Читать книгу Детектив из Мойдодыра. Том 1 - Григорий Лерин - Страница 5

На следующее утро Лена уже поджидала меня у вывески: «МДД. Детективное агентство». Она была без очков, в очень мини-юбке и раскрашена всеми цветами радуги.

Я чуть-чуть остолбенел, потом поздоровался:

– Доброе утро, Леночка.

Довольная эффектом она радостно ответила:

– З-з-сти, Виктор Эдуардович, – и, пока я возился с замками, спросила:

– А можно, я буду звать вас «чиф»?

Детективом быть лучше, чем телохранителем. Наталья Васильевна разрешения бы не спросила.

– А кто он такой? – осторожно поинтересовался я, открывая дверь и пропуская вперед юную леди.

– Ой, вы не знаете? Да это шеф по-английски. Это круто!

– А шеф, что же, в мешочек? И, вообще, зачем меня звать как-то иначе, чем я зовусь?

– Шеф – тоже круто! Ну, хотя бы шеф, а? – Леночка повернулась ко мне. – Ну, пожа-а-алуйста.

– Ну что, это так серьезно? Шеф? А мне вас тогда как звать – подшефная?

Она отшатнулась, закаменела гримом и отчеканила:

– Я всерьез говорила, что без секса.

Я не сразу понял, а потом не очень ловко рассмеялся.

– Извините, я не имел ничего такого в виду.

На что она, наверное, логично возразила:

– Не имели бы – не извинялись, шеф.

Мне нужно было ввести ее в курс дела, но я сам пока был не в курсе, тем более, не представлял, чем должна заниматься Лена кроме заваривания кофе, болтовни и сидения за отсутствующим пока компьютером.

– А не заварить ли нам кофе, Леночка?

– Можно и кофе, – ответила она. – Только мне не очень крепкий, и сахара три ложки.

– Да хоть три с половиной. А мне покрепче, и сахара – две, – подсказал я.

Она поняла.

– Это мне варить, что ли?

– Ну, давайте, нарушим запрет и вызовем Лизу.

Она поняла еще лучше. Умница.

– Нет, я сама. А растворимого нет, шеф?

Я пожал плечами. Растворимый остался у Натальи Васильевны, но там я был охранником, а здесь я – шеф.

Когда мы пили кофе, я, наконец, решился ради общего дела пожертвовать своей тысячей баксов, заработанных у Натальи Васильевны.

– Сегодня поедем покупать компьютер. Работать на нем вам, так что, и выбирать будете вы, Леночка.

Она обрадовалась, завелась и обрушила на меня все знания, которые получила за три года учебы. Моего внимания еле хватило минут на пятнадцать, потом я нещадно зевал, прикрываясь пустой чашкой.

Меня спас телефон. Я снял трубку, выслушал приказ быть на месте через двадцать минут и три-четыре коротких гудка, после чего радостно повернулся к Лене.

– Поход отменяется. У нас первый клиент.

Я не ждал клиентов так рано, поэтому нарядился в джинсы и, к счастью, белую рубашку. Лена тоже не ждала, но была празднично покрашена и сверкала коленками. Оставалось оформить ее пустой без компьютера стол. Мы быстренько перекинули к ней телевизор с видиком, и у меня осталось время сбегать за цветами.

Лена сама составила из всего этого какой-никакой натюрморт, уселась за стол правым плечом вперед и, изогнувшись в пояснице, приняла интригующий вид.

– Ну, как?

– Клиент – дама. Губки бантиком надо делать мне.

– Вы – мозг агентства, шеф, а я – его тело, – нравоучительно сказала Лена. Наверное, она это вычитала в учебнике по секретарству.

– Я бы предпочел, чтобы вы были лицом. Значит, так, она заходит, вы…

– Я все запомнила, шеф. Не волнуйтесь.

Она снисходительно улыбнулась.

Наша первая клиентка выглядела, как самая, что ни на есть, настоящая Дама.

