Читать книгу Блуждающая планета (сборник) - Григорий Ельцов - Страница 5

Утром Максим не отправился на пробежку, решив вместо этого подольше поспать. Проснулся он только в час дня. От выпитого накануне болела голова и во всём теле чувствовалась слабость. Заниматься ничем не хотелось. И Максим бы почувствовал недовольство собой, если бы не нашлось уважительной причины уйти из дома. А ссора родителей была, несомненно, уважительной причиной: чтобы чем-то заниматься, человеку необходим покой.

Ссора родителей – это неправильное выражение. Правильное – обострение ссоры. В ссоре они находились, наверное, с момента знакомства и по сей день. Отец и мать Максима друг в друге каждый видел виновника своей загубленной жизни. Хотя вряд ли их жизни сложились бы иначе, если бы они не познакомились и не поженились. И вовсе не потому, что какая-то колдунья в деревне, где родилась мать, предсказала матери несчастливую личную жизнь, о чём мать любила рассказывать. Просто есть люди, которые не способны быть счастливыми, потому что они не знают, что такое счастье. Что такое несчастье они знают из телевизора или других источников информации. В общем, семейство Погожиных относилось к несчастливым семействам.

Отец Максима Леонид Погожин уже давно лечил своё несчастье водкой. Впрочем, пить он начал ещё до того, как стал несчастным. Только он об этом не догадывался. Он же пристрастил к алкоголю и мать Максима Валентину Погожину, которая объясняла своё увлечение алкоголем временной скукой. Всё временно! Всё временно!

Но временная скука затягивалась, а вместе с ней деградировало и поведение Валентины. Всё чаще она напивалась до потери памяти. И если поначалу ей было плохо на следующий день, то теперь организм её привык к разрушающему эффекту алкоголя. И Валентина могла уходить в длительные запои. Пила она обычно одна, изредка – с Леонидом. Причём совместные пьянки, как правило, заканчивались дракой. Несколько раз соседи вызывали милицию, когда посередине ночи из квартиры Погожиных раздавались крики. Но на своих ошибках Леонид и Валентина не учились и продолжали иногда выпивать вместе. Вряд ли они могли испытывать друг к другу что-то похожее на чувство ненависти. Обычно уже на следующий день после серьёзной ссоры или даже драки они могли вполне мирно разговаривать друг с другом.

Валентина, когда напивалась, полностью теряла контроль над своим поведением, теряла страх, и именно её язык был главной причиной ссор и драк. Именно она провоцировала Леонида.

Работала она продавцом в супермаркетах. Наверное, не осталось в городе супермаркета, в котором бы Валентина не поработала. Леонид же работал на каком-то производстве, где вполне можно было совмещать работу с похмельным образом жизни. Иногда, чтобы заработать побольше денег, Леонид работал целыми днями без выходных. В эти дни Максим чувствовал себя более-менее спокойно. И напротив, он чувствовал себя ужасно, когда отец был, как сейчас, в отпуске.

Вообще Максим никогда не вмешивался в разборки родителей. То, что происходило на его глазах, не было похоже на жизнь людей, а разнимать животных и пытаться отучить их грызть друг друга, малоперспективно. Уже в детстве, когда родители ещё не окончательно спились, ему приходилось наблюдать многочисленные ссоры. Тогда мать поздно возвращалась домой, часов в одиннадцать вечера, а отец к этому времени уже, как правило, успевал влить в себя немало сорокаградусной жидкости. Иногда отец приводил с работы одного из своих приятелей, мать это безумно не любила. Тогда и начинались самые крупные ссоры.

