Читать книгу Золото Ван-Чина. Премия имени Ф. М. Достоевского - Григорий Корюкин - Страница 6

Вера целый день находилась в маршруте. Она картировала контактную зону гранитной интрузии. Красно-оранжевые граниты в виде останцев выпирали из земли, образуя сильно трещиноватые скалы.

Вера была в статусе молодого специалиста. После окончания геологического факультета Томского политехнического института она распределилась в нашу экспедицию. И уже два года занималась золотом Приморья. Проект по площади Ван-Чин составляла она. Ей нравилось быть в теме. Вера чувствовала себя исследователем Вселенной. Я удивлялся, как изящная сероглазая девушка с тонкими чертами лица, хмурым деловым взглядом и решимостью первопроходца меряет шагами километр за километром непролазную тайгу.

– Вера! Тебе не страшно среди нас? Вокруг тебя дикие дебри с голодные зверями и мужиками. Грязь, сырость, мразь вокруг. Ради чего все это?

– Ты мрачно смотришь на мир. Тайга прекрасна. Сказочно красива! Особенно сейчас, когда все цветет. Слышишь, как поют птицы. Как кричат олени. А какие запахи – обалдеть можно! Работа у нас детективная. Ищем то, что спрятано глубоко под землей. Рабочие у нас нормальные мужички. У каждого своя заноза. С тобой мне хорошо работается. Тандем у нас классный. Условия терпимы. Клещи только досаждают. Я знала, на что шла в геологию. Поэтому не суетись.

– Ты оптимистка?

– Я женщина, которой еще никто не испортил жизнь.

На контактах интрузивных пород отчетливо проявлялись глубинные тектонические нарушения, за которыми Вера обнаружила зону распространения метаморфических пород – метасамотитов, с тонкими прожилками березитов. Она обрадовалась, потому что с березитами обычно связаны золоторудные следы и вкрапления. Она зарисовала обнажение. Отобрала пробы.

Вера смотрела со скалы вниз. На лагерь, в котором копошились люди. На горящий костер. На серые палатки, накрытые пологами. На унылый лес. Великое множество деревьев от горизонта до горизонта. И на ее нахлынула грусть. Ей вдруг стало себя жалко.

Она вспомнила маму. И ее несогласие с выбором профессии геолога.

«Доченька! Милая! Подумай о себе. Пока молодая – все интересно. А потом? Семья, дети – какие могут быть командировки в поле? Пожалей себя. Ты у меня красавица. Тебе звездочкой быть на небе. А не кротихой всю жизнь ковыряться в земле. Разве это профессия для миловидной девушки?»

Вера посмотрела на себя, как на миловидную девушку, и ужаснулась – к ее куртке прицепилось десятки клещей, которые как кровожадные маньяки ползли по одежде в поисках голых участков тела. Ей стало мерзко!

Она стала быстро спускаться к реке. На скалистых скатах деревьев почти не было. Зато многочисленные кусты хлестали на отмажь по лицу. А влажный мох под ногами скользил и не держал. Несколько раз Вера падала, ухватившись за ветки кустов и катилась на спине стремительно вниз. Рюкзак с пробами больно колошматил ее по голове. Наконец она вышла к реке. Перешла по каменистым валунам русло реки. Взобралась на террасу и стала счищать с себя клещей. Клещи вцепились в куртку намертво. Вера брезгливо сбрасывала их в воду. Настроение было омерзительно-гадкое. Слезы подступили к глазам.

Солнце уже склонялось к горизонту. Тайга затихала. Лишь последние лучики солнца ослепляли макушки деревьев. Река погасла и умиротворилась. Тонкая беловатая пена кружилась в водоворотах. Повеяло сыростью. От дыма костра лагеря воздух казался белесым.

Я спешил в лагерь. Темная тропинка по растаявшему снегу вела меня к палаткам. Вера сидела на рюкзаке и печально смотрела на бегущую воду.

– Вера, привет! Ты что здесь сидишь? Пошли ужинать.

Я присел рядом на камне и заметил, что Вера плачет.

– Вера, что случилось? Тебя кто-то обидел?

– Григорий, скажи мне. Я неудачница. У меня ничего не получается. Нет здесь золота. Одни никчемные следы. Это я во всем виновата. Я – автор проекта, и мне придется отвечать. Нельзя было проектировать работы, основываясь на 3—4 весовые пробы предыдущих геологов. Мне очень страшно и обидно.

Вера походила на заплаканную девочку, невзначай разбившую любимый сервиз. Она смахнула слезинку с лица.

– Брось себя корить! Ты – прелесть и умница!

В лагере заголосила рында. Ее призывной звон звал на ужин.

– Мне кажется, что я плыву по течению по недоступному мне млечному пути. Мне 28 лет. А у меня ни угла, ни корыта. Одна ветошь. В работе провал. Ни жениха. Ни друга. Я еще даже толком ни с кем не целовалась. Все, кто мне нравился, проходили мимо. Где оно мое личное счастье? Да еще эти проклятые клещи!

– Послушай меня, милая Вера. Я такой же, как ты. Я также себя считаю виноватым из-за неудачного полевого сезона. В мозгах – белиберда, в мыслях – смрад сомнений. Голова идет кругом. Стал порывистый и злой, как меняющий направление ветер. Ничего не получается. Но я усвоил одно. Наше личное счастье – в работе. Терпение и труд все перетрут! Наш результат жизни в работе! Наше начало и наш конец! Надо работать! Я уверен, что-нибудь выклюнет. Откроем россыпь с тобой и назовем ее твоим именем. Россыпь Вера. Звучит. Это и будет след в твоей жизни! Идет? Согласна? Вытирай слезы! Улыбнись. Позволь, я тебя толком поцелую? И дай с тебя стряхну этих мерзких клещей.

Вера поднялась с рюкзака. Повернулась ко мне. И мы поцеловались. Я очистил ее спину от клещей.

– Завтра мы с тобой пойдем в маршрут на два дня в верховье притоков Ван-Чина. Надо опробовать там обнажения и провести шлихование водотоков. Выход в 9.00. Я все возьму. Тебе нужно взять легкий спальник, пикетажку, компас, мешочки для проб, молоток. Хельманн считает, что надо расширить поиски до истоков ручьев, которые впадают в реку.