Читать книгу Медбрат - Григорий Дюков - Страница 9

Меня разбудили громким стуком по стеклу: сказали, чтоб я вышел. Глаза ужасно слипались, а тело болело. Не мог вспомнить, как оказался в комнате для допроса с голыми стенами, металлическим столом и небольшим окном, за котором были полицейские, которых я “якобы” не видел. Душное помещение. Из-за этих уродов я даже не мог выспаться, ведь каждый раз, когда я засыпал, орала сирена. Разумеется, я не надеялся на помощь от Тони или Фрэнка: между медицинскими операциями без лицензии и преступностью разница большая, особенно в уголовном кодексе. Самое паскудное – я даже не знал, за что меня задержали. У них не было никаких оснований. Будто ребятам просто стало скучно, вот и решили найти того, на ком можно было отыграться.

Я ждал целых два часа. За стеной послышался какой-то шум, в кабинет для допроса зашёл очень толстый полицейский. У него висел подбородок, в больших пальцах держал пончик с клубникой, виднелись несколько жирных пятен на рукавах.

– Знаешь, за что тебя задержали?

Я пожал плечами, закатив глаза.

– Я был гражданином США во вторник утром.

– Ты думаешь, это всё охренительно смешно?

– Господин полицейский, вы кого пытаетесь напугать? Ещё со школьной программы я знаю свои права, так что…

Он стукнул рукой по столу и случайно, а может и нет, пнул меня ногой.

– Здесь говорю я, а ты слушаешь. Уяснил? – он достал папку, в которой было моё дело. – Итак, мистер Питерсон. Вы были в шесть утра у дома на фламинго-стрит, дом 41. И… У вас не было документов.

Коп сделал такую большую паузу, будто уже задал вопрос. Я рассмеялся.

– Вам правда нечего делать? Объясняю в тысячный раз: практика у меня была, и так вышло, что я забыл кошелёк. Позвоните Шепарду. – я сглотнул. – Он всё подтвердит. 555-34-76.

– Значит, вы не хотите с нами сотрудничать и говорить правду.

– Я уже сотрудничаю, придурок.

Толстяк почесал подбородок. В его глазах капиляры раздулись как воздушный шар, и на миг я увидел желание разбить мне нос во второй раз. Он быстро вытер пот со лба и продолжил спокойным тоном.

– Мы задержим вас ещё на пару часов. Обзвоните пока знакомым и скажите, чтобы приехали сюда в участок, чтобы…

– Да боже мой, к чему этот цирк! Вам не за что меня задерживать, так что отпустите меня. У меня и так всё тело болит. И, к слову, где тот, второй? Не знаю как вас там зовут, но худощавый мне больше нравился. У вас нет ни наводок, ни улик, ни даже свидетелей. Вы задержали меня просто потому, что я сидел перед своим домом в рабочем квартале. Я даже не выгляжу как подозрительный тип! И куда уходят мои налоги…

Он посмотрел на меня, постукивая пальцами по столу. Парень явно хотел повышения: думал, посадит мальчика для битья, выполнит норму и сядет в кресло помягче. Перед законом я был чист, по крайней мере на этот раз. Парень скривил рожу и наклонился вперёд.

– А как ты объяснишь, что рядом с тобой стоял Понтиак, угнанный год назад? Номер 1MVP905, ржавый кузов, разбитое стекло…

В глубине души мне стало страшно, но я театрально рассмеялся.

– Какой же ты отвратительный следователь, офицер. Авто угнали год назад, и ты только сейчас решил меня задержать? Без наводки? Человека, который этого автомобиля даже не видел? Ты как вообще в полицию пошел работать, умник?

Мне дали сильную пощёчину, которая меня взбодрила лучше любой чашки кофе. Я чувствовал, как горела кожа. Он выругался и пригрозил мне сроком за неуважение к власти, громко топнул ногой и вышел из кабинета. Мне ещё не хватало, чтоб такой жадный коп, который два плюс два сложить не сможет, строил из себя главного. За эти двое суток мне хватило людей, которые ставят меня на место. Особенно, когда я этого не заслуживаю.

Через полчаса раздался небольшой звонок, после чего где-то сзади меня раздался другой незнакомый голос.

– Мистер Питерсон, вы знаете кого-нибудь по фамилии Шепард?

– Мой наставник в больнице святого Олафа, Франклин Шепард, 1897 года рождения.

В комнату моментально зашли остальные полицейские, пока допрашивающий меня толстяк стоял в дверях и смотрел от стыда. С меня сняли наручники.

– Мистер Питерсон, вы можете идти. Мы приносим свои извинения за…

– Втирай эту брехню кому-нибудь другому. – когда я прошёл мимо своего тюремщика, вспотевшего от нервов, то посмотрел на него и сказал офицеру сзади. – Избирательнее выбирайте сотрудников.

