Читать книгу Медбрат - Григорий Дюков - Страница 6

Меня разбудил телефонный звонок. Головная боль от интоксикации алкоголя была мучительной: будто мозг засунули в стеклянную бутылку и по ней били бейсбольной битой. Не знаю, как и в каком состоянии вчера доехал Фрэнк, но ему точно было так же плохо, как мне. На полу валялись три, четыре, пять… Девять бутылок пива и две от самого дешёвого и крепкого виски. Рядом появилась небольшая липкая лужа от содовой, которую я наскоро вытер носком. Телефон продолжал звонить, разрушая мою голову. Нехотя встав со скрипящей кровати, я взял трубку.

– Ало? – удивительно, как членораздельно я разговаривал.

– Сейчас подъедут мои ребята.

– В семь утра? С ума сошёл?

– Взялся за работу – исполняй свои обязанности. Жди их через полчаса.

– Положись на меня.

Услышав гудки, я положил телефон, протёр глаза, а затем, умывшись холодной водой, стал убирать квартиру. Стало стыдно: кто ж знал, что операция будет завтра? В стакане воды растворилось три таблетки аспирина, я выпил всё в один подход. Когда сквозь окна пробился солнечный свет, слепящий глаза, в комнате стало гораздо веселее можно было готовиться к работе. В моём чемоданчике, с которым я переехал, лежало медицинское оборудование, которое я собирал целый год. Я аккуратно расложил все предметы перед собой, уделив внимание каждому, но голова всё ещё гудела. Жирный кусок курицы, пачка молока, пару походов в туалет и холодный бодрящий душ -всё помогло скрыть мешки под глазами, плохой запах изо рта и вялость движений. На минуту захотелось прилечь и подремать, хотя бы пару минут, но не вышло: не успел я убрать бутылки, как раздался яростный стук в дверь. Я встретил гостей, кем оказались два здоровых брюнета. Потрёпанные кожаные куртки смотрелись очень стильно, но ботинки были чем-то испачканны. Они вносили молодого худощавого парня, чья нога была в крови, а штанина разорвана в клочья. И как они затащили его на третий этаж?

– Что произошло? – голос всё ещё сипел.

– Собаки. – ответил басом парень с зубочисткой.

По моей просьюе парни уложили его на стол и сняли одежду, пока я осматривал больного. Чёткий след от челюси на коже, пот на лбу, зрачки реагируют на свет, пульс есть. Парень волновался, часто дышал и боялся смотреть на рану, но лежал смирно. Осторожно проведя пальцем по укусу, он выругался и сдержал крик. Кровотечение не сильное, важные вены не задеты. Самый большой риск – инфекции или ампутация, и то – если б мне по голове арматурой вдарили. Надев перчатки, я сделал замечание итальянцу в солнцезащитных очках: никаких сигарет в моём доме.

– Может её водой промыть?

– Слышь, Генри, доктору лучше знать. – парень в очках начал меня покорять.

– Не, мысль хорошая.

Я взял склянку спирта, предупредив больного о жгучей боли. Парни подошли и схватили его за руки и ноги, больной сдержанно кричал.

– Собака была дворовой или домашней?

– Чёрт, ты бы видел золотой ошейник, сам бы залаял.

– Хорошо. – я похлопал больного по плечу. – Бешенством не заразишься.

– Так он жить будет? – спросил Генри.

– Что за глупый вопрос? – снисходительно ответил я. – Возьмите пока швабру в клодовке, сломайте пополам.

Пока громилы её искали, я увидел торчащий из плоти клык. На миг, стало жалко пса. Проведя рукой по предметам, я выбрал средниц пинцет и сел на колени, посветив настольной лампой на окровавленную ногу. Позади раздался треск: парни нашли швабру.

– Держите его как можно крепче.

Ребята подошли к краю стола, крепко схватили раненого и ждали моейкоманды. Я вытер свойпот с лица рукавом, собрался с духом и крепко схватился за клык. Как бы я аккуратно не работал, он продолжал торчать, действуя на нервы. Пацан дёргался, выл, но крепко держался за парней. Я дёргал за клык, капли пота стекали по лбу, парни не шевелились. Наконец спустя несколько минут, клык был брошен в пустой одноразовый стакан от кофе, оставшийся со вчерашнего вечера. «Сейчас будет больно.» – подумал я. Взяв склянку спирта я быстро дезинфицировал ногу пациента, отчего тот ударил меня ногой по челюсти, но я уже стоял с ниткой и иглой в руках. Когда раны были зашиты, я обработал рану ещё раз, чисто для подстраховки. Надо же, справился за двадцать две минуты. Я стал перевязывать рану бинтами, затем приложил палки от швабры и сделал нечто вроде шины Дитерисха, чтоб нога поскорее выздоровела. Помню, как ставил её в университете. Он бы и так мог спокойно жить, но ноге нужен был покой. Как только пациент перестал дёргаться и начал медленно приходить в себя, он отпил виски, выругался, пересел на диван и проспал полчаса.