Черный костюм, ослепительно-белая рубашка с черным галстуком, черная шляпка с вуалью, из-под которой глядели умные, внимательные глаза. Ничего лишнего, никаких рюшечек-висюлечек кроме внушительного перстня на пальце.

Я встал.

– Доброе утро, дорогая мадам! Прошу…

– Это и есть ваш офис?

Ушат, озеро, Ниагара презрения!

– Агентство, с вашего позволения, мадам. А это я называю кабинетом.

– Кабинетом? А себя вы называете частным детективом? В таком виде?!

Я испугался, что сейчас она крикнет: «Вон отсюда!», и начал оправдываться:

– Мы недавно открылись, дорогая мадам, и не ждали так рано… К тому же, сегодня немного жарковато, поэтому я позволил себе расстегнуть одну… три пуговицы на рубашке.

Я торопливо застегнулся.

– А эту немытую девицу на входе вы как называете?

Она все еще не садилась. Ее глаза, в общем-то, совсем не умные, а скорее, даже какие-то рыбьи, пристально глядели на меня сквозь кольчугу вуали.

Сверчок у меня в груди расправил лапки и тихонько зажурчал. Я, пожалуй, впервые обрадовался, что он не покинул меня. Конечно, я не выбирал Ленку из тысяч, но и не схватил первую попавшуюся Вардаеву.

– Секретаршей. А вас я называю мадам. Садитесь же! – Это прозвучало несколько раздраженно.

– Не смейте на меня тыкать!

Она подошла к столу и села на краешек кресла.

– Я владею посудным магазином и привыкла к порядку. Мои служащие и в жару одеты в тройки и при галстуках. У меня неотложное дело, и я плачу валютой.

Ради первого клиента, тем более, дамы таким объяснением можно было удовлетвориться.

– Хорошо, мадам. Валюту мы тоже берем. Давайте, не откладывая, перейдем к вашему неотложному делу.

Мне казалось, что это – неплохая идея, но вуаль излучала недоверие.

– Вы не похожи на детектива.

Я пожал плечами.

– Это первое впечатление, мадам. Кольт, буденновка и квадратная челюсть лежат у меня в сейфе.

Клиентка привстала и еще раз внимательно оглядела меня от столешницы до макушки. Вероятно, я ей все-таки понравился, и она еле слышно пробормотала:

– Нет, я должна довести это до конца, – после чего снова села и продолжила представление:

– Вы не заставите меня уйти. Я потратила на вас время. Я – деловая женщина и…

Мадам осеклась, видимо, решая, говорить или нет о своем посудном магазине.

Я тут же пришел ей на помощь.

– Так что там за неотложное дело у нас в посудном магазине?

– Магазин здесь ни при чем. Это мои соседи на побережье. Они изнасиловали мою девочку, мою Энни-Кэрол! Она беременна!

Бронежилет под ее костюмом дрогнул. Сквозь вуаль блеснула влага.

– Энни-Кэрол? – переспросил я машинально.

Господи, как стыдно! У человека горе, а я наглею и куражусь.

Мадам оправилась от секундной слабости и клацнула затвором голосовых связок:

– Ее зовут Энни-Кэрол! Что вас удивляет?

– Я прошу прощения тысячу раз, мадам. Конечно же, Энни-Кэрол. В самом деле, мадам, если как-то и назвать дочку, то именно Энни-Кэрол. Это первое имя, которое обычно приходит в голову после благополучных родов.

– Вы с ума сошли, клоун несчастный! Боже, какой идиот! Энни-Кэрол – собака! Таиландская болонка!

Поворот нашей беседы в прежнее эмоциональное русло меня скорее обрадовал, чем огорчил. Поворот событий – ошарашил.

– Так ваши соседи…

– Конечно, не сами соседи. Боже, какой кретин! Кто-то из их собак.

– И?…

– Я хочу, чтобы вы узнали, чья это собака. Я их уничтожу! За это я готова заплатить вам двести долларов.

