есть право на это, но я бы вам предложил пошире взглянуть на этот вопрос. Если вы не правы – какая разница, перед кем вы неправы?

– Разница есть! Безусловно, есть. Когда чёрт мне встретится, я по морде его ударю!

Лицо священника отразило глубокую озабоченность, хоть улыбка на нём осталась. Но она стала печальной.

– Дитя моё, Сатане нельзя бросать вызов, – кротко возразил он.

– Это почему же?

– А потому, что он может его принять.

Этим разговор завершился. Кивнув растерянной девушке с саквояжем, две девушки со святыми дарами и молодой человек с кроткими глазами продолжили свой путь к лифту. А Ариана направилась в ординаторскую.

Пятью минутами раньше туда вошёл Димка Болотов. Не любил он туда входить, однако заведующий, Евгений Владимирович, который, по сути, спас его от тяжелой степени инвалидности, очень строго ему сказал, отдавая выписку: "Димка! Чуть что не так – прибегай немедленно! С твоим слабым иммунитетом и сильным сахарным диабетом шутки опасны!"Вот Димка и прибежал, да притом вторично. И не с пустыми руками. Он внёс пакет с круассанами, шоколадками и пирожными. Этот самый пакет пришёлся как нельзя кстати – все или почти все пили в ординаторской кофе, пока больные обедали. Приход Димки вызвал общую радость, почти восторг. Безвылазно проведя здесь полтора месяца, он успел сдружиться со всеми, особенно – с интересненькими медсёстрами. Но, конечно же, радость эта была с оттенком тревоги. Все понимали, что Димка, при всём его дружелюбии, просто так не потащит с другого конца Москвыпакет со вкусняшками. В том, что он его притащил с другого конца Москвы, сомнений быть не могло. Об этом свидетельствовала эмблема торговой сети, которая не успела протянуть щупальца в тот район, где располагалась больница.

– Выглядишь хорошо, – заметил Евгений Владимирович, пожав пациенту руку и передав пакет весело орущим медсёстрам и улыбающимся врачихам, – что беспокоит? Садись, рассказывай. Не стесняйся.

– По-моему, один шов слегка загноился, – сообщил Димка, присев на самый краешек стула. Но ему тут же пришлось подняться, так как Евгений Владимирович с почти прежней весёлостью попросил его снять рубашку. Все остальные медики также не прекратили вести себя ободряюще и шутливо – спрашивали у Димки, когда он женится, да как мама там поживает, ну и так далее. Когда Димка рубашку снял, и хирург, велев перевязочной медсестре содрать с него пластыри, стал осматривать послеоперационные швы на его боку, вдруг открылась дверь. Вошла лаборантка – тоненькая блондинка с растрёпанной головой, огромными выпуклыми глазами и родинкой на щеке. То, что это именно лаборантка, Димка определил по её одежде – на ней была униформа, и саквояжу, который она несла. Плотно прикрыв дверь, девушка направилась к единственному свободному стулу, который стоял у шкафа с историями болезней.

– Надо бы сделать ему рентген, Евгений Владимирович, – промолвила терапевт Тамара Васильевна, тоже оглядев Димку сбоку, и потянулась к стоявшему на столе телефону, – я позвоню Евдокии Фёдоровне?

– Да хватит уже ему облучаться, – не согласился заведующий, ощупав Димкины рёбра, – я никакой особой беды здесь не вижу. Есть воспаление, но оно имеет поверхностные причины. Скажи, мой друг, ты следишь за сахаром крови?

– Да, разумеется, – сказал Димка. Он неподвижно стоял и не отрывал взгляда от лаборантки. Та, сев на стул, поставила саквояжик на пол и безучастно уставилась на него, на Димку. Она была, казалось, чем-то подавлена. А Евгений Владимирович, послав медсестру за бинтом и пластырем, продолжал:

– Я тебе назначу антибиотики, хорошо?

– Как скажете, – согласился Димка. Его слегка угнетало то, что девушка в униформе пристально смотрит только на его бок, изрезанный скальпелем. На его лицо, которое он считал более достойным внимания таких выпуклых, синих глаз, она даже не взглянула.

– Для перевязок будешь использовать Димексид, а не Бетадин, – прибавил заведующий. Взяв ручку и лист бумаги, он стал писать назначение.

– Значит, у меня сильное воспаление? – спросил Димка.

– Если бы оно было сильным, была бы температура. Её, судя по всему, нет. Ты не на больничном?

– Я взял больничный.