В небе высоко стояло солнце, за окном проезжали машины, из соседних окон играло радио, город медленно оживал. Вдали я слышал, как дети играли рядом с автобуснй остановкой. Мы говорили с братьями Маронни на отвечённые темы: политика, миграция, истории из жизни, женщины. Оказались приятными ребятами: их можно было принять за грузчиков или шовёров, если б не пистолет за пазухой. Тем временем Робби пришёл в себя, я спокойно сел и объяснил ему, что нужно для ремиссии: покой, регулярные ванны и дезинфекция раны. Никаких перемен температур, сильных нагрузок и наркотиков.

– Это… – начал Генри. – Чарли уже в машине, а Робби я довезу. Оплата. – он передал конверт. – Хорошего дня, мистер Питерсон.

– Погоди. Накинь ещё пять долларов?

– За что? – он развёл руками.

– За швабру.

Скривив лицо, он передал мне купюру, после пожал руку и уехал. Подойдя к окну, я видел, как Чарли и Генри сажали Робби на заднее сиденье глянцевого автомобиля. Машина была чёрной, со стильными дисками на колёсах, стёкло было чистым, зеркала – стильными. Машина быстро уехала, оставив след на дороге.

Я закрыл дверь, убрал улики, и приготовил обед: чизбургер с мятой картошкой и кружку пресного американо. Должен признать: чизбургер был неплохим. А вот про картошку тоже самое сказать не могу: какую-то каша бледно-жёлтого цвета. Не люблю пить кофе с сахаром, однако на этот раз пришлось: я его слегка передержал. Поев и умывшись, я был готов открыть конвер. Казалось, что может сделать это утро ещё лучше?

Денежная сумма была больше, чем в прошлый раз. У меня подкосили ноги, и я рухнул на стул. Столько перспектив появилось в моей голове… Да с такой зарплатой я мог бы накопить на хорошеньки автомобиль за месяц, а через полгода и домик можно было бы построить. В деловом квартале, причём! Сделав радио погромче, я открыл настешь окна назло соседям и стал подпевать игравшей песне. Я переложил денбги в кошелёк и думал, как бы отметить своё повышение. Обязательно нужна была хорошая компания, а Фрэнк явно будет занят вечером. “А давненько у меня не было свиданий” – подумал я, набирая знакомый номер.

Узнав, что я собрался посетить один из самых дорогих ресторанов города, Кларис завизжала в трубку как девочка. Её голос был оптимистичным, она начала лихорадочно примерять платья, и так увлеклась, что напрочь забыла обо мне. Я договорился подъехать к её дому, и у меня было целых пять часов на то, чтобы привести себя в порядок. Я купил отличнй серый пиджак, тёмные брюки и отличные туфли. Весь костюм сидел на мне просто идеально, кожа дышала, туфли не давили. Даже пуговицы выглядели опрятно, и сочетались с моими голубыми глазами. Ткань приятно обволакивала тело, я чувствовал себя стройнее. Когда я подъехал к её дому, был уже глубокий вечер. В руках было ровно двадцать три роз. Когда Кларис вышла из дома и взяла цветы, то подарила мне нежный поцелуй в щёку.

Я решил отвести нас в «Сицилию»: один из самых престижных ресторанов города. Квадратное здание было огромным, на верхних этажах виднелась неоновая вывеска с улыбающимся ягнёнко. Слева располагалась огромная парковка, размером с футбольное поле. Выйдя из роскошного такси, я взял Кларис под руку и сопроводил её ко входу. Все официанты были в голубых пиджаках и чёрных брюках. Выждав небольшую очередь, официант в стильных очках сопроводил нас к столику рядом со сценой. Увидев зал, я потерял дар речи, а у Кларис упала челюсть. Заведение скорее походило на оперный зал. Потолок был украшен в виде большой звёздной карты, нарисованной в стиле итальянских художников, на стенах висели репродукции картин, весь пол был обид бархатным ковром, красные шторы из того же материала, позолоченные перилла, мраморные величественные колонны, размером с дом, бордовые скатерти, большой аквариум с рыбами, дорогая мебель – в воздухе стояла атмосфера роскоши, богатства, успеха, а главное – изысканности. На большой сцене выступал джазовый оркестр: рояль занимал четверть сцены, рядом с ним была пара скрипачей, человек с контрабасом и обворожительная солистка в облигающем белоснежном платье. Половина зала смотрела только на её грудь, но её голос играл на струнах души. Нас провели к столику, Кларис села напротив, пока я начал рассматривать меню. Она надела серьги, которые видел на прошлом свидании, но на ней было новое чёрное платье, где вырез был неприлично большим.

