Читать книгу Возрождение Феникса. Том 4 - Григорий Володин - Страница 5

Амиран чуть ли не нависает надо мной. От грузина веет животной силой и свирепостью. Ноздри ястребиного носа раздуваются, глаза под кустистыми бровями горят, как факелы.

Еще шаг ближе – и он воткнется головой в пол. Слово Феникса.

– Амиран Петрес-дзе, всё хорошо? – спрашивает Лиза с улыбкой. – Мне показалось, что вы очень расстроены. Настолько, что забыли про вежливость. Отойдите. Вы заслонили диджея.

Амиран сужает глаза, но послушно делает шаг назад от нашего стола. Не очень-то и удивительно. Грузин уважает силу, а Лиза сильнее его раз в двадцать.

– Простите, Елизавета Артемовна, – рокочущим голосом произносит он. – Честно, не признал вас. Увидел – но не признал. Разум отказался допустить, что великая Бесонова будет состоять в свите провинциала.

– А вежливость к вам так и не вернулась, Амиран Петрес-дзе, – разочарованно качает белокурой головкой Лиза. – Свита – термин, недопустимый в цивилизованном обществе. Это сленг молодежи, бескультурное явление, которое многие подхватили, к сожалению. По этикету нет никаких свит, только кавалер и его дамы. Пойдите вон от нашего стола, пожалуйста, иначе мне придется встать.

На свирепом лице Амирана мелькает еще не испуг, но чрезвычайная настороженность. А я прямо наслаждаюсь ситуацией. Широкоплечий огромный кавказец трусит перед стройной русской барышней. Картина маслом.

– Я прошу прощения, Елизавета Артемовна, – выдавливает он. – Меня действительно повело не в ту сторону. Слишком уж шокирован, что ваш, простите, «кавалер» украл мою двоюродную сестру.

На этот раз Лиза ничего не отвечает. Лишь смотрит на меня, передавая слово. Она не в курсе вопроса, а, значит, не вправе выносить свои суждения.

– Нельзя украсть то, что вам не принадлежит, – отвечаю и поворачиваюсь к девушкам. – Простите, мои дамы. Мне действительно, есть что обсудить с досточтимым сударем, – я встаю из-за стола и увожу грузина к пустым столам в дальнем углу вдали от танцпола и веселящихся дворян. Я иду в самую темноту, где никому не помешает то, что вскоре произойдет. Урок вежливости, так сказать.

По дороге к столу Амиран щурится, привыкая к темноте. Упав друг против друга, мы секунд тридцать меряемся взглядами.

– Может быть, достаточно пытаться прожечь в моих глазницах отверстия? – оскаливаюсь. – Если вы наконец возжелали дуэли со мной, мое предложение всё еще в силе.

– Ты, видимо, не понимаешь, Беркутов, – дергает губой Амиран. – Что висишь над пропастью. Больше никогда не стой на моем пути. Дарико целиком и полностью принадлежит роду Беридзе. Так будет, пока она жива. Так будет и если она умрет. Ее тело – собственность моего отца, главы рода. А, значит, моя собственность, – его выражение лица становится плотоядным.

Сука. Он сейчас едва не облизался. Чтоб тебя… гребаное животное. Мразь, Дарико же твоя родственница.

Нажатием воли я успокаиваю взбесившееся было сердце. Злиться сейчас глупо. Надо, чтобы злился этот скот, а не я.

– Удивительные новости, – спокойно фыркаю. – Особенно после того, как Беридзе сами изгнали девушку. Ведь это не Дарико же сбежала из рода? Вашим джигитам ничего не стоило ее вернуть. Или СБ твоего отца так плоха, что не смогла найти звезду Грона у себя под носом?

– Дарико выгнали в рамках процесса ее воспитания. Это временно, – несет отродье. – Наши женщины не уходят из рода. Мужья моих сестер вошли в наш род, а не наоборот. Задумайся об этом. Вряд ли фаворит Бесоновой хочет стать примаком.

Он заговаривает мне зубы. Пугает примачеством. Думаю, если бы не предварительная беседа с Лизой, его фантазия ограничилась бы простым: «Не суйся, не то убью».

– Нет у меня желания жениться на Дарико, – отвечаю холодно. – Как и давать ее в обиду такому как ты.

– Дарико – наша племенная кобыла, – процеживает Амиран. – У нее нет своей воли. Само ее дворянство – лишь милость моего отца. Она – дочь шлюхи от покойного дяди. Ошибка зачатия. Пойми, Беркутов, привычка хватать всех женщин рядом погубит тебя. Лижи ноги Бесоновой и радуйся ее щедротам. Дарико – только моя.

