Читать книгу Голос. Сборник стихотворений - Григорий Бученков - Страница 3

Мимолётный закат варит форточку снов.

На флагштоках бледнеет пустыня.

В фиолетовом мраке шагает сапог

размалёванного паладина.

В маслянистой листве шепчет жаркий муссон,

загорелые плечи лаская.

Имаголог седой на заляпанный трон

позолоченный фантик сажает.

В жирной вате горючая бродит капель

и гремит, проходя, кандалами.

Ворох бритых дорог заплетает метель,

как следы остроухого зайца.

В толще вечных снегов, подо льдом бытия

плещет море, угрюмо мерцая.

Сквозь промоины снов, за границами карт

точит ночи солёная тайна!

Рой багряных осин, балаган на краю!

Поле бабочек, синее небо…

В сонме вялых ветвей барабанят, поют

крупных капель крылатые веки!

У старушек соломенных – ватный оскал,

и порхает листва над домами.

Утро кружит по городу, как дельтаплан,

и баюкает сонным туманом.

На краюшку земли мажу я без стыда

свежей жизни рабочее пламя.

Намотаю на ус пуповину труда

и свободу в забое оставлю!

Не звенит мне на кителе лес орденов,

не шуршит циферблатом надежда.

Зябкий ветер и дождь, а не Лу́и Витто́н

мне с утра подбирает одежду.

Не понять мне засаленный ропот цикад,

не собрать из мгновений орнамент.

В хмуром очерке гроз я пою невпопад,

с вереницей обугленных клавиш.

Вот утюг – король квартиры!

Лопасть почернелых стен…

В грустный глаз пустой витрины

листопад плюёт во мгле.

Бродят гордо великаны,

пьяным ливнем мнут поля.

И дымится, как сигара,

закопченная труба.

Керамические грозы

васильковых перемен,

заколдованные прозой

жизни, вяло льют капель.

Голый праздник пал на веки,

вмерз слезами в студень лет.

В янтаре застыл навеки

археолога скелет!

Не хочу жизнь прожить кочевником.

Вниз по ниточке тихо

пройти в толчее и с клеймом

пленника.

Литься рифмой в глухие уши…

Не могу. Пленит и душит

утлых литер грустный

Круг!

Пусть развеет над могилой

ветер сад моих слов,

как молитвы

Бог!

Звездопадом сюртук искрится.

Пламя студит визгливый вальс.

Пурпур судеб криклив

и свят!

Пьяной лентой луна мерцает!

Лето кусает мечтами…

Но нам не мечтать

нельзя!

А сюртук наглый расплескал

по саду нектар

нашей песни…

Тварь!

И на вяленой лысине ночи

засыпает крысиный король,

выпитый болью

кочек!

Талый ломтик неба —

в перьях мёртвых уток.

Платье полых клеток —

время рвёт минута!

Торжеством пакета

нас встречает век.

Творчеством по ветру

разметает текст!

Пёстрый рой восторга,

клацают затворы.

Ровный вой рессоры.

Барабанит по лбу

каплями литыми

дождь. Собачий холод

вафлями седыми —

по краям голодным!

Поля пригубить сапогами.

Моря ладьями исчерпа́ть.

Лесов густое оригами

в долины звёздные – портал!

От чёрных запонок заводов —

дорог пушистые следы…

Меняют города погоду,

лелеют ночи фонари!

Мне путь – в заблудшие подъезды,

отдушину в тени искать!

Под подоконником прогресса

стихи укладывать в тетрадь!

Куда уходит жизни поезд?

Кую загробный пьедестал,

и запорошенный по пояс

ворую строки у дриад.

Клапан пепельных снов травит хмурую дурь,

плавит сети весенней простуды.

В танце ветреных слов – очертанья фигур,

позолоченных скромной лазурью!

В соловелой глуши от себя не уйти,

не укрыться поломанной ставней.

Отзвук серых машин собираю в стихи —

очарован, влюблён и обманут…

Нам бы магией фокуса рифмы страдать,

сонный быт препарируя ямбом…

Но могила близка и чернеет провал

заклейменного предками «завтра»!

Отзовись, истукан! Твой ищу силуэт,

эстакадами мысли блуждая.

По лиловым ветвям бродит алый рассвет,

переносицы сосен лаская…

От фарфоровых стен я улыбок не жду.

Потолков мои ноги не ищут.

Мне в хмельной полутьме уготован приют

и осиновый панцирь обещан.

Армагеддон пыли хвастливой

хвостом расколошматил грудь!

Куда плетешься, мерин сивый?

На небо, в рай? Или вздремнуть?

К полудню тень в зубах застряла

кленовых маковок церквей.

Тебе не хватит одеяла,

чтобы укрыться от людей!

Откуда самогон гремучий

в стаканах появился вдруг?

Покуда родину мы любим,

она швыряет нас в петлю.

Меняю жизнь на фишки в кассах

в угоду гнусным королям…

Меня сегодня расстреляют!

А вас?

За керамикой стен,

лабиринтов пьяных

заплетается вен

хоровод румяный.

По ухабам ночей

из тоски шагаю.

Душных снов степь

ступнями маю.

Исступлённо кричу

в тупую рожу.

Из осенних луж

запиваю горе.

Для шипастых звёзд

заплету рассветы.

Спицами колёс

приласкаю ветер.

Под подушкой грёз

спрячу злую правду.

Встану в полный рост

и уйду на запад.

Площадь очи мои глянцем

запорошит. Густеет мираж.

Доморощенные тянки

гримируются в макияж.

Тощих парубков пёстрая стая

беззаботно гогочет в тени.

И пузатая бродит «вата»,

раздобревшая на крови.

В перетёртую морось осени,

как в сандалии, одену ступни.

Города заброжу до одури,

до расколотых ветром витрин.

Из плакатов сложу узоры,

из листовок сплету кружева.

Оглушенные пусть заборами

просыпаются времена!

Из тупой котловины улиц

я себя уведу напрямки

в зарешёченное утро,

заплетенное в полыньи.

Душно плясать по пашням,

мантией ватной виться,

ясенем небо ранить,

тиной дурманить снимки!

В звёздную ночь влюбляться,

ясное небо меря!

Яркой кометой падать

там, где стучат капели!

От соколиной сопки

иглами тянет ветер!

Режет верстами поле,

елями рожь лелея!

В топке зернистой правды

идолом плачет совесть.

Тень зацветает в рамках

хамелеоном горя!..

На слоновьих ушах фуд-кортов

черти чёлками растопырились.

Лупоглазая голь трезвонит

по осколкам разбитых светил.

Перхоть века кровавыми лапками,

как бумагу, скомкала жизнь.

Человек побелел от правды,

а потом почернел на лжи!

Лепетать из темницы пузатой…

В плотных кронах пустых новостей

мысли спутались, как ароматы,

в сизом сумраке летних ночей.

Я боюсь, что на тёмном небе

не забрезжит уже рассвет.

Я боюсь умереть бедным