Я вышел из офиса поздним вечером, домой пришлось добираться пешком. Фонари освещали улицу, тучи практически не пропускали лунный свет. Я понятия не имел, куда идти, но главная проблема была в том, что я забрёл в самый неблагоприятный район: трущобы Кэрроу. Точнее, это был Кэрроусайд, район с интересной историей. Один из министров решил всех обхитрить: умник оттяпал себе кусок земли и держал его больше пятнадцати лет. Провёл границу, понизил налоги, нанял частные компании на постройку домов – одним словом, пытался создать своё государство. Только во время Великой депрессии он продал свою долю за жалкие пятьсот тысяч и сбежал на Кубу, где его убили сторонники испанской гражданской войны. А у кого во время кризиса были деньги на содержание Уэрроусайда? За районом некому было следить, и тот быстро превратился в настоящее гетто. Лишь зайдя на территорию дома, всё кричало: беги, здесь не безопасно.

Под ногами шуршали опавшие листья деревьев красного и жёлтого цвета, уличные коты завтракали объедками, а чем дальше я уходил в глушь, тем реже встречал людей приятной наружности. Всюду шныряли алкоголики, наркоманы и просто неадекватные люди. Хорошо, не пытались ограбить или избить. Асфальтированные дороги разваливались на части, ржавые заборы, разбитое стекло, ругань из соседних домов. Шёл ужасный запах от местного завода по переработке отходов. Жильцы жаловались на запах, но, несмотря на многочисленные забастовки, они сдались и переехали, отчего большинство домов стали притоном для тех, кого обидела жизнь. Я прибавил шаг, меня начало тошнить, а сердце билось быстрее. Мне даже было плевать на то, что я весь день подвергался унижениям. Всё, чего я хотел – лечь в кровать и закрыть двери, чтоб меня никто не беспокоил.

Вдалеке я увидел знакомый силуэт: огромный молодой мужчина с бритой головой и глупым лицом держал в руках клюшку для гольфа, а пивные бутылки были раставленны в ряд. Только этого мне не хватало. Как бы я не старался, Браун всё же меня заметил, хлопнул в ладоши и спрыгнул с ржавой машины.

– Ну и видок у тебя, Питерсон! Куда это ты направился? – какой же у него был мерзкий смех.

– Домой, Майкл.

Я не смотрел на него: чем быстрее дойду до дома – тем лучше. Слева от меня был глубокий овраг, ограждённый деревянным полуметровым забором, который мог развалиться от любого чиха. Майкл тут же меня догнал и пристроился сбоку, сплюнув под ноги. Мне показалось, что он убирает какой-то конверт в карман, но я тут же отвернулся. Странно, что глаза у него были уже красные, слева был небольшой фингал, а на шее – четыре царапины от ногтей. Или так падал свет. От него ужасно пахло перегаром и потом. В нём было столько алкоголя, что он двигался как моряк, болеющий цингой.

– А как там твоя девка, Кларис? Уж больно симпатичная.

– Майкл, прошу по-человечески, давай не сейчас…

– Слушай, а она делает скидки? Если у тебя есть её почасовые расценки, дай знать. – он похлопал меня по плечу и посмеялся прямо в ухо.

Услышав такую наглость, я остановился. Даже для Брауна это было слишком. Он не мог сфокусировать свой взгляд, всё время смеялся и явно хотел драки. Спокойсвтие, Джимми…

– Что такое, Питерсон? Задел за живое?

– Последний раз предупреждаю, я сейчас не в настроении.

– А мне как-будто не плевать. – Он толкнул меня. – Много же ты мне проблем доставил, Питерсон…

– Ты что делаешь, баран? Совсем потерял мозги?

– Только посмотри на себя: побитый, грязный, вонючий. Ты даже не мужчина, ты шутка. Ты просто грязный беспомощный урод, которого никто не любит. Сплошное разочаровение для никчёмного отца и матери.

Обычно, я не обращал внимания на нападки Майкла, и, как обычно, попытался встать, но он толкнул меня ещё раз, поставил подножку и схватил за грудки, поднеся к себе.

– Давай, отвечай мне! Ударь меня так сильно, как сможешь. – он кричал от отчаяния, мне стало страшно. – Ударь меня!

Я старался в панике как-то смягчить обстановку, но тот меня не слушал. И тогда он перешёл черту.

– Знаешь, что мне сказала Кэт в ту ночь? Хочешь знать, кто доставил ей удовольствие?

– Майкл, предупреждаю, я…

– Она тебя забыла. Моментально, стоило мне соврать про то вонючее ожерелье. Она хочет приехать ко мне. Может, и Кларис уйдёт ко мне?

Я толкнул его со всей силы. Он с грохотом упал на спину, ударившись головой. Придя в себя, он резко встал и замахнулся. Мимо. Я ударил его в челюсть. Боль в мышцах дала о себе знать, а после Майкл стал смотреть на меня как бешеный бык. Он рванул и повалил меня на землю, затем начал бить руками по голове. Я почувствовал, как из левого виска пошла кровь, а в ушах стоял дикий шум. Передо мной был озлобленный Майкл, который готов был забить меня до смерти. Попытки защититься не помоли: я пропускал каждый удар. Из-за пазухи он достал армейский нож с ржавчиной на лезвии. Раздался гром.