Была ли какая-нибудь возможность предупредить алкоголизм родителей Максима? Или всё было предрешено? Тогда Максим никогда бы не подумал, что его мать сопьётся. Напротив, он думал, что эта женщина ненавидит алкоголь. Как же иначе можно объяснить то, что она ругает пьяного отца? Он не догадывался, что Валентина иногда просто-напросто завидовала Леониду, как может завидовать человек, который из-за работы не попал на праздник. Если у отца ещё оставалась водка, мать выпивала часть её, но Максим не видел в этом ничего предосудительного. Он упорно продолжал считать мать святой, иногда даже предостерегал её от обвинений в адрес отца, говорил, что пускай, мол, он пьёт, главное, ты сама не пей. Но чаще всего он ложился спать до возвращения матери. Он лежал в кровати, не смыкая глаз, чутко реагируя на каждый звук, доносящийся из кухни или других комнат. Когда мать заходила к нему, он прикидывался спящим. Он считал, что родители не будут громко кричать, если будут думать, что он спит. Но это было совсем не так. Из детства Максим вынес урок, что спокойно можно чувствовать себя не тогда, когда спишь ты, а когда спят люди, окружающие тебя. И поэтому он полюбил ночь. Поэтому стал откладывать всё самое интересное на это время суток, когда родители спали, поэтому стал бесшумным, словно тень.

Очень часто мать говорила гадости про бабушку, мать отца. Это особенно раздражало Леонида, и Максим удивлялся, как мать этого никак не поймёт и не перестанет говорить плохое про бабушку в его присутствии. К тому же Максим считал, что бабушка не заслуживает оскорблений. Когда она была в гостях, а было это как минимум раз в неделю, Максим радовался – все его страхи отступали, пока бабушка была у них дома.

Отец же в свою очередь обзывал родственников матери, в особенности её сестру, тётю Зину. И тётя Зина наверняка догадывалась о том, что муж её сестры не особо жалует её, и поэтому никогда не приезжала в гости. Только разговаривала с Валентиной и Максимом по телефону. Тётя Зина ругала мать за то, что она не следит за своим языком, обзывает свекровь и за многое другое. И Максим всегда был согласен со словами тёти Зины. Он думал, что тётя Зина переживает за него, и считал, что она одна понимает его, поэтому ему было неприятно слышать, когда отец называл её зажравшейся коровой.

Повзрослев, Максим во время ссор родителей просто уходил из дома и шёл либо к приятелям, либо, если все приятели были заняты своими делами, гулял один вокруг района. Тогда он покупал пачку сигарет и мог в течение трёх часов полностью выкурить её. Хотя в обычные дни он вообще не курил, потому что курение не вязалось со спортивным образом жизни, который Максим старался вести. Ему приходилось слышать о проблемах в других семьях, но о проблемах в своей семье он никогда никому не рассказывал. Если бы кто-нибудь из друзей узнал о том, что происходит у него дома, Максим бы сгорел со стыда. Возможно, именно то, что Максим не говорил ничего плохого о семье, то есть не говорил о ней ничего, стало причиной того, что его семью друзья стали считать образцовой. Саня или Лёха, с которыми Максим больше всего общался, любили иногда сказать что-нибудь вроде: «А у тебя разве такое бывает?». Конечно же, Максим говорил, что у него такого не бывает.

Его отец не знал никого из друзей Максима. Он считал, что Максим должен сам ему рассказывать о том, с кем он общается. А Максим о своих друзьях не рассказывал родителям, так же как не рассказывал друзьям о своих родителях. Только раз пять к нему в гости заходил Саня, и раза два Гарик. Поэтому этих двух приятелей Максима знала Валентина. Гарика она терпеть не могла.

– По нему видно, что он алкоголик или наркоман. Нечего с такими водиться, – любила говорить Валентина, хотя при желании она могла бы взглянуть в любой момент на ещё большего, чем Гарик, алкоголика.

Саню же Валентина почему-то полюбила. Она частенько ставила его в пример Максиму.

Сейчас, когда Максим услышал пьяные голоса родителей, раздающиеся с кухни, ему захотелось стать глухим. Валентина и Леонид пьянствовали ещё со вчерашнего вечера. Это Максим понял, когда вернулся сегодня утром домой. Квартира пропахла водкой и объедками.

Максим встал и бесшумно нырнул в ванную, где стал наполнять ванну, сделав максимальным напор воды. Таким образом Максим пытался заглушить звуки, которые доносились с кухни. Когда ванна наполнялась до краёв, он спускал воду и ждал, когда она наполнится снова.