– Мадам, но, может быть, это какая-то бродячая собачка обесчестила душечку Кэрол?

И снова цунами ледяного презрения.

– Энни-Кэрол!… На вилле, где мы отдыхаем, нет бродячих собак. Бродячие собаки – это ваша компания, вас и вашей девки, которая только и умеет, что подслушивать у двери.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Леночка. На ее, по-моему, относительно чистом лице опять горела красная, да нет же, багровая, и не лампочка, а прожектор.

– Как меня назвала эта ссссс…?

– Вы что-то хотели, юная миссссс?

Мне удалось перекрыть ее обращение к клиентке, но Лена снова открыла рот и выглядела при этом очень нецензурно.

– Не смейте на меня сссссыкать! – напомнила о своих правах мадам.

– Стоп, стоп, стоп, милые дамы! Елена, замолчи! Мадам, не распоясывайтесь!

– Я плачу вам деньги! Пусть она немедленно выйдет!

– Она выйдет, когда я попрошу. Что же касается вас…

Спектакль был сорван, и сцена молила о занавесе. Один из актеров безнадежно перепутал роли, и я надеялся, что им была наша первая клиентка, а не я.

– Что нам делать с нашей уважаемой клиенткой, юная леди?

Лена бурно повернулась, но, видимо, «леди» подействовало лучше, чем «миссссс».

– Гоните ее в шею, шеф!

Наши желания абсолютно совпали.

– Вы слышали, мадам? Идите в шею! За каких-то ноль целых и две десятых килобакса вы ворвались сюда, как слон в посудную лавку. Вы оскорбили меня, мою секретаршу, нашу профессию. Наконец, вы оскорбили Сему! Я не хочу заниматься вашим делом, мадам, но могу дать бесплатный совет, раз уж вы затратили на меня время. Сверните ваши деньги трубочкой и засуньте лапочке Кэрол в место преступления. Только перепишите номера, чтобы установить соседскую собачку, когда она побежит менять баксы в ближайший «Макдональдс». Прошу вас, несите свой крест в другое место.

– Вы пожалеете…

Она встала и пошла на выход.

– Грязная свинья без галстука, – сказала она ровным бесцветным голосом.

– Ваша шляпка, мадам…

Она остановилась, коснулась рукой вуали, потом полей.

– Что такое?

– Я всего лишь хотел поздравить вас с безукоризненным стилем. Ваша шляпка, как и кастет на среднем пальце правой руки, как нельзя лучше подходит к вашему имиджу. Да одень вы на голову хоть унитаз, моя хрустальная леди, вы не походили бы более на крестоносца.

Я позавидовал ее выдержке, когда она молча уходила. Но я, кажется, тоже провел переговоры неплохо.

– Давай, давай, вали, – сказала ей вслед Леночка противным голосом. – Таиландская баушка.

Хлопнула дверь.

Лена постепенно приняла нормальную окраску.

– Ох, и здорово вы ее шеф! Я ей еще хотела сказать…

– Елена, чтобы этого я больше не слышал! Достаточно вчерашнего извержения сексуальных премудростей из твоей подруги.

Лена дернула плечиком и ушла в приемную. Я неожиданно почувствовал усталость.

Через пять минут после кажущейся победы все уже виделось совсем не здорово. Конечно, меня устраивало, что не придется сидеть на кухне еще и при Энни-Кэрол, но меня опять понесло, вот что плохо. Взять и просто отказаться, а не разыгрывать из себя голодного Ниро Вульфа. Кстати, надо ехать за компьютером и заодно где-нибудь перекусить.

Я собрался крикнуть Лену, но она сама возникла в дверях и с подозрительно хитрой мордахой торжественно провозгласила:

– К вам клиент, шеф! Правда, он не записан на сегодня, но, может быть, вы найдете время?

Она лукаво подмигнула и исчезла за дверью.