Мерзкая смесь эмоций кипит в грузине. Ревность пополам с чувством собственника. От брата. Как же несовершенен этот мир.

– Твоя игрушка? – спокойствие дается мне все труднее и труднее. Кто бы знал, что отмороженный подросток сможет довести Префекта-командующего.

Грузин молчит, только обнажает нижние зубы, словно атакующий волк.

Я с отвращением разглядываю кавказца. Внешне Амиран ведь красивый парень. Те барышни не просто так к нему липли. С первого взгляда он поражает внушительными габаритами и величественной восточной внешностью. Грозный вид и гордый взгляд, как у кавказского волкодава. Вместо души же – колодец помоев.

Я не отдам такому дегенерату красавицу-грузинку, свою соратницу.

– Знаешь что я думаю, Амиран? Я думаю, что ты садистская сволочь, – произношу медленно, чуть ли не по слогам. – Думаю, ты обижал Дарико, оскорблял, бил, жестоко бил, а затем Целители лечили ее раны. Вот так всё было. Но однажды ты не сдержался, скотина. Тормоза совсем сдали, и Дарико чуть не умерла. Тогда твой отец выгнал ее из дома подальше от тебя. Потому что перейди ты грань, убей ты дворянку, и тебя бы судили по императорским законам. Тебя бы пристрелили, как бешеного волка. Вот твоя сущность, Амиран. Ты – ходячий дефект, и даже талант в войстезе и Гроне это не исправит.

– Что ты… – его глаза наливаются кровью.

Я резко подаюсь вперед и хватаю кавказца за ворот шелковой рубашки. Одно движение – и его лицо вминается носом в стол. Слышится хруст. К сожалению, дерева. Грузин успел надеть доспех.

Амиран взмахивает рукой над головой. Перехватываю за волосатое запястье и вбиваю защищенную кисть грузину же по голове.

Дзинь!

Бью парализующим в затылок.

– Аррфф, – вырывается из грузина, приглушенное столом. Тело его чуть обмякает.

Мы сидим в самой темноте, нас никто не должен видеть. Разве что Лиза, благодаря какому-нибудь фракталу монструозной Кисы. Хотя кто-кто, а княжна все поймет правильно.

Тоже в доспехе я наваливаюсь сверху на шею Амирна, грудью придавливаю руки. По-особому заламываю суставы так, чтобы он не мог применить силу Рыкаря. По крайней мере, сразу. Стряхнет, только если использует взрывную технику. Но он этого не сделает.

– Тебе фана! – мычит дегенерат в разбитую столешницу.

– Давай, повзрывай-ка здесь, – шепчу ему в багровое ухо. – Все увидят, как меня откидывает, и я прилюдно вызову тебя на дуэль. Откажешь – опозоришься. Мне срать, что ты Рыкарь. Срать, сколько у тебя власти, шестерок и шлюх. Мы-то оба знаем, что ты говна кусок. На арене я от тебя живого места не оставлю. Ну что? Взрывай, ничтожество.

Ничего.

Только мычит и дергается. Сил у Рыкаря больше, чем у меня, Кмета. Чтобы не скинул, добавляю пару парализующих. В ответ – охи боли.

– Полезешь к Дарико – и ты станешь моей игрушкой, как она была твоей, – заканчиваю монолог. – Только тебя некому будет исцелить, и ты сдохнешь, как пес в подворотне.

Затем просто сталкиваю кавказца со стола, и он бахается на пол.

– Что у вас там за шум? – спрашивает кто-то с освещаемой зоны.

– Амиран перебрал, – громко говорю. – Поскользнулся на ровном месте.

В ответ смех и расслабленное:

– Бывает.

Грузин уже вскочил и пронзает меня взбешенным взглядом. Оглядевшись по сторонам, он через силу успокаивается и, одернув ворот клубного пиджака, бросает:

– Поздравляю, Беркутов. Ты завел себе врага.

– Сказала живая падаль, – фыркаю.

На этом обмене любезностями расходимся. Своего я добился: от Дарико Амиран отстанет на время. Всю злость он сначала направит на меня. Вот тогда-то я его и прихлопну. Уж щенка перехитрю. Пока же Амиран не дает повода его демилитаризировать. От дуэли отнекивается, сейчас тоже сдержался. А я ведь старался его разозлить. Несмотря на бешеную свирепость, кавказец умеет сдерживаться. Стиснув зубы, весь трясясь, но усмирил себя. А, значит, соображает. Хотя тупой не стал бы Рыкарем в девятнадцать.

***

Благодаря фракталу Высшего магнофелиса Лиза прекрасно видит стычку между Сеней и Амираном. Поразмыслив, княжна решает не вмешиваться и не поднимать тревогу. Во-первых, Сеня первым накинулся на кавказца, а значит есть за что. Во-вторых, не дело женщины лезть в дела мужчин. Ну и в-третьих, Сеня пока побеждает.