– Правильно сделал. А где ты сейчас работаешь? Всё на том же своём заводе? Ты ведь на Туполевском работал, модели делал?

– Туполевский завод решили закрыть, Евгений Владимирович, – ответил за пациента врач, имени которого тот не знал, – а на его месте построить комерческий жилой комплекс.

Медсестра Анька, с которой Димка созванивался, насмешливо вставила своё слово:

– А знаете, что случится, если завод закроют? Дима тогда пойдёт работать таксистом.

– Опять за руль? – встревоженно изогнула тонкую бровь Тамара Васильевна, поднося к губам чашку кофе, – надеюсь, Дима, теперь ты, по крайней мере, будешь пристёгиваться?

– Конечно! – дал слово Димка. Вернулась шустрая медсестра, которую посылали за пластырем и бинтом. Пока она делала перевязку, её коллеги наперебой убеждали Димку быть осторожнее за рулём и следить за сахаром. А когда перевязка была окончена, Димка быстро надел рубашку, всех горячо поблагодарил, и, взяв назначение, быстро вышел из ординаторской. Коридор был пуст. Из палат тянуло зловонием гнойных ран и больничных щей. Больные обедали, стуча ложками. На посту сидела ещё одна медсестричка, дружная с Димкой. Они здоровались четверть часа назад.

– Ну, что тебе сказал шеф? – спросила она. Димка, с головой погруженный в мысли, остановился.

– Назначил антибиотики. Слушай, Ленка, а как зовут лаборантку?

Девушка удивилась и почесала ноготком нос.

– Лаборантку? Какую именно? Ариану, что ли?

– Если б я знал, как её зовут, то не стал бы спрашивать. Она десять минут назад прошла в ординаторскую. Блондинка с родинкой на щеке.

– Это Ариана! Она у нас с ноября работает.

– С ноября?

– Да, совсем недавно. Мы с ней, как выяснилось, учились в одном медколледже. На Литейном. Если не ошибаюсь, она ещё работает в ресторане.

– Вот как? А кем?

– Точной информации не имею. Должно быть, официанткой. Вряд ли директором. Я бы этому удивилась.

Сестра-хозяйка катила по коридору лязгающую телегу. Дав ей дорогу, Димка свернул на лифтовую площадку, сошёл по лестнице на один пролёт и там закурил между этажами, усевшись на подоконник. Стекло заиндевело. На улице был жестокий мороз. Сквозь байковую рубашку Димкину спину леденил ветер, который задувал в щель деревянной рамы.

Только что наступил две тысячи второй год. Димке он не нравился, потому что обещал быть переломным. Поскольку Димка в свои двадцать четыре года был склонен думать, что всё самое интересное и счастливое в его жизни уже случилось и миновало, он не хотел перемен. Что это могли быть за перемены? Все кругом говорили, что назрел мощный глобальный рывок технического прогресса, что он уже происходит. И в прочих сферах прослеживались рывки, но уже другие, очень похожие на предсмертные судороги. Нерадостно было Димке всё это наблюдать. Совсем не об этом были его любимыекниги.

По лестнице вверх и вниз шастали больные и медработники. Их обилие означало, что пассажирский лифт не работает. Кто-то стал на Димку ругаться из-за курения. Но с его стороны ответа не прозвучало. Какое там! Он смотрел, как прямо к нему спускается вниз по лестнице Ариана со своим фельдшерским саквояжем. Она шла в лабораторию. И заговорить с ней было нельзя. А Димке хотелось, ибо он был весьма недоверчив. До такой степени, что подчас не верил и самому себе, когда заколачивал в свою голову мысль о том, что всё интересное и счастливое в его жизни уже случилось. Но лаборантка болтала по телефону. И вот что Димка услышал, когда она проходила мимо, чтобы свернуть на следующий пролёт:

– У меня сегодня ночная смена! Нет, завтра днём, естественно, буду спать. А вечером в Строгино поеду. Ну, вот смотри: на Щукинской буду я часов в десять. Трамвай идёт минут двадцать. Стало быть, я опять на Щукинской окажусь не раньше одиннадцати. К тебе приеду в двенадцать. Книги отдам и сразу уйду, потому что мне нужнобудет ещё на метро успеть. Короче, до завтра. Или до послезавтра – я, может быть, приеду в пять минут первого. Ой, забыла тебе сказать! Тут со мной полчаса назад такое произошло! Ты мне не поверишь…

Улус Джучи

Подняться наверх