В дверях появился живот. Я привстал, чтобы приветливо сказать: «Прошу вас», но живот все еще протискивался в створку. Это продолжалось долго, и я начал нервничать. Живот колыхался туда-сюда, помалу продвигаясь вперед, как инопланетянин с какой-то совершенно идиотской планеты. Наконец, появился и его ведомый, средних лет потный мужчина в съезжающем светлом костюме «Сафари».

– Заходите, прошу вас! – все-таки сказал я, успокаиваясь.

Мужчина наполнил кресло. Из-под рубашки заинтересованным глазом выглянул пупок.

– А неплохая у вас курочка… Вы – детектив, не так ли?

– Да, я частный детектив. И курочка неплохая.

Ленка легонько ударила каблуком в дверь.

– Вы проводите конфиденциальные расследования?

– Совершенно верно, уважаемый.

– А в какой степени конфиденциально?

После каждого вопроса он внимательно смотрел на мои отвечающие губы, и так же внимательно глазом-пупком на меня смотрел живот. Он меня так заинтриговал, что я не сразу спохватился, что отвечаю животу, а не его владельцу.

– Ну, в какой… В кубе, в докторской, в превосходной степени…

Опять легкий стук в дверь. Наверное, ей показалось, что меня снова заносит. Мне же показалось, что она снова подслушивает. Спокойно, детка, ситуация под контролем, но ты свой нагоняй обязательно получишь.

– То есть, я имею в виду, абсолютно конфиденциально, уважаемый.

– Что это? – Пупок покосился на дверь.

Я пожал плечами.

– Курочка снесла яичко.

Он кивнул, пододвинулся к столу и многозначительно произнес:

– Я хочу, чтобы вы последили за моей женой.

Да, в нашей стране не воруют бриллианты и богатых наследников. Я разочарованно посмотрел на пупок, но он спрятался под рубашку. Абсолютная конфиденциальность.

Клиент не стал держать паузу и продолжил:

– Мне нужны доказательства измены. Я оплачиваю вам расходы на слежку, разумные, разумеется, но результатом вашей работы должны быть именно доказательства. Четкие снимки или видеосъемка. Ну, сами знаете, не мне вас учить.

– Простите, снимки чего?

– Хороший вопрос. Это может быть поцелуй или объятия, рука на груди, под юбкой, если повезет, знаете ли… Но поцелуй или объятие должны быть непременно страстными, это обязательное условие.

– И в какой степени страстными?

– В докторской, хе-хе, в докторской, молодой человек.

– Вы разрешите, я закурю?

– Да сколько угодно, молодой человек. Я-то пять лет, как бросил. Для здоровья вредно, говорят.

Я выпустил дым вверх. Что ж, наверное, и это – дело.

– А вы уверены, что объятия будут?

– Будут, будут непременно! – Он заулыбался, расслабился и опять дал крен в мою сторону. – Я не сплю с ней уже два года. В смысле, интимно не сплю. У меня есть курочка такая, знаете ли… И вот с месяц назад моя благоверная отпросилась устроиться на работу, в офис к подруге. Офисы-шмофисы… А там и мужчины есть. Так что, все будет со временем: и объятия, и поцелуи.

Та-а-ак, все ясно. Наверное, сегодня день такой. Магнитные бури. Надо просто отказаться и сделать это тактично.

– Видите ли, мне все-таки кажется, что просто развестись вам обойдется дешевле, чем мои услуги.

Я хватался за соломинку и чувствовал это.

– Вы очень разумный молодой человек, и я оценю вашу работу по заслугам. Не беспокойтесь, оплата будет гораздо выше, чем за развод в ЗАГСе. Мы прекрасно поняли друг друга, хе-хе-хе.

Он корректно посмеялся и продолжил:

– Молодой человек, развод – это грязное дело. Взаимные оскорбления, разделы. А у меня – круг знакомых, имущество, знаете ли… А ваши доказательства все меняют, буквально все, вплоть до того, что она уйдет от меня в одном платье и с сумочкой через плечо.