– Ты доигрался, Питерсон.

Я смог увернуться, он чиркнул ножом по асфальту. Фонарь вдруг перестал гореть, я начал хуже видеть. Выждав момент, я изо всех сил пнул его ногой по лицу. На миг мне показалось, что Майкл всё ещё стоит. Он упал на землю, закрыв лицо руками, но нож всё ещё был при нём. Я начал вставать, Майкл схватил меня за волосы и поволок в сторону оврага. Несмотря на жгучую боль, мои кулаки наносили удар за ударом. Наконец, вырвавшись из его захвата, я толкнул его, поставив подножку. Он рухнул, успев задеть меня ножом. Лезвие скользнуло по животу, было больно. Кровь начала растекаться по телу. Не дай бог инфекция. Мы оба посмотрели друг на друга, тяжело дыша.

– Бей первым, говнюк. – проговорил я, отхаркнувшись кровью.

Браун яростно ринулся на меня, размахивая ножом. Увернувшись, я начал бил кулаками, руки выли от боли. Тупой, но крепкий ублюдок. Наконец, когда Майкл был вымотан, я со всей силы ударил его ногой по голове, он снова упал. Нож выскользнул из его руки. Я мигом рванулся к нему, но почувствовал руку на ноге. Я упал на живот. Я полз в сторону ножа как солдат, но Майкл всё равно опередил меня и ударил ногой по челюсти. Боль была адская и мучительная. Он сел на меня, схватил за шею и начал давить. Я стал биться в конвульсиях, пытаясь вырваться, но он был слишком сильным. Всё, что я видел – окровавленное лицо Майкла, на котором застыла злобная улыбка.

Вдруг мне удалось нащупать рукоять ножа. Я взял его в руку и вонзил в оголённое плечо Майкла. Тот заорал от боли и отпустил меня. Я ужаснулся, когда торчащее лезвие вонзилось ему прямо меж костей: такой звук ни с чем не спутаешь. Страх поглотил меня, но я продолжал бороться. С молниеносной скоростью я встал на ноги, повалил Майкла и начал пинать его по лицу. Я ненавидел этого человека, и бил за каждую боль, которую он мне принёс. Но когда в его глазах я увидел страх, как он пытался закрыть лицо руками словно маленький ребёнок, я остановился. Он выплюнул зуб и начал тяжело дышать. Его руки тянулись к ограждению, ноги были поджаты, дышал он быстро и кратко. На окровавленной щетине появились капли пота, но в широких глазах я увидел что-то. Не важно, из-за страха или уважения: он всё понял. Я подошёл к ограждению и, схватившись за него, попытался встать. Прежде, чем уйти, я подошёл к нему, тот ближе прижался к ограждению.

– Сиди смирно.

Крепко схватившись за плечо, ловким движением руки я выхватил нож. Он выругался и облокотился на старый забор.

– Рядом, – я указал пальцем, – есть больница. Шепард поможет

В руке у меня был нож, а Майкл лежал без как беспомощный червь. Я не стану тем, кто отнимет жизнь. Даже такую жалкую. До дома было ещё далеко, а синяки и небольшой вывих плеча меня определённо задержит. В голове пробежала мысль найти ближайшую телефонную будтку, чтобы… Внезапно я услышал шаркание по асфальту и обернулся, выбросив руку вперёд и закрыв глаза. Яростные крики в мгновение прекратились, Майкл стал тяжело дышать и задыхаться. Я почувствовал, как что-то тёплое и густое стекает по моей руке. Ржавый нож торчал из груди Майкла, он смотрел на меня и в его глазах медленно затухала жизнь. Вновь раздался гром, лицо Майкла блеснуло на свету молнии.

– Майкл, прости, я…

Ограждение начало шататься под нами, сильно наклоняясь вниз. Ещё пара мгновений, и мы оба упадём вниз. Я выбрался из завхата в момент, когда деревянный забор треснул и Майкл кубарем полетел вниз. Овраг был глубоким, и я слышал, как долго он падал. Он скатывался по грязи на самое дно, ломая каждую кость. Бездыханное окровавленное тело лежало без сознания, всё в глязи. Нож торчал из груди, а взгляд будто смотрел на меня. Мне даже показалось, что он смотрит, не отворачиваясь. Мне было страшно спускаться. На дне огромногот оврага лежал человек, который продолжал смотреть на меня. Я ведь даже не знал, жив он или нет. Я не мог понять, дышет он или нет. Смотрит ли в мою сторону? Моё тело ужасно болело, рана на животе продолжала кровоточить, но найдя в себе последние силы я встал и пошёл в сторону дома. Мною управлял страх, желание выжить, адреналин продолжал гнать меня прочь от места, где захоронен Майкл Браун. Я чувствовал спиной его преследовавший меня взгляд. Но ведь после таких падений не выживают, правда? Вдали послышалась сирена, я ускорился и пошёл через парк, стараясь не попадаться на глаза. Нельзя было останавливаться, Майкл мог вернуться…