– До сих пор не могу поверить, что мы здесь. Тебе нравится? Скажи, что нравится!

– Безумно. Особенно, что я сижу рядом с тобой.

Она покраснела и коснулась меня ногой под столом.

– Что будете заказывать? – спросил наш официант.

– Мне стейк средней прожарки и красное вино. И… Яблочный пирог.

– Я бы вам его искренне нерекомендовал… – прошептал официант, с улыбкой на лице.

– Я хочу попробовать яблочный пирог.

– Филе-миньон очень плохо сочетается с яблочным пирогом.

Он растерянно оглядывал нас обоих, стараясь быть вежливым, но настойчивым. На миг я встал и похлопал его по нагрудному карману.

– Неужели мне не хватит и ста причин, чтобы описать мою любвоь к яблочному пирогу?

– Пирог будет подан в лучшем виде! А что желает юная мисс?

– Мне пожалуйста салат и треску на грилле. –улыбнулась Кларис

Парниша удалился так же стремительно, как и ушёл. Эх, если б я такие чаевые получал, может, тоже в официанты пошёл.

– Что ж, давно не общались.

– Интересно, почему… Ну, ладно, не охота скандалить. – она отломила кусок хлеба и запила минеральной водой из кристально прозрачного стакана. Последнее время всё складывается просто отлично. Клиенты довольны, мне платят, всё как обычно. О! Недавно наткнулась на одну книгу, про финансы и как ими распоряжаться. Ну, на что стоит тратить деньги, на что – не стоит. Такая интересная, читать – одно удовольствие. Самое приятное – в книге было очень многих пунктах, о которых я, в целом, догадывалась. Приятно.

– И на что же?

– Не хочу показаться грубой, но… – под скирпку и саксафон Кларис развела руками, намекая на ресторан. – Не очень хорошая инвестиция.

– Моё эго задето, я ухожу.

– Перестань! – она кокетливо бросила салфетку.

– И куда тогда инвестировать?

– Образование, недвижимость, здоровье.

– Ладно, дома и страховка, но образование…

– Это ты зря, Джимми. Как раз на следующей неделе иду на курсы финансовой граммотнсти. И нечего закатывать глаза: это – мой ключ к будущему успеху. Лучше купить курицу, чем одно яйцо, верно?

– Спорно…

Вернулся наш парниша в очках, красиво подав блюда. Стейк оказался очень мягким, с ненавязчивым ароматом бымка, а помидор украсил белоснежную тарелку, вино же помогало раскрыть его вкус. Что до пирога – он был таким нежным, что я закатил глаза, как положил небольшой кусок в рот. Будто ужинал пирогом из небесных яблок. Кларис осталась довольна треской, хоть и не дала мне попробовать.

– Хватит обо мне. Жду твоих увлекательных историй. Как практика?

– Ну… – я чуть наклонился вперёд, широко улыбнувшись. – Скажем так, мы отмечаем моё повышение.

Кларис ахнула и и хлопнула в ладоши. Её живая реакция – что-то фантастическое.

– Поздравляю! Ты ведь так долго этого хотел. В больнице Олафа повысили?

– Другое отделение. Лечу солдат, в основном.

– Опасно и рискованно. Это так заводит…

– Сколько ты бокалов вина выпила?

– Милый, это ещё треску не принесли. И как, сложнее, чем на практике?

– Потому и взялся: больше риск – больше оплата.

– А разве не видно, что у меня всё отлично? сходил в ресторан мечты с девушкой мечты.

– Ой, льстец. – она засмущалась.

На протяжении двух часов мы говорили о всякой чепухе: о политике, музыке, моде. Всё в ресторане было великолепно: официанты были вежливыми, еда – аппетитной, а музыка – зажигательной. Я даже уговорил Кларис потанцевать со мной. Музыканты ненавязчиво играли со сцены, на них светили яркие прожектора, пока богатые и счастливые люди танцевали вальс. Я положил руку ей на талию, она подошла ближе и положила руку на плечо. Певица так вытягивала ноты, что остаться к её исполнению равнодушным – преступление против человечества. Алкоголь, чувства к Кларис, новая работа – всё сделало таким лёгким, непринуждённым. У меня даже не было желания сдерживаться: от комплимента Кларис она явно засмущалась, но мне было всё равно, ведь он шёл от сердца. На миг я пересёкся взглядом с официантом в очках: он улыбнулся и кивнул головой. Забылись все трудности, проблемы с Шепардом и даже тот факт, что моя квартира – помойка. Всё было совершенно потрясающе, и в голове будто что-то щёлкнуло. Вечер в “Сицилии” – не простое свидание, а путёвка в ту жизнь, которую я заслужил. Своей работой, терпением, упорством и желанием развиваться – вот тот уровень, к которому я хочу и буду стремиться. Роскошь, изысканность, престиж. Жаль, здесь нет моих родителей: они бы кусали локти от зависти. Этот вечер не хотелось заканчивать, настолько он был восхитительным. Единственное, чего мне не хватало – дорогих часов на запястье, но это – вопрос времени.