Моя сигарета догорала, и я ждал, когда пупок выглянет, чтобы воткнуть в него окурок. Но инопланетянин затаился. Тогда я погасил окурок в пепельнице, встал и прошелся, разминая ноги.

Я совершенно спокоен. Это просто деловое предложение, и я волен его принять или отказаться, причем, отказаться деликатно. Де-ли-кат-но…

– Вы можете найти специалиста, и он сделает вам фотошоп, на котором ваша жена будет захвачена врасплох с кем угодно и как угодно, хоть со слоном из зоопарка, который умер от воздержания пять лет назад. И тогда она, вообще, уйдет от вас в одном тампаксе и с использованным презервативом через плечо. А сейчас извините – у меня обед.

Он растерялся, заколыхался, вставая и одергивая рубашку.

– Я, знаете ли, не понял, молодой человек, вы отказываетесь от дела или у вас обед?

– Обед.

– А после обеда?

– Отказываюсь.

Он задумчиво двинулся к дверям, поправляя съехавшие брюки. Я отвернулся к окну, опасаясь увидеть еще какой-нибудь глаз. Открылась дверь, еще минута, и он протиснется, уйдет.

– А вот насчет фотошопа вы не подскажете, к кому обратиться?

– Обратись ясным соколом, жирный ублюдок! – заорал я. – И лети к своей курочке, пока я из тебя шмофис не сделал!

Что за чушь я несу?…

Я еще не успел остыть и приступить к анализу своего поведения, как дверь распахнулась вновь.

Это был юркий Ленкин животик, надежно спрятанный под юбкой и блузкой. Он проскочил в дверь, не касаясь створок, и его не по чину разгневанная обладательница подошла к столу.

– В чем дело, шеф?

Я объяснил.

Она не поняла.

– Ну, и последили бы, подумаешь, моральный кодекс. У вас вон и камера есть. А так мы потеряли сразу двух клиентов. Это будет десять в неделю. А в месяц – сорок. Да это же восемь тысяч долларов! Если бы вы платили мне хотя бы пятипроцентную премию…

– Помолчи, компьютер с объемом в два куриных мозга. Неужели ты не видишь, что это – грязная работа? Уж лучше выслеживать собачек.

– Так что же вы отказались? И еще клиентке нагрубили – она ушла такая обиженная!

Я на минуту лишился дара речи. Она этим воспользовалась.

– А я тут должна сидеть, выслушивать всяких да еще вас шефом называть! И за что – за характеристику?! – Она пока только порозовела от возмущения. – Да если бы вы премий не обещали, я могла устроиться…

Всю отпущенную мною минуту Лена перечисляла какие-то заведения.

Я уже успокоился после контакта с чужим разумом. Кажется, Ленкин наезд этому очень способствовал. Пора.

– Достаточно, юная леди, – прервал я ее ледяным тоном. – Я помню, что вы один раз сварили кофе, и отражу это событие в вашей характеристике. Попрошу вас еще об одном одолжении. У вас в группе есть одна девушка… у нее еще на трусиках птичка вышита, что-то там клюет… Так вот, не могли бы вы попросить ее позвонить мне завтра…

На Лену было жалко смотреть. Она сникла, включила красную лампу и заморгала растерянно, но воспитательный процесс уже набрал обороты.

– … позвонить мне завтра с десяти до двенадцати по поводу практики.

– Это не ее трусы, – прошептала Лена.

– Что? – не понял я.

– Это не ее трусы с птичкой. Ей Петренко дала поносить. А без трусов она – дура-дурой, ы-ы-ы…

Господи, я довел ребенка до слез!

Я сунул руку в карман брюк. Платка, конечно, не оказалось. Какой уж там процесс!

– Ей и по компьютеру хотели два поставить, а у меня – твердая тройка, ы-ы-ы… А мастачка говорит, у нее поведение очень хромает, а у меня не очень…

Я выскочил из-за стола, легонько обнял ее за вздрагивающие плечи, придерживая очередное «ы-ы-ы».

– Ладно, ладно, хватит тебе. Будем работать дальше, – смущенно забормотал я.

Она шмыгнула, повернула ко мне лицо, напоминающее мазню Пентуриккио, спросила:

– Так вы меня не выгоните вместо Зуевой?

– Конечно, нет. Ведь я же тебя первую выбрал.

– Да-а, а про мои трусики ни разу не сказали.

– Откуда я знаю, на тебе же была юбка ниже колен.

– Так вы же детектив, ы-ы-ы…

– Пойдемте-ка в ванную, Леночка, – добродушно сказал папа Витя.

– Это еще зачем? – подозрительно спросила юная леди, моментально перестав плакать.

– Просто умоете лицо. Без секса, – деловито отрезал шеф.

Кажется, мир восстановлен в нашем Мойдодырском королевстве, но всплески обиды еще доносились из ванной.

– Вот только на то, что ниже колен вы и смотрите! – с укором крикнула мне Лена, смывая следы служебного конфликта.

Я тем временем думал, какой пряник должен последовать за кнутом. Да, я был жесток и чуточку коварен, а сейчас буду добр и справедлив.

– Не поехать ли нам пообедать, юная леди, а заодно и поужинать? – предложил я с какой-то дурацкой купеческой удалью.

Она возникла в кабинете, ее тщательно отреставрированное личико сияло.

– Давайте, поедем в «Лунный свет». Там так круто! Только дорого. Порция пельменей стоит…

– Едем в «Лунный свет», – решил я.

Мы долго и круто обедали в «Лунном свете». Ленка балдела, но вздыхала, что нет танцев. Когда ее печаль плавно перешла в настойчивый укор, мы снялись и поехали в «Лучик». «Лучик» выбрал, конечно, я. Во-первых, я там уже бывал, во-вторых, там есть танцы, в-третьих… Ну, мало ли что может случиться в-третьих.

Ее там не было.

Я попросил Чего Изволите посадить нас за тот самый стол. Он растянул лицо по поводу моих джинсов, но возражать не стал. Значит, ее здесь не ждут, во всяком случае, сегодня.

– Вам как обычно?

– Да, пожалуйста.

– А даме?

– Как обычно.

Только когда он принес это «как обычно» даме, я опомнился и всполошился, но Ленка отхлебнула из бокала и солидно одобрила:

– Круто! А что у вас, шеф? Кровавая Мэри?

– Вообще-то, это нормальный томатный сок, но, чтобы было круто, можно назвать его Кровавая Наталья Васильевна.

Ленка вежливо хихикнула и продолжила светскую беседу. Наверное, их этому тоже учили.

– Кровавая Мэри – тоже круто! А «Наталью Васильевну» я не пробовала.

Я тоже не пробовал Наталью Васильевну, но докладывать об этом не стал.

– А Кровавую Мэри ты, что же, пробовала?

У нее в глазах горело: «А как же!», но правда победила.

– Нет, нам одна девочка рассказывала. Так интересно!

– Наверное, девочка Вардаева?

– Вот здорово! Как вы догадались, шеф?

Потом мы танцевали. Ленка пыталась ко мне чем-то прижаться, но я держал дистанцию. Ей было весело, мне – грустно. Поэтому, когда к нашему столику подошел молодой человек явно не ради меня, я обрадовался.

Он спросил разрешения пригласить мою даму, пригласил и увел, и так пять раз подряд. На шестой ему было отказано в разрешении, а Ленке – в продолжении банкета. Их заявления протеста я решительно отмел, как сделанные под явным влиянием коктейля у одной и тестостерона у другого.

Я проводил обиженную Елену до метро. Первый рабочий день частного детектива из агентства Мойдодыр» закончился так же бесславно, как и начался.