«Надо же, сам Кмет, а удерживает Рыкаря, – поражается Лиза, теребя белоснежный локон. – Понимаю еще бои на арене, там важную роль играют опыт, хитрость и знания. Но здесь же противостояние чистой грубой силы. А что это за интересные удары в затылок? От него весь энергокаркас Амирана трясется, несмотря на доспех».

– Лесь, а кто такая эта Дарико? – задает Анфиса вопрос Алесе. – Почему Сеня за нее заступается?

Не отрывая глаз от Сени, Лиза тоже развешивает ушки.

– Дарико – наш товарищ по Грону, – русая барышня попивает сок через трубочку . – Она взяла первенство в Лиге средних школ, ее все знают. Все, кто любит Грон.

– Вот как, – Люда хмурится. – А Сеня сам давно любит Грон? У него столько талантов, и я никак не возьму в голову, почему именно эта спортивная игра?

– А не живопись, – грустно вздыхает Анфиса.

– Или музыка, – вторит ей Лиза.

– Вообще, Сеня недавно увлекся Гроном, – задумывается Алеся. – В последние месяцы средней школы. Просто взял и пришел в ватагу, тогда-то мы и победили в городском чемпионате. А если бы раньше пришел, то мы бы выиграли и в Лиге, и не Дарико бы стала звездой, а мы бы с Сеней, – мечтательно улыбается она, но тут же грустно качает головой. – Но мы раньше вылетели из отборочных. Недобрали очков.

– Зато теперь точно победите в Лиге, – подбадривает барышню Лиза. – Вместе с Сеней встанете на пьедестал чемпионов, а мы с девочками будем вам махать с трибун, – она вдруг замирает. – Кстати, а какой приз дают за первенство в Лиге?

– Разные наделы, – вспоминает Алеся. – Завод могут вручить, или лесодобывающее хозяйство, или озеро с рыбным промыслом. В разные годы по-разному было. Как повезет. А, кстати! Еще разрешается сменить Дом на любой.

Анфиса округляет глаза.

– Сменить Дом? На любой?

– Ага, – Алеся заинтересовывается своей косой, перекинутой через плечо, и оглаживает разлохматившийся кончик. – На любой-любой. Но кому это надо?

"Глупышка, – Лиза делает однозначный вердикт об Алесе. – Хоть добрая и милая".

– Действительно, кому… – бормочет Анфиса. Она-то глупостью не отличается. Княжна понимает, что Сеня растет во всех сферах, он стремится к большей силе и власти, а значит слабый сюзерен будет его только сдерживать.

Люда ободряюще берет подругу за руку. Бросив быстрый взгляд на бледную Анфису, Лиза задумывается.

«Надо поговорить с мамой. Это шанс. Если предложим Сене сказочные условия, он выберет Дом Бесоновых. Тогда, с его харизмой и моей силой, мы станем наследниками отца. Перун, конечно, будет жить вечно, но важен сам факт. Сейчас первый кандидат на главу рода Митя, я люблю брата, но, объективно, из него не выйдет отличного командира. А из Сени очень даже. Главное, чтобы мама бросила свою затею с демониками. Ее игры могут разозлить Сеню, и тогда он с нами окончательно порвет».

Между тем, Арсений возвращается к столу, и Люда, как верная подруга, требует танца для Анфисы. Блондин не спорит, с улыбкой и поклоном приглашает княжну. Она чуть оттаивает и даже улыбается.

Лиза смотрит, как по дороге к танцполу Сеню пытаются перехватить другие барышни. Даже розоволосая Шереметьева решилась подступить сама, хотя за ней такого не водится. Свита поклонников графини покорно топчется в сторонке. Но Сеня не ведется на полуоголенный бюст и розовые кудряшки, и покидает графиню под предлогом обещанного танца.

Включают медленную музыку. Рука Сени уверенно ложится на талию Анфисы. Второй он держит её нежную ладонь. Прожекторы выхватывают, как их пара плывет по танцполу. Плавно. Легко. Словно два лебедя на тихой глади озера. Многие барышни засматриваются на этот чарующий танец.

Лиза применяет фрактал Гончей и подслушивает менее удачных соперниц.

– Ну и пускай его, – пыхтит Шереметьева своей свите. – Не мог уделить мне пару минут. Как будто это последний медляк.

В другом конце зала Оксана-Медуза лохматит пальцами оранжевые дреды, и рядом что-то читает дагестанская княжна Аниза в закрытом платье, дополненным облегающим голову цветастым шёлковым хиджабом. Лиза акцентирует слух на словах княжны и слышит:

– Брови – как буква арабская «нун». А сам подобен восходящему солнцу. Такой же светлый и яркий.