Через полчаса Максим вышел из ванной. С кухни слышалось бормотание матери, но было очевидно, что это затишье перед бурей. Хотелось выпить чашку чая, но, заглянув на кухню, Максим понял, что из дома надо уходить сейчас же. На кухне мать закидывала руками себе в пьяный мерзкий рот салат. На её лице не наблюдалось признаков интеллекта. Она что-то бубнила себе под нос и изредка, когда в её мозгу, видимо, всплывал какой-то образ, довольно громко и ясно говорила: «Валя, Валя, успокойся, успокойся».

Максим бесшумно заглянул и в комнату отца. Леонид лежал с закрытыми глазами, но не спал, а это означало, что, стоит только сказать Валентине что-нибудь погромче, он будет готов кинуться на неё с кулаками. А в том, что Валентина непременно скажет что-нибудь погромче, сомневаться не приходилось: нарастающий шум на кухне ясно говорил об этом.

Неимоверное облегчение почувствовал Максим, когда двери лифта захлопнулись за ним. Чем чаще ему так приходилось уходить из квартиры, тем значительней становился его образ жизни, все его действия, направленные на самосовершенствование. Он вспомнил о девушке, с которой он больше всего на свете хотел вчера поговорить, что в итоге ему удалось. Когда он сидел на бревне и смотрел, как от него стремительно удаляется стройная фигура, то думал о том, что незнакомые люди всегда смотрят друг на друга как на абсолютно чуждых. Но стоит только получше узнать нового знакомого, стоит только открыть душу… Но, как правило, люди не дают друг другу шанса раскрыть душу. А сейчас Максим подумал уже о том, что если шанс всё-таки представляется, то он практически никогда не приводит к душевному сближению. Скорее наоборот. Неужели Максим понравился бы Свете больше, если бы она узнала о его родителях? Если бы она узнала о его друзьях? Если бы она узнала, что Максиму частенько приходится ходить вокруг района? Потому что иного выхода из ситуации просто нет. Нет! Нет! Нет!

Вместо того чтобы бродить сейчас вокруг района, Максим решил сходить в лес, на то самое бревно, где он вчера, как ему казалось сейчас, был счастлив. Был счастлив, хоть не замечал этого. На окраине леса играли дети. Они с длинными палками охотились на белок, которые то тут, то там ловко забирались на макушки деревьев. Хоть был самый разгар жары, погода всё-таки была терпимой, и многие, как и вчера утром, загорали. Всё происходящее сейчас в этом лесу резко контрастировало с тем, что Максим видел у себя дома. И от этого казалось, что Максим просто не имеет права находиться здесь. Ему думалось, что он принёс с собой в лес тот самый запах водки и объедков, который царил в их квартире.

Максим просидел в лесу целый час, затем пошёл в магазин за сигаретами. Немного денег у него было: Максим подрабатывал автором поздравительных текстов. Писать позитивные стихотворения у него, несмотря на негативную домашнюю атмосферу, получалось неплохо. Но вот заработать много денег таким способом было невозможно. И Максим уже давно искал себе другую подработку. Хотя при этом он не собирался забывать о своих занятиях психологией.

Купив сигареты, Максим сел на лавку недалеко от своего дома. Он боялся, что его увидит кто-нибудь из знакомых. Гулять один, как ему казалось, может только кретин. Максим курил через каждые двадцать минут по сигарете. И всякий раз, когда двадцать минут проходили, он испытывал радость. И эта радость должна была развлекать Максима на протяжении нескольких часов, до тех пор, пока не настанет вечер и компания не соберётся на базе. Сейчас Максиму как никогда хотелось видеть своих приятелей, желательно всех сразу. Когда много народа, можно ни о чём не говорить, просто сидеть в своё удовольствие. И из-за предстоящей встречи с друзьями и завтрашней поездки к Вике на дачу у Максима было не так мерзко на душе, как могло бы быть.