К одиннадцати часам вечера мы шли, облокотившись друг на друга, и сели в такси. Поездка недолгой, мы всё время держались за руки и смотрели на огни ночного города. Из-за выпитого вина я не испытывал стыда перед Кларис за свой небольшой беспорядок, да и она не обратила внимание на квартиру. Пока я разувался, Кларис стала искать подходящую атмосфере радиостанцию. Она решила остановиться на блюзе. Я подсел с двумя чашками, только вместо кофе там было вино.

– За нас. – Мы чокнулись.

– Ой, слушай, Джимми! – она положила руку мне на плечо. – Ты так и не рассказал про ту девушку, которой хотел сделать подарок в рождество. Как её звали…

– Кэт…

– И что случилось?

Допив вино, я положил руку на талию и прижал к себе. Так было легче вспоминать.

– Я копил деньги на подарок. Полгода работал, и решил в канун рождества подарить ожерелье, о котором она давно мечтала. Пришлось встать в 6 утра дабы занять очередь, долго выбирал и, наконец, купил дорогое серебрянное ожерелье с именной гравировкой. И вот, я бегу с этим свёртком в руках, но потом появился Майкл Браун. Слово за слово – началась потасовка, а через пару минут за нами гонится полицейский. Только когда я убежал, то нащупал дыру в кармане, где лежало ожерелье.

– О боже… Мне так жаль…

– На следующий день я пришёл к Кэт, и рассказал всё как есть. Думал, она меня поймёт. – я вытер глаза. – Но на её шее было что-то серебрянное с гравировкой “Любимой Кэт”. Ох, и много грубостей я тогда наговорил. Слушай, я тогда сильно посорился с родителями, и еле как сдал экзамены, плюс эта практика… За словами я не следил в тот вечер, как и она. “Как ты посмел присвоить заслугу Майкла себе? Ничего не добился, а теперь лжёшь в глаза” – я рассмеялся с горечью на сердце. – И где карма была в тот момент, когда мне разбили лицо тарелкой? Разве это справедливо? Месяцы работы в невыносимой клинике, а из-за этого урода я потерял деньги и…

– Джимми…

– Нет, послушай, дело не в ожерелье. Почему она так легко ему поверила? У меня на лице написано “лжец”? Так почему она так поступила?

– Джимми, ты меня пугаешь.

Кларис сжалась в кресле и смотрела на меня с широко открытыми глазами. Сам не понял, как обнаружил себя стоящим в гостинной с пустой бутылкой. Закрыв лицо руками, я успокоился и извинился, сев обратно в кресло.

– После часа ругани она вышвырнула меня на мороз. В канун рождества. Я встречал его один, с жутким похмельем на следующий день. – по моей щеке катилась слеза. – Мы не переписывались. Учится сейчас на адвоката, живёт где-то в Канаде. Это – всё, что я знаю. Ни один человек не принёс мне столько боли как Кэт. И что мне за люди попадаются? Шепард, Браун, Кэт… Может, именно из-за низ я стал грязным циником…

Кларис взяла мою руку, я взглянул в её глубокие и чистые глаза. Никто не смотрел на меня так, будто до меня есть дело.

– Я понимаю твою боль, Джимми. Если спросишь меня, мне кажется, твоя чёрная полоса закончилась.

Она крепк поцеловала меня, обхватив шею. Её помада была со вкусом черники, а тёплые руки крепко вцепились. Одно её присутствие сделало мой вечер. Рядом с Кларис я чувствовал, что живу. Когда она отодвинулась, она продолжала смотреть в глаза так, будто смотрела в космос. Её зрачки расширились, чёрные волосы легли на плечи, щёки покраснели. Я приобнял её, поцелова в лоб и мы стали безмятежно сидеть на старом диване. Радио играла романтическую мелодию, на небе сияли звёзды, в квартире стоял приглушённый свет настольной лампы. Мы лежали рядом в полной тишине, и в момент, когда она заснула на моём плече, в голове пробежала мысль: кажется, я влюбился.