«Ну надо же, Сеня, – мысленно хмыкает Лиза. – Всех влюбил в себя. Просто настоящий Амур».

***

Только что оттанцевал с Анфисой и повел княжну к нашему столу. Там сияют наши спутницы: шикарные локоны, румяные лица, платья, словно написанные кистью мастера.

Но в этот раз между столами ловит меня не очередная барышня, а Виктор Долгоногий. Только сейчас замечаю нашу схожесть. Мы с ним одного роста и ширины плеч, да еще оба блондины. Да еще оба Ярилы. Правда, на фоне Феникса, парень все равно бледноват в плане обаяния. Харизма Префекта не абы что.

– Арсений, я тут услышал, что ты тоже огневик, – бросает Виктор. – А у нас за весь вечер как раз еще не было поединка. Публика хочет зрелища. Смекаешь, о чем я?

Куда уж не смекнуть. Задолбали со своими драчками, малышня. Шли бы на войну, если такие буяны.

– А проще нельзя? – вздыхаю. – Костюм новый, мять не охота.

– С мятым танцевать не то, – охотно поддерживает Анфиса. – И сниматься тоже. Витя, правда, нам еще фоточки делать для соцсети. Не подставляй.

Умница. Подхватила, будто мысли читает.

– Не нравится – предлагай сам, – не теряется Виктор и усмехается. – Не трусишь же ты, в самом деле.

Ну еще и на «слабо» берет. Я задумчиво брожу взглядом по клубу. Не на танцевальный же поединок его, правда, звать. Да и петь караоке тоже, наверное, чересчур для суровых, прожженных вином и клубными гулянками, дворянят. Ладно, схватка, так схватка. Только сузим ее до одной части тела.

– На руках поборемся, – решаю.

– Мм, что? – хлопает глазами Виктор. – Тупо на руках? Это же не зрелищно, да и от силы пять секунд. Давай хоть с техниками.

Даже интересно, как это будет выглядеть.

– А давай, – соглашаюсь.

Полем битвы становится стол, освобожденный от бокалов. Вокруг собирается толпа зрителей. Я снимаю пиджак, устанавливаю локоть на середину стола, второй рукой хватаюсь за выступ стола. Кисть и предплечье максимально похожи на прямую линию. Еще выставляю вперед ногу, парную руке, задействованной в схватке. В казармах мои легионеры иногда борются на руках. Ну, когда не пишут картины и не трудятся над изобретением новых видов искусства, как скульптурная живопись, к примеру. Мы, Фениксы, те еще эстеты.

Виктор тоже снимает пиджак и закатывает рукав рубашки. Я в джемпере, так что рукав не завернул.

Сцепляем руки друг с другом. Врубаем доспехи.

– В бой! – кричит команду выбранный судья.

Виктор старше меня лет на семь. Он еще Кмет, но Кмет опытный, со своим родовым стилем, а не просто Ярилой-базой. Всё же отпрыск Великого Дома, а, значит, сейчас удивит.

Так и происходит. Рука Виктора вспыхивает огненным шаром. Защитно-атакующая техника, навроде моей Горячей вуали. Вуалью я и отвечаю. Кисть покрывается пламенем.

Две огненные руки сжимают друг друга. Ореол огня веет во все стороны. Виктор тоже не профан, старается выпрямить мою руку, чтобы я не смог задействовать всю силу. Еще и выворачивает мое запястье внутрь, чтобы ослабить бицепс. Но я делаю ход конем.

Сжимаю крепче ладонь Виктора. Миг – и разгорается Огненная куколка. Огненные языки коконом охватывают руку графа. Он удивленно вскрикивает и отшатывается от стола, распрямляя собственный локоть. Его мышцы больше не задействованы полностью. Ударное пламя уже гаснет, но я использую удачный момент и вбиваю кисть графа в горящий стол.

– Победитель Арсений Беркутов, – провозглашает судья.

– Приз победителю! – провозглашает совсем не расстроенный Виктор и щелкает пальцами бармену. – Принесите бутылку моего коллекционного виски. Дымчато-сладкий привкус, Беркутов. С ароматом сухофруктов. Тебе понравится!

– Я не пью, – слабо возражаю.

– Ах да, школьник же! – вспоминает граф. – Ну ничего страшного, откупоришь на восемнадцатилетие.

Мне вручают темную бутылку в золотистой обертке. Долгоногий не успокаивается, приобнимает меня за плечо:

– Ну а теперь назначай Царицу вечера и пойдем праздновать!

Царицу? Ох, вашу ж м…Марусю! Надо было проиграть!