Читать книгу Истерн Вестерн - Григорий Лерин - Страница 3

Тим появился из-за деревьев, прижимая к груди ворох сухих сосновых сучьев. Горящая ветка в его руке раздвинула темноту, которая тут же сомкнулась за его спиной.

Лошади тихо заржали, приветствуя его возвращение. Тим сбросил сучья на землю, сел к костру и погладил рукоятку нагана.

– Почему-то мне кажется, что в лесу кроме нас еще кто-то есть, – сказал он.

– В лесу всегда кто-то есть, Тим. Волки бродят по лесным тропам.

– Я имею в виду совсем не волков, Макс. Волки – это тоже лес. Ведь когда мы говорим о таежном крае, мы подразумеваем и живущих в нем таежников, не так ли?

– Да, это так, Тим. Я не подумал об этом, – согласился Макс. – Звездочка тоже чувствует себя неспокойно.

Он настороженно огляделся по сторонам, но ничего, кроме шевелящихся на границе света и тьмы стволов, не увидел.

– Ты можешь еще поспать, Макс. А я пока подежурю.

– Я больше не хочу спать. Ты напомнил мне, как мы оказались в Чистых Ключах. Тогда я впервые услышал про Слепую Леночку, Тим. Потом мне долго не удавалось ее увидеть, но я слушал все, что рассказывал про нее старик Савельев. Хочешь, я расскажу тебе, Тим?

Тим с треском ломал ветки и подбрасывал их в костер. Возможно, он уже думал о чем-то другом, поэтому ответил:

– Я хорошо помню эти истории, Макс.

Макс разочарованно вздохнул.

– Жаль, Тим. Почему-то мне всегда очень приятно слушать и рассказывать про Слепую Леночку.

Тим оторвал взгляд от костра и внимательно посмотрел на Макса.

– Кажется, я плохо помню эти истории, Макс. Ты не мог бы рассказать мне что-нибудь про Слепую Леночку, дружище?

Макс сбил шляпу на плечи и повеселел.

– Тогда слушай, Тим…

***

Слепая Леночка рано осталась одна. Ее родители нашли в тайге выбившегося из сил человека и привели его в дом. Это было во время первой волны Эпидемии. Тогда таежники еще не знали, что встреченные в лесу изможденные, задыхающиеся люди несут с собой смерть. А если бы и знали, то все равно подобрали бы и попытались спасти.

Семья жила на лесном хуторе, отстоявшим от Чистых Ключей за добрую сотню километров. Слепая Леночка не ходила в школу – родители сами учили ее читать, писать и считать. Они не часто появлялись в Чистых Ключах и не потому, что были высокомерны или нелюдимы. Просто они чувствовали себя вполне уютно втроем в своем маленьком мире.

Мать Слепой Леночки приходилась старику Савельеву троюродной племянницей, и он не забывал заглянуть на отдаленный хутор, когда у него случались дела в той стороне. И вот однажды, заехав поздравить именинницу с пятнадцатилетием, он обнаружил три свежие могилы на лугу за домом и одинокую девочку с выплаканными глазами, с ладонями, стертыми до мяса грубым черенком лопаты.

Старик Савельев забрал ее в Чистые Ключи, пообещав прислать кого-нибудь присмотреть за хозяйством. Почти три недели Слепая Леночка жила у него, и жена старика Савельева с удовольствием кормила ее с ложки, баловала шоколадными конфетами и мазала руки специальной мазью, которую прислала бабка Крапива. Она души не чаяла в своей юной гостье и с восторгом рассказывала всем знакомым, какой чудесный цветочек поселился в ее доме. Действительно, с тех времен, когда Слепая Леночка несколько лет назад приезжала в Чистые Ключи с родителями обычным застенчивым ребенком, она превратилась в очаровательную девушку. Ее подростковая угловатость приняла округлые формы, тугая пшеничная коса достигла пояса, а глаза расширились и стали похожи на два голубых сияющих блюдца из японского сервиза, который супруга Городского Судьи как-то выменяла в Лесобурге на бракованный изумруд. Погубившая родителей болезнь обошла Слепую Леночку стороной или просто не посмела коснуться ее красоты.

То, что узнали женщины, очень скоро стало известно даже лесным ежам. А еще раньше – мужскому населению Чистых Ключей, поэтому улица перед домом старика Савельева вдруг превратилась в любимое место для прогулок мужчин всех возрастов. Каждый хотел хоть раз взглянуть на гостью, чтобы убедиться, а взглянув и убедившись, возвращался, чтобы взглянуть еще раз. И что удивительно, замужние женщины этим прогулкам совсем не препятствовали.

Поговаривали, что старик Савельев с женой очень надеялись, что Слепая Леночка останется у них насовсем. Но она твердо решила вернуться домой.

Старик Савельев поехал ее провожать и на полдороге вспомнил, что так и не поздравил Слепую Леночку с днем рождения. Он пошарил в карманах своей куртки и в дорожной сумке, но обнаружил там только заряженный наган и горсть патронов.

Это было лучше, чем ничего. Он вручил Слепой Леночке наган, показал, как вставлять патроны в барабан, и куда потом нажимать. Она слушала его с вежливым вниманием, пока он не принялся объяснять, как надо правильно целиться.

– А теперь, Леночка, попробуй прицелиться вон в ту большую сосновую шишку, – завершил свой первый и последний урок меткой стрельбы старик Савельев. – Только сначала надо слезть с лошади, потому что целиться на ходу гораздо труднее.

Слепая Леночка покрутила в руке наган, осмотрела его со всех сторон и удивленно спросила:

– Зачем все эти сложности, старик Савельев? Зачем целиться, если я и так вижу, куда попаду?

Не поднимая руки, она повернула ствол в сторону дерева и выстрелила. Сосновая шишка разлетелась на мелкие кусочки.

– Спасибо тебе, старик Савельев! Это замечательный подарок! – сказала Слепая Леночка. – Может быть, на следующий день рождения ты подаришь мне еще один наган?

Прошел год. Слепая Леночка так и жила на своем одиноком хуторе. Старик Савельев частенько навещал ее и помогал по хозяйству. А мужское население Чистых Ключей с нетерпением поджидало его возвращения, чтобы послушать, как поживает Слепая Леночка. Ее поразительные успехи в стрельбе из нагана вызывали всеобщее одобрение, а любопытный факт, что она отказалась от широкого кожаного пояса и прикрепила кобуру с наганом ремешком на бедре под юбкой, вообще спровоцировал бурный восторг и естественное желание увидеть, как ловко Слепая Леночка выхватывает наган из кобуры.

Старик Савельев выполнил обещание и на шестнадцатилетие подарил ей второй наган. А также передал, что женщины и мужчины Чистых Ключей ее не забывают и шлют ей приветы и поцелуи. За женские поцелуи Слепая Леночка поблагодарила, а о мужских задумалась и думала о них всю ночь.

На следующий день, сидя на солнечном, заросшем полевыми цветами пригорке, она обрывала лепестки ромашки, которую держала в руках, и еле слышно приговаривала:

– Поцелуюсь… Не поцелуюсь… Поцелуюсь… Не поцелуюсь… Поцелуюсь… Не поцелуюсь… Поцелуюсь…

На несговорчивой ромашке остался последний лепесток. Слепая Леночка обиженно надула губы. А потом оторвала головку цветка, отбросила в сторону и другой рукой выхватила из-под юбки наган. Грянул выстрел, желтый комочек разлетелся в воздухе, и на землю спланировал одинокий белый лепесток.

Слепая Леночка вскочила на ноги и направилась к плетню. Действительно, у нее накопилось много серьезных дел, а она занялась ощипыванием каких-то дурацких ромашек. Она пересекла двор, поднялась на крыльцо и скрылась в доме. Через некоторое время выбежала наружу и, размахивая пустым ведром, запрыгала на одной ноге к колодцу.

Недалеко от колодца росла ромашка с крупным цветком на высоком стебле. Слепая Леночка остановилась рядом, дернула плечом: «Подумаешь, ромашка!» и пошла дальше. Но через несколько шагов снова остановилась. Она поставила ведро на землю, вернулась, сорвала цветок и принялась обрывать лепестки.

– Поцелуюсь… Не поцелуюсь… Поцелуюсь… Не поцелуюсь… Поцелуюсь… Не поцелуюсь… Ой! Поцелуюсь!

Она подняла голову и залилась румянцем. Навалившись грудью на плетень, на нее с улыбкой смотрел незнакомый молодой парень. За его спиной паслась лошадь.

– Так это ты и есть новая дочка старика Савельева? – спросил незнакомец. – А как тебя зовут, красавица лесная?

– Леночка, – ответила она с волнением.

– А меня – Санька с Изумрудного ручья. Дашь напиться?

Слепая Леночка кивнула.

– А в дом пригласишь?

И она снова кивнула.

Она провела Саньку в чистую горницу и протянула ему плетеный берестяный ковш с прохладной водой, а в голове у нее стучало: «Поцелуюсь… Поцелуюсь…» Он внимательно посмотрел ей в глаза, поставил ковш на стол, обхватил ее за талию и прижался губами к ее губам. У Слепой Леночки подкосились ноги и потемнело в глазах…

Когда к ней вернулись мысли и чувства, она лежала в постели, а рядом развалился Санька. Она приподняла на груди край простыни, заглянула под нее и со стыдом и негодованием обнаружила, что раздета. А Санька, уловив ее движение, повернулся к ней и довольно усмехнулся.

– Тебе понравилось, красавица лесная?

И тогда Слепая Леночка выдернула из-под подушки наган.

Голый Санька выскочил из дома, как ошпаренный, кубарем скатился с крыльца, подхватил оброненные ботинки и, прижимая к груди одежду, кинулся к плетню. За ним на крыльцо вышла Слепая Леночка в наспех надетом платье. Ее лицо пылало, как вечерняя заря, и в опущенной руке она держала наган. Она потрогала пальцем губы и подняла руку.

Грянул выстрел. Ботинок вылетел из Санькиной руки и упал на землю. Он нагнулся за ним на бегу. Слепая Леночка не смогла сдержать улыбки, но все же смущенно отвела взгляд. Когда она снова посмотрела в ту сторону, Санька уже перемахнул через плетень и бежал по заросшему ромашками пригорку к лошади. Слепая Леночка еще раз задумчиво потрогала губы и вернулась в дом.

Через девять месяцев Слепая Леночка родила мальчика, и старик Савельев стал ему крестным отцом. Плотник Витька-Топор смастерил для малыша замечательную детскую кроватку, а Лизавета – Руки-Крюки связала ему костюмчик и чепчик. Подарки Слепой Леночке очень понравились, но она снова отказалась поехать в Чистые Ключи.

– Не волнуйся, старик Савельев, я справлюсь, – сказала она, провожая его к лошади. – Ведь моя мама справлялась.

– У твоей мамы был твой папа. Да и годков ей было побольше, – заметил старик Савельев. – Ну, как хочешь, Леночка. Пока всего хватит, дней через пять заеду снова.

Он нахмурился, потоптался на месте и нерешительно добавил:

– Ты смотри, Леночка… С этим самым… Поаккуратнее надо бы…

– С чем, старик Савельев?

Он взглянул в ее непонимающие глаза, похожие на два блюдца из японского сервиза, и вздохнул.

– С работой не нагружайся, я имею в виду.

Старик Савельев поцеловал ее в лоб и направился к лошади. Слепая Леночка помахала ему рукой на прощанье и побежала к крыльцу. Но вдруг остановилась, присела и сорвала ромашку.

– Поцелуюсь… Не поцелуюсь… Поцелуюсь… Не поцелуюсь… Поцелуюсь… Не поцелуюсь…

***

Не прошло и года, как старик Савельев стал крестным отцом во второй раз. Витька-Топор смастерил вторую кроватку, еще лучше прежней, а Лизавета – Руки-Крюки связала точно такой же костюмчик и чепчик. А вскоре в доме Слепой Леночки появилась бабка Крапива.

Она прошла по комнате, сопровождая каждый шаг стуком клюки, и склонилась над кроватками, в которых спали малыши, едва не касаясь их лиц своим длинным носом. Пошептала что-то, тряся подбородком, и пробормотала:

– Так ты хочешь, Слепая Леночка, чтобы я излечила эту необъяснимую болезнь… – После зловещей паузы бабка Крапива выпрямилась и повернулась к хозяйке дома. – …от которой пухнет живот, и рождаются дети?

Слепая Леночка сидела на скамье у печки, сложив руки на коленях. В ее голубых глазах-блюдцах плескалось испуганное ожидание.

– Да. Излечи меня, пожалуйста, бабка Крапива. И с двумя-то детками нелегко, а если вдруг опять пухнуть начнет?

– Посмотрела я на детей твоих и не нашла в них прямого божественного происхождения, – сварливо заявила лесная колдунья. – А ты знаешь, о чем Санька с Изумрудного ручья прошлый год по всей тайге хвастался?

Щеки Слепой Леночки заалели, она стыдливо опустила голову.

– Не знаю… Ну… целовалась я с ним… Один разик только.

– Целовалась, скромница! А потом что делала?

– Потом не помню. Голова закружилась, и затмение нашло. Словно уснула. А проснулась – в постели лежу, голая вся, и Санька рядом забрался, нахал такой!

– С кем же еще целовалась, бесстыдница?

Слепая Леночка опустила голову еще ниже и еле слышно проговорила:

– С Петькой – Нос Картошкой. Тоже разик только.

Бабка Крапива оглянулась на малыша в кроватке и проворчала:

– То-то оно и видно, что нос картошкой! А затмение было?

– Было, бабушка.

– Эх, милая… – вздохнула бабка Крапива. – Рано ты без мамки осталась да без старших сестер, без подружек в лесной чащобе выросла. Вот и прозвали тебя люди Слепой, потому что не видишь, не знаешь, что у тебя под юбкой имеется.

– Да как же не знаю? Мне старик Савельев все рассказал!

У бабки Крапивы снова затрясся подбородок.

– Неужто рассказал, вурдалак лесной? Ах он, старый сыч!

– Да, рассказал, бабушка… – Слепая Леночка подняла подол юбки, открыв две пристегнутые выше колен кобуры. – Вот, два нагана, и оба заряжены. Стреляю я метко, потому Слепой и прозвали, наверное. Таежники – они все всегда переиначивают.

Бабка Крапива покачала головой и, постукивая клюкой, прошла к печке. Села на скамью и поманила Слепую Леночку скрюченным пальцем.

– Придвинься ко мне поближе, неразумная…

О чем они шептались с лесной колдуньей, Слепая Леночка не сказала даже старику Савельеву. Известно только, что на следующий день она отправилась на Изумрудный ручей. Санька вышел из дома и, увидев ее на дороге, радостно закричал:

– Я знал, что рано или поздно ты сама ко мне придешь, Слепая Леночка!

– Вот сама и пришла, – подтвердила она и провела рукой по бедру, оглаживая юбку сверху вниз.

Санька развернулся и бросился к двери, но скрыться за ней не успел. Слепая Леночка вытянула руку с наганом и прицелилась, что несомненно говорило о том, что она хотела произвести очень точный выстрел.

Она его произвела и сказала:

– В расчете, Санька.

Санька быстро поправился, но после этого случая некоторые легкомысленные таежницы долгое время считали его полным инвалидом. А Слепая Леночка больше ни с кем не пыталась целоваться к великому огорчению таежников. Она нарушила запрет бабки Крапивы только нынешней весной, когда повстречалась с Речным